Отзывы на книги автора «Александр Куприн»

В Италии говорят, что в Рождество мы становимся чуточку добрее. Однако, есть такие люди, которым не обязательно наличие какого-нибудь специального повода, чтобы сделать добро. Оно уже в них, и они готовы поделиться им с нуждающимся. И герой этого небольшого рассказа, вышедшего из-под пера великого русского писателя, не является исключением.

Волею не зависящих от неё обстоятельств семья Мерцаловых оказалась на грани выживания. В тот ужасный фраза "пришла беда – отворяй ворота" перестала быть для них метафорой. За брюшным тифом главы семьи и последующими за ним тратами на лекарства, последовала потеря места управляющего домом; затем случилась смерть одного ребёнка и болезнь другого. Безуспешные попытки найти хоть какую-то подработку, чтобы достать еды и лекарств для дочери довели Мерцалова до мыслей о самоубийстве. Но неожиданная встреча в парке с чудесным доктором не только спасла Мерцаловых, но и заставила их поверить если и не в чудеса, то уж точно в человеческую доброту. В момент наивысшего отчаяния, когда теряется вера в людей и в существование провидения, случаются такие судьбоносные встречи, которые запускают цепь новых событий, способных изменить жизнь к лучшему.

Это произведение замечательно ещё и тем, что оно основано на реальных событиях. Доктор Пирогов действительно был прекрасным и отзывчивым человеком, не способным пройти мимо просящего о помощи, кем бы он ни был. Он был героем своего времени не только благодаря своим профессиональным навыкам, но и своим поступкам, идущим от широкого сердца и доброй души.

Прекрасный рассказ, который, возможно, сделает нас чуточку добрее.

Н.И. Пирогов

В Италии говорят, что в Рождество мы становимся чуточку добрее. Однако, есть такие люди, которым не обязательно наличие какого-нибудь специального повода, чтобы сделать добро. Оно уже в них, и они готовы поделиться им с нуждающимся. И герой этого небольшого рассказа, вышедшего из-под пера великого русского писателя, не является исключением.

Волею не зависящих от неё обстоятельств семья Мерцаловых оказалась на грани выживания. В тот ужасный фраза "пришла беда – отворяй ворота" перестала быть для них метафорой. За брюшным тифом главы семьи и последующими за ним тратами на лекарства, последовала потеря места управляющего домом; затем случилась смерть одного ребёнка и болезнь другого. Безуспешные попытки найти хоть какую-то подработку, чтобы достать еды и лекарств для дочери довели Мерцалова до мыслей о самоубийстве. Но неожиданная встреча в парке с чудесным доктором не только спасла Мерцаловых, но и заставила их поверить если и не в чудеса, то уж точно в человеческую доброту. В момент наивысшего отчаяния, когда теряется вера в людей и в существование провидения, случаются такие судьбоносные встречи, которые запускают цепь новых событий, способных изменить жизнь к лучшему.

Это произведение замечательно ещё и тем, что оно основано на реальных событиях. Доктор Пирогов действительно был прекрасным и отзывчивым человеком, не способным пройти мимо просящего о помощи, кем бы он ни был. Он был героем своего времени не только благодаря своим профессиональным навыкам, но и своим поступкам, идущим от широкого сердца и доброй души.

Прекрасный рассказ, который, возможно, сделает нас чуточку добрее.

Н.И. Пирогов

А вот я вам скажу, что меня, когда мне было десять с половиной лет,
моя собственная мать продала в городе Житомире доктору Тарабукину. Я
целовала его руки, умоляла пощадить меня, я кричала ему: «Я маленькая!»
А он мне отвечал: «Ничего, ничего: подрастешь»

Эту книгу сложно назвать цельным произведением с единым, чётко выстроенным, сюжетом. Это скорее набор зарисовок, эпизодов, отдельных историй, посвящённых жизни обитательниц публичного дома на рубеже XIX и XX веков. Истории эти почти полностью лишены всякого романтизма. Куприн показывает нам жизнь продажных женщин без прикрас, во всей её чудовищной «простоте».

