– Дарина, – начал он, – нашла другой, более… перспективный вариант заработка. Его слова прозвучали как глупый приговор.

– Клад?! – вырвалось у меня, и я в отчаянии ударил кулаком себе по лбу. – Ты всерьез думаешь, что мы найдем какие-то старинные монеты и разбогатеем? Мы будем копаться в земле, нет, мы будем перерывать кучи земли вместо того, чтобы спокойно проводить экскурсию и получать за это гарантированные деньги?!

Моя нервозность достигла предела. Уже сегодня вечером, мне нужно было рассчитаться с арендодателем моей крошечной однокомнатной квартиры, и я целиком полагался на сегодняшнюю, сорвавшуюся выручку. Сумма была значительной, почти половина моей скромной месячной зарплаты, которую я каждый раз отдавал скрепя всем сердцем, отказывая себе во всем.

Энтузиазм Дарины был заразен, и меня изрядно раздражал. Я представил, как мы и дальше будем продираться сквозь заросли, перекапывать землю, натыкаясь на корни и камни, вместо того чтобы рассказывать туристам о красоте лесных пейзажей и местной флоре. Более того, мы не были оснащены необходимым оборудованием: у нас не было ни металлоискателей, ни лопат, пригодных для серьезных раскопок. Только несколько садовых инструментов, найденных в моей кладовой, а именно пила и перчатки, и конечно же неопределенное чувство надежды, которое, как мне казалось, было наивным и совершенно неоправданным. Вместо отдыха я представлял себе бесконечные часы утомительной работы, изнуряющую жару и неудобства. А если мы ничего не найдем? Что тогда? Риск был слишком велик, и я понимал это на интуитивном уровне. Я уже мысленно прокручивал сценарии, как попросить денег в долг у матери, или как объяснить арендодателю свое бедственное положение, зарекаясь впредь избегать подобных авантюр. Мой единственный выходной превращался в кошмар, и отдых, к которому я так стремился, казался все более недостижимым.

Глубокая тень дремучего леса окутывала нас все сильнее, с каждой минутой сгущаясь, словно живая субстанция. Моя усталость перешагнула все мыслимые пределы, заглушая даже раздражение, которое до этого непрерывно грызло меня. Казалось, мои кости превратились в свинцовые гири, а веки – в тяжелые каменные плиты. Все, что я хотел, это забыть про этот непролазный, вечно темнеющий лес, про его бесконечные заросли и непроходимые дебри.

Всего одно единственное желание – стереть этот кошмар из памяти раз и навсегда. Внезапно Дарина остановилась, преграждая собой путь. Ее лицо, излучавшее неунывающую энергию, теперь выражало решимость, плотно граничащую с отчаянием.

– Я думаю, нам нужно разделиться, – произнесла она, и ее голос хрипловато зазвучал от напряжения. По её щекам стекали капли пота, смешиваясь с грязью, прилипшей к её лицу после нескольких часов блужданий по чащобе. Она подошла ко мне, словно в бреду, и буквально припечатала карту к моему лицу, игнорируя мое очевидное недовольство и усталость.

– Вот здесь, – указала она пальцем на очередное, совершенно случайное, место на карте. – Туда пойдешь ты, Богдан.

Ее палец, тонкий и изящный, дрожал от усталости. Я выгнул бровь в изумлении, еще больше начав сомневаться в ее способности ориентироваться на местности. На карте были изображены ручьи, обозначенные пунктирными линиями, заросшие поляны, нарисованные зелеными пятнами, и неясные, размытые контуры каких-то избушек, возможно, давно разрушенных. Вместо того чтобы возразить, я кивнул, желая лишь как можно скорее уйти от этой навязчивой необходимости принимать участие в поисках. На самом деле, я даже не попытался запомнить место, которое она обозначила. Моя цель была проста – создать видимость сотрудничества и незаметно сбежать. В голове уже крутился план: отдалиться от группы, найти укромное место и просто заснуть, наплевав на все. Дарина, словно прочитав мои мысли, развернула меня, коснувшись моего напряженного плеча. Ее прикосновение было неожиданно прохладным, словно на меня вылили чан ледяной воды.

