Глава 2

Сережа скорее приполз, чем пришел домой около половины одиннадцатого вечера, голодный и измочаленный до последней степени.

– Фантик, ты один меня ждал, мой мальчик, – ответил он на приветственное мяуканье большого дымчатого кота-подростка, который смотрел полным надежды взглядом.

Фантик подтвердил предположение еще более убедительным мяуканьем.

– Неужели твоя мамаша тебя не покормила?

Фантик сел на попу и потупил взгляд своих небесно-голубых глаз.

– Безобразие! – продолжал возмущаться Сережа, пока снимал куртку и вешал ее на вешалку, чтобы просушилась не в шкафу. – Маленький котенок умирает с голоду, я, кстати, тоже, и никому до этого нет дела. Вот так к нам относятся в этом доме.

Эскапада, впрочем, не возымела действия, никто не отозвался, и Сережа, удивленно подняв брови, вошел в комнату.

– Ничего себе, – заявил он, – Феофан, ты куда дел мамашу?

В квартире было тихо и пусто. Не работал телевизор, не горел верхний свет.

Сережа прошел по коридору, добрел до спальни и понял, что Ксюша заснула спонтанно. На прикроватной тумбочке горела настольная лампа, на груди у нее покоилась раскрытая книга.

– Вот, значит, как, – протянул Сергей, – одни работают, другие спят. Гражданка Кондрашова, не желаете ли покормить служивого человека, честно исполнявшего свой долг в течение весьма долгого рабочего дня?

Тут Ксения, конечно, проснулась, открыла глаза, но не сразу сообразила, какое время суток застало ее врасплох.

– Ты пришел? А я ждала-ждала и заснула… Прощения просим. Я сейчас.

Ксюша вскочила, чмокнула Сережу в щеку и заспешила на кухню.

Из холодильника она извлекла большую тарелку и прокомментировала ее содержимое:

– Холодный цыпленок-корнишон с чесноком, – пояснила она, – могу разогреть, но холодный он круче.

– Мне надо что покруче, – отрезал Сережа и взглянул на распластанного на блюде цыпленка голодными глазами, – ты даже не представляешь, какие блюда бывают на свете. Я сегодня такое ел, что тебе и во сне не приснится. Ой! Совсем забыл! Я же одну котлетку Фантику украл. Не украл, конечно, угостили.

Сережа сбегал в прихожую и вернулся со своим портфелем, из которого извлек маленький контейнер.

– Тебе не дам, это Фантику, – предупредил он.

– Погоди, – запротестовала Ксюша, – значит, ты ел, теперь Фантик поест, а я, значит, изгой в этой семье? Что за жлобство? Дай хоть попробовать.

– Так и быть, – согласился Сережа, – попробуй.

Ксения выложила рыбную котлетку из контейнера и отломила с помощью вилки небольшой кусочек. Фантик, почуяв запах, уже орал благим матом, нарезая круги и изображая несчастного кота, которого никто и никогда в жизни ничем не кормил.

– Это что-то потрясающее, – не веря в реальность поглощаемого, сказала Ксюша, – я такого никогда не ела. Это просто неприлично вкусно.

– Имей совесть, дай кусок ребенку! У него уже глаза на лоб вылезают! Ты слышишь, как он орет?

Фантик действительно разрывался, казалось, еще секунда и он заплачет по-человечески.

Сережа протянул ему кусочек рыбы и немедленно отдернул руку.

– Ты рукой закусить решил, паразит? Вот так приноси тебе лакомства!

Фантик мгновенно проглотил деликатес и снова уставился на Сережу. Фаршированная рыба ему сильно понравилась, он съел всю котлетку, долго не мог поверить, что она кончилась и другой взять негде. Осознав, что продолжения банкета не будет, Феофан, он же Фантик, гордо удалился, запрыгнул на диван и стал неистово облизываться и мыть мордочку.

– Новое дело? – спросила Ксюша, наливая Сергею виски в стакан. – Расслабься. Расскажи, если есть что.

