Те же самые чувства должны были испытывать и ее пациенты, в этом она была уверена. В просторном холле, где располагался ресеп-шен (то бишь регистратура), было светло, в центре зала царственно лежал дорогой ковер, на стене громко тикали огромные ходики, в кадках дышали здоровьем и свежестью трехствольная драцена, огромный фикус «Наташа» (подарок на ее очередной день рождения). На столе администратора всегда стояла свежая орхидея. Помещение разделялось на две части: в одной располагались кабинет приема анализов, лабораторный зал, каморки с диагностическими приборами, дальше шли врачебные кабинеты и бухгалтерия, она же отдел кадров. Другая часть была маленькой, и в ней находились небольшая комната для совещаний, просторный офис руководителя и небольшой – заместителя.

Наташа обожала свой кабинет. В нем было все, о чем в молодости она даже не мечтала: большой дорогой стол, удобное кресло, два шкафа для бумаг и элегантный уголок для бесед – кожаный диван, два кресла и стеклянный столик, в центре которого стояла неизменная вазочка из муранского стекла с засушенными цветами. Спокойные светлые обои украшали две абстрактные картины.

Наташе здесь было хорошо. Так хорошо, что со временем она перестала хотеть уходить отсюда. Не из-за кресел, конечно, но факт есть факт. Ей тут нравилось. Ей было уютно, здесь она жила полной жизнью. Это ощущение полного покоя, уюта и комфорта она и любила больше всего. И если бы не Аркадий, не его потрясающие, почти неограниченные возможности, ничего этого в ее жизни не было бы. Так же, как и в жизни Алексея не было бы даже намека на тот уровень, которым он обязан ее брату.

Леша хороший человек, но он не из тех, кто добивается настоящего успеха. Не фартовый он. Не ловкий, не изобретательный, что ли. И решительностью он не обладает. Если бы Аркадий не обеспечил ему источник в виде госзаказов, так бы и валандался Леша где-то в предпоследнем вагоне всю жизнь.

К дню сорокалетия своей начальницы сотрудники «Гиппократа» подготовились основательно. Смонтировали поздравительный видеоролик, сочинили довольно остроумные стихи, купили новый маленький фикус «Наташа», к которому тоже прилагалась поэзия, и здорово угадали с подарком. На сорокалетие сотрудники подарили Наталье Борисовне картину – морской пейзаж, волнующий, прекрасно написанный. Узнав подпись своего любимого местного художника, Наташа даже слегка покраснела: так приятно ей было получить этот подарок.

Настроение было прекрасным, даже несмотря на то, что погода портилась: по небу стремительно побежали черные рваные тучи, периодически на пешеходов набрасывался злющий ветер, дождь грозился набрать силу, но все никак не решался: небрежно швырял холодные капли и снова уносился, гонимый куда-то потоками воздуха.

Наташа вышла на улицу, но к машине не спешила, ожидая, когда за ней последует Роберт. Наконец дверь открылась и ее заместитель выглянул на улицу.

– Ты еще не уехала? Во сколько мы должны быть на месте? Часикам к пяти? Раньше, наверное, и смысла нет, погода портится.

– Надеюсь, испортится только погода, но не наше настроение, – ответила Наташа, – неужели мы не найдем чем заняться в осенний вечер? Поиграем в карты или в дартс, выпьем, можем потанцевать. Так что не припоздняйтесь.

– Окей, я вообще-то сегодня планировал пораньше освободиться, так что долго ждать меня не придется.

– Небольшая поправка: не тебя. Вас с женой, – вставила Наташа.

– Не начинай, ладно? Не сейчас.

Наташа ничего не ответила, махнула пальчиками и пошла к машине. Пора было ехать, пока не начались пятничные пробки, которые Наташу, как и всякого нормального человека, очень сильно угнетали.