– Лебедев, ты куда без пилы? – спросила она, и её голос зазвучал уже более резко, с нотками настойчивости. Я опешил. Пила? Дарина протянула мне небольшую, остро заточенную металлическую пилу, которую мы прихватили из моей квартиры.

На кой черт она мне нужна? Я и понятия не имел. Возможно, для того, чтобы расчистить путь, или, что более вероятно, для какого-то ритуального действия, о котором эта команда неразлучников забыли мне рассказать? Эта мысль заставила меня поежиться.

– Чего ты ждешь? Вперед, – брюнетка кивнула в сторону густого леса, скрестив руки на груди. Пожав плечами, я сделал несколько шагов вперед, но сразу же услышал резкий голос подруги.

– Лебедев! – я вздрогнул, и неохотно повернулся к девушке.

– Возьми это с собой, – Дарина быстро перекинула сумку Ярослава мне на плечо, даже не удосужившись спросить у самого парня. – Как только воздух начнет давить на легкие, открой сумку – она подскажет, что делать.

– А, – выдохнул я, стараясь не смотреть Дарине в глаза. Если она сошла с ума, я не собирался это решать, оставив данную проблему Ярославу. Хотя, признаюсь, со временем я почти привык к тому, что иногда Дарина говорит полную ерунду, а ещё верит в магию и карты, и, насколько мне известно, всегда носит оберег от сглаза. Многие девушки доверяются тому, что не существует, и я отношусь к этому спокойно, до тех пор, пока что-то подобное, не коснется меня самого. Кивнув, я отступил назад и все же взглянул на своих друзей.

– У меня есть инструмент и волшебный мешок, теперь я могу идти? – мои слова едва удерживали дружелюбный тон.

Ребята кивнули. Они стояли рядом друг с другом, прижавшись плечами, и синхронно смотрели мне в след. Психи…

11.00

Солнечные лучи, с трудом пробиваясь сквозь густую крону вековых дубов, елей и лиственниц, создавали причудливые узоры на покрытом изумрудным мхом, лесном полу. Я пробирался сквозь этот чёртовый зеленый лабиринт, а пила, подвешенная на моем плече, монотонно терлась о грубую ткань походной сумки Ярослава, издавая противный скрип, который постепенно сводил меня с ума. Наконец, не выдержав, я сбросил тяжелый груз прямиком на траву под моими ногами. Пила глухо стукнулась о землю, вызвав небольшой, но ощутимый всплеск звука в тишине леса.

– Да пошло всё! – вырвалось у меня с раздраженным выдохом. Этот "клад", ради которого я тащился через весь этот непроходимый лес, был не более, чем бессмысленной затеей. Идея, казавшаяся столь заманчивой для Дарины, выглядела в моих глазах как плод ее больного воображения. Ещё и сон, который преследовал меня с самого утра, не давал покоя моим мыслям.

Я присел на мох, прижавшись спиной к шершавой коре случайного дерева, чьи корни, словно змеи, извивались по земле. Сейчас мне было необходимо отдохнуть, забыв про друзей и их дурацкий план разбогатеть. Закрыв глаза, я отчего-то вновь погрузился в пугающие образы ночного видения: темный, непроглядный лес, кстати – похожий на этот, только, более зловещий, и одинокая береза, белеющая в полумраке густого тумана. Береза, которая будто звала меня на помощь, шептала что-то неразборчивое, но, полное отчаяния в голосе. Удивительно, но я чувствовал, что знаю это место, это дерево… как будто видел его раньше, хотя это было совершенно невозможно. Моя память тщательно хранила этот образ с пугающей ясностью, но увы, не могла подсказать, откуда он взялся.

Я подставил лицо солнцу, задрав голову вверх. Редкие лучики, пробивающиеся через заслонившие небо ветки, заскользили по моему лицу, приятно щекоча ресницы. Прикрыв глаза, я устроился поудобнее, мельком обернувшись назад. В этот момент, все мое нутро, буквально сжалось в смятый комок, и я с ужасом осознал, что сидел прижавшись к той самой березе из моего сновидения. Это было практически невозможно оспорить. Её светлая кора, тонкие ветви, изящно изгибающиеся под весом листьев… все совпадало. Это, черт возьми, было то самое дерево.

