– Даже не знаю… – пожала я плечами. – Странное послевкусие, если честно…

Что я несла?! Зачем?! Если хотела в маминых глазах остаться чудом, то должна была петь дифирамбы своему первому учебному дню, а не вот это все.

– А если чуть подробнее? – тут же уточнил папа.

И что мне оставалось? Признаться, что настолько увлеклась главным негодяем школы, что ни слова не запомнила с урока геометрии? Или, быть может, рассказать, как Леший пел о любви, а Варя строила из себя невинную овечку?

– Асю вызывает планета Земля, – покончив с хлебом, напомнил о себе отец и, приподняв крышку кастрюли, жадно втянул носом аромат свежесваренного борща. – Так что там со школой?

– Пахнет супом, а на вкус овсянка, – не нашла я ничего лучше, чем сморозить очередную глупость. Мама странно покосилась в мою сторону, а отец, забавно сведя брови на переносице, уселся за стол.

– Я не понял: это хорошо или плохо?

– Пока не попробуешь, не узнаешь, – ответила за меня мама, поставив перед его носом тарелку с наваристым борщом.

Ужинали мы в тишине. Нет, пару раз мама, конечно, попыталась меня разговорить, но у нее ничего не вышло: жаловаться я не умела, а врать не хотелось.

Папа ел молча. Свою порцию вопросов он задал мне еще в машине и наверняка понимал, что ничего нового я ему не расскажу. Да и что я могла? Впечатления об учителях, звонках, уроках в моей голове дотла были выжжены мыслями об Илье. А потому, съев суп и отказавшись от второго, я под предлогом домашки сбежала в свою комнату. Но если от назойливого внимания родителей спрятаться было не так уж и сложно, то куда деться от самой себя, я не знала.

Впустую листала учебник по геометрии, читала Пастернака, из нижнего ящика письменного стола достала новые тетради на завтра, на сей раз однотонные и скучные. Зачем-то раз за разом проверяла школьный чат. Тот не работал – завис на сообщении, где я только присоединилась к болталке одиннадцатого «А». Зато я могла долго и безбоязненно разглядывать аватарку Ильи – смешного рыжего кота в костюме супермена. Мои губы невольно тронула улыбка, но тут же растаяла хрупкой снежинкой, стоило мне только вспомнить слова Насти.

Мама любила повторять: все, что ни делается – к лучшему, и сейчас, касаясь пальцем забавной кошачьей мордочки на экране, я была согласна с ней на все сто. Окажись Илья нормальным, мне пришлось бы туго, а так появился отличный повод занести номер парня в черный список и больше не искать оправданий своей грубости.

Утро вторника оказалось волшебным! Сквозь разрисованные морозом окна в мою комнату розоватым сиянием сочился рассвет. Вьюга стихла, и мир вокруг словно дремал под пушистым снежным одеялом. Ветки деревьев укутал иней, а серое небо, еще вчера беспроглядное и мрачное, сегодня играло всеми оттенками голубого. Я не любила зиму, но в такие моменты жалела, что не могла встретить рассвет где-нибудь на берегу заледеневшего озера или на крыше дома с термосом в руках и с раскрасневшимися от мороза щеками, а еще лучше – в компании добродушного пса – лохматого, неугомонного, только моего. Но это были мечты.

К школе отец привез меня минут за двадцать до звонка. Сняв верхнюю одежду и переобувшись, я неспешно отправилась на поиски кабинета химии. Суета, крики, смех – вокруг меня кипела жизнь, и я была рада оказаться в ее эпицентре. Крутила головой по сторонам, всматривалась в строгие лица учителей и до конца не проснувшиеся – школьников. Разглядывала таблички на классах. Пару раз чуть не упала, по неосторожности споткнувшись на ровном месте. А когда, наконец, добрела до нужного кабинета, удивилась, что там не было ни души, кроме меня.

Длинный коридор, пара пустых скамеек напротив закрытой двери, звонок, подобный гулу горна, и ни одного знакомого лица… Неужели я ошиблась с кабинетом? На всякий случай проверила расписание. Еще вчера хотела заучить его наизусть, да мысли были заняты не тем. Вторник, девять двадцать, кабинет триста тридцатый – все сходилось… Тогда почему я по-прежнему стояла здесь в полном одиночестве?

