Глава пятая

После полудня погода резко испортилась. С моря подул холодный ветер и облака затянули небо. Дождь еще не начался, но точно был на подходе. К тому времени, когда Стас появился в ресторане, где должны были пройти поминки, он казался самому себе выжатым лимоном. Вчерашнее нападение и его последствия, конечно, не вывели кадрового военного из равновесия, но спать он лег очень поздно.

Сегодняшний же день с самого утра выдался чрезвычайно насыщенным. Сначала было отпевание и прощание с покойным в католическом храме. Оказалось, что Андрис был активным прихожанином. Затем, на кладбище, ему пришлось вытерпеть долгие соболезнования, сохраняя при этом скорбное выражение лица. Все это не понравилось Стасу и заставило отступить вполне объяснимую скорбь. А тут еще адвокат с его неуемным любопытством. Цирус держался и не приставал с вопросами лишь до того момента, пока они не покинули кладбище и не сели в автомобиль. Тут и началось. Адвокат так скрупулёзно выспрашивал подробности нападения, что оставил полицейских далеко позади. И хотя Стас сказал ему, что оставил банковский ключ в сейфе отеля, тот и не думал прекращать расспросы. Стасу пришлось очень подробно отчитаться за весь предыдущий вечер.

В частности, описать, насколько возможно, нападавших и рассказать о флешке, положенной в ячейку. Только тогда адвокат сообщил причину своего волнения. Оказывается, что этой же ночью неизвестные пытались взломать дверь его конторы. Однако, они не смогли отключить сигнализацию. Она сработала, и полицейский патруль вспугнул злоумышленников.

– Нападения на вас, мой друг, и на мой офис – связаны. Я знаю, что им нужно. Флешку. Боюсь, что эти люди не остановятся ни перед чем! Вы в опасности, Станислав!

– Мне кажется, что вы преувеличиваете, мэтр. Но я приму ваши опасения к сведению. И обещаю быть настороже, – сказал Стас, лишь бы адвокат отвязался.

– Вам еще повезло! Не появись вызванная горничная, вы могли пострадать гораздо сильнее, а не отделаться одной ссадиной.

– Да и ту я получил, свалившись на пол, когда бандиты перестали меня держать.

– Ладно, – начал остывать Цирус. – Будьте больше на людях и избегайте темных и пустынных мест.

Стас с готовностью закивал головой, собираясь действовать с точностью до наоборот.

Ресторан при доме прессы имел один небольшой, достаточно вместительный зал, в котором очень часто проходили различные официальные и неофициальные мероприятия. Как объяснил Цирус, обслуживающий персонал поднаторел в их организации, и на него можно полностью положиться. В течение получаса Стас вместе с Цирусом встречал людей у входа, еще раз выслушивал слова утешения и приглашал к столу. Когда поток гостей иссяк, двери в ресторан закрыли, и поминки начались. Всего набралось, по прикидке Стаса, человек сорок-пятьдесят. Столы, рассчитанные на восемь персон, в зале были установлены по законам симметрии и на небольшом расстоянии друг от друга, что позволило без труда рассадить всех. Здесь собрались люди, так или иначе, имевшие отношение к его брату. Бывшие работодатели, сослуживцы из редакции, в которой начинал и долгое время работал Андрис, служащие его агентства и, наконец, друзья и близкие приятели, а также приятельницы. Их число достигало чуть ли не половины всех присутствующих. Стаса посадили за стол с самыми значительными персонами. Все эти люди были приблизительно в возрасте Цируса или ненамного моложе, и все в разное время принимали большое участие в судьбе Андриса. Они грустно пили из маленьких рюмок водку местного производства, по очереди говорили тосты, схожие, как под копирку, оплакивая трагическую смерть талантливого журналиста. Насколько они были искренни в своих словах, знал один Бог. Стаса покровительственно хлопали по плечам и предлагали держаться, не раскисать. Он твердо обещал. Через минут сорок четверо наиболее важных гостей с его стола, попрощавшись, покинули ресторан. С их уходом атмосфера в зале стала более непринужденной. Стас тоже почувствовал это по оживлению Цируса. Устав от его болтовни, он под извинительным предлогом покинул свой стул и лавируя между столами, вышел в рекреацию. Здесь было пусто. Во время тотальной борьбы с курением, когда в общественных местах оно запрещалось по всей Европе, здешние курильщики решали вопрос, выходя во внутренний двор, где было оборудовано место для курения.

