глава 6
Добро не делает беднее

Они шли между хижинами.

Но в этот момент, словно гром среди ясного неба, из-за ближайших кустов резко выскочил Гулама – яростный и непреклонный, с копьём в руках. Он поставил себя на их пути, как каменная стена, твёрдая и опасная.

– Куда это вы собрались? – его голос прозвучал властно, с тенью угрозы.

Нула не растерялась. Спокойно подняла руку в знак приветствия, и на её лице играла уверенность, как гладь на поверхности тихого озера.

– Гулама, да будет день твой сегодня успешен, – произнесла она мягко, словно встречала старого знакомого. – Что-то случилось?

Гулама нахмурился, глаза его пылали подозрением. Он посмотрел на Алину, и в его взгляде звучала неприязнь. Вдруг резко схватил Нулу за плечо и оттеснил в сторону, прошептав со злобой:

– Она принесёт беду! Не может здесь оставаться! Она – посланница бога Бездны, пришла забрать нашего Вождя!

Слова повисли в воздухе, как холодный туман, сгущая тьму сомнений. Но Нула не дрогнула. Она вырвала плечо из захвата, и её глаза вспыхнули огнём твёрдости. Никто, даже Гулама, не мог ей диктовать, что делать.

– Что ты выдумываешь, Гулама? – её голос прозвучал твердо, – Ты же видел, как Вождь признал её гостьей племени.

Гулама сжал губы, в его взгляде всё ещё мерцала тень сомнения, но Нула стояла неподвижно, не отводя глаз.

Он молчал, но искра недоверия не гасла. Пауза затянулась.

– Пусть будет так, – наконец сказал он, гордо подняв голову, не сводя глаз с глаз Нулы. – Но помни: я не доверяю ей.

Нула встретила его взгляд с гордостью и решимостью.

– Пусть будет так, – ответила она, и в этих словах уже не требовалось подтверждений.

Гулама медленно удалился, время от времени оглядываясь.

Ситуация уладилась, но искры недоверия продолжали мерцать в воздухе, словно молнии в высоких грозовых облаках. Хотя Гулама уступил, Алина чувствовала, что не так просто ей будет завоевать доверие этого юноши. Но сейчас она была под защитой Нулы, и это придавало ей уверености.

Над головами рассыпались зелёные кроны деревьев, сквозь которые пробивались золотистые лучи солнца. В воздухе витал аромат свежесобранных трав, смешанный с лёгким дымком от костров. Где-то неподалёку раздавался весёлый детский смех, слышались голоса женщин, обсуждавших дела, и размеренный стук деревянных пестиков о каменные ступки. Мужчины что-то активно обсуждали. Селение дышало.

Алина шагала, чувствуя под босыми ногами тёплую землю. Её рыжие волосы мягко спадали волнами, поблёскивая медным отливом на солнце. Теперь они были гладкими, струящимися, не торчали в разные стороны, как раньше. Она ощущала, будто этот мир принимает её, и ей становится здесь уютно.

– Скажи, Нула, – внезапно проговорила Алина, голос дрожал от нахлынувших чувств, – почему вы так радушно приняли меня, хотя я чужая?

Нула посмотрела на неё с теплотой. Тёмные глаза её мягко светились на загорелом лице, а длинные косы, украшенные костяными бусинами, качались при каждом шаге.

– У нас такая традиция, – ответила она спокойно. – Накорми странника, позаботься о нём, и только потом спрашивай. Это закон предков. Наш Вождь – мудрый человек, прожил много зим и знает: сердце говорит больше, чем слова. А твоё сердце… доброе и тёплое, как угли в нашем очаге. С тобой тепло и мягко.

Алина замедлила шаг, с трудом сглотнув комок в горле. В груди защемило болью.

– Какая замечательная традиция… – прошептала она, опустив взгляд. Ей стало грустно и голос дрогнул: – В нашем мире, хоть он и высокотехнологичен, люди часто равнодушны друг к другу… и к животным тоже.

Нула нахмурилась, её лицо выразило искреннее удивление.

– Почему? – тихо спросила она.

Алина горько улыбнулась.

– В нашем мире главное – это деньги.

– Что такое деньги? – спросила Нула, глядя с любопытством.