День был пасмурный, поэтому Леша рано зажег свет в доме. Пока Наташа шла от калитки через двор, успела разглядеть, что свет на полную катушку горит только в кухне, где уже готовится волшебная фаршированная рыба, а гостиная лишь слегка подсвечена торшерами. В одной из гостевых спален на втором этаже угадывается свет настольной лампы, пробивающийся из-за штор. Полька уже приехала, ее аккуратненькая красная «Мазда» стояла перед воротами калитки, видно, девочка приехала недавно, еще не успела поставить машину в гараж. Впрочем, гараж не был рассчитан на большое количество машин, так что сегодня все равно кому-то нужно будет ночевать под открытым небом. Наташа не видела в этом большой проблемы для себя. Главное, что тут было достаточно территории для парковки и за сохранность автомобиля переживать не приходилось, место тихое и спокойное.

Дождь прекратился, Наташа с наслаждением вдохнула вкусный, влажный, пахнущий хвоей воздух и пошла к дому.

Ей ужасно нравилось украдкой заглядывать в окна: и в чужие, и, что самое смешное – в свои собственные. И сейчас она не удержалась от того, чтобы хоть на мгновение доставить себе удовольствие и посмотреть, как ее жилище выглядит, если смотреть на него снаружи.

Шторы не были задернуты, в гостиной царил уютный полумрак. Полька, устроившись в кресле с ногами, читала книжку под светом торшера, на столике перед ней стояла большая чашка чая, из которой еще поднимался пар, и маленькая бутылочка ликера «Егермайстер» с рюмочкой, которую Поля уже ополовинила.

Картина была настолько мирной и благостной, что Наташа невольно залюбовалась. Боттичеллиевская рыжинка в Полькиных волосах, завитки мягких волос, ее прелестные веснушки…

Если она, Наташа, примет решение, пожалуй, ей будет не хватать этой девочки – такой настоящей, искренней, такой нежной. Друзьями остаться не получится. Да много чего ей будет не хватать, но сейчас не время думать об этом.

Наташа встряхнулась и решительно направилась к входной двери, из-за которой уже слышался радостный лай Пумы, почувствовавшей приближение хозяйки.

Приход Наташи распознала не только Пума, которая уже отчаянно скребла дверь, но и Леша – он открыл еще до того, как Наташа всунула ключ в замочную скважину. На нем был кухонный фартук, он что-то жевал.

– С днем рождения, жена, – сказал он, что-то проглатывая, – идем, буду тебя поздравлять.

Наташа согласно кивнула.

– Не знаю, понравится ли тебе это, но все-таки надеюсь…

Наташа практически не носила ювелирных украшений и никогда сама себе их не покупала. Она любила дорогую бижутерию или жемчуг. Но когда Алексей открыл коробочку, Наташа ахнула: на черном бархате посверкивал комплект из белого золота с бриллиантами – небольшими, но чистыми и сияющими, очень оригинального дизайна.

– Какая прелесть, – искренне произнесла она, думая о том, что даже зануда-муж иногда способен проявить фантазию.

Наташа поцеловала его в щеку.

– Боже, ты весь пропах рыбой, – отстранилась она, – надеюсь, ты примешь душ перед ужином.

– Так ведь для тебя стараюсь, – обиженно заметил Алексей, – твой заказ выполняю, если что. Правда воняет?

– Да я шучу, – улыбнулась Наташа, – но в душ перед ужином все-таки сходи, кулинар.

Со второго этажа спустился Полькин жених, симпатичный мальчик по имени Роман, и они тоже вручили Наташе свой подарок – авторскую напольную вазу. Ближе к пяти приехали Роберт с женой Еленой, вручили Наташе красивый серебряный браслет, слегка массивный, на Наташин взгляд. Вообще-то она любила заметные украшения, и браслеты тоже, хотя носила их нечасто – они мешали ей на руке. На этом браслете имелась подвеска – серебряная пузатая кошка с изумрудными глазами.

Наташа украдкой взглянула на Роберта, поняла, что изделие выбирал он, и сразу же решила, что будет с удовольствием его носить.

Роберт был неописуемо хорош со своей гривой непокорных, вьющихся смоляных волос и едва проступающей небритостью. Он снял куртку, под которой были легкий замшевый пиджак и лиловая водолазка, которая очень ему шла.