Осторожно, словно боясь спровоцировать какую-то реакцию, я приподнялся и внимательно осмотрелся. До этого момента я был уверен, что вокруг растут в основном дубы и ели. Березы здесь были редкостью. Я точно заметил бы её, если бы она стояла здесь всегда. Но как же тогда, она тут оказалась? Может ли быть, что мои сновидения каким-то образом формируют реальность? Или это просто совпадение, игра моего воображения и утомленного сознания? Ведь я точно помню, что предпочитал садиться возле дуба, а не рядом с березой…

В моменте, мою шею буквально сковало цепями. Сердце, сразу же заколотилось, как бешеное. Холодный металл цепей, сдавливающий мое горло, вызывал нестерпимую боль. Я почувствовал, как кровь приливает к лицу, застилая глаза багровой пеленой. Инстинктивно, я схватился за цепи, пытаясь высвободиться из мертвой хватки, но мои силы и без того, были на исходе. За спиной я чувствовал тяжелое дыхание. Преступники…

Именно этого мне не хватало сегодня, на завершающемся этапе никчёмной экспедиции, в этом глухом, сибирском лесу. Предвкушение чего-то плохого и неопределенность будущего, охватили меня ледяным ужасом. Тем временем, тяжесть цепей на шее, становилось совсем невыносима. Каждый вдох давался мне, с мучительным усилием. В порыве отчаяния, я повалился на землю, и откатился в сторону к льняной сумке – той самой, которую настаивала взять Дарина. Казалось, она действительно чувствовала что-то неладное.

Резво распахнув ее, я провел рукой внутри, нащупывая что-нибудь, что могло бы помочь мне выжить. Мои пальцы наткнулись на нечто мелкое и колючее. Это была соль. Грубая, крупнокристаллическая, такая, какую обычно используют для засолки мяса. Без раздумий и мыслей зачем ребята взяли с собой соль, я сжал в кулаке хорошую горсть, и с рывком освободив руку от цепи на шее, бросил ее за свою спину, куда-то в направлении лица грабителя. Задержав дыхание, я молился о точности. Соль, разлетевшись в воздухе, скорее всего попала прямо в преступника, потому что, удавки на моей шее перестали давить на горло. Воспользовавшись моментом, я резко встал на ноги и повернулся в сторону разбойников, но мои глаза вновь округлились от ужаса.

Рядом со мной никого не было, как не было и цепей. Я по-прежнему стоял один посреди густого леса, и лишь одинокая берёза, выделяющаяся среди других деревьев, была свидетелем произошедшего. Мое сердце глухо забилось в грудной клетке, словно норовило выпрыгнуть, оставив меня задыхаться на этой пустынной поляне. В голове сразу же закрутились два безумных варианта, которые могли объяснить произошедшее. Первый означал, что я окончательно тронулся умом, перегревшись на солнце без кепки, а второй подсказывал, что всё это было не иначе как очередной сон. Да, это точно объяснило бы многое. Я снова оказался в лесу, который уже не раз посещал в своих сновидениях, только на этот раз, мне до кучи приснились Дарина с Ярославом, которые, похоже, недостаточно испортили мои нервы во время вчерашней смены в кофейне. Я выдохнул, стараясь успокоить бешеный ритм своего сердца, мысленно поблагодарив свою матушку за то, что она научила меня рационально мыслить.

Я нагнулся, аккуратно приподнимая сумку с нежно-зеленой травы. Её прохладная ткань приятно ощущалась в моих ладонях, хоть материал и казался необычным – плотным, и при этом невероятно лёгким, словно сплетенным из лунного света.

– Волшебный мешок, значит? – прошептал я, с любопытством рассматривая сумку. Ткань переливалась, отбрасывая едва уловимые солнечные блики, словно в её волокнах таились крошечные, светящиеся частицы. Я вывернул ее наизнанку, но, внутри было абсолютно пусто… Неужели Дарина отдала мне сумку с одной лишь горстью соли?

