Глава 2.

11.30

Внезапно, мир вокруг меня превратился в безумный вихрь. Объекты, не поддающиеся определению – то ли звёзды, то ли фрагменты каких-то невероятных конструкций, – проносились мимо с невообразимой скоростью. Яркие, ослепительные вспышки света, сменялись абсолютной чернотой, поглощающей всё вокруг. Это было похоже на захватывающий дух аттракцион, но без радости, а лишь с нарастающим чувством паники и дезориентации. Я, словно оказался запертым в бесконечно вращающейся карусели, где границы реальности растворились, а самые фундаментальные законы физики, казались не более чем шуткой судьбы.

Поверхность, на которой я, казалось, стоял – хотя само понятие "стоять", сейчас явно утратило смысл – исчезла, превратившись в пустоту, в абсолютное ничто. Я парил, или скорее, был просто брошен в это безумие пространства, лишённый всякой точки отсчёта, и всяких ориентиров. Чувство собственного тела притупилось и осталась лишь мучительная неопределённость. Я не мог оценить скорость движения, расстояние до ближайших "объектов", даже время потеряло свой линейный характер. Вспышки света становились короче, а периоды темноты – длиннее, и я начинал чувствовать приближение какого-то критического момента. Это было не просто движение – это было смятение самой ткани, моей реальности.

Была ли эта невыносимая карусель сном? Или я стал свидетелем какой-то невероятной технологии, превышающей все возможности человеческого понимания? Возможно, это был пространственный туннель, портал в другую вселенную, где существуют иные законы физики? Или, что ещё более пугающе, это был эффект какой-то чуждой, недоступной моему восприятию энергии… Вопросы накатывали волнами, но ответов не было. Все что меня окружало, лишь – непрекращающееся движение, и пульсирующий в глазах неприятный, местами чересчур яркий свет. Даже мысль о том, что это сон, казалась неутешительной, поскольку он был невероятно реалистичен, я бы даже сказал – почти осязаем. Мои попытки сохранить хотя бы какую-то логику, структуру мыслей, рушились под натиском этого безумного турбулентного потока. Я был потерян не только в пространстве и времени, но и в самой сути своего бытия. Всё, что мне оставалось – это принять абсолютный, поглощающий страх и бессилие, перед неизведанной и бесконечно вращающейся бездной.

Полдень.

– …!

Сознание вернулось внезапным, резким рывком… – Я не умер?

Эта мысль пронзила меня, как электрический разряд, одновременно с едва уловимым звуком – тихим скрипом дерева, доносившимся, как мне показалось, за окном. Мои глаза распахнулись, и в них сразу же хлынул яркий солнечный свет, проникающий сквозь занавески моей крошечной спальни. Золотистый поток света, рассыпаясь по полу, буквально кричал о том, что утро уже вступило в свои права. Я осторожно приподнялся, удивляясь легкости собственных движений, словно тело обновилось, сбросив с себя груз какого-то небытия. Продолжая сидеть в кровати, я тряхнул головой, отгоняя невидимых мурашек, которые ползали по моей коже, вызывая легкий озноб. – Дела… – прошептал я, чувствуя, как нервный смех подступает к горлу. Последнее, что я осознавал – это глубокая, непроглядная тьма, за которой следовала… пустота.