– Снегирева! – внезапно раздался за моей спиной знакомый голо – слегка запыхавшийся, взволнованный. Его.

Забыв, как дышать, я вся сжалась.

– Давай договоримся на будущее, Ася… – Между тем Илья подошел ближе, я слышала каждый его шаг. – Когда тебе звоню я, ты отвечаешь! Это понятно?

– Заведи себе мопса, Лучинин, и им командуй! – резко ответила я и, обернувшись к Рыжему, угодила в изумрудный плен его глаз – слишком добрых для подлеца и чересчур встревоженных для человека, которому все равно.

– Мопса? – усмехнулся он, продолжая тяжело дышать, словно только что кросс пробежал. – Какого, к лешему, мопса, Ася?!

– Ну… такого… рыжего, наверно… – замялась я, разглядывая веснушки на его идеальном лице.

Широкие скулы, волевой подбородок, узкие губы, застывшие в нахальной полуулыбке… Нет, Лучинин точно был негодяем. Мерзавцам с пеленок везет с внешностью: они же, как плотоядные растения, своей миловидной мордашкой привлекают к себе доверчивых жертв, чтобы потом в одночасье сожрать их.

– Ася? – уличив меня за разглядыванием его золотистых ресниц, напомнил о себе Илья. – Рыжих мопсов не бывает.

– Я своими глазами видела, – возразила я и тут же отвернулась к окну.

Замерзшее, слепяще-белое, пронизанное миллиардом лучистых искринок, оно мгновенно заставило меня пожалеть о своем решении. Но уж лучше было ослепнуть от яркого солнца, чем дотла сгореть от смущения.

– Олененок в солнечном свете, – насмешливо прошептал Илья, заметив, видимо, как я щурилась.

– Сам ты олень, Лучинин! – обхватив себя руками, прошипела я гадюкой. Смущение в ту же секунду сменилось яростью, но Рыжий лишь рассмеялся в ответ.

– Так называют мопсов бежевого цвета с абрикосовым оттенком. Думаю, именно такого ты и видела, а не рыжего.

– Ну ты и зануда! – фыркнула я нарочито безразлично и, вдохнув поглубже, постаралась обойти Илью. Куда и зачем, не знала, но стоять с ним рядом на расстоянии вытянутой руки было до невозможного неуютно.

– Нам с тобой в другую сторону, Снегирева, – все с той же насмешкой в голосе бросил мне в спину Илья.

– Не льсти себе, Лучинин! Нам с тобой не по пути! – Задрав нос, я ускорила шаг, как вчера от гостиной до кухни. Понимала, что буду жалеть. Еще метров тридцать в таком темпе, и согнулась бы пополам. Но мой инстинкт самосохранения, по всей вероятности, на сегодня остался в Речном.

– Да стой же ты, Ася!

И снова этот невыносимый жар миллиардом мурашек разбежался от локтя чуть выше – Илья всего лишь коснулся моей руки, а лед на сердце затрещал с такой силой, что я боялась оглохнуть.

– У нас сейчас биология. Я писал в чате. Ты не прочитала. Я звонил. Ты…

«Целый вечер была вне зоны доступа, а потом и вовсе занесла твой номер в черный список», – продолжила я одними глазами, вслух же прошептала совсем другое:

– Отойди от меня.

– Я так и знал, что найду тебя здесь. Думал, успею перехватить до звонка, а сам опоздал. Автобус в пробку угодил. Мело ночью как, видела?

– Отойди от меня, – повторила чуть громче, но снова мимо: Илья по-прежнему держал меня за руку и о чем-то самозабвенно рассказывал. Я не слышала. Не понимала ни единого слова.

– То расписание, которое тебе дала Анна Эдуардовна, оно…

– Отойди от меня! – Мой голос сорвался на хрип, а проклятая одышка не заставила себя долго ждать. – Никогда… больше… не прикасайся… ко мне.