Композиционно повесть состоит из трёх частей. В первой автор рассказывает нам об особом районе города, под названием Ямки, где в одном из многочисленных публичных заведений и живут наши главные героини, девушки разного возраста, характера и уровня воспитания, но с одинаковой судьбой. Совращённые в юности или проданные близкими родственниками в притон, теперь они вынуждены торговать своим телом. Их жизнь незавидна, их удел — общественное порицание и презрение. Но сами они мало стыдятся своей профессии, считая её хоть и грязной, но честной.

«Неужели вы и вправду думаете, баронесса, что мы хуже так называемых порядочных женщин? Ко мне приходит человек, платит мне два рубля за визит или пять рублей за ночь, и я этого ничуть не скрываю ни от кого в мире… А скажите, баронесса, неужели вы знаете хоть одну семейную, замужнюю даму, которая не отдавалась бы тайком либо ради страсти — молодому, либо ради денег — старику? Мне прекрасно известно, что пятьдесят процентов из вас состоят на содержании у любовников, а пятьдесят остальных, из тех, которые постарше, содержат молодых мальчишек. Мне известно также, что многие — ах, как многие! — из вас живут со своими отцами, братьями и даже сыновьями, но вы эти секреты прячете в какой-то потайной сундучок. И вот вся разница между нами. Мы — падшие, но мы не лжем и не притворяемся, а вы все падаете и при этом лжете. Подумайте теперь сами — в чью пользу эта разница?»

Вторую часть повести я бы назвал неким посвящением Достоевскому и его «Преступлению и наказанию». Не зря в ней несколько раз упоминается Сонечка Мармеладова. Подобно Раскольникову, совершившему убийство, а потом, на протяжении всей книги, раскаивавшемуся в этом, герой Куприна, студент Лихонин, так же совершает «преступление», за которое ему долго приходится расплачиваться. В своём высокомерии и заносчивости он решает, что может изменить судьбу проститутки, забрав её из публичного дома и перевоспитав в особу из высшего общества. Но не обладая ни умом, ни высокими моральными качествами, а лишь глупым тщеславием и юношеским максимализмом, он естественно не справляется с этой задачей. Ему очень быстро надоедает его новая «игрушка», но и признаться в этом перед собой и перед девушкой ему тоже не хватает смелости. Не наивная Любка, вынужденная торговать телом, чтобы не умереть с голоду, выступает здесь отрицательным и комичным персонажем, а вся эта студенческая братия, так называемая элита общества и интеллигенция, взявшая её на поруки и пытающаяся ставить социальные эксперименты, но на деле оказавшаяся отвратительной и гадкой в своих помыслах и желаниях. К ним же можно отнести и фигуру актрисы Ровинской, которая из чистого любопытства приезжает в публичный дом, чтобы, как в зоопарке, взглянуть на его обитательниц:

«Ей уже рисовалась роль заступницы, прекрасная фигура гения, милостивого к падшей женщине. Это оригинально, экстравагантно и в то же время так театрально-трогательно!»

Пустая внутри, эта кукла в человеческом образе, с отвращением взирает на окружающую её обстановку. Но с таким же отвращением я, как читатель, отнёсся и к ней, вместе со всем её фальшивым окружением.

И наконец последняя часть повести рассказывает нам о проститутке Женьке, заразившейся сифилисом, и теперь в злобе и отчаянии заражающей всех своих клиентов.

«Но этих двуногих подлецов я нарочно заражаю и заражаю каждый вечер человек по десяти, по пятнадцати. Пускай они гниют, пускай переносят сифилис на своих жен, любовниц, матерей, да, да, и на матерей, и на отцов, и на гувернанток, и даже хоть на прабабушек. Пускай они пропадут все, честные подлецы»