Но уединение Стаса было сразу же нарушено. Кто-то взял его сзади за локоть. Он обернулся и увидел Ирму Прельшт. С ней он познакомился еще утром в церкви. Вездесущий Цирус успел рассказать Стасу о девушке. Ей было двадцать пять лет, и она закончила аспирантуру, защитив диссертацию по экономике. Как цветисто выразился адвокат, Ирма – нетипичный для девушки образчик ума и красоты. Невеста его брата была в траурном закрытом платье, скрадывающим ее фигуру. О понесенной утрате говорили покрасневшие голубые глаза и темные круги под ними. Длинные и волнистые светло-русые волосы уложены в строгую прическу. Стас нашел ее очень красивой, хотя и грустной.

– Извините, что помешала вашему уединению. Я вынуждена сейчас уехать. Честно говоря, мне трудно здесь находиться, – сказала она, глядя ему куда-то в переносицу. – Надеюсь на ваше понимание. И еще, Станислав. Приглашаю вас в гости. Наш дом в пригороде, в очень живописном месте, вы там сможете отдохнуть. И я хочу познакомить вас с отцом. Он человек занятой, но в воскресенье обещал быть дома. Приезжайте к нам обязательно, еще и потому, что нам надо с вами кое-что обсудить. Лучше всего это сделать у нас в спокойной обстановке, где никто не помешает. Согласны? Отлично! Сейчас четверг, я буду ждать вас в субботу. Запишите мой телефон.

Она говорила с ним на превосходном английском голосом с бархатными модуляциями, поневоле взволновавшем его.

Стас послушно вбил в память мобильника цифры телефона Ирмы и сдержанно простился. До этого момента он не общался близко с подобными особами. Его знакомые девушки были проще и понятнее. А вот Андрис не мог выбрать себе в жены обыкновенную девушку, это точно было бы не в его стиле.

Постепенно атмосфера в зале теплела. Гости стали пересаживаться, устраиваясь уже не по статусу, а по интересам. Все чаще в разговоре мелькали специфические термины и словечки, кто-то нет-нет, да и повышал голос, доказывая оппоненту свою позицию. Но все же до песен и прочих атрибутов пьяного веселья дело не доходило, народ подобрался культурный. Если Стас полагал, что теперь-то его оставят в покое, то ошибался. К нему стали подходить по одному, те из друзей Андриса, кто считал своим долгом выразить соболезнование лично и не успел сделать этого на кладбище. Тут-то к нему подсела молодая женщина, показавшаяся Стасу совсем юной, но приглядевшись, он увидел едва заметные морщинки, выдававшие более солидный возраст. Рута Миларуне, так она представилась, была коллегой Андриса по журналистике и директором его фирмы, то есть человеком более чем осведомленным в делах брата. В отличие от нордически строгой красоты Ирмы, Рута, черноволосая и кареглазая, привлекала мягкостью черт, женственностью и обаянием. Кроме этого, у нее была стройная фигура с приятными формами без малейших признаков анорексии, модной болезни современных модниц. Искреннее же горе в ее глазах сразу расположило к ней Стаса. Он даже подумал, что раньше ее с братом связывали не только служебные отношения. Она рассказала Стасу про то, чем жил и занимался Андрис в последнее время. Он вел колонки в нескольких интернет-изданиях, в основном освещая острые социальные проблемы. Причем от репортерства фактически отошел, больше занимаясь аналитикой. Еще он выступал в телешоу, как постоянный гость, отсюда и популярность. Два года назад ему присудили международную премию за вклад в журналистику. Вот с тех пор Андрис и стал посещать светские тусовки. У него появились новые друзья: бизнесмены, политики, а значит и новые возможности. Тогда же Андрис открыл рекламную фирму.