Перед встречей с Еленой Наташа заметно волновалась, даже ладони вспотели. Они никогда раньше воочию не встречались. В «Гиппократе» не было принято приводить жен-мужей на корпоративные праздники, потому что они были очень камерными и проводились исключительно днем, без помпы. А вот пригласить своего зама на юбилей, да еще и с ночевкой без жены уже никак нельзя, это будет вызов. И Наташа не была уверена, что его примет сам Роберт. Не говоря уже о том, что такой вызов был бы принят его женой.

Елена оказалась хрупкой и невысокой, со светлыми волнистыми волосами до плеч. В ней не было ничего особенного, просто молодая изящная женщина без особых примет, одетая в строгий брючный костюм. Только топик под костюмом был вечерний – кружевной, расшитый бисером.

Наташа чуть не задохнулась от нахлынувших на нее чувств. И вот эта мышка имеет неограниченную власть над таким мужчиной, как Роберт? Он – суперпрофессионал, эрудит, душа компании, писаный красавец, он излучает энергию, которой хватит, чтобы озарить светом целый город! И место рядом с ним занимает вот эта бледная, анемичная крошка?

Наташа присмотрелась к ней повнимательнее. Да, пожалуй, мила. Прозрачное, фарфоровое лицо с голубыми глазами и мелковатыми, на взгляд Наташи, чертами. Хорошо сложена. Но она мышка, маленькая хорошенькая мышка, не более.

Наташа готовила себя к встрече с роковой красоткой, с женщиной-вамп, но никак не с этой птичкой-тари в черном брючном костюме. Костюм, правда, был дорогой, но Наташа ожидала увидеть красотку в шелках и с голыми плечами. Ошиблась.

Наташа встретилась с Еленой взглядом, и ей показалось, что в глазах Робертовой жены она уловила усмешку. Может ли такое быть? Или все-таки померещилось?

Провожая гостей в их комнату, Наташа уловила изысканный запах «Герлена», исходящий от Елены, отметила легкость ее походки и, увы, не смогла пропустить мимо внимания нежные соприкосновения рук супругов, которые производили впечатление очень счастливой и любящей пары.

Настроение начинало портиться, но Наташа не дала волю неприятным ощущениям, вспомнив кое-что, о чем птичка-тари, видимо, и не догадывалась.

К себе и к своей внешности Наташа относилась объективно – так она, во всяком случае, считала. Да, ей уже сорок, но это не плохо и не хорошо. Это просто жизнь. Она не девочка, но и до старухи ей далеко. Наташа думала, что и будучи старухой не станет делать из возраста трагедии: просто в ее жизни изменятся ориентиры, то, что сейчас важно, окажется необязательным, но откроется и нечто, недоступное ее сегодняшнему мировосприятию.

Каждый возраст имеет свои преимущества, она была уверена в этом. Период активной женской жизни скоро закончится, и ей не хотелось терять ни одной минуты, ни одного мгновения, хотелось напоследок впитать все ощущения, которые через некоторое время останутся лишь в воспоминаниях. И ничто не должно ей мешать. Птички-тари уж точно.

Вообще-то Наташа недурна собой. Она тоже невысокая, но у нее выразительная фигура, чистая и гладкая кожа, прямой тонкий носик, чувственные губы, не нуждающиеся во вмешательстве хирурга. Может быть, она и не красавица, но все считают ее очень хорошенькой. Чего стоят одни только трогательные ямочки у нее на щеках! Нет, бледная маленькая Леночка ей не конкурент.

Ближе к шести наконец у калитки посигналил Аркашин «Мерседес», и Наташа со всех ног бросилась встречать брата. Пума бесновалась и оглашала дом звонким лаем. Она обожала выезды за город, потому что там было где порезвиться и там она не оставалась в одиночестве на время рабочего дня. И еще Пума любила гостей: все ее развлекали, играли с ней, гладили, никто не ссорился и не молчал подолгу. Раз в доме гости, значит, будет что-то особенно вкусное, что не дают каждый день. И каждый будет баловать ее и угощать втайне от хозяев. И гулять поведут не как обычно, а основательно, только бы не было дождя. Пума умела быть ласковой, и за это ее вознаграждали – все хотели с ней пройтись.