– Новое дело, да. Девочку убили. Так жалко ее. Рыженькая, хорошенькая, в таких веселых конопушках. Двадцать три года всего. Не могу понять. Ну кому помешала-то? Чем? Малышка ведь совсем, безобидная совершенно. И все ее любили вроде бы.

– Раз убили, значит, не все…

– Дай доесть-допить, потом расскажу.

Сергей поужинал, увлек Ксению на диван, устроился с ней поудобнее.

Еще совсем недавно они считали себя чужими людьми. Когда-то в студенческую пору они были безумно друг в друга влюблены и даже чуть-чуть не поженились, но в самый последний момент историческое событие сорвалось. Они снова встретились, когда у Ксении, успешного адвоката и дочери председателя районного суда Кондрашова, погиб сводный брат, сын судьи от второго брака. Сережа расследовал это дело, Ксения помогала ему, и поиск истины неожиданно сблизил их. Заставил понять, что они по-прежнему являются родными людьми. Даже гораздо более близкими, чем раньше. Котенок Феофан (в миру Фантик) исправно выполнял роль сводника, добиваясь полной семьи. И сейчас он устроился посерединке, всем своим видом показывая, что его покой теперь нарушать нельзя.

– Странное какое-то дело, – задумчиво произнес Сережа, – я сегодня пробыл у них с раннего утра до самого вечера, но далеко не все понял. Если вообще что-нибудь понял. Семья вроде бы дружная, но есть свои противоречия, есть подводные вулканы. Где они рванут, откуда? Вопросов много.

Сережа вкратце рассказал то, что узнал о семействе Долгих и поводе, по которому они собрались. Охарактеризовать их отношения с гостями пока не спешил, боялся ошибиться.

– Я допрашивал их целый день, и вот что мне бросилось в глаза. Девочку некому и не за что было убивать. Понимаешь? Девочку все любили. Брат убит горем. Застыл как соляной столб, разговаривать с ним трудно. Не притворяется, это точно, он как парализованный. Другие члены семьи говорят, что он любил младшую сестру безумно. Помогал ей во всем.

– И остальные в семье тоже?

– Так я ж говорю, по рассказам, она лапушка была.

– А чем занималась эта девочка?

– У нее была своя фотостудия, всякие там фотосессии делала на заказ, рекламу, оформление интернет-продукта, – объяснил Сережа, – талантливая, хорошая девочка. Жалко ужасно. И совсем не понятно, кому она могла помешать.

– Но ты сказал, у нее был жених? А он что?

– Тоже вроде хороший мальчик, – пожал плечами Сережа, – специалист по компьютерной графике. Говорят, неплохой специалист. Работал с невестой вместе, брали заказы на оформление интернет-рекламы, и вроде как хорошо получалось у них. Даже муниципальные заказы имели.

– Странно все это. Когда девчонке двадцать три года, легче всего предположить преступление страсти. Она ж не наследница арабских шейхов? Не шантажистка?

– Не наследница, это точно. Насчет шантажа пока ничего не знаю, хотя род деятельности у нее не тот, чтобы такая версия среди первых приходила на ум. Вот преступление страсти – это еще хоть как-то можно предположить. Может, она изменяла своему жениху, может, имела серьезный роман с кем-то? А может, наоборот – закрутила интригу и разорвала ее ввиду грядущей свадьбы? И тогда под подозрением будет и будущий муж, и его возможный соперник. Разбираться надо.

– И у всех, кто был в доме, небось алиби железные?

– Алиби как раз ни у кого нет. Вроде как они собрались за столом наслаждаться этой самой фаршированной рыбой. Само собой, выпили, поболтали. По ходу дела первую партию рыбы съели подчистую. Тогда хозяин дома пошел закладывать в казаны вторую партию, а гости разбрелись кто куда. Побыли еще немного вместе и как-то незаметно разошлись.

– Ты хочешь сказать, что эту волшебную рыбу делал тот мужик, брат жертвы? – воскликнула Ксения.

– Именно так, – подтвердил Сергей.