Илья резко замолчал и наконец отпустил мою руку. Сделал шаг назад. Посмотрел на меня так, словно и сам не понимал, что забыл рядом с такой, как я, а потом ушел, бросив на прощание:

– Кабинет сто восьмой. И имей в виду: Ольга Петровна не терпит, когда на ее уроки опаздывают.

Я снова осталась одна. Снова смотрела по сторонам. Обветренными губами хватала воздух, еще недавно казавшийся мне донельзя раскаленным, а теперь пронизывавший холодом изнутри.

– К лучшему… – прошептала себе под нос и, вцепившись в лямку рюкзака дрожащими пальцами, поплелась следом за Ильей.

Я не боялась опоздать – учителя были в курсе моей медлительности, но все равно не давала себе спуску. Если хотела избежать вопросов и нового витка сплетен, должна была везде успевать не хуже других. Должна… жаль, не могла.

Пока я искала сто восьмой кабинет, прошло, наверно, пол-урока. Пока собиралась с силами, чтобы войти в класс, пробежало еще минут пять.

Стук в дверь. Волна взглядов. Чей-то шепот. Глухие смешки. Сквозь туман в голове я с трудом сфокусировала внимание на невысокой худощавой учительнице с короткой стрижкой и с указкой в руке. Та самая, по описанию Ильи строгая, Ольга Петровна вовсе не показалась мне таковой. По крайней мере, заметив меня в дверях, она улыбнулась вполне мило и искренне и кивком указала мне на место рядом с Варей, а сама вернулась к теме урока.

Что сейчас изучали в одиннадцатом «А», я снова не слышала. Смотрела на доску, как баран на новые ворота, и все никак не могла успокоиться. Иголками по коже ощущала на себе взгляд Ильи, краем уха улавливала ворчание своей соседки по парте, а еще понимала, что без помощи в этой школе я пропаду. Наверно, поэтому, стоило только раздаться звонку, я подошла к Насте.

– Привет, – натянуто улыбнулась ей, наблюдая за тем, как аккуратно она складывает в сумку тетради и ручки. Мои же, к слову, так и остались лежать на парте.

– О, Ася! – Мельком взглянув на меня, Настя заправила волосы за ухо. Простое движение в ее исполнении казалось неимоверно изящным. Тонкие длинные пальцы, стильный маникюр, прическа волосок к волоску – в этой девушке все было идеально.

– Ты мне не поможешь?

– Опять Лучинина отвлечь? – ухмыльнулась она, слегка прикусив губу.

– Нет, – покачала я головой. – Мне нужно расписание уроков на сегодня.

– А, это… – вздохнула она немного разочарованно. – На первом этаже висит, в холле. Тебя проводить?

– Скорее, носом ткнуть. Там у вас сам черт ногу сломит: столько всего в этом расписании!

– Оно просто одно на все классы, со временем освоишься.

– Его-то как раз и нет: до следующего урока десять минут, а я понятия не имею, куда идти.

– Русский щас, – отрешенно пробурчал Настин сосед по парте (Стас, кажется). Он уже давно свалил в рюкзак учебник и тетрадь и теперь, копаясь в мобильном, чего-то или кого-то ждал, не уходил. – А вообще, попроси Рыжего тебя в наш чат добавить. Илюха туда все изменения в расписании скидывает в разы оперативнее.

– Да прямо! – Настя театрально закатила глаза, а у меня от одного только имени Лучинина мороз по коже пробежал.

– У меня мессенджер глючит, – соврала я на ходу.

– Ну тогда запоминай. – Стас убрал мобильный в карман и, навалившись пятой точкой на парту, принялся тараторить: – Биология была вместо физики. Ту перенесли на завтра пятым уроком взамен обществознания, чтобы окна не было. Сейчас у нас русский, он тоже сместился из-за истории. Слышала вчера, наверно, Генриетта наша в больничку загремела? Поговаривают, ногу сломала, а это, сама понимаешь, надолго. Потом – ОБЖ. Ну это уже по расписанию. Четвертым уроком у одной половины класса инглиш, у второй – информатика. Так, че там еще? Алгебра. Ну и химия на закуску.

– Смирнов! – рявкнула на одноклассника Настя. – Ты бы с такой скоростью на геометрии соображал.