– Пума, осторожно! – воскликнула Алла, когда собака на радостях поставила мощные лапы ей на плечи. – Ты испортишь мне одежду.

Алла старалась говорить строго, но надолго ее не хватило: Пуму все любили. Пума отвечала взаимностью всем, и когда Алла наклонилась, чтобы потрепать собаку за ушком, она была мгновенно облизана.

– Ты решила начать с уничтожения моего макияжа, мерзкая собачонка? – Алла схватила Пуму за мощную шею и прижала к себе: – Как же я по тебе соскучилась!

Аркаша и его молодая жена ворвались в дом, как всегда, вихрем, заряжая всех вокруг своей мощной энергетикой. Высокий, крупный Аркадий и миниатюрная Аллочка каким-то странным образом были настолько гармоничны вместе, что даже трудно было представить их порознь.

Алла была второй женой Аркадия, с первой, приобретенной еще в студенчестве, у него не заладилось, потом были другие романы, но они не оформлялись официально. Аллочка внесла в его жизнь энергию и вдохновение. После развода он некоторое время был полностью погружен в работу: делал карьеру, достигал больших высот. Ему были по карману и длинноногие модели, и юные силиконовые дурочки, но ни одна из них не появилась рядом с ним. Появилась Аллочка – живая, улыбчивая, яркая брюнетка с непокорными, вьющимися волосами и ладной фигуркой. Аркадий познакомился с ней в Таиланде, где Аллочка работала гидом в крупной туристической компании. Она хорошо говорила по-английски и по-французски, была очень активна физически, Аркашу она очаровала во время поездки на райский остров Ранг-Яй, где он возблагодарил Бога за то, что не взял с собой в Таиланд никакую случайную подружку, а поехал один, чтобы немного отдохнуть от людей, подумать и побыть в одиночестве.

В Москву они вернулись вместе и с тех пор уже не расставались. Казалось, что Аллочка совершенно не способна относиться плохо хоть к кому-то, разве только к врагам Аркадия, о которых она, слава богу, знала только понаслышке.

– Наташка, мне немедленно нужно выпить, – заявил Аркадий с порога, – я так устал от этого сидения в машине, хочу пить и жрать.

Только после этого он обнял сестру, нежно поцеловал в щеку.

– Подожди минутку, я принесу, – засуетилась Наташа, – Пума, оставь в покое Аллочку!

Пока Алла разувалась и обнималась с собакой, Наташа достала из бара посуду и бутылку виски.

– Привет, именинница! – воскликнула она, входя в гостиную. – Какая ты красотка!

Аллочка приняла из рук Наташи пузатый стакан, подождала, пока родственница нальет Аркадию и Леше, который уже прискакал из кухни и даже успел обнять гостей.

Все чокнулись. Аркадий выпил налитое залпом и немедленно потребовал:

– Почему экономишь на брате? Еще хочу, я устал.

Наташа немедленно выполнила указание.

В это время Аллочка выразительно переглянулась с мужем и после его кивка на несколько секунд исчезла и появилась в комнате с большим фирменным пакетом.

– В нынешних условиях такое достать невероятно сложно, так что оцени усилия, сестричка, – сказал Аркадий в то время, когда Аллочка вытряхнула из пакета нечто, заворожившее Наташу еще до того, как она успела понять, что перед ней настоящая «блекглама» – черная норка высочайшего качества.

Не в силах выдохнуть Наташа схватила шубу и сунула руки в рукава. Изделие сидело на ней идеально! Боже, как она была восхитительна! Шелковистый мех иссиня-черного цвета переливался, был легким и воздушным. Это был шик в его самом изумительном, самом великолепном проявлении. Особенно сейчас, когда такие вещи купить в России стало невозможно, а за ее пределы многие, в том числе и семья Долгих, попросту перестали выезжать.

После благодарных поцелуев и восторженных всхлипов все выпили за роскошный подарок и здоровье именинницы.

– Слушайте, я не знаю, как вы все распланировали, но я жрать хочу так, что сейчас упаду в обморок, – предупредил Аркадий.

– Леш, когда мы можем сесть за стол? – засуетилась Наташа.