– А ты не успел узнать, он с женой разводиться не собирается?

– А что?

– А то я бы хотела познакомиться.

– Я тебе познакомлюсь…

Сережа захватил подругу в удушающий прием, она засмеялась, заколотила его по спине. Фантик проснулся, недовольно и укоризненно посмотрел на дерущуюся парочку, шикнул для порядка и перевернулся на другой бок.

– Не буду тебе больше ничего рассказывать, – подвел итог Сергей, высвобождаясь, – раз ты не способна делать правильных выводов.

– Я постараюсь, – заверила его Ксения.

У них были разные специальности и разные профессиональные задачи, но они, несмотря на это, удивительно понимали друг друга. Может быть, именно поэтому за время своей разлуки никто из них не нашел себе другой достойной пары. Ксения ни на ком не могла сосредоточиться, потому что не любила подпускать к себе слишком близко посторонних людей. А не став близким, мужчина так и оставался чужим, на которого жалко было тратить время. Сергею с женщинами, которые хоть немного уступали в уме Ксении Кондрашовой, было откровенно скучно. Он пытался кого-то заинтересовать, но, чтобы хоть что-то получилось, нужно было как минимум заинтересоваться самому. Он пытался, не получалось. Так и вышло, что Сергей Николаевич Винник, будучи следователем по призванию, а не только по должности и званию, которое в свои годы, кстати, имел весьма значительное, был покорен женщиной-адвокатом с профессиональными интересами, не совпадающими с его собственными. Ксюша от этих противоречий отмахивалась.

– Какая разница? – говорила она, когда они порой обсуждали свои профессиональные противоречия. – Следователь, судья, прокурор, адвокат… Все мы служим одной цели: чтобы правосудие было объективным и справедливым.

– Но тебе-то как раз хорошо, чтобы преступник вообще избежал наказания. Только такой вариант будет твоей безоговорочной победой.

– Сережик, если ты, как следователь, хорошо поработаешь, – парировала она, – а мой папа, как судья, вынесет вердикт, строго следующий букве закона, то преступник – если он действительно преступник – не останется безнаказанным. Я лишь обеспечу соблюдение его прав и меру наказания, которая будет адекватна совершенному преступлению. Справедливость и правосудие – это коллективный труд. И если каждый на своем месте будет работать без халтуры и в строгом соответствии с законом, справедливое правосудие обеспечено. Разве нет?

– Адвокаты берут деньги не за справедливость, а за выгодный для клиента результат.

– Следователи тоже порой берут деньги за то же самое. И прокуроры, и даже судьи. Так что ж, мы будем ориентироваться на взяточников? Они есть во всех сферах, не думаю, что это для тебя секрет. И не думаю, что человеческие пороки нужно делать ориентирами. С ними приходится жить как с неизбежным злом, но заранее делать их частью устоявшихся правил все-таки не стоит. Их надо ограничивать, а не признавать и укладывать в рамки существующей системы.

Сережа с Ксенией соглашался. Он любил с ней спорить, не меньше любил и соглашаться, потому что эти разговоры давали возможность поразмышлять о профессии, о юридической этике, обо всем том, чем он интересовался по-настоящему. Ему было с ней легко и уютно, они понимали друг друга.

– Что-то в этом убийстве мне не нравится, – подытожил Сережа, – что-то в нем не так, только я пока не могу понять, что именно.

– Ну, во-первых, еще не хватало, чтобы тебе нравились убийства! – отозвалась Ксюша. – А во-вторых, девушку убили вот только что, просто еще слишком рано, чтобы сформулировать какую-то версию.

– Думаешь? То есть я еще не совсем отупел? Просто мало информации…

– Конечно, ты же следователь, а не ясновидец. Давай пить чай.

Ксюша всегда могла найти нужные слова.

После чая Сережа опять запросил виски, и Ксения присоединилась к нему. Уютное тиканье часов, спящий под боком котенок, удобный диван и умная, заинтересованная беседа с близким человеком – он был по-настоящему счастлив.

