Интермеццо. Пауза

Уже в Москве в своем служебном кабинете Ясенев тщательно анализировал ситуацию в «Архангельской алмазоносной провинции» и свою недавнюю командировку. Изучал дешифрованные сообщения от источников. Своей агентурной сети он уделял особое, повышенное внимание, считал ее незаменимым элементом работы контрразведчика. Его «Alter ego», если можно так сказать.

В психологии это реальная или придуманная другая личность человека. А в контрразведке – конкретное имя или псевдоним твоего источника. Это, говоря проще, важный отдельный аспект твоей службы и даже собственной личности. Главное, чтобы он не стал вдруг твоим реальным «Alter ego» и метафорически не заменил тебя самого в твоем сознании и подсознании. А это иногда случается. «Медовые ловушки» на то и придуманы.

Ясенев любил предмет «Психология объекта», который изучал на Высших курсах КГБ со своим другом и земляком Сергеем Грачевым. Оба были лучшими студентами на этом семинаре. Сейчас полковник Грачев возглавлял особый отдел – политическую контрразведку. А Ясенев до сих пор с удовольствием и пользой почитывал специальную литературу по психологии и психофизиологии.

Но и о своем физическом состоянии не забывал, поддерживал спортивную форму. Поэтому утром на своей служебной квартире обязательно делал зарядку, бегал трусцой в парк, каждую неделю посещал бассейн и ведомственный спортзал, где занимался боксом и самбо, а по субботам с охотой ездил в чекистский тир – пострелять. Он был бы не прочь и дрова порубить, как Челлентано, поскольку скучал по Лизе, а их разрыв считал все-таки временным явлением.

О Тарланове он старался не думать, поскольку все больше и больше начинал сомневаться в искренности его слов. Вернее и скорее всего, он сам себя уверил в идее фикс. Так бывает. Став по какой-то причине в своем коллективе изгоем, Тарланов стал подозревать всех и вся. Крыша у чекистов тоже иногда плывет, как лед по Северной Двине. Скорее всего, ветеран просто заигрался в шпиономанию.

Один из первых признаков развивающейся шизофрении – это держаться обеими руками за какой-либо предмет. Карандаш, брелок, очки. В данном случае это была желтая папка. Ходить всюду вместе с ней, бояться потерять, придавать ей огромное мировое значение. Это ли не факт какого-то нездоровья в голове?

Но, с другой стороны, «Кохинор» на работе в администрации губернатора действительно больше не появлялся. Ясенев справлялся об этом и через официальные источники, и при помощи своей агентурной сети. Никто его больше не видел и не слышал. Исчез, как воду канул. Невольно вздрогнешь, вспомнив слова Тарланова, что он покоится на дне Северной Двины. Однако тут могло быть что угодно. Вплоть до бегства за границу или похищения.

От всех этих мыслей спасала работа. Первое, большая часть источников отмечала отсутствие какого-либо контроля со стороны властных структур Архангельска на месторождениях и практических действий по их разработке. Это совпадало с его собственными выводами после последнего посещения алмазоносной провинции. Но главное, и это касалось всей отрасли, всего сектора экономики – это отсутствие нормативной базы в области обращения драгоценных камней.

Во-вторых, явная заинтересованность в месторождениях транснациональной корпорации «Де Бирс». Она стремится к монопольному контролю над ними. Это следовало из анализа многих источников. Не только в Архангельске, но и здесь, в Москве, даже в Кремле. И, скорее всего, этот контроль нужен «Де Бирс» для того, чтобы действительно осуществить консервацию месторождений на долгий срок. Это и понятно. «Де Бирс», как регулятор мирового рынка алмазов, не заинтересован в поступлении на него дополнительного объема драгоценных камней.

