Отзывы на книги автора «Алексей Варламов»

Как сладить с собственной головой, как спасти ее от мысленного волка и не позволять ему рыскать по твоим мозгам и рисовать в воображении картины соблазнительные и страшные, имеющие несчастие сбываться? Стоит человеку послать неконтролируемый сигнал, слабый импульс от своего мозга, как мысленный волк этот сигнал улавливает, и нельзя от волка убежать, нет такого дерева, на которое можно забраться, нет такого убежища, в которое можно спрятаться.

Стандартный способ распространения информации: увидеть в анонсе издательства книгу; вспомнить, что встречала название в лонг-листе литературной премии и тогда уже подумалось, что непременно попадет в шорт; заинтересоваться автором; прочесть прежний его роман о Серебряном веке, чтобы составить представление. Почему "Мысленный волк", а не "Булгаков", "Пришвин" или "Алексей Толстой"? Не большая поклонница биографий, о людях имеет смысл судить по тому, что успели сделать, а не по обстоятельствам их жизни. И за биографическими сведениями о Михаиле Афанасьевиче, буде такая необходимость возникнет, предпочту обратиться к подлинному исследователю - к Мариэтте Чудаковой. А еще "Мысленный волк" потому что действие закона парности в моей жизни неотвратимо как дембель и вчера говорила о повести "Пчелиный волк", а завтра стану сказывать о книге, героиню которой зовут, как у Варламова, Ульяной. Вам часто встречается это имя в книгах? Вот и я не могу припомнить ни одного случая, а тут в три дня дважды. У каждого свой узор жизненного кружева, мой такой и нужно двигаться, куда тебя ведут нити.

Серебряного века, обещанного аннотацией, будет мало. Собственно, только Пришвин и Грин, о том и другом Алексеем Николаевичем написаны биографии в серии ЖЗЛ, потому, без сомнения, предметом он владеет отменно. Еще будет Распутин, хотя сомневаюсь, что его можно отнести к эпохе, разве что на роли артефакта или фона. Пришвина вспоминаю примерно раз в году, всегда в одной и той же связи - несколько собачьих рассказов: Травка, Лада, как они научились есть горох; как откопали на краю участка почерневшую коровью челюсть и она на некоторое время стала предметом собачьего культа; еще про маленького песика Лимона (визгу много, шерсти мало); и про старушку, которая задумала умирать, легла на лесной опушке, закрыла глаза, воробьи вокруг скачут, щебечут "Чив, чив" , а старушке слышится: "Жив-Жив!" и раздумала она умирать, решила еще пожить. Собственно, об этом и книга. В смысле?

В прямом: о странных аберрациях авторской воли, принудивших героев играть внутренне чуждую их природе роль (Михаил Пришвин как зеркало русской революции, Александр Грин как зеркало русской революции?); про визгу много - шерсти мало; про героиню, которая уж было собирается помирать, да видит, как в небесах разрывом туч сложился крест и решает еще пожить. Профанация? Ни в коем случае, просто тезисное изложение. Романный жанр, в отличие от строгих рамок биографии, дает автору возможность порезвиться, сыграть с героями в занятные игры. Итак, есть Павел Матвеевич Легкобытов, "Охотник", писатель посредственных дарований, но наделенный редким каузальным талантом, в котором читатель узнает Михаила Михайловича Пришвина. Что такое каузальный талант? Искусство жить в свое удовольствие и в гармонии с собой, скользя по поверхности, ни во что слишком глубоко не вовлекаясь, не опережая время и не отставая от него. Недаром варламовская биография Пришвина называется "Пришвин или Гений жизни".

Есть его друг и сосед по даче Василий Христофорович Комиссаров (надо полагать, вымышленный персонаж), глубоко сочувствующий Революции и отдающий на дело ее финансирования половину дохода на протяжении многих лет. Женат вторым браком, после того, как много лет назад первая жена бросила его с маленькой дочерью на руках. Эта самая малютка Ульяна и станет героиней романа, хотя других особенностей ее личности, кроме "скачет козой", я и не назову, пожалуй. Вот она все скачет по лесам-по полям, а призванный ее несчастной матерью Мысленный Волк. Девочка по малолетству совсем не ходила и мама молила за нее, обещая, как водится, больше, чем готова была отдать и больше, чем у нее было, а МВ услыхал и дал Уле козью прыгучесть - то есть легконогость, конечно и в уплату вознамерился сожрать ни много-ни мало - Рассеюшку, что с успехом и сделал не без помощи злодея Ницше.

О, боги мои, что за бред? Нет, отчего же, отменный гладкий литературный язык, живые герои: Вера, жена Комиссарова, чудо как хороша; Уля тоже ничего так; яркий Легкобытов и дивный-дивный Грин, который здесь Савелий Круд, "престидижитатор" (чего стоит один только эпизод с Сапфиром). Я только никак не могу принять здешней апологии Распутина, но то субъективное. Думаю, что "Душа моя, Павел" все-таки стоит того. чтобы прочесть.

Я представляю, каково это войти в аудиторию Литературного института имени А.Горького, главной кузницы писательских кадров, где каждый первокурсник наверняка мнит себя гением (состоявшимся или нет - не важно), где студенты наверняка периодически стукаются коронами, и сказать: "А сейчас, дорогие мои, я расскажу вам как писать книжки". Наверное, братьям Запашным проще.