«А мне это решительно все равно, — упрямо возразила Женька, — умный или глупый, честный или нечестный, старый или молодой, — я их всех возненавидела! Потому что, — погляди на меня, — что я такое? Какая-то всемирная плевательница, помойная яма, отхожее место. Подумай, Платонов, ведь тысячи, тысячи человек брали меня, хватали, хрюкали, сопели надо мной, и всех тех, которые были, и тех, которые могли бы еще быть на моей постели, — ах! как ненавижу я их всех! Если бы могла, я осудила бы их на пытку огнем и железом!..
…
я — публичная девка! Понимаете ли вы, Сергей Иванович, какое это ужасное слово? Пу-бли-чная!.. Это значит ничья: ни своя, ни папина, ни мамина, ни русская, ни рязанская, а просто — публичная! И никому ни разу в голову не пришло подойти ко мне и подумать: а ведь это тоже человек, у него сердце и мозг, он о чем-то думает, что-то чувствует, ведь он сделан не из дерева и набит не соломой, трухой или мочалкой! И все-таки это чувствую только я. Я, может быть, одна из всех, которая чувствует ужас своего положения, эту черную, вонючую, грязную яму. Но ведь все девушки, с которыми я встречалась и с которыми вот теперь живу, — поймите, Платонов, поймите меня! — ведь они ничего не сознают!.. Говорящие, ходящие куски мяса! И это еще хуже, чем моя злоба!.»

Описывая такую страшную «социальную язву», как проституция, Куприн совершенно не осуждает несчастных девушек. Они у него живые и яркие, в отличии от клиентов публичных домов — фальшивых лицемеров. Относясь к проституткам с пренебрежением, отвращением, а иногда и жалостью и осуждая их образ жизни, они как раз таки и создают спрос на эту профессию, запускают жестокий, неумолимый механизм, обрекающий женщин на столь тяжкую судьбу. Повесть заставляет нас переосмыслить многие вещи, призывает не судить человека за его деятельность, зрить в корень проблемы, разобраться в первую очередь со своим внутренним миром, а уж потом воспитывать других.

Куприн так до конца и не определился, считать ли "Поединок" повестью или романом, но остановился всё-таки на первом варианте. В этой крупногабаритной повести, по сути, два главных героя: подпоручик Ромашов, служащий в одном залохустном гарнизоне, и царская армия в лице этого самого захолустного гарнизона. Скажем прямо, царскую армию Куприн в своём произведении по головке не погладил и конфетками не накормил. Даже совсем наоборот. Поэтому вполне логично, что повесть, написанная в 1905-м году, когда страна находилась под угнетающим впечатлением от неудач русской армии и флота на Дальнем Востоке, вызвала ожидаемый общественный резонанс. И если одни называли повесть смелым обвинительным актом против порочности монархического милитаризма, буйстве бюрократии и загнивании устоев государственной системы; то другие восприняли произведение как обидный выпад в сторону тех, кто стал непосредственным участником военных действий или отдал жизнь за Отечество.

В гарнизоне, где служит наш главный герой, жизнь протекает скучно, глупо и пошло. Страдая от безделья, офицеры вовсю предаются пьянству, мелкому разврату и диким забавам, иногда перестающим носить совсем уж невинный характер. Среди военного начальства процветает лень, прогрессируют тупость и упоение собственным всевластием, которое неизменно сказывается в изощренных издевательствах над безмолвными солдатами. Однако наш подпоручик Ромашов, хоть и не гнушается ни карточными играми, ни посещениями публичного дома, ни затяжной интрижкой с замужней полковой дамой, всё же не совсем потерянная личность. Его мозг ещё не совсем покрылся слоем отупляющего жира, и все его действия сопровождаются глубокими рефлексиями и периодическим отвращением к самому себе. Однако, всё то, что в нём есть положительного, лишь с трудом угадывается за тотальной инфантильностью, нерешительностью и слабохарактерностью. Он уже давно понял, что служение в армии – абсолютно не его дело, он всё больше увязает в аморальности происходящего; но решиться на смелый шаг и выйти из порочного круга он не умеет.