Алина задумалась, подбирая слова. Как объяснить то, что для неё привычно, а для Нулы – загадка?

– Представь, – начала она, – что у вас есть редкие золотые камешки. Люди решили, что они бесценны. Чтобы получить их, люди работают, меняют на еду, одежду, жильё. Но со временем все стали думать: чем больше у тебя этих камешков, тем ты важнее. И многие забыли, что действительно важно.

Нула долго молчала, погружённая в мысли. Затем серьёзно посмотрела на Алину.

– Значит, у вас не важно какое сердце? Главное – сколько камешков?

Алина кивнула, и грусть накрыла её сново.

– К сожалению, да. Конечно, есть добрые люди. Но часто забота и дружба измеряются выгодой.

Нула покачала головой, словно не веря своим ушам.

– Это… странно, – тихо сказала она, оглядывая селение, где мужчины и женщины смеялись, работали вместе, делились пищей и вещами. – У нас, если кто-то поймал много рыбы, он делится со всеми. Если у кого-то родился ребёнок – вся деревня помогает его растить. Если кто-то заболел – его лечат. И никто не считает, что стал беднее от того, что поделился.

Алина опустила взгляд, впитывая эти простые, но глубокие слова.

– В вашем мире… люди по-настоящему живут, – прошептала она.

Нула улыбнулась и мягко взяла её за руку.

– А ты теперь часть этого мира. И у нас ты найдёшь своё любимое занятие во благо остальным. Тут иначе нельзя. Такие у нас тут традиции.

В самом центре деревни кипела жизнь. Женщины, одетые в простые, но искусно сплетённые из растительных волокон одежды, готовили обед. В больших глиняных котлах, подвешенных над кострами, булькали ароматные похлёбки, источая тёплый запах трав и кореньев. Мужчины неподалёку чинили плетёные ловушки, а дети с визгом носились вокруг, играя в весёлую затею.

Алина огляделась, поражённая гармонией этого мира.

– Как это для меня непривычно! – воскликнула она. – Но это прекрасно!

Нула, стоявшая рядом, вопросительно наклонила голову, её тёмные глаза сверкнули интересом.

– Что именно?

– Вы похожи на муравьёв в муравейнике, – задумчиво сказала Алина, наблюдая, как одна женщина аккуратно нарезала листья для целебного настоя, а другая, не отвлекаясь от работы, протянула ей свежесобранные травы. – Каждый выполняет свою роль, и все работают вместе, чтобы всем было хорошо.

Нула усмехнулась, но в её взгляде промелькнуло некое предчувствие.

– Я так поняла, что у вас это не так?

Алина вздохнула, подбирая слова.

– У нас есть большие предприятия и заводы, где люди создают вещи для многих других. Там они работают вместе и получают за это деньги. Но вне работы… каждый живёт в своём отдельном мирке. Он сам заботится о себе, сам готовит пищу, сам добывает воду, одежду, жильё – за деньги, которые заработал.

Нула нахмурилась, словно осмысливая услышанное, потом задумчиво покачала головой.

– Как это странно! Это совсем невыгодно.

Алина посмотрела на неё с интересом:

– Почему?

Нула развела руками:

– Ведь у каждого человека есть свои способности. Один умеет хорошо ловить рыбу, другой – приготовить её. Кто-то знает, как добыть нити из льна и крапивы, а кто-то умеет ткать прочную ткань. Если каждый занимается тем, в чём силён, это приносит пользу всем.

Алина прикусила губу. Эти простые слова неожиданно задели что-то глубоко в ней. Почему в её мире всё так сложно? Почему там, если ты не умеешь готовить или строить дом, никто не поможет просто так, а всё сводится к деньгам?

Она перевела взгляд на людей, работающих вместе, и почувствовала странное тепло. Они жили в единстве, у каждого было своё место.

– Я хочу учиться, – вдруг сказала она, голос дрожал от решимости.

Нула удивлённо посмотрела на неё:

– Учиться?

– Да! – Алина глубоко вдохнула, собираясь с духом. – Я хочу узнать, как жить так, как вы. Как добывать еду, делать одежду, заботиться о себе и о других. В моём мире… без магазинов, без машин, без электричества – я бы не смогла прожить и дня, – прошептала она, будто признаваясь в чём-то стыдном. – А здесь люди умеют всё: от добычи воды до пошива одежды. Даже если останется один… он не пропадёт.