Ткань, казалось, еще больше заиграла сверкающими отблесками. Вернув сумке прежний вид, я погрузился в размышления. До этого дня, магия была для меня лишь историями из старых книг, фантазиями, но никак не прикосновением к реальности. А сейчас, благодаря этому сновидению, в моих руках, лежало осязаемое доказательство чего-то невероятного. По моему, подобное испытание судьбы пропускать было просто нельзя…

Внезапно, в моем животе резко заурчало, напоминая о голодном возмущении моего организма. И вот тут меня осенило! Идея всплыла в сознании с удивительной ясностью, словно подсвеченная внутренним светом. Я, сразу же ярко представил себе сочное, ароматное красное яблоко: его гладкую кожу, блестящий бочок, наполненный солнцем, и освежающий сладкий вкус. Запустив руку в сумку, я сразу же наткнулся на какой-то удлиненный предмет. Осторожно, будто боясь испугать свою волшебную находку, я вытащил его. Это оказался сырой баклажан. Тёмно-фиолетовый, блестящий, с легким налётом пурпурного. Он был прохладный на ощупь.

– На кой черт мне баклажан, скажи ка, мешок? – пробормотал я, разочарованно рассматривая овощ. У меня промелькнула мысль, будто мешок, мог вполне являться одушевлённым предметом, обладая специфическим чувством юмора. Внезапно, за моей спиной, раздался чей то резкий, надрывный кашель, и я замер на месте, приготовившись вновь атаковать преступников.

– Вот молодежь пошла, ни грамма уважения…

Осторожно, стараясь не привлекать лишнего внимания, я повернулся. Передо мной стоял невысокий старик, словно сошедший со страниц забытой сказки. Его одежда представляла собой причудливый микс времен и стилей: поношенная, выцветшая от солнца соломенная рубаха, грубо сшитые штаны из практически просвечивающейся ткани, явно увидели лучшие годы, но при этом на его ногах красовались совершенно современные, пушистые тапочки с изображением веселого кролика. Контраст был настолько ярким, что я на мгновение растерялся. Старик опирался на изящную, изогнутую трость из темного, полированного дерева, а резной узор на ней, напоминал сплетение виноградной лозы.

Его длинная, седая борода, достигавшая пояса, выглядела как миниатюрный, заросший сад. В ней запутались сухие листья – бурые дубовые, хрупкие кленовые, желтые березовые, и мелкие, яркие цветы: нежно-голубые незабудки, маки и нежные фиолетовые колокольчики. Создавалось впечатление, что старик провел немало времени на природе, среди лугов и лесов, что в конечном итоге, эта природа буквально стала частью его самого. Я невольно представил себе, какое количество насекомых могло бы найти себе убежище в этой густой растительности: маленькие жучки, паучки, а может быть даже какие-нибудь редкие виды бабочек, выбравшие богатую экосистему в качестве своего нового дома. В воздухе витал едва уловимый запах прелых листьев, цветов и земли, смешанный с нежным ароматом мыла с лавандой. Запах, что пришел вместе со стариком, был необычный, но приятный.

Седоволосый мужчина пристально смотрел на меня своими мудрыми глазами, словно пытался разгадать какую-то тайну, или предвидеть мои дальнейшие действия. В его взгляде читалось многолетнее знание жизни, перемешанное с доброй иронией и каким-то нескрываемым, детским любопытством.

– Чей будешь? – голос старика, хриплый от времени и, возможно, от выкуренных за всю жизнь папирос, прорезал тишину. Он обошёл меня широкой дугой, неспешно, как старая черепаха, направляясь к раскидистой берёзе, что стояла позади меня. Остановившись возле дерева, он опустил руку в свою потрепанную сумку, из которой торчали клочья ваты и рваные края ткани. Спустя мгновение, он извлек оттуда крошечный, белоснежный лоскуток ткани, удивительно чистый на фоне всего остального содержимого сумки. С необыкновенной тщательностью и почти религиозным почтением, он принялся вытирать пылинки и едва заметные пятнышки с листьев березы. Движения его были медленными, размеренными, словно он совершал древний ритуал, передаваемый из поколения в поколение. Береза, казалось, отвечала ему, слегка шелестя листвой на легком ветерке, словно в благодарность за заботу. Я нахмурился, задумавшись. Это не просто странно – это противоречило всему, что я знал. В моих снах, которые в последнее время часто посещали меня, подобного я ещё не встречал.