– Я слышал, что она процветает, – вставил Стас.

Рута грустно улыбнулась:

– Сложился такой миф. Будто бы ваш брат во всем был успешен.

– А это не так?

– После рождения дочери я на некоторое время отошла от журналистики. Вела свой блог и этим ограничивалась. Андрис предложил мне стать директором его фирмы, сам он не успевал ею заниматься. Я подумала и согласилась. Мы предлагаем рекламные услуги на книжном рынке и в других смежных областях. Конкуренция здесь огромная, приходится крутиться из всех сил. Мы выживали благодаря, в первую очередь, имени Андриса, а вот во вторую – малым издержкам нашего предприятия. Прибыль небольшая, но стабильная.

– Тогда откуда слухи об успешности?

– Пару раз за все время Андрис смог заполучить крупные заказы. В этих случаях прибыль подскакивала вверх, отсюда и слухи. Но оба раза ваш брат выводил прибыль из дела. Говорил, что рассчитывается с долгами.

– Он брал кредит?

– Не могу вам сказать. Официальных бумаг я не видела. Андрис мог взять в долг и частным образом. Я же вам говорила, что у него было много богатых друзей.

– Скажите, Рута, они сейчас здесь?

– Были. В основном за вашим столом.

– А как вы отнесетесь к тому, что мы с вами уйдем отсюда? Боюсь. Что температура нашего мероприятия неуклонно растет, и скоро станет совсем жарко. Я могу вас проводить, если не возражаете. Заодно, задам вам еще пару вопросов.

– Не возражаю. И давайте уйдем не прощаясь, дабы не обращать на себя внимание.

Воспользовавшись подходящим моментом, они выскользнули из ресторана и вышли на улицу, где прошел дождь, прибив упавшие желтые листья к мокрому асфальту.

Глава шестая

Ранние сумерки уже легли на город, и наступило время призрачного равновесия дня и ночи, которое неминуемо сдвигалось в сторону последней. Об этом уже возвещали зажегшиеся фонари. Рута взяла Стаса под руку, и они неспешно зашагали по тротуару.

– А я вас помню по прежним временам. До того, как уехали, – сказала она. –Вы приходили в редакцию к Андрису. И как-то осенью мы вместе ездили в З* на фестиваль реконструкторов. Забыли?

– Нет, что вы! Прекрасно помню. Там было здорово! Вас, Рута, я тоже вспомнил, вы тогда носили косу, верно?

– Коса была, не отрицаю, – Рута посмотрела на него с кокетством. – Но вы на меня внимания не обращали, все время ходили за какой-то девочкой, не помню имени.

– Было такое, – Стас решил переменить тему. – Рута, скажите, а как вы догадались, что я говорю на вашем языке? Вы ведь сразу заговорили со мной на нем. В этот мой приезд со мной общаются либо на русском, либо на английском.

– Ничего сверхъестественного здесь нет. Вы раньше на нем хорошо говорили и вряд ли успели забыть.

– Не забыл, конечно, но отвык. Нужна практика.

– Со мной у вас она будет. Я не люблю эту новомодную традицию использования английского языка вместо родного. Туризм туризмом, а перебарщивать не стоит. А вы, Стас, как считаете?

– Знаете, я вообще ничего не считаю. Я больше всего общаюсь на французском. И все чаще ловлю себя на мысли, что и думаю на нем же.

– Постепенно становитесь французом.

– Скорее всего. Рута, я хотел спросить об Андрисе. Как он жил последнее время? Я ничего о нем не знаю, а меня все спрашивают и думают, что я хитрю.