Сейчас же, окруженный знакомыми предметами – потертой деревянной кроватью, старым книжным шкафом, заваленным томами классической русской литературы, обложки которых, казалось, хранят в себе столько же пыли, сколько и тайн, и окном, выходящим на заросший бурьяном забор, я чувствовал себя одновременно и дома, и совершенно потерянным. Воздух почему-то был полон запаха старой древесины и чего-то ещё – едва уловимого аромата, напоминающего лесные травы и высушенную ромашку. Я начинал чувствовать, как к горлу подкатывает истерический смех. Резко соскочив с кровати, я бросил случайный взгляд в сторону двери, и тут же замер, пораженный увиденным. В углу моей спальни, в маленьком, ржавом железном ведре – стояла береза. Не какая-нибудь карликовая разновидность, а настоящее, стройное дерево, под два метра высотой, с гибкими, почти невесомыми ветвями, касающимися потолка. Они грациозно изгибались по периметру потолка, словно шелковые нити, совершенно не ломаясь под собственным весом. Ее листва была нежно-зеленая, и такая свежая, будто бы само дерево появилось здесь буквально с минуту назад. Однако, ведро, в котором она стояла, было слишком мало для такого величественного растения… Его покрывала ржавчина, а местами просвечивался слой грязи. Капли воды, оставшиеся от полива, блестели на металлической поверхности, отражая слабый свет утреннего солнца, светящего из окна. Мозг отказывался воспринимать реальность. Как такое возможно? Я тщательно оглядел взглядом комнату, продолжая стоять возле кровати. Подходить ближе к березе, сейчас казалось мне опасной затеей. Все происходящее было странно, нереально, почти мистически. Возможно ли, что я по прежнему во сне?

Я провел рукой по лицу, чувствуя шершавость щетины. Нет, к сожалению я был бодрствующим. В воздухе витал тот самый тонкий березовый аромат, и я чувствовал легкий сквозняк, идущий от дерева. Это было действительно так – береза стояла в моей спальне. Тогда, какая часть из того, что я видел ранее, всё-таки являлась сном?

Осторожно, будто бы передо мной было нечто невероятно ядовитое, и настолько опасное, я обошёл дерево боком, словно минуя ядерный реактор и вынырнул в узкий коридор. Мое сердце колотилось как бешеное. Внезапно, с кухни донесся резкий, трескучий звук, словно что-то ломалось и скрежетало. Адреналин сразу же хлынул в мою кровь. В голове пронеслась целая галерея ужасов: от грабителей до внезапно оживших кухонных приборов. Сейчас, глядя на происходящее, ожидать можно было все что угодно…

Моя реакция была мгновенной – как истинный защитник своего домашнего очага и съемной квартиры, я схватил единственное доступное оружие – швабру. Да, обыкновенную швабру, одиноко стоящую в углу коридора. Она стала моим щитом и мечом в этой внезапно разразившейся домашней войне не пойми с чем. С криком "А – АА – А!", достойным героя боевика категории "Б", я ринулся на кухню, вздымая в воздухе свою импровизированную дубину. Картина, что через мгновение предстала передо мной, была… несколько иной, чем я ожидал. Две пары глаз уставились на меня с таким недоумением, что я чуть было не уронил своё оружие, но ловко удержав швабру, облокотил ее об стену, позади меня. Дарина, стоя возле одной из столешниц, спокойно помешивала ложечкой кофе, в моем любимом стакане с маленьким сколом на ручке. Аромат свежесваренного кофе витал в воздухе, резко контрастируя с моим внутренним коктейлем из страха и адреналина. Рядом, за столом сидел Ярослав, укутанный в мой старый халат. Его взгляд хаотично метался от Дарины ко мне и обратно, с явным выражением удивления и веселья. Дарина, как всегда, состроила свою фирменную строгую мину.

Ее голос прозвучал спокойно, но с определенной долей раздражения:

– Лебедев, ты время видел?

Округлив глаза, я указал трясущейся рукой в сторону спальни. Вечное спокойствие Дарины, раздражало меня до предела.

– Ты серьёзно? Что это, чёрт возьми, за приколы? – выпалил я.

– О чём ты? – она поднесла чашку к губам, невозмутимо сделав глоток. Кипяток её, видимо, не обжигал. В который раз я мысленно окрестил её бесчувственной ведьмой. – Злишься, что мы без спроса зашли к тебе на чай?

– Дерево, Дарина! Гребанное дерево в моей спальне! В СЪЕМНОЙ квартире! – задыхаясь от гнева, я буквально сыпал словами, чувствуя, как внутри всё кипит от злости.