Вот два главных акцента, которые выделил Ясенев в своем отчете руководству. Еще он обратил внимание на дельцов, крутившихся вокруг месторождений, где было много лиц кавказской национальности. Уже не граждан России, а Грузии, Армении, Азербайджана. Шота Арахамия, братья Тигранян, Ашот Петросян, Маргания и другие. Но и своих хватало. Тот же Березкин. Жогин. Банкетов. Козочко. Ефимчук. Правдин. Ниточки от них тянулись в Москву, в министерства, в администрацию президента, в Счетную палату и так далее.

Получался большой такой Колобок, катающийся по трассе Архангельск – Москва, «туда-сюда-обратно, тебе и мне приятно». В этот питательный и румяный Клубок-Колобок входили архангельские высокие чиновники, их покровители в столице, фирмы и фирмочки, иностранные и доморощенные дельцы, связанные с криминалом, а то и отвязанные уголовники. Список, по желанию, можно было бы представить. Ясенев составил его, но к отчету пока решил не прикладывать, держал в запасе. В нем были перечислены не только всем известные публичные фигуры, но и рангом поменьше.

Через несколько дней, аккумулировав все сведения, Ясенев представил генералу Кораблеву, руководителю Главка, отчет о командировке в Архангельск. Выглядел он примерно так. «Де Бирс» стремится заполучить контрольный пакет акций «Севералмаза». Но исключительно для консервации проекта разработки двух месторождений, прежде всего Ломоносовского.

Братья Тигранян и другие «застольники», имея поддержку во властных структурах, в Кремле и правительстве, в сговоре с представителями транснациональной компании (вот откуда в Архангельске взялся Раймонд Кларк) создали акционерное общество «Согласие». С целью скупки контрольного пакета «Севералмаза».

А чтобы иметь административный ресурс, в число акционеров «Согласия» были включены «Управление делами президента России» в лице его руководителя Павла Бородина и местное агропромышленное объединение Назарьево, представленное губернатором области Ефимчуком. По 10 % каждому. Остальные акции разошлись по подставным фирмам и коррумпированным чиновникам.

– Сам черт сломит ногу в этой хитрой схеме, – выразился генерал, читая отчет Ясенева.

– Обратите внимание, Сергей Николаевич, – что в самом «Севералмазе» уже нет контрольного пакета акций. Он у «Согласия». А для прикрытия они отдали 26 % Комитету по управлению госимуществом Архангельской области, то есть Ефимчуку. Ну и разбросали по мелочи доли процентов разным фирмам, холдингам и физическим лицам. Таким образом, речь идет о вероятном нанесении в скором будущем ущерба экономическим интересам государства.

– Торопиться не будем, чтобы не попасть впросак. Видишь, какие там фигуры задействованы? Пока собирай и копи все материалы и документы по этому делу. Чувствую, нам еще много времени придется разгребать эти авгиевы конюшни.

– Как бы этот эшелон с алмазами не укатил далеко вперед, – выразил осторожное сомнение Ясенев.

– Ничего, догоним. А надо будет, вспомним белорусских партизан во время войны. Товарищей Ковпака и Машерова.

– Тогда уж и Судоплатова, – добавил Ясенев. – Очень эффективные методы применял.

Бриллиант – вечный дар любви под музыку Вивальди

На столе у Ясенева лежали свежие статьи различных экспертов и журналистов СМИ по «алмазной тематике» за последние две недели. Одна из них была только что напечатана в «Коммерсанте». Автор – Ж. Монц-Болейн. Ясенев знал в этой сфере практически всех. Тут что-то новенькое. Странная фамилия. Иностранец? Вообще, мужик или баба? Что это еще за Монстр-Облей такой, такая или такое?

Он просмотрел эту статью по диагонали, чтобы не терять времени. Написано живо, интересно, с фактами и выкладками. Ситуацию на архангельских месторождениях и вообще в этом секторе промышленности автор знает. Это хорошо. Сведущие профессиональные люди нужны в любом случае и качестве. Без гендерных признаков.

Ясенев отметил красным карандашом несколько абзацев в статье, перечитав их заново.