– Первая партия рыбы готова, – пожал плечами Алексей, – можем приступить хоть сейчас. А вторая партия будет пока тушиться.

– Все-таки будет рыба? – воскликнул Аркаша. – Тогда я требую немедленной подачи блюд!

– Окей, мы не дадим тебе умереть с голоду, – заверил его Леша, – приборы уже на столе, надо только всех созвать. Ужин будет через пятнадцать минут.

Решили пока немного выпить. Аллочка что-то щебетала, Елена играла с Пумой, Роберт разглядывал многочисленные трофеи, которые супруги Долгих привозили из разных стран.

Его особое внимание привлекли картины в стиле «гаитянский наив», которые приехали из Доминиканы, его жене они, похоже, тоже понравились. На каминной полке, в специальной инкрустированной подставке стоял нож, лезвие которого было все изрезано какими-то символами, и Роберт все не мог добиться у Наташи, чтобы она вспомнила, откуда его привезли. Даже Алексей, вернувшийся из кухни, не мог сразу вспомнить его происхождение.

В итоге в столовой все собрались только через полчаса. Аркадий облегченно вздохнул: ну наконец-то его покормят.

Ужин не обманул его ожиданий. Паштет из утиной печени оказался нежным и натуральным, баклажановые рулеты – пикантными, овощи – свежими, суши и роллы стояли на отдельном стеклянном столике, но разбирались медленно, ибо все ждали главное, поистине царское угощение в виде фирменной рыбы. И она никого не разочаровала, получилась замечательно хорошо. Нежная, тающая во рту, удивительно вкусная – ее разбирали практически мгновенно. Надо было закладывать в казаны новую партию.

Когда первая часть ужина была закончена, решили сделать перерыв. Рома, Полькин жених, решил устроить фотосессию, пока все еще находятся в презентабельном виде, и гости, и хозяева с удовольствием фотографировались на фоне уютно потрескивающего камина в обнимку с собакой, перед великолепными напольными ходиками, которыми очень гордились хозяева дома. Можно было выпить по рюмке, послушать музыку, поболтать, потанцевать.

Пума, которой дождь нисколько не мешал отправлять свои собачьи надобности, настаивала на прогулке. Она принесла в столовую свой поводок, положила его на пол и громко тявкнула. Пума любила, когда ее выводил погулять кто-нибудь из гостей, потому что их можно не слушаться, устанавливая свои, собачьи, правила прогулки. Но на зов лабрадора откликнулась Наташа.

– Сейчас пойдем, птичка моя, – сказала она, обращаясь к Пуме, – еще одна рюмочка текилы, прежде чем идти на холод, и вперед!

Пума недоверчиво рыкнула и застыла в ожидании, не отводя от Наташи влажных глаз.

– Леша, плесни мне немного текилки, и я пойду с Пумой, – обратилась Наташа к мужу.

– Роберт плеснет, мне на кухню надо, – отозвался Алексей.

Пума почувствовала ослабление интереса к своей персоне и недовольно заворчала.

– Собачка, не брюзжи, давай я схожу с тобой, – предложила Аллочка и подошла к Пуме, которая сразу же вскочила с места и завиляла хвостом.

– Очень красивая собака, – тихонько произнесла Елена, которой тоже хотелось погладить светлую шелковую шерстку, – вообще лабрадор – моя любимая порода. Мне тоже очень хотелось бы такую собаку.

– С ней надо гулять, дорогуша, – вставил Роберт, – причем в любую погоду.

– По-моему, это не только обязанность, но и удовольствие, – ответила Лена.

– Вот и погуляй с ней в дождь, прежде чем задумываться о собственной собаке, – предложил муж.

– Запросто, если она не будет возражать, – сказала Лена, нежно глядя собаке в глаза.

Пуме окончательно перестало нравиться, какой оборот принимает дело. Все ее хвалили и норовили погладить по голове, но никто до сих пор не удосужился взять поводок и надеть куртку. В конце концов, обиженная до глубины души собака взяла поводок в зубы и отправилась с ним в прихожую, откуда тут же донесся ее возмущенный лай.