– Да… – я запнулся, подбирая слова, чувствуя себя совершенно неловко, перед этим странным, но каким-то образом умиротворяющим зрелищем, – ничейный я. Смоленский." Моя фраза прозвучала как-то неуместно в этой идиллической картинке. А слово – "ничейный" показалось слишком резким, и слишком холодным для этого момента, словно я был осколком льда посреди летнего дня. Старик, не прекращая своего занятия, лишь удивлённо хмыкнул, издав звук, похожий на скрип старой двери. Его лицо, испещрённое морщинами, словно карта древнего мира, не выражало ни осуждения, ни удивления, ни чего-либо ещё, кроме глубокого, почти бездонного спокойствия. Он продолжал с дотошностью, достойной ювелира, чистить листья берёзы. Мне показалось, что возможно, это дерево было для него чем-то большим, чем простая деревяшка.

– Хороша?

Закончив свою необычную работу, старик поравнялся рядом со мной, и посмотрел в сторону березы восхищенным взглядом. – Златой зовут. С золотым сердцем рождена, а сестрица ее, с дарующим.

Его взгляд, пронзительный и глубокий, как колодец с чистейшей водой, медленно переместился на меня, оценивая, и будто бы разгадывая.

– Думаешь наверно, что я чудной какой-то? – с лёгкой ироничной улыбкой спросил он. Я отрицательно мотнул головой, хотя в голове бушевал шторм мыслей. Конечно, я подумал, что он несколько эксцентричен. Ведь, абсолютно не каждый день встретишь человека, наделяющего деревья именами и приписывающего им мистические свойства. Но, в его глазах я увидел не безумие, а глубокую связь с природой, понимание её невидимых ритмов и тайных языков, и возможно, его чудачество – это остаток древних традиций, когда люди не просто сосуществовали с природой, а были её неотъемлемой частью. В любом случае, меня это совершенно не интересовало. Вспомнив о том, что это просто очередное нелогическое сновидение, я лишь молча кивнул и развернулся в противоположную сторону, чтобы убраться отсюда.

– Вот уж… не думал я, что доживу до этого дня, – произнес старик, и его голос зазвучал с нотками удивления и легкой грусти. Я невольно обернулся, чувствуя, как его слова словно притягивают меня к себе. Когда наши взгляды встретились, я поднял брови в вопросительном жесте.

Седовласый дед выглядел потерянным в своих мыслях. – Спаситель, Златы моей, – произнес он, подходя ближе к дереву. Его рука с нежностью скользнула по шершавой коре березы, словно он искал в ней утешение. Я отчего-то почувствовал, что в его словах скрыта глубокая история, полная любви и потерь. – Заступник… – продолжал он, и в его голосе зазвучала такая тоска, что мне стало интересно, кто же такая Злата. Я не мог удержаться от вопроса.

– Погодите, вы меня имеете ввиду? – произнес я, надеясь, что старик объяснит, о чем идёт речь.

Наконец, он отвлекся, полностью обратив свое внимание на меня.

– Тебя, тебя милок. Ты же спаситель здесь, – небрежно погладив свою седую бороду, он сделал пару шагов в мою сторону, остановившись напротив. – Не подведи молодой, да – до конца дело закончи.

Его слова заставили меня удивлённо хмыкнуть.

– Дело? Послушай, старик… – начал я, но не успел договорить, как земля под моими ногами начала неистово дрожать. Это ощущение было настолько сильным, что я едва удерживался на ногах. Где-то в недрах земли послышались громкие звуки взрывов, будто бы в самом сердце планеты разразилась буря. Складывалось впечатление, что прямо под нами располагался вулкан, который вот-вот готовился к извержению. Я оглянулся вокруг, и в этот момент старик закричал.

– … Где пила?