Её глаза, наконец, выразили нечто большее, чем равнодушие. Дарина закашлялась, быстро поставив кружку на стол. Ярослав, стоявший рядом, подскочил, как ужаленный. Его лицо выражало немое изумление, смешанное со страхом. Я, окинув их обоих взглядом, ожидал объяснений.

– Ты… – начала Дарина, замявшись, нервно покусывая губу. Такую растерянность я видел у неё впервые. Её обычно непроницаемое лицо было искажено беспокойством. – Ты, кажется бредишь…

Она обошла меня стороной, и схватив за плечи, подтолкнула к табурету. – У тебя жар! – проверила она мой лоб, хотя он, на самом деле, был прохладный. Её действия были суетливые, и довольно нервные. – Где у тебя аптечка?

– Дарина, что происходит?! – спросил я, устроившись на табурете, скрестив руки на груди. Её метания меня пугали. Ярослав наоборот, молчал словно каменная статуя. Его мозг, судя по всему, работал на пределе возможностей. Я тоже пытался понять, что происходит, анализируя сложившуюся ситуацию. Возможно, что это коллективная галлюцинация? Или шутка, зашедшая слишком далеко? Или… нечто другое? Ровное дыхание Дарины стало прерывистым, ее пальцы нервно теребили край своей рубашки. Она выглядела, мягко говоря, обеспокоенной, что было крайне необычно для нее.

– Ты видишь его, да? – она спросила шепотом, будто чего-то опасаясь. Я кивнул, также не желая отвечать вслух. Переведя взгляд на нашего друга, девушка опустилась на ближайший стул, потирая своей ладонью лоб.

– Ты помнишь что-нибудь? – голос Ярослава раздался за моей спиной, и я сразу же повернулся к нему в пол оборота.

Паника сжала горло своими ледяными пальцами. Ярослав, склонился надо мной, его лицо, было искажено тревогой.

– Клад, лес, старик… – слова, вырвавшиеся из моего рта, эхом отозвались в пустой голове. Обрывки, осколки памяти, словно разбитое зеркало, отражали лишь хаотичные образы: бушующий ветер, клонящиеся деревья, земля, уходящая из-под ног… А затем – темнота и поглотивший меня ураган.

Я ничего не помнил. Абсолютно ничего, кроме этого ужасного ощущения пустоты, зияющей дыры в моей собственной истории. Последнее, что я отчетливо осознавал, – это обычное начало дня, а затем… этот кошмар.

– Вы мне утром что-то в чай подмешали? – мой голос сорвался на крик. Слова вырвались наружу, словно пытались заполнить образовавшуюся в моей памяти пустоту. Я вскочил, громко хлопнув ладонью по столу. Деревянная поверхность провибрировала под ударом, отражая мою внутреннюю бурю.

Дарина, испуганно отшатнулась. Ее глаза были широко раскрыты от удивления и, возможно, страха. Ярослав мгновенно встал перед ней, словно защитная стена. Его поза говорила о готовности к защите, и отражению возможной агрессии. Я почувствовал себя чудовищем, неконтролируемым существом, готовым в любой момент наброситься на них с кулаками.

Разум отказывался принимать происходящее. Это был не сон! Внутри меня бурлила неуправляемая тревога. Что это было? Галлюцинации? Возможность вмешательства сверхъестественных сил промелькнула в голове, вызвав мурашки на коже.

– Остынь, Богдан! – Ярослав, с мягкой, но властной уверенностью, прижал меня обратно к стулу. Его ладонь, тёплая и сильная, ощущалась неожиданно успокаивающе на моей спине. – Мы тебе ничего не подсыпали, – он запнулся, борясь, казалось, не с желанием солгать, а с чем-то гораздо более сложным, чем простое враньё. Напряжение в воздухе стало настолько густым, что если бы я захотел, я мог почти его потрогать. Дарина, наконец, подняла на меня свой тяжёлый, пронизывающий, полный скрытой тревоги взгляд. Сейчас ее глаза казались тёмными, словно затянутыми туманом.