– Расскажу. Когда-то давно, еще до моего замужества мы работали вместе, и я жила с ним. Год. Потом ушла. Вы же знаете его, он любил свободу и не хотел обременять себя семьей. Но дружеские отношения мы сохранили. Потом я вышла замуж, родила и развелась. Типичная такая история. И да, три последних года мы общались достаточно плотно. Он был на подъеме. Очень много работал. Однажды, прошлым летом, влез в очень острую тему, связанную с коррупцией. Ему стали угрожать, избили. Андрису пришлось прятаться. Он отсиживался до тех пор, пока не опубликовал свое расследование. После публикации от него отстали. Вообще, он всегда писал статьи на злободневные темы. Не боялся вызвать чей-то гнев.

– А где он жил? Я знаю, что квартиру нашей мамы он продал. На даче? У нас оставалась дача.

– Да, долгое время он жил загородом. Старую дачу снес и построил новый дом.

Строил и перестраивал. Любил сам участвовать в стройке. Но со временем движение стало очень интенсивным, на его направлении по утрам возникали пробки. И, чтобы не опаздывать, Андрис решил перебраться поближе и разорился на квартиру в центре. Постоянно стал жить в ней, а в доме бывать наездами. Это было два года назад. Пока неожиданно не влюбился.

– Ирма?

– Да. Ирма. С ней у Андриса все было серьезно. Поверьте, я не ревную, давно все перегорело. Была рада за него. Ирма – необычная девушка, умная, ироничная и жесткая, если надо. Они повстречались не где-нибудь на тусовке, нет. В суде. Андрис судился по своему обыкновению. Вы, я думаю, в курсе положения дел?

– Да уж, адвокат просветил.

– Ну вот, однажды пришел он раньше начала и решил провести лишнее время на заседании арбитражного суда в соседнем зале. Вход там был свободный. А рядом села Ирма, ей нужны были материалы для диссертации. Андрис мне рассказывал потом. Видит, сидит красавица, что-то наговаривает тихо в диктофон. Подумал, что репортерша, заговорил, так и познакомились.

– Я всегда думал, что он не женится, – сказал задумчиво Стас. – Никогда. У него всегда кто-нибудь был и не одна, а вот до свадьбы не доходило. Значит, и на старуху бывает проруха.

– Они начали встречаться не сразу, с января этого года. И как-то вдруг все стало серьезно. Они буквально не расставались. Везде вместе. И в их доме Андрис стал своим человеком, жил там неделями. В октябре они объявили помолвку. Свадьба должна была быть через две недели. Ужас какой!

– А что Андрис? Он не был чем-то встревожен?

– Вы далеко не первый, Стас, кто задает мне этот вопрос. Я уже много раз отвечала на него в полиции. И вам тоже не скажу ничего интересного. Вы должны знать, ваш брат не любил афишировать свои переживания. По крайней мере со мной он не делился. Всегда в хорошем настроении, шутил как и раньше. Единственное, что могу сказать, к нему на фирму неделю назад, дня за три до смерти Андриса, приходил один человек. На клиента не похож. По возрасту лет за пятьдесят. Не яркий такой, понимаете, не запоминающийся. Он потолкался в офисе, буклеты полистал. Тут Андрис приехал. Они прошли к нему в кабинет и сидели около часа. Мне документ один нужно было подписать, я пыталась пройти, а у него дверь закрыта. Так и не пустил.

– И что дальше?

– Ничего. Человек ушел, я документ подписала. Спросила Андриса, кто это был. Он посмотрел на меня так серьезно и говорит, что никто. Не было его. И засмеялся, типа он дурочку разыграл. Все.

– Вы про этого человека рассказывали полиции?

– Да нет, к слову, не пришлось. А они меня не спрашивали. Это же просто беседа была. Полицейских больше угрозы интересовали.

– Он среди гостей, случайно, не был? На кладбище или в ресторане?