Она подняла глаза и, уже смелее, добавила:

– Я хочу научиться так жить. Не только выживать – а быть нужной. Быть частью.

В глазах Нулы вспыхнуло восхищение.

– Тогда ты на верном пути, Дочь Заката. Я научу тебя всему, что знаю.

глава 7
Чтобы дотянуться до великого, сначала напитай душу знанием.

Утро было холодным. Земля уже отдала своё ночное тепло небу, и над деревней клубилась лёгкая дымка. Ветер пробегал сквозь деревья, напевая прохладные напевы, и приносил с собой свежесть, от которой хотелось плотнее закутаться в себя.

Алина поёжилась и обняла руками плечи.

Она взглянула на Нулу – та будто бы не чувствовала холода. Лёгкая накидка из мягких растительных волокон не выглядела тёплой.

Нула остановилась, повернулась к ней. В её глазах светилась тёплая, ничем не обременённая забота.

– Ты замёрзла, Дочь Заката? – в её голосе не было ни тени упрёка, лишь тихая, тёплая забота.

Алина молча кивнула. Туника на ней была не тоньше, чем у Нулы, но она не привыкла встречать рассвет на ногах – даже в тёплое время. Сырой воздух раннего утра пробирался под ткань, тревожа тело и память, словно напоминая: она всё ещё гостья в этом мире.

– Твой мир, должно быть, тёплый, – Нула мягко коснулась её плеча. – Но здесь тебе нужно другое. Пойдём.

Они вернулись в свою хижину. Здесь пахло сухими травами, древесной смолой и чем-то неуловимо родным.

Нула подошла к низкому сундуку, открыла его, достала тунику – длинную, тканую из тонкой шерсти. По краям – узоры, вытканные цветными нитями. Они напоминали ветви деревьев и бег ручья.

– Надень. Я сшила её сама. Ткань из шерстяных волокон – немного шершаво, но тепло и долго носится.

Алина провела пальцами по ткани. Та отозвалась теплом.

– Спасибо… она такая красивая. Ты и правда сама её сделала?

Нула кивнула.

– У нас это важно. Каждый умеет создавать. Это не просто одежда – это дар заботы.

Алина осторожно надела тунику. Она была чуть великовата, но в этой свободе было что-то уютное, как в объятии.

– Теперь тебе будет теплее, – улыбнулась Нула. – А теперь – пойдём. Нас ждёт первый урок.

Они вышли в утреннюю свежесть.

Туника мягко обнимала Алину, и впервые она почувствовала: даже одежда в этом мире несёт в себе доброту.

Они шли к небольшой расчищенной площадке, и Алина, кутаясь в тёплую ткань, ловила дыхание леса. Где-то пела птица. Листья шептались о чём-то невидимом.

– Перед тем как зажечь огонь, нужно подготовить для него дом, – сказала Нула и присела на корточки. Ладонью она провела по земле. – Огонь не любит беспорядка. Он не прощает легкомыслия.

Алина с трепетом смотрела, как та выстраивает круг из гладких камней.

– Они удержат пламя? – спросила она, держа в ладони тёплый на ощупь камешек.

– Да. Это граница. Даже огню нужны границы. Как и человеку.

Алина затаила дыхание. Она будто поняла что-то важное, даже если ещё не могла это выразить словами.

Когда всё было готово, Нула повернулась к ней:

– А теперь соберём пищу для огня. Он живой. Его нужно кормить по порядку: сначала – нежное, потом – крепкое. Запоминай: трут, растопка, дрова.

Они пошли в лес. Нула показывала:

– Вот – сухая трава, мох, древесные волокна. Это трут. Он загорается от самой малой искры.

Алина собрала пучок сухих трав. Он пахнул солнцем и землёй.

Следом – тонкие веточки. Нула объясняла:

– Это растопка. Без неё трут просто быстро вспыхнет и не будет никакого толку. Её кладут после трута, когда он уже дышит огнём.

– А дрова потом? – спросила Алина.

– Да. Но не сразу. Огонь должен вырасти, как дитя. А дрова – его взрослая пища. Им нужно терпение.

Алина кивала, впитывая каждое слово, как сказку. Как будто кто-то заботливый плёл для неё гнездо из знаний и тепла.