С любовными делами ему также не везёт по причине своей нерешительности. Нудная, опротивевшая связь с замужней Ларисой обрыдла и вызывает лишь чувство тошноты от вечного притворства. Но он боится. А короткая, мимолётная связь с объектом безмерного восхищения Шурочкой Николаевой вообще ни к чему хорошему не привела. Наверное, в Шурочке Ромашов пытался найти то доброе, светлое, что хоть как-то могло примирить его с серой реальностью, но Шурочка на самом деле глупа, тщеславна и меркантильна.

Повесть настоятельно рекомендую к прочтению, так как Куприн действительно великий мастер психологических портретов. Да и интересно почитать, про быт царской армии именно с такой, не слишком опрятной стороны.

А вот я вам скажу, что меня, когда мне было десять с половиной лет,
моя собственная мать продала в городе Житомире доктору Тарабукину. Я
целовала его руки, умоляла пощадить меня, я кричала ему: «Я маленькая!»
А он мне отвечал: «Ничего, ничего: подрастешь»

Эту книгу сложно назвать цельным произведением с единым, чётко выстроенным, сюжетом. Это скорее набор зарисовок, эпизодов, отдельных историй, посвящённых жизни обитательниц публичного дома на рубеже XIX и XX веков. Истории эти почти полностью лишены всякого романтизма. Куприн показывает нам жизнь продажных женщин без прикрас, во всей её чудовищной «простоте».

Композиционно повесть состоит из трёх частей. В первой автор рассказывает нам об особом районе города, под названием Ямки, где в одном из многочисленных публичных заведений и живут наши главные героини, девушки разного возраста, характера и уровня воспитания, но с одинаковой судьбой. Совращённые в юности или проданные близкими родственниками в притон, теперь они вынуждены торговать своим телом. Их жизнь незавидна, их удел — общественное порицание и презрение. Но сами они мало стыдятся своей профессии, считая её хоть и грязной, но честной.

«Неужели вы и вправду думаете, баронесса, что мы хуже так называемых порядочных женщин? Ко мне приходит человек, платит мне два рубля за визит или пять рублей за ночь, и я этого ничуть не скрываю ни от кого в мире… А скажите, баронесса, неужели вы знаете хоть одну семейную, замужнюю даму, которая не отдавалась бы тайком либо ради страсти — молодому, либо ради денег — старику? Мне прекрасно известно, что пятьдесят процентов из вас состоят на содержании у любовников, а пятьдесят остальных, из тех, которые постарше, содержат молодых мальчишек. Мне известно также, что многие — ах, как многие! — из вас живут со своими отцами, братьями и даже сыновьями, но вы эти секреты прячете в какой-то потайной сундучок. И вот вся разница между нами. Мы — падшие, но мы не лжем и не притворяемся, а вы все падаете и при этом лжете. Подумайте теперь сами — в чью пользу эта разница?»

Вторую часть повести я бы назвал неким посвящением Достоевскому и его «Преступлению и наказанию». Не зря в ней несколько раз упоминается Сонечка Мармеладова. Подобно Раскольникову, совершившему убийство, а потом, на протяжении всей книги, раскаивавшемуся в этом, герой Куприна, студент Лихонин, так же совершает «преступление», за которое ему долго приходится расплачиваться. В своём высокомерии и заносчивости он решает, что может изменить судьбу проститутки, забрав её из публичного дома и перевоспитав в особу из высшего общества. Но не обладая ни умом, ни высокими моральными качествами, а лишь глупым тщеславием и юношеским максимализмом, он естественно не справляется с этой задачей. Ему очень быстро надоедает его новая «игрушка», но и признаться в этом перед собой и перед девушкой ему тоже не хватает смелости. Не наивная Любка, вынужденная торговать телом, чтобы не умереть с голоду, выступает здесь отрицательным и комичным персонажем, а вся эта студенческая братия, так называемая элита общества и интеллигенция, взявшая её на поруки и пытающаяся ставить социальные эксперименты, но на деле оказавшаяся отвратительной и гадкой в своих помыслах и желаниях. К ним же можно отнести и фигуру актрисы Ровинской, которая из чистого любопытства приезжает в публичный дом, чтобы, как в зоопарке, взглянуть на его обитательниц:

«Ей