«…В эту алмазоносную провинцию еще три года назад ринулись все, кого манила заоблачная прибыль. А на нищую жизнь жителей самого Архангельска и провинции – не алмазоносной, а обыденной, – всем было плевать. Все они были вынуждены вступить в жестокую, а то и кровавую битву между собой. Приз велик – минерально-сырьевая база алмазов на архангельских месторождениях. И не с этим ли связана загадочная череда смертей в прошлом, настоящем и, мало кто сомневается, в будущем?».

«…Ситуация вокруг месторождений в Архангельске весьма странная. Есть многочисленные владельцы разных компаний, есть юридические интересы края, но нет первой фигуры на этом поприще. Акционерной компании «АЛРОССА». К чему бы это? Она добровольно сложила оружие? Или её вынудили к этому? А если так, то кто? Физическое или юридическое лицо? Уж не “Де Бирс” ли? Опять много вопросов, а ответов нет…».

«…Внимательный читатель попросит уточнений по Архангельску. Но данные по балансовым запасам месторождения и добычи засекречены до сих пор. Судя по всему, ситуацию там плотно и жестко берут под контроль органы госбезопасности. Мой вывод: “Архангельская алмазоносная провинция” может стать конкурентом на внутреннем рынке “АЛРОСЕ”. А станет ли?».

Откуда этот тип знает, что контроль со стороны контрразведки над «Архангельской алмазоносной провинции» перешел в новую стадию, чтобы закон и порядок не стали для дельцов пустым звуком, а жирные коты перестали облизываться от вкусной сметаны? Он вновь обратился к статье:

«…Сейчас “АЛРОСА” стремится занять особое место в мировом алмазно-бриллиантовом бизнесе. Претензии оправданы. Однако, может быть, “Архангельская алмазоносная провинция” чуточку исправит это положение, если решит приоткрыть забрало, показать лицо и вступить в борьбу на этом рыцарском турнире? Вопрос пока висит в воздухе, пропитанном густым туманом…».

Ясенев усмехнулся. Хорош «рыцарский турнир», где нет никаких правил! И все-таки решил, что писала женщина. По некоторым косвенным лексическим признакам, вроде «забрало», «рыцари», «кровавая битва» и прочей экспрессивной чепухи. Наверное, какая-нибудь старая дева. Полковник почему-то представил её дамой преклонных лет, в шляпке, с зонтом и седыми буклями. Как старуха Шапокляк из мультфильма.

Но он отметил также мужской азарт, краткость и некое шутовство для широкой читательской массы. Хотя и посетовал на некоторые ошибки или недомолвки. Но в алмазном бизнесе, не смотря на блеск продукции, много тайн и мрака. По крайней мере, как она сама написала, «пропитано густым туманом». Особенно то, что связано с «Де Бирс». И всего не расскажешь.

Ему вообще вдруг захотелось, чтобы она оказалась не старухой в деменции, а прелестной девушкой. Хотя это невозможно. Девушки не интересуются скучным производством и экономикой, они, как известно, любят бриллианты. А бриллиант, если верить девизу «Де Бирс», это – «вечный дар любви».

А вообще-то не плохо бы и познакомиться. Для дела, исключительно. Статьи в большой прессе почти всегда носят заказной характер. И это неудивительно. В бизнесе непростые отношения между конкурентами. В роли «третейского судьи» часто выступает журналист. Со всеми вытекающими выводами. Вот почему особенно важно перетянуть газетчиков на свою сторону.

Поэтому Ясенев уже загодя «положил глаз» на эту Монсиху. Так в народе прозвали историческую Анну Монц, любовницу Петра Первого, которую тот за измену казнил. А король Генрих VII за то же самое обезглавил свою неверную супругу Анну Болейн. Незавидная судьба, похоже, ждала и эту журналистку с открытым забралом на средневековом турнире.

Полковник преследовал свою цель. Планируя различные мероприятия по защите интересов России на алмазоносных месторождениях, ему было необходимо сформировать правильное общественное мнение с использованием СМИ. Пресса влияет и на думу, та – на правительство, а в итоге выходят нормальные законы. Появляется нормативная база, на которую можно опираться в своей работе.