Когда всё было собрано, Нула достала нечто странное: лук с тетивой из сухожилия и доску с углублением.

– Это лук и веретено. Смотри.

Она установила веретено, натянула тетиву, начала двигать луком вперёд-назад. Движения были ритмичны, уверены.

Дерево темнело, пахло дымом.

Алина замерла.

И вдруг – крошечный уголёк!

Нула быстро переложила его на трут и подула. Пламя, как младенец, открыло глаза.

– Теперь ты, – она протянула Алине лук.

Руки дрожали. Алина старалась, но всё было медленно. Слабый скрип, но ничего не происходило. Руки болели.

– Я не могу… – выдохнула она.

– Ты можешь. Дай ему свою волю. Он чувствует.

Алина закусила губу. Снова и снова. И вот – дымок. И вот – уголёк!

– Я смогла! – вскрикнула она, и в этом крике было счастье. Настоящее. Детское.

Они разложили растопку, потом дрова. Огонь зажил. Тепло охватило их лица.

– Теперь мы можем готовить, – сказала Нула. – Но нужна вода.

Алина растерялась.

– Вода?.. откуда?..

Нула улыбнулась:

– Пойдём. Я покажу.

Лес встретил их журчанием – тихим, как шёпот родника, что знает древние тайны. Вскоре перед Алиной открылся ручей. Его поверхность серебрилась, отражая мягкое солнце, как зеркало потустороннего мира.

– Вода всегда здесь, – сказала Нула, наклоняясь и принося ладонью капли ко рту. – Она ждёт нас.

Алина осторожно опустила руки в поток. Вода была холодна, как свежий воздух на рассвете, и у неё перехватило дыхание. Она зачерпнула немного, посмотрела, как капли стекали сквозь пальцы, и прошептала:

– Она… настоящая.

– Конечно, – мягко ответила Нула.

Наполнив глиняный сосуд, они вернулись к костру.

Огонь уже трещал весело, принимая в своё жаркое сердце пирамиду из поленьев. Алина не могла оторвать взгляда от пламени – оно плясало, изгибалось, словно дух, рождённый в глубине мира. Совсем недавно она с трудом могла высечь искру, а теперь – перед ней бушевала стихия, подчинённая её рукам.

– Ну вот, теперь ты настоящая хозяйка очага, – улыбнулась Нула, ставя тяжёлый котёл над огнём. – Пора варить похлёбку.

Алина смотрела, запоминая каждое движение. Они вместе принесли воду из утреннего родника – холодную, как дыхание ночи, прозрачную, словно кристалл.

– Мы всегда берём воду утром, – пояснила Нула. – Она полна силы ночи. Днём солнце делает её тяжёлой и уставшей.

Возле костра Нула ловко нарезала мясо. Оно было тёмное, с терпким запахом, диким, как сама земля.

– Нужно подождать, пока оно наварится, – заметила она.

Алина присела ближе к огню. Языки пламени перебирали поленья, как музыкант – струны. В воздухе нарастал аромат варева – густой, насыщенный, как песня леса.

– Ваши зимы… – Алина колебалась, но всё же спросила, – они холодные?

Нула улыбнулась краешком губ, взгляд её остался в пламени:

– Нет. Мягкие у нас зимы. Снег – гость редкий и ненадолго. Морозы приходят, но не злятся. Больше дождей. Ветер – да, бывает лютым, особенно на опушках. Но селение защищает лес.

Алина кивнула. Её собственные зимы были суровы и долги. Готовиться к ним значило выжить. Здесь – иная земля, иной ритм.

– А звери? Кто живёт в вашем лесу? – она старалась представить.

– Есть те, что бегают быстро, с когтями, что цепляются за стволы деревьев. Есть тяжёлые, не прячущиеся, они держатся открытых мест. А в горах – мохнатые, не боящиеся морозов. Но все они умны и осторожны. С ними надо быть вежливыми.

Алина слушала, рисуя в голове неведомых существ – туманные, полуреальные образы. Она вдруг почувствовала, как мало ещё знает.

– А море? Ты когда-нибудь видела море?

Нула слегка склонила голову, будто не сразу поняла вопрос, и покачала ею:

– Море?.. Мы не ходим туда. За верхней рекой – чужие земли. А море… о нём только рассказывают. Бескрайняя горькая вода. Но что это – не знаю.