– Всё, что ты видел, не сон. Ровно как и то странное дерево в твоей спальне. – она бросила короткий, скептический взгляд на Ярослава, словно обвиняя его в неполной откровенности. В её молчании чувствовалась скрытая враждебность, направленная на парня, как будто он был источником всего произошедшего.

– Никакого клада не было, – продолжила Дарина, говоря тихо, почти шёпотом, – Никаких экскурсий в поисках древних артефактов тоже. Нам нужно было… отыскать и забрать из леса… берёзу.

Она опустила глаза, словно стыдясь этой нелепой, на первый взгляд, цели. Мои брови взлетели на лоб.

– Что? Простите?… Берёзу?! – переспросил я, не веря своим ушам. Все звучало настолько абсурдно, что я готов был посчитать это очередным фрагментом моего, как я думал, галлюцинаторного опыта.

Дарина медленно кивнула, словно боялась спугнуть какую-то хрупкую иллюзию. Она молча протянула руку к Ярославу, и тот, с нескрываемым почтением, передал ей потрепанную сумку. Ту самую, которую девушка отдала мне в лесу, прежде чем всё пошло наперекосяк. Я вскочил со стула. Мое сердце заколотилось в груди, как безумный барабан. Вид этой сумки вызывал у меня неконтролируемый ужас.

Искоса поглядывая в сторону девушки, я старался держаться от нее на расстоянии и практически не дышал. Дарина вымученно вздохнула и приоткрыв мешок, что-то прошептала прямо внутрь него, а затем, ловко запустила туда руку, вытаскивая какую-то потрепанную временем – книгу, переплет которой, давно рассыпался, а обложка выцвела и местами пожелтела от времени. Корешок еле держался, а сам переплет, судя по всему, когда-то был украшен вышивкой, от которой остались лишь разрозненные нитки.

– Это альманах, – пояснила она, как будто это давало объяснения на все мои вопросы. Ее голос звучал немного хрипловато, словно девушка долгое время не говорила. Она словно и не ожидала от меня вопроса, а просто констатировала факт.

Альманах… это слово почему-то заставило меня подумать о фэнтезийных фильмах, где упоминались средневековые рукописные книги, содержащие разнообразные записи, от астрономических наблюдений, до рецептов лечебных снадобий.

Дарина осторожно, как будто боясь повредить хрупкие страницы, раскрыла книгу почти посередине. Ее накрашенные ногти, ярко контрастирующие с пожелтевшей бумагой, указали на зарисовку, выполненную, по всей видимости, пером и тушью. Я приблизился, затаив дыхание.

Изображение, выполненное в стиле старинного наброска, сразу же поразило меня до глубины души. На рисунке была изображена одинокая береза с черно-белой корой, стоящая в густом дубовом лесу. Свет, падающий сверху, выделял ее листву на фоне темно-раскрашенных дубов. Листья березы были прорисованы детально, и каждая жилка была четко видна. Корни дерева, сцепленные с землей, казались могучими щупальцами, уходящими глубоко в почву. А под самой березой, прижавшись к ее тонкому стволу, сидел молодой человек.

Парень был изображен в полупрофиль, с соломинкой от травы, зажатой между губами. Он был одет в простую рубаху, которая слегка смялась на его плечах. На рисунке не было никаких деталей, кроме этих – но, я узнал себя. Это было точно я – тот же взгляд, тот же изгиб губ, и тот же неповторимый излом черных бровей. Это был точный рисунок из моего сна, того самого, который повторялся каждую ночь, за этот последний месяц. Сон, от которого, теперь меня бросало в холодный пот, и я не мог от него избавиться.

Дарина, заметив мое изумление, легко улыбнулась. Она знала больше, чем говорила, и это пугало меня не меньше, чем сами сновидения.

12.30

Закончив рассматривать рисунок, я оглядел взглядом ребят.