Стас обиженно хмыкнул, а я замотала головой:

– Все нормально, я запомнила. А номера кабинетов?

– Бр-р! —Смирнов почесал в затылке. – Тебе бы, Ась, до завуча подняться или до Мироновой добежать – они бы скинули тебе расписание на первое время. Или Лучинина попроси – это в его компетенции. Илюх! – тут же прогремел он на весь кабинет, да только Рыжего уже и след простыл.

– Стас, не ори, без тебя разберемся! – не скрывая раздражения, бросила Настя, а потом понимающе кивнула мне. – Не переживай, Ася, я сама попрошу Илью. А пока пошли на русский?

– Я только вещи свои заберу.

– Ну тогда догоняй. – И, покосившись на Смирнова, как на слизняка в капустных листьях, она подмигнула мне и тут же направилась к выходу.

– И что у тебя за дела с Настей? – Не успела я вернуться к своей парте, как на меня налетела с расспросами Варя.

– Тебя это каким боком касается?

– Да никаким… – растерянно пропищала Скворцова, протянув мне мою же авторучку. – За тебя просто волнуюсь. С Воронцовой дружбу водить – как в террариуме среди ядовитых пауков жить.

– С Воронцовой? – переспросила я, а у самой в голове начал понемногу собираться пазл . – Не любишь ее?

– А за что ее любить? Знаешь, сколько она крови тут всем попортила?

– Кому «всем»? Илье вашему драгоценному? – недоверчиво усмехнулась я, предвидя ответ, и Варя не обманула моих ожиданий.

– Ему – в первую очередь. Да и ты бы с ней поосторожнее была.

– Ну-ну… – Я перекинула рюкзак за плечо и уже хотела уйти, как вдруг вспомнила, какие сплетни эта мелкая зараза про меня распустила накануне, и решила напоследок проучить ее: – Ты бы за своим Добрыней лучше следила. Говорят, он вчера к Милане подкатывал, слышала уже?

Варя тут же напыжилась, как воробей, губки поджала, раскраснелась, но ничего не ответила. Да я и не ждала – развернулась на пятках и отправилась догонять Настю.

К тому моменту, как я вышла в коридор, Насти там уже не было. К счастью, где находился кабинет русского и литературы, я запомнила со вчерашнего дня, а потому, не теряя ни минуты, отправилась на урок. Старалась идти быстро, но уже через несколько метров меня с легкостью обогнала Варя. Юрким стрижом она пролетела мимо, но на повороте к лестнице резко затормозила. Не оборачиваясь, дождалась меня.

– Не знаю, чем я тебе так насолила, – отчеканила она, стоило мне только поравняться с ней, – но ты серьезно ошибаешься, полагая, что Настя станет тебе подругой. С соперницами не дружат, Ася, – от них избавляются.

– Привыкла судить по себе?

– Мне с Воронцовой делить нечего.

– Мне – тем более.

– И снова мимо! – пробурчала себе под нос коротышка и тут же сорвалась с места.

Думать о ее словах не хотелось: я в любом случае ни с кем не собиралась дружить, да и необходимость подняться на второй этаж и при этом снова не опоздать на урок мигом вытеснила из головы все ненужные мысли.

К кабинету русского языка я успела за пару минут до звонка. Довольная собой, даже не заметила, как улыбнулась Стасу, стоявшему неподалеку. Смирнов подпирал спиной окрашенную в зеленый стену и снова копался в мобильном. Правда, столкнувшись со мной взглядом, он тут же позабыл о смартфоне и, вынув из кармана джинсов сложенный в несколько раз тетрадный лист, подошел ближе.

– Это тебе, Снегирева. – Оглянувшись по сторонам, он протянул мне ту самую бумажку.

– Что это?

– Расписание. Илюха велел передать.

– Расписание? – Слегка опешив от неожиданности, я глупо округлила глаза.

– Ты же сама просила, – невнятно прожевал Стас и, продолжая озираться, впихнул листок мне в руки, после чего тут же прошмыгнул в кабинет.

– Ладно. Спасибо, – произнесла я уже в пустоту и со звонком вошла в класс.