Алина замолчала. В её мире море было – привычное, шумное, живое. А здесь – просто слово, тень чего-то далёкого.

– Теперь крупу, – Нула протянула мешочек.

Алина осторожно высыпала янтарные зёрнышки в котёл. Пар обволок её лицо – тёплый, плотный, с ароматом мяса, трав и дымка.

Но больше всего Алина ждала того, что будет дальше.

Нула достала охапку кореньев. Они были разных форм, цвета, будто пришли из другого времени. Одни – длинные и гибкие, как змеи. Другие – узловатые, словно деревца. Некоторые – тонкие, почти прозрачные.

– У каждой травы свой дух, – сказала Нула, разламывая один из корней. Пошёл терпкий, пряный запах. – Этот – для силы. Этот – чтобы не болеть. А этот – чтобы похлёбка была сладковатой.

Алина впитывала каждое слово, как сухая земля дождь. Её руки дрожали от трепета, когда она перемешивала похлёбку. Это было не просто готовка – это был обряд, древний и значимый. Всё имело смысл: движение, запах, цвет.

Она ощущала, как в ней просыпается что-то новое – ощущение дома, настоящей принадлежности.

– В следующий раз я попробую приготовить сама! – воскликнула она, и глаза её зажглись.

Нула рассмеялась, тронув её за плечо:

– Вот так и рождаются хозяйки очага. Пойдём, покажу, где растут нужные коренья.

Алина поднялась и, прежде чем сделать шаг, спросила:

– А ты знаешь травы, которые лечат?

Нула обернулась с мягкой улыбкой:

– Немного. Могу помочь от боли в животе, от жара. Но Тариба, наша знахарка, знает больше. Она – хранительница силы. Я могу показать тебе несколько, но помни: лечение – это ответственность.

Они пошли в сторону зарослей. Лес будто внимал их шагам. Нула показывала, как распознать нужные растения. Её движения были точны, осторожны, как будто сама земля велела ей не спешить.

– Эти – помогают при болях, – она аккуратно выкопала один корень. – Но есть и такие, что могут убить, если положить их в пищу. Будь внимательна. У них терпкий запах, когда разотрёшь листик пальцами. Вот такой, – Нула сорвала листочек с соседнего растения, потёрла его пальцами и дала понюхать Алине. – Запомни этот запах и остерегайся этого растения.

Алина слушала, вбирая каждое слово. Она чувствовала, что учится заново – не разумом, а всем телом.

– Пойдём, – сказала Нула, – похлёбка, должно быть, готова.

После сытного завтрака, когда утренний холод отступил под солнечным теплом, они отправились дальше – знакомиться с племенем, с тем, как живут другие. Их первой остановкой стала хижина Омы, мастерицы, что плела корзины, будто вплетая в них дыхание ветра и воспоминания трав.

Ома – женщина с глубокими добрыми глазами и чёрными, словно ночь, волосами. Рядом с ней в зелёной траве весело катались двое младших детей, их смех звенел, словно звон колокольчиков. Старшая дочь внимательно помогала матери, словно училась секретам плетения.

– В нашем племени каждый занят тем, что у него лучше всего получается, – мягко сказала Нула, наблюдая за умелыми движениями Омы. – Ома плетёт корзины для всех нас, а Рула с помощницами готовит обед. Так мы поддерживаем друг друга.

Алина смотрела на ловкие руки Омы, что будто танцевали – прутья переплетались в изящные узоры, рождая из простого материала красоту и пользу.

– Хочешь попробовать? – улыбнулась Ома, заметив интерес в глазах Дочери Заката.

– Очень! – ответила Алина, и сердце наполнилось радостью от возможности прикоснуться к древнему искусству.

Ома повела Алину к берегу реки, где под ветвями ивовых кустов пряталась свежая лоза. Она показала, как выбирать прямые, гибкие прутья и как аккуратно срезать их острым ножом, оставляя косой срез в пару сантиметров от ветки.

Вернувшись, они приступили к подготовке лозы. Ома рассказала, что иногда прутья проваривают пару часов, чтобы снять кору легче, но сегодня они использовали свежесрезанные – кора отставала сама собой.