Некоторые журналисты уже давно сотрудничали с ним в этом направлении. Кто-то из патриотических соображений, кто-то втемную. Почему бы и не Ж. Монц-Болейн? Хоть взглянуть на этот сохранившийся со времен Средневековья артефакт.

Однако заказные статьи стоили недешево. От пяти тысяч долларов и выше. Ясенев такими деньгами не располагал. Да и в службе госбезопасности подобного фонда для представительских расходов не было. Но контрразведка умела обходиться и без них.

– Ищи внутренние ресурсы, – иронично посоветовал ему генерал-полковник Кораблев, когда он впервые обратился к нему с такой проблемой.

Ясенев вновь стал вспоминать, чему его учили на Высших курсах КГБ, на занятиях по психологии, психофизиологии и прочим наукам, способствующим изучению и взаимодействию с объектом. Не только вербовке, но использованию источника втемную.

Имелись свои психологические приемы и методы воздействия на ум, душу, совесть, сердце и печень. Не всегда, конечно, получалось, но чаще срабатывало. А тут какая-то старуха Шапокляк с буклями и уже наверняка в дементном возрасте. Тьфу! Плюнуть и растереть.

На следующий день он случайно встретился в Доме журналистов с главным редактором «Независимой газеты» Трегубовым, своим старым приятелем и ровесником. У них там был творческий вечер и какая-то презентация. По давней традиции, выпив за стойкой бара по бокалу вина, сели за шахматный столик. Когда партия перешла в эндшпиль, Ясенев невзначай спросил:

– Слушай, Виталий Егорыч, тебе, часом, не знаком такой Монц-Болейн из вашей среды?

– А что? – обдумывая ход, отозвался главред. – Хочешь его вербануть?

– Мне тебя хватает, – пошутил Ясенев. – Ну, не лично, а твою газету, которая одна стоит десятка источников.

– Ста, – возразил Трегубов. – Но только для тех, кто умеет читать между строк.

– Так знаешь конкретно такого журналиста или нет?

– Ты мне специально мешаешь думать? Боишься проиграть?

– А ты у меня все равно никогда не выиграешь.

– Ладно. Предлагаю ничью.

– Согласен. Эндшпиль все равно ничейный.

А на доске у них оставалось только по королю и по одной пешки. Но это ничего не значит. Главное, где они расположены. И с одной пешкой можно победить.

– А конкретно такого журналиста я не знаю, – усмехнулся главред. – Призрак.

– Так я тебе и поверил. Чтобы гуру журналистики и никого в ней не знал! Да даже того, кто еще сам не сделал первый шаг в этом направлении.

– Я знаю только то, что знаю. А знаю я ничего, то есть ничего не знаю.

Да, главреда на кривой козе не объедешь. Трегубов, перед тем как убрать фигурки в доску, вдруг произнес:

– Когда-нибудь о тебе, Александр Петрович, начнут писать книжки. Но не надейся, что этим займусь я. А вот посоветовать название одного из этих бестселлеров по роду твой деятельности могу. И очень удачное, на мой взгляд. Оно касается что якутских алмазов, что архангельских, которыми ты занимаешься. «Блеск и ярость». Ты спросишь, почему?

– Нет, не спрошу.

– А потому, – невозмутимо продолжал Третьяков, не обращая внимания на его реплику, – что алмазы всегда сами идут в бой, причем с блеском и яростью. Метафизически. Не в бой, в смысле, как поллитровки в стекло. А сами воюют, сражаются за свою чистоту и красоту, как девушки за девственную невинность. Ну, правда, не все девушки. Некоторые, напротив, только и ждут своего покупателя, чтобы продаться дороже. Вопрос цены. Но есть и другие. Вот они-то и есть настоящие алмазы и бриллианты.

– Ничего не понял из твоего спича. Но, кажется, ты прав.