А если нужно не просто войти в аудиторию, а быть ректором Литинститута И руководить не только начинающими писателями, но и матёрыми литераторами со своими мастер-классами? Алексею Варламову, вот, не слабо. Благодаря выпавшему в "Долгой прогулке-2017" сборнику рассказов "Как ловить рыбу удочкой" понятно, почему.

Я правда давно, очень давно не встречал столь качественной, рафинированной литературы. Сюжет интересен, композиция подогнана, текст филигранно выверен, идея, смысл, суть - вот они. И это касается буквально каждого из 25 вошедших в сборник рассказов. Жаль, не обозначен год их написания: было бы, несомненно интересно расставить их по хронологии и наблюдать за тем, как меняются оценки и взгляды автора.

По сути, каждый рассказ А.Варламова - это своеобразное философское эссе, квинтэссенция его мыслей по тому или иному поводу, а в целом - размышления о нашей жизни. В какой форме оно строится? Да хоть в какой. Если первый рассказ сборника - "Вхождение" - это, скорее, аллюзии на тему постмодернизма (что изрядно напугало: а ну как у Варламова все рассказы такие), то последующие - и сказка, и деревенская проза, и воспоминания о детстве, и мистика (!), и юморные байки. А по сути - матёрый реализм, жизнь наша, такая, какая она есть.

В "Как ловить рыбу удочкой" продумано всё до мелочей. Даже построение сборника: первый рассказ называется "Вхождение" (зачин), последний - "Погост" (очень внятная точка, увесистей и не поставишь). А ровно посередине - "Случай из жизни Николая Петровича", несомненно узловой рассказ. Скорее даже небольшая зарисовка о том, как обычный мужик, уже хорошо в летах пришёл к Богу и крестился в старой деревенской церковке у себя на малой родине.

Книга А.Варламова о вере. Но бояться её даже прожжённым атеистам и прочим антиклерикалам совершенно не стоит. В отличие от уже ставшего классическим сборника "Несвятые святые" , где герои рассказов не просто воцерковлённые, но глубоко верующие люди, сюжеты А.Варламова - о тех, кто пока к Богу ещё не пришёл, устал и не может дальше жить без веры. Они не определились, они ошибаются, они мятущиеся, они в поиске истины.

Поэтому "Как ловить рыбу удочкой", если и о навыках ужения, то не рыбы. В Евангелии есть строки: "Он увидел двух братьев: Симона, называемого Петром, и Андрея, брата его, закидывающих сети в море, ибо они были рыболовы, и говорит им: идите за Мною, и Я сделаю вас ловцами человеков. И они тотчас, оставив сети, последовали за Ним".

С другой стороны, назвать эти рассказы религиозными тоже никак нельзя. Истории А.Варламова просто о людях, которые, пройдя определённый жизненный рубеж, задаются вопросом, как правильно и для чего жить дальше.

Разумеется, стоящий на страничке книге на "ЛайвЛибе" тэг "Рыбалка" поставлен мимо. О рыбалке здесь пара-тройка рассказов. Собственно, один так и называется - "Как ловить рыбу удочкой". Но и он не о рыбалке, а об истории первой школьной влюблённости. Остальные, хотя и про мужиков, приехавших удить рыбу в далёкое село, но тоже не про них. А про деревню, красоту природы и возвращение к корням.

Сборник А.Варламова для меня наверняка будет одной из лучших книг, прочитанных в 2017 году, за что спасибо "Долгой прогулке".

Говорят, современная русская литература агонизирует. Враньё. Вы просто не читайте Сорокина с Улицкой. Варламова читайте.

Перед нами сборник эссе разных авторов, которых связывает одно – московское детство. Все авторы в разное время родились в Москве и, как я поняла, специально для этого проекта записали свои воспоминания о городе своего детства, а точнее – о конкретных районах, улицах, домах, которые в детстве составляли целый мир.

Так из кусочков складывается неполная карта Москвы. Дополняется она чудесными иллюстрациями – акварелями Алены Дергилевой. Пожалуй, именно иллюстрации понравились мне больше всего. На них Москва – абсолютно непарадная и очень живая. Каждый рисунок – сценка из жизни города, в которой не только красивые старинные стены или резные двери, но и яркие вывески, которые завтра сменятся другими, куда-то спешащие люди в характерных или странных нарядах, снежные сугробы, какой-то мусор, который еще не успели убрать, уличные коты, автомобили. И в каждой иллюстрации есть какая-то история, какая-то суета, кто-то торопится, кто-то просто занят своим делом – в общем, есть жизнь, очень московская жизнь.

Что же касается текста, эссе получились разными. Это непростой жанр, я думаю, сложнее обычного рассказа. Нужно рассказать о городе и о своем детстве, не опираясь на сюжет или обычную композицию рассказа, но рассказать интересно для незнакомых людей. Одни авторы с задачей хорошо справились, других читать было трудновато из-за специфического стиля, третьи и вовсе сбились на какие-то бессвязные перечисления знаменитых людей, которые жили с ними в одном доме, а также своих родственников и соседей, перемежая родню сетованиями о том, что солнце раньше было ярче. Лучшие эссе получились у тех авторов, которые отвлеклись от полуабстрактных воспоминаний и не пытались объять необъятное, а вспомнили какой-то характерный случай, ритуал, явление, соответствующее эпохе. Например, горячие бублики с маслом у Драгунского или поход с отцом в баню у Гаврилова.

Вообще у сборника есть общее настроение, внутренняя связь, и это хорошо. Но с моим мировоззрением это связующее звено как раз совсем не совпадает. Практически у всех авторов звучит мысль, что Москва уже не та, Москву уничтожают, город теряет индивидуальность, и так далее и тому подобное. Мне как раз кажется, что в последнее время Москва преображается в лучшую сторону – есть, разумеется, и минусы, причем серьезные, но в целом вот такое позитивное ощущение. И более того, мне никогда не были понятны стремления сохранить в неприкосновенности каждый дом и каждый камень, рядом с которым когда-то стоял, например, А.С. Пушкин в течение пяти минут. Город живет, меняется, обновляется, в нем должно быть место как наследию, так и наследникам. Иначе он развалится и превратится в пыль.

Сборник в целом неплохой, хоть и не все эссе я бы назвала удачными, но видимо, я не попадаю в аудиторию, которой он адресован. Мне видится скорее читатель старше меня, который не будет пытаться узнать о старой Москве, а скорее мысленно дополнит сборник собственными воспоминаниями и чувством ностальгии.

Я так и не понял, что хотел сказать автор. Осилил две трети, далее пробежал глазами некоторое количество текста и заглянул в финал. И пожалел о потраченном времени, можно было прекратить раньше.
Бесспорно, автор даровит и пишет очень хорошо. Но темы, которые он поднимает, мне уже настолько надоели, что читать было неинтересно. Повелся на отзывы, плюс книга вышла в редакции Шубиной, да и автора я с удовольствием читал до этого, особенно биографические его вещи - про Булгакова, Толстого и т.д.
Я так и не понял, почему тема Одсуна (послевоенного выселения немцев из Судет чехами, жестокая и, по сути, близкая к геноциду) так захватила героя, что он пытается прикрутить эту тему к собственной судьбе и судьбам стран из постсоветского пространства.
Герой отвратителен. Инфантильный, слабый, избалованный мамой и Родиной. Вещающий с рабской приниженностью и одновременно с великодержавным высокомерием. Как бы справедливый, но при этом считающий народы советской империи "младшими братьями". Упор там на Украину и украинцев, но достается и всем остальным. Я сейчас столько встречаю похожих людей вокруг, они как-то в последнее время всплыли в большом количестве, что читать про внутренние переживания данного персонажа у меня нет никакого желания. Итак понятны мотивации и устремления подобных индивидуумов и их ханжеская сущность. Ведь и герой у нас вроде и антизападник и великодержавный патриот, но как только появилась возможность пристроиться в Европе на хлебном месте, свалил не задумываясь.
Автор не ставит знака равенства между собой и героем, он мелькает пару раз в камео и как бы здесь он человек с другими устремлениями и позицией. Но мне как-то не очень поверилось.
В общем, тройку только за высокое качество самого текста. И теперь следующие книги Варламова буду открывать с большой осторожностью.

«А если они так думают, то это ошибка. Если они до сих пор не хотят к нам в СССР, то лишь потому, что не знают, как это прекрасно — быть в СССР»

Прекрасно написанный русский роман. Роман взросления. Написан известным филологом (профессором МГУ) и во многом для людей искушённых в филологии и древнерусской литературе. Но и для читателя не столь искушённого этот роман будет интересен. Прежде всего всепроникающей ностальгией и какой-то детской наивностью, с которой главный герой смотрит на большой и внезапно открывшийся ему мир.

«Павлику просто нечего было о себе рассказать, он ещё ничего, кроме способности удивляться, не накопил, и жизнь у него была как будто понарошку»

Павлик жил "за стеной", он возрос в закрытом таёжном городке, где уже во всю победил коммунизм, всего было достаточно, вот только из-за военных испытаний и невидимого заражения люди умирали довольно рано. Когда мамы и папы не стало, Павлик поехал покорять МГУ, а пошёл он на филфак, потому что любил читать (хотя по сочинениям ему и ставила училка трояк в школе). Конечно, он не добрал баллов во вступительных экзаменах, но тут его заметила "нянечка". Так герой воспринял тётечку в рабочем халате, которая поливала цветы и протирала пыль, а оказалась ректором этого факультета. И вот с лёгкой руки Музы Георгиевны Мягонькой Павел Непомилуев попадает-таки на первый курс.

В этом романе много сказки и много были, много перемешано идеологического и фантастического, и от этого он только выигрывает. Фея-деканша зачисляет Пашу вопреки всем правилам, словно узрев в этой невинной и искренней душе что-то, способное внести жизнь и расшевелить и так непростую и университетскую жизнь. И Павел попадает не на учёбу сразу, а на подмосковные поля, где ленивые старшекурсники вынуждены копать картошку, споря на политические и филологические темы, вступая в конфронтацию с бригадиром и местными...

«...У него просто ностальгия по несуществующему»

Надо учесть контекст романа: 1980-ый год, только отгремела Олимпиада, которую бойкотировала более 60 государств. Джинсы, Пинк Флойд, заглушаемые выпуски Би-Би-Си, жажда свободы... И тут наивно верящий в светлое коммунистическое будущее мальчик Паша попадает в чуждую ему среду студентов, которые вначале принимают его за шпиона-стукача, смеются над его чистой наивной верой, а потом со временем пускают в свой круг. Ещё и совхозный книжник Лёша Бешеный дал почитать парню книгу, которая перевернула юное сознание (за обложкой «Острова сокровищ» оказался запрещённый «Архипелаг ГУЛАГ»). И самая красивая девушка, в которую влюбляется герой, оказывается совсем не такой, как он себе намечтал. А папа и мама, словно голоса святых с небес, являются в нужный момент, чтобы остеречь или подбодрить, осудить или похвалить...

А ещё тут есть путешествие в деревеньку Хорошую с девочкой с фольклорного отделения. И путешествие это превращается в мелодраматичное фэнтези с заговорами и первым сексуальным опытом. Первый опыт большой пьянки, серьёзного конфликта и последующего примирения. Есть тут место и прекрасному юмору, и философским рассуждениям, и филологическим спорам, например, о происхождении знаменитого «Слова о полку Игореве»...

Хороший роман взросления с по-настоящему положительным героем. Он и меня поглотил, заставив вспомнить свои 18 лет, университетские годы, большой город (для меня это был Петербург), в котором я боялся раствориться и пропасть... Роман о жажде познать мир и опасениях растерять свои убеждения, идеалы и мечты. А ещё Алексей Варламов сумел великолепно стилизовать советскую действительность под русский средневековый былинный рассказ. И уже не так страшно, что сам летишь над большой Родиной, попадаешь в дремучие леса и путаешь иногда непонятные заумные слова, а душа у тебя христианка, пусть и верующая в светлое коммунистическое будущее...

«Мы все — прилив или отлив. И те, кто были до нас, и те, кто будут после. И времени нашей жизни по сравнению с ним — как у равнодушных жучков на литорали. И нету никакой разницы, есть у тебя степень или нет, член ты или не член. И точно так же, Гриша, плевать на нас и Пушкину, и Толстому, и Шекспиру, которым если что и надо, так это чтобы простые люди их сердцем читали переживали, кто как умеет. Плакали, смеялись, забывались. А мы что делаем? Учим их правильно читать классику и понимать, что хотел сказать автор? Да откуда мы это можем знать? Нас кто-нибудь вообще туда звал, просил, уполнома... уполномо... — забормотал он, — а чëрт его знает, как правильно»

"Одсун" это профессионально написанный текст с интересным динамичным сюжетом, изящным чередованием эпизодов из разного времени и разных мест. Но содержание совершенно не соответствует рекламному описанию.

Интерес к этой книге объясняется ее злободневностью, а не художественной ценностью. Это художественная публицистика, а не глубокий сложный русский роман. Сомневаюсь, что она будет интересна кому-нибудь через 10 лет. И даже сейчас рассказанная автором история будет интересной небольшой группе читателей - мужчинам 1965-1980 годов рождения (герой книги Слава родился в 1968 году).

Книга может показаться любопытной желающим заглянуть в душу имперцев/«ватников» (авторское самоопределение) из среды интеллектуалов. Образ мысли интеллектуалов из либерально-западной части спектра современного общества всем более или менее понятен. В "Одсуне" автор дает возможность понять какие колесики вращаются в мозгах у таких же интеллектуалов, но из другой части спектра - у антизападников.

Книгу можно назвать энциклопедией обид современного русского мужчины старшего среднего возраста. Главный герой играет роль жертвы, в страданиях которой виноваты коммунисты, капиталисты, националисты, либералы, демократы, англосаксы, американцы, мусульманские террористы, силовики, коммерсанты, Горбачев, ГКЧП, Ельцин, Гайдар, Чубайс и т.д.

Очевидно, что книга писалась как реакция на «украинский вопрос» (последние события в книге не обсуждаются, сюжетная линия доходит до 2018 года), при этом украинцы у автора это «младшие братья», украинский язык смешон в качестве государственного, украинские девушки красивы и хорошие хозяйки. Украинские мужчины в тексте встречаются только эпизодически и скорее в качестве отрицательных героев.

Читабельно, злободневно, поверхностно.

Бывают книги, которые во время чтения вызывают восхищение на каждой странице и в первые дни по завершении удерживают в голове приятное послевкусие, но спустя несколько недель ощутимо подкисают. Не то чтобы они совсем портятся, но с отдалением от периода погружения в текст становятся видны строительные леса и наспех спрятанные за впечатляющим фасадом истории формальные и содержательные недоработки.

Одна из таких книг – роман ректора Литинституа Алексея Варламова "Одсун". Я прочел книгу в конце мая, был в восторге и собирался тогда писать большой отзыв, но в июне словил месяц апатии (что со мной часто случается после отправки семьи на дачу, когда я остаюсь один в онемевшей пустой квартире), и отзыва не случилось. Неделю назад я побывал в книжном клубе Натальи Ломыкиной "Под обложкой" на обсуждении "Одсуна" с автором, с удовольствием посидел в углу, послушал, что говорят другие читатели и как им отвечает Алексей Николаевич, узнал важные детали о создании романа, позволившие досложить воедино мозаику моих впечатлений от книги.

Начну с того, что я собирался написать об "Одсуне" месяц назад.

"Одсун" Алексея Варламова – это идеальный политический роман. Он посвящен самому сложном направлению в политической тематике художественной литературы – крупным межнациональным конфликтам – и повествует о самом чувствительном, что только есть для российского читателя в этом направлении – о кризисе в российско-украинских отношениях. Поскольку кризис не урегулирован и непонятно когда будет урегулирован, писать о нем серьезную аналитическую художку – гиблое дело, поскольку в нашем общественно-политическом поле такую книгу обязательно линчуют либо патриоты за антироссийскость, либо либералы за путинизм. А если написать корректно-сбалансированно, и те, и другие тут же спросят: "А что это ты какой нейтральный? Врагов поддерживаешь, да?".

Алексей Николаевич нашел безупречный путь, как написать о российско-украинском разломе, не вызвав к книге и автору вопросов ни у кого, кроме откровенных шизов (у шизов вопросы возникают к любым объектам и субъектам в силу агрессивного мышления). Писатель взял аполитичного персонажа, классического маленького человека, умалил его до самого крошечного социального статуса и дал наблюдать из позиции общественной инфинитезимали за большими политическими катастрофами. "Одсун" – это воспоминания о протерянной молодости и размышления о текущем моменте 49-летнего бездомного алкоголика, по случайности оказавшегося в 2018 году в Судетах. В самом деле, ну какие претензии могут быть к политической позиции бомжа, что-то пьяно бормочущего из-под забора? Для обоих лагерей он и бесполезен, и безвреден, и это, конечно, блестящая авторская находка.

Я много думал о том, зачем Варламов сделал главного героя в среднем возрасте настолько пассивным, слабым и несамостоятельным, если в молодости он был вполне нормальным парнем, который чего-то хотел и даже какие-то поступки совершал, и пришел к выводу, что Славу/Вячика автору пришлось принести в жертву политической стратегии романа – "сказать о российско-украинском кризисе все, что можно". Герой на протяжении 500 страниц высказывает примерно все возможные точки зрения на то, как начинался разлад между Киевом и Москвой, почему его не удалось остановить и кто во всем виноват. Можете быть уверены, ваша позиция по этой теме, сколь бы оригинальной она ни была, в книге тоже есть. Слава/Вячик в какой-то момент даже называет себя "ватным либералом", поскольку он (не)поддерживает и тех, и этих. Чтобы мотивировать политическую суперпозицию героя, Варламов сделал его безвольным перекати-полем: сегодня в одном направлении мысли в голову задувает ветром перемен, завтра в другом.

Именно на этом, на мой взгляд, основана идеальность "Одсуна" как политического романа: он не агитирует читателя ни за какую-то конкретную партию, ни против. Книга собирает в себе полный корпус представлений о дофевральском периоде российско-украинского кризиса и предлагает читателю самому выбрать, какой из подходов ему ближе, а также по своему вкусу ответить на вопросы, намеренно подвешенные в воздухе, начиная с сакраментального "Чей Крым?". И именно благодаря этому "Одсун" останется в истории русской литературы, в отличие от сиюминутных агиток обоих лагерей, так как свободные размышления ценнее готовых ответов с подогнанными под них вопросами. По той же причине, что каждый найдет в романе что-то для себя, я уверен, Алексей Николаевич возьмет в этом году первую премию "Большой книги": с тех позиций, с каких обычно оценивает книги жюри БК, к "Одсуну" просто не к чему придраться.

Также "Одсун" при должном анализе дает очень важный опыт любителям думать о судьбах мира: его сюжетные линии демонстрируют малоизвестный закон истории "аналогии не аналогичны". Там есть два соблазна типа "сова-на-глобус". Во-первых, соблазн отождествить российско-украинский кризис с историей конфликтов чехов и судетских немцев, завершившейся тем самым "одсуном", то есть тотальной депортацией неславян из Чехии: главы воспоминаний героя чередуются с главами о немцах и чехах, и такая композиция как бы намекает на симметричность межнациональных конфликтов. Во-вторых, соблазн отождествить российско-украинский кризис с историей любви Славы/Вячика и женщины всей его жизни Кати – он же из Подмосковья, а она с Украины, у них не ладилось из-за украинской темы, он отпустил ее в объятья Запада, а она затем стала одним из медийных лиц Евромайдана. Но ни то, ни другое отождествление не верно. Можно пытаться выцарапать мимолетные сходства, однако они обязательно будут приводить к ошибочным выводам. Отношения между русским и украинским народами несравнимы с тем, как чехи относились к немцам в Судетах и что с ними сделали, а уж сходств между вялым героем и Москвой, между всю жизнь любившей его Катей и Киевом нет никаких вообще. У всех все по-разному происходит, и даже если очень хочется провести параллели, пожалуйста, не делайте этого.

Для закрепления в книге даже есть эпизод об аналогии между вращением планет вокруг звезды и движением электронов вокруг атомного ядра, открытие которой внушило одному из персонажей уверенность в глобальной фрактальной взаимосвязанности вещей и событий. Чтобы понять скрытый смысл эпизода, надо вспомнить, что движение электронов вокруг атомного ядра не имеет ничего общего с вращением планет вокруг звезды, кроме слова "вокруг" – их определяют разные фундаментальные силы, они имеют абсолютно несхожие траектории. Единственная верная аналогия здесь в том, что в жизни между большими и малыми событиями так же мало аналогичного, как и в физике между уровнем небесных тел и уровнем элементарных частиц. Слава/Вячик сделал все, чтобы порвать с Катей не потому, что он отражение российской внешней политики на постсоветском пространстве, а потому, что он кретина кусок. Рост украинского национализма в сердце припятской Кати происходил не из-за дурнины Славы/Вячика, а независимо от него – девушка искала идентичность. Конечно, исторические катастрофы влияют на людей, порой очень сильно, но в простых человеческих отношениях все равно решает личное, а не историческое.

Теперь немного абзацев о подкисших строительных лесах "Одсуна".

Алексей Николаевич в книжном клубе "Под обложкой" рассказал, что не планировал издавать "Одсун". Он писал его долго, с 2017 года, и с началом СВО отложил рукопись примерно навсегда, поскольку решил, что история о российско-украинском кризисе, прослеженная только до 2018 года, уже не актуальна. Но летом прошлого года он по ошибке отправил кому-то файл с "Одсуном" и испугался, что рукопись украдут и присвоят – поэтому ему пришлось послать книгу в Редакцию Елены Шубиной. Елена Данииловна пришла от романа в восторг, и он был запущен в издание в приоритетном порядке.

До этого "Одсун" был книгой-для-себя – как сказал Алексей Николаевич, "у всякого писателя должен быть роман про запас" – и пребывал в полусыром состоянии, поскольку автор не планировал в обозримой перспективе выпускать его в свет. И вдруг откуда ни возьмись его понадобилось издать, из-за чего Варламову пришлось срочно доводить рукопись до приемлемого вида. Как книга-для-себя "Одсун" являлся намного более политизированным текстом, главный герой регулярно пускался в пространные политические рассуждения, чего автору не захотелось видеть в публичной печатной версии. По его словам, он считает роман не политическим (так же, как Джозеф Макэлрой не считает роман "Плюс" о мозге, разрастающемся на орбитальной станции, научной фантастикой, ох уж эти авторы), а любовным, и чтобы поднять любовную линию Славы/Вячика и Кати на поверхность истории, Алексей Николаевич обкорнал всю политику, какую смог. В итоге, признался писатель, из-за спешки он впервые не вполне уверен, что у него получилось, о чем же все-таки книга.

Я не могу согласиться с уверениями автора, что роман не политический. Сначала он повествует об общественно-политических последствиях распада СССР, о том, как люди на них реагировали и как людей ими нахлобучило, затем он о нарастании российско-украинских противоречий, вылившихся в события 2014 года, и снова о реакциях людей и нахлобучивании, а вперемежку – о том, как чехи ненавидели судетских немцев и с переменным успехом их щемили, защемив окончательно за счет победы СССР над нацизмом. Да, чешская часть дается на примере истории одной немецкой семьи, выбравшей смерть вместо одсуна. Да, советская и российско-украинская часть проходит фоном для любовных страданий простого русского алкоголика. Но как бы Алексей Николаевич ни урезал политическое в романе, оно остается и фундаментом, и конечной целью текста. Наоборот, личное выступает в "Одсуне" фоном политического, и поспешная перебалансировка истории только обнажила недостатки персонажной системы романа.

В "Одсуне" нет ни одного живого персонажа. Конечно, это не мешает читателям узнавать в их историях себя и сочувствовать героям (я, например, весьма сочувствую ряду эпизодических персонажей в "Радуге тяготения" Томаса Пинчона), но факт остается фактом: и Слава/Вячик, и Катя, и друг детства Петя Павлик – функции, необходимые автору для подводки очередного сюжетного эпизода к раздумьям о политике. Главный герой в тексте – не то что бесхарактерный мужик, а картонная маска для проговаривания патриотических, либеральных и обывательских мыслей. Автор либо не успел, либо и не планировал обеспокоиться реалистичностью Славы/Вячика: с одной стороны это тупой истеричный алкаш, с другой стороны тонко чувствующий и проницательно мыслящий интеллигент. Когда Варламову нужна истерика, герой дает истерику, когда нужна поэзия, герой дает поэзию, а когда нужен поступок, перечеркивающий все предыдущее поведение, герой марионеточно дает такой поступок.

То же самое с Катей. Она появляется в тексте лишь для того, чтобы у главного героя появился повод усиленно думать об Украине. И когда надо, это беззаветно любящая Славу/Вячика, чистая душой и очень красивая женщина, а когда надо, резонер, подающий Славе/Вячику проукраинские реплики. Для сведения воедино счастливой молодости и несчастной зрелости героя Варламов заставляет его без малейшей причины бросить Катю, а Катю – исчезнуть на 20 лет между бурным началом 90-х и Евромайданом. Когда же автор все-таки достает Катю из сюжетного шкафа, выясняется, что 20 лет она ничем особенным не занималась и хранила верность Славе/Вячику. Почему? Потому что она только генератор обиды (определяемой Алексеем Дмитриевич Шмелевым как недополученная любовь) на главного героя, найти толкового мужчину с таким функционалом Кате просто не положено. И вроде бы Слава/Вячик и Катя подают признаки человеческой жизни – Алексей Николаевич замечательно прописывает их чувства, мысли, разговоры и в целом историю любви – а регулярно оп! – становятся видны руки автора, торчащие под подолами на самом-то деле кукол из папье-маше.

Причем началось у меня осознание мертвенности персонажей с Пети Павлика, который в детстве был мальчиком-загадкой с большим сердцем, но уже в университете стал сюжетным транспортом для перевозки главного героя в нужные локации. Поэтому Петя и философ, и эзотерик, и миллионер, и друг властей предержащих, и враг властей предержащих. Серый Волк для Славы-бомжовича. Убедившись, что у Павлика нет постоянного характера и он появляется на страницах книги только в функции волшебного помощника, я решил подойти с тем же вопросом о функциональности к паре главный герой + его любовь, и все мои сомнения о моделировании Алексеем Николаевичем их характеров рассеялись: не было никакого моделирования, автор передвигал кукол так, как ему требовалось для очередной сцены с политическим смыслом. А признание писателя, что "Одсун" был "книгой-для-себя" и допиливался в сжатые сроки с целью сократить политическое и высветить личное, расставило все на свои места.

"Одсун" Алексея Варламова – прекрасная книга о том, как мы жили до 2018 года включительно и как мы добрались до жизни такой (Константин Мильчин называет этот тип сюжета "Разбираем трактор") с рамочным контрпримером, как благополучно живущие чехи в 40-е дошли до близкого к геноциду массового изгнания немцев из Судет. Чешская часть – познавательная, российско-украинская – узнавательная, а рассуждения Славы/Вячика – очень душевные, честные, по-простецки непредвзятые, а потому регулярно противоречивые. Только не ждите от романа живых персонажей. Их там нет.

Перед тем, как сформировать своё мнение о книге, долго размышляла над ней. Как сложилась бы моя читательская судьба, не попадись мне сие творение? - Уверяю вас, неплохо, эту книгу с успехом могли заменить многие другие, ну, или одна, с которой я бы не замечала, как день сменяется ночью. Главный герой Павлик Непомилуев - стал ли он мне литературным другом? - Тут вот в чём заковыка. Если бы я не жила в СССР, если бы эта страна не была в моём детстве и юности, возможно, я поверила бы байкам сокурсников Павлика на картошке. Но эта книга, как я обнаружила, содержит сплошной мат (кстати, нематерными словами, ведь чтобы обругать, не обязательно некультурно выражаться, хотя нелитературная лексика всё-таки присутствует, она не напрягает мой читательский ум), адресованный в то время, которое было самым радостным у многих читателей. Да, не всё идеально было в нашей стране. Да сегодня ведь и не ставится такой задачи вернуть СССР - чего ж теперь литературной злобой дышать в прошлое? Да и Павлик сам из городка Пятисотого какой-то ненастоящий. Мне не попадалось таких знакомых, более своей святой верой в страну похожих на святых. Город этот, откуда Павлик, со страницами принимает облик далёкого детства, куда нельзя вернуться. И смог ли главный герой с особенностями своего характера вжиться в абсолютно чуждый ему коллектив - это только автор так написал, а в данном случае я не доверяю автору.
Скорее этот мир, созданный писателем, походит на альтернативную страну, которая была где-то, но не в нашем прошлом. Есть в описании какая-то развращённость, когда ректоры походят на уборщиц, а уборщицы - на герцогинь. И есть у меня вопрос к скорочтению Павлика. Вы видели творение Солженицына "Архипелаг ГУЛАГ"? Только в 1 и 2 частях 640 страниц. А наш Павлик, любящий всем сердцем свою страну, за пару дней прочёл сию книжицу, обёрнутую в обложку "Остров сокровищ". Мелочь, а как-то не клеится с реальностью. И таких мелочей, для которых клея нет, а подгоняют молотком и скотчем, в этой книге масса.
В общем, я жила совсем в другой стране, а не в той, которую нарисовал автор.

Новый сезон "Большой книги", новый роман Алексея Варламова.
"Одсун" роман многослойный, отсылающие ко многим произведениям самого Варламова и не только, вот где уж действительно гипертекст и интертекстуальность. Здесь и "Москва-Петушки"  (уезжал герой романа в свою Купавну с того же Курского вокзала и до Железнодорожного по тому же маршруту ехал, что и Венечка, да и финал перекликается с произведением Ерофеева), и "Купавна" самого Варламова. И его же"Душа моя, Павел", и книги из серии ЖЗЛ: Пришвин, Григорий Распутин, Булгаков, Розанов. И есинские "Твербуль" и "Дневники ректора". И пивная "Тайвань", не первый раз упоминается у Алексея Николаевича. Все перекликается и переплетается. И так во всем романе. Лейтмотив "Одсуна" это КАТАСТРОФА. Чернобыльская катастрофа и катастрофа судетских немцев, крушение на станции Купавна и Киевский Майдан 2014 года, личные и государственные, распад семьи и СССР.
История жизни главного героя переплетается с историей страны. Правда ГГ никак не участвовал в жизни страны, он был сторонним наблюдателем, как и многие его соотечественники. И как только он решил стать деятельным участником, для него все кончилось печально.
При всем моем уважении к Алексею Николаевичу, всё-таки это литературоведческий роман. Его написал филолог. Ну уж прямо видны все конструкции и  приемы. И сразу становится понятным что Катерина, это образ Украины, то есть части России, которую насильно заставили учить мову.

Я не хочу, – она заплакала. – Я не люблю украинский язык. Ну ладно еще английский, французский. Или лучше всего испанский. Да и какая я украинка? Я – Катя Фуфаева. У меня папа русский, мама русская, они приехали на станцию работать и здесь поженились. В школе нас заставляли мову учить, но кому она нужна? Все же всё понимали и ставили кому четверку, кому пятерку в зависимости от того, как выучил Шевченку.

И как из русской советской девочки Кати Фуфаевой получилась ярая украинская националистка? А все потому, что главный герой сам ее толкнул в объятия Америки. Но это все шито белыми нитками по черному крепу. Тут другой ассоциации и не возникает.
В названии глав романа, очень много отсылок к другим произведениям. И тот же "Твербуль" Сергея Есина, и "Звёздочка", "Купавна" и "Попугай на Оке" - самого Варламова. Про "Три сестры" и говорить не приходится. А чего стоит "Памяти "Памяти" - саркастическая отсылка к роману Марии Степановой.
А игра слов - Съест КПСС, Даждь дождь,  Каммингс-аут, Голова Гоголя, Бен Гурнов, Вес Бхутто.
Варламов на данный момент является ректором Литературного института. И себя он выводит в образе ректора Литинститута, затеявшего ремонт.

Тогда же я увидел нового ректора, который ремонт затеял. Я понял, что это был ректор, по той почтительности, с какой распахнули ворота перед его автомобилем. Он был за рулем, и лицо его показалось мне знакомым. Даже не само лицо, оно-то как раз сильно изменилось, постарело, покрылось морщинами, и рано поседевшие волосы уже не были мягкими и густыми, но выражение растерянности, глубокой неуверенности в себе оставалось таким же, как много лет назад, когда я этого человека в первый и единственный раз в жизни повстречал.

И оказался это человек, ехавший с рассказчиком в одном трамвае, сопровождавший жену в роддом. И денег у него не было. Переплетение судеб. Надо понимать, что автор романа и рассказчик, то есть главный герой, не один и тот же человек. Но ход, когда рассказчик упоминает автора (ректора Варламова), очень интересен.
Помимо ректора Варламова в романе ещё присутствуют два ректора: Сидоров и Есин. К Есину автор и рассказчик испытывают симпатию. А вот про Бориса Николаевича Тарасова, который был ректором между Есиным и Варламовым, ни слова. Хотя сейчас они трудятся в одном институте. И про Литинститут много. И чтобы показать что рассказчик не тождественен автору, допускается намеренная ошибка.

Катя собиралась поступать в Литературный институт на факультет поэзии.

Но через некоторое время исправляется:

Самое удивительное, что в институт Катя поступила. Правда, не на факультет поэзии, какового в Литературном институте и не оказалось, а были только поэтические семинары, но туда ее не допустили даже до экзаменов.

Говоря про катастрофу, нужно упомянуть и мотивы "потерянного рая" и изгнания. Купавна, тот самый рай, а исход, изгнание связано с Филями (ещё одна важная локация романа), ведь в Филях Кутузов принимает окончательное решение оставить Москву, и судьба судетских немцев, изгнанных из своего дома. И увязывается изгнание немцев из Судет с гонением на все русское на Украине
Можно долго ещё копаться и найти множество отсылок, реминисценций, оммажей и много другого. Но лучше это прочитать. При всей своей сконструированости, роман Варламова это литература. Хорошая литература. Мне не особенно понравился "Мысленный волк", но рассказы и повести даже очень. А в этом романе есть что-то, что отзывается в душе.

Варламов, Варламов. Не слышала никогда ни о каком Варламове, но в новинках "Редакции Елены Шубиной" настойчиво мелькала его книга. Ну, я ж люблю спонтанно знакомиться с новыми (российскими!) авторами. Выбор пал на этот роман.
Начиналось всё прелестно. Нескладный прыщавый 17-летка Павел собирается забирать документы из МГУ - не поступил на филфак. Он - патриот своей страны из закрытого города, сирота, чудом набрал 17 баллов вместо нужных 22. Нет грамотной речи, складного мышления. И тут происходит чудо. Сама декан быстренько устраивает всё так, что Павлика берут благодаря четырём апелляциям. Но учиться герою не пришлось. Его с однокашниками услали на картошку. И времени молодые люди провели на сборе этого овоща непозволительно много.

Не знаю, какую цель преследовал автор и к чему вплетена в сюжет религия ближе к финалу. Роман воспитания? Что-то я особых перемен в Павлике не увидела. Становление героя? Ну в какой-то степени. Есть ли желание знакомиться с другими книгами автора? Вряд ли.
Хороший язык, и персонажи интересные. Замкнутое пространство, молодые бунтующие умы, вкусное описание студенчества. А вот как-то чем дальше, тем менее увлекательно.