– Нет, вроде бы не было. Я же говорю, неприметный он, и раньше мне точно не встречался. Вот мы и пришли. Спасибо, что проводили.

Рута жила в доме сталинской еще постройки и вход в него был со двора. Они остановились у ворот. Она поцеловала его в щеку и пошла к своему подъезду. Стас полюбовался ее походкой и хотел повернуться, чтобы уйти. В эту минуту Рута обернулась и поймала его взгляд. Какие-то мгновения они молча смотрели друг на друга, затем Стас громко сказал:

– Рута! У вас есть еще свободное время? Сегодня?

– Да, есть, а в чем дело? – она даже моргнула от удивления.

– Прошу, покажите мне квартиру Андриса, пожалуйста. Ключи у меня есть.

Дом, в котором жил Андрис, находился на набережной, недалеко от исторического центра. Это была квадратная, девятиэтажная, сине-белого цвета башня, имеющая два подъезда с противоположных сторон. Все пространство вокруг дома занимали газоны, детские площадки и парковки. Собственно, попасть во двор на машине можно было лишь имея пульт. Или по приложению в телефоне. Когда Стас и Рута подъехали к дому на такси, уже совсем стемнело. И одному Стасу пришлось бы повозиться, чтобы попасть в нужный подъезд. С Рутой все вышло проще. Они прошли через калитку во двор и направились к стеклянной двери первого подъезда. Стас встряхнул на руке связку ключей и передал ее Руте. Она выбрала нужный и показала его Стасу на будущее. Вот мелодично звякнул электронный замок, дверь открылась. Они зашли внутрь подъезда и оказались в большом светлом холле. Под потолком с противоположных стен таращились глазки двух камер видеонаблюдения. Они заменяли консьержа, которого сократили за ненадобностью. Почтовые ящики ровными рядами висели справа по всей длине стены, а напротив входа находились лифты. Все как в Европе. Стас в отличии от брата недвижимость в собственности не имел, и квартира его в Париже была съемной, поэтому ему было интересно, где и как жил Андрис.

Поднявшись на восьмой этаж, Рута и Стас попали в широкий коридор, куда выходили всего три двери. Самая дальняя из них вела в квартиру Андриса. На ней висел номер «31». Дверь была отделана вишневым деревом, а вот замки на ней стояли самые обыкновенные. Никаких тебе магнитных карт или отпечатков пальцев. Впрочем, это не было удивительным. Стас помнил, что Андрис не был сторонником модных тенденций, считал, что любой замок можно открыть, если захотеть, потому не стоит и тратиться. Достаточно иметь защиту от дурака. И в этом вопросе они сходились. А вот дверь только с виду казалась простой. На самом деле, внутри был металл. Стас также помнил, что Андрис, не боявшийся проникновения воров в свое отсутствие, всегда заботился о безопасности, когда находился внутри. Такой вот парадокс. И войдя в прихожую, где сразу же загорелся матовый свет, он тут же убедился в правильности своего предположения. Изнутри на двери была устроена целая система защелок, намертво блокирующих ее. Получалось, что открыть дверь снаружи было бы очень сложно, если не припасти автоген или гранатомет. Прихожая состояла из серо-белых стен, большого зеркала и узкого черного шкафа для одежды. Кроме длинного синего плаща и кожаной куртки коричневого цвета в шкафу было пусто. Стас галантно помог снять пальто своей спутнице и повесил его туда, как и свое. Рута указала ему на маленький ящик, вделанный в стену, где был щиток сигнализации. Сейчас она была отключена. В комнату из прихожей вела еще одна дверь с витражом, изображающим что-то абстрактное. Стас открыл ее и застыл в нерешительности на пороге. Тогда Рута взяла Стаса за плечи и подтолкнула вперед. Что же? Он догадывался, что Андрис обязательно постарается его удивить. Таким он был. Все, что его окружало, всегда было на особицу. Поэтому он был готов к любому интерьеру, самому необычайному.