– У жениха нет мотива, – решительно заявил Винник, – вроде бы на поверхности только один он, потому что у остальных-то нет не только мотива, но даже и намека на него. А тут, если порыться, может, и можно что-то накопить. Его любовницу, например, ее любовника… Но все равно это нелепость какая-то! Если изменил он, то девчонку-то за что убивать? Ушел себе, да и всех дел. Если она изменила, другое дело, но тогда мог бы задушить, что ли, избить до полусмерти, из окна выкинуть. Что-нибудь спонтанное, понимаешь? Приревновал и зарезал, допустим. К чему изображать любящего жениха? Ехать с ней на праздник и там стрелять из пистолета, который, кстати, еще надо где-то раздобыть. К чему такие сложности?

– Ну, например, к тому, чтобы следователь задался именно этими вопросами.

– Думаешь, он решил таким образом себя обезопасить? Но ведь он все равно первый подозреваемый. Смысл?

Ксюша пожала плечами.

– Чужая душа – потемки, я же не знаю, что это за парень, на что он способен. Измена и ревность – это серьезный мотив, но здесь как-то на это не очень похоже.

– Вот именно, – воскликнул Сергей, – вот именно! Убить человека не так легко, на это еще решиться надо, надо иметь очень вескую причину преодолеть в себе какой-то рубеж. Тем более если речь о близком человеке. Любишь ты его или вчера любил, но решиться на такое можно только под влиянием сильнейшего чувства. Вот ты смогла бы меня хладнокровно убить?

Ксюша задумалась, отпила глоточек.

– Если ты будешь украдкой продолжать кормить Фантика со стола, то я не исключаю такого варианта развития событий, – серьезно сказал она.

– Но это ты воспитала котенка патологическим побирушкой! Я бы ему ничего не давал, если бы он не попрошайничал и не смотрел на меня своими голубыми глазами. Так что не снимай ответственности с себя. Я с тобой серьезно…

– И я тоже, – сказала Ксюша и засмеялась.

– Угрозы должностному лицу при исполнении, гражданочка, это вам не шутки, – рыкнул Сережа.

– Ты не при исполнении, – парировала Ксюша.

– Что значит не при исполнении? Я всегда при исполнении, у меня ненормированный рабочий день. Вот так.

Ксюша хихикнула, скинула халатик и побежала в спальню, более чем ясно давая понять, чем прямо сейчас и закончится ненормированный рабочий день. Сережа не стал сопротивляться.

Сергей Николаевич Винник считал подгон объективной информации под удобную для следствия версию методом, неприемлемым не только с точки зрения качества следствия, но и унизительным лично для себя. В этом было что-то от шулерства, и он считал, что так работают только явные взяточники или неоспоримые дураки, неспособные установить правду и совершенно непригодные для такой работы.

Как ни привлекательно выглядел в качестве подозреваемого жених жертвы Роман Жолудев, вцепляться в него мертвой хваткой Винник не собирался, пока для того не появятся веские причины. А пока ни у кого из присутствовавших на дне рождения не было видимых мотивов для убийства.

Оперативники опрашивали всех, кто был в доме, на предмет нахождения в тот промежуток времени, когда было совершено убийство. С момента, когда Полину Долгих видели в последний раз, и до прихода соседа с плохими известиями прошло каких-то полчаса или сорок минут, если учесть, что в той ситуации вряд ли кто смотрел на часы и фиксировал время.

И вначале Сергей Николаевич порадовался, что это облегчит ему задачу. Но не тут-то было. Все-таки это был момент, когда все чувствовали себя расслабленно, никто не следил за временем. Да и друг за другом тоже не следили, если уж на то пошло. Вошел человек в гостиную, вышел из нее… Кто бы стал обращать на это внимание? Ведь никто не готовился к трагическому повороту событий. Если старший брат хозяйки дома, большой московский человек, говорил, что ему позвонили по телефону и пришлось подняться в свою комнату в поисках уединения, ему приходилось верить. Хотя он охотно подтвердил свои слова, предъявив телефон: там действительно были отражены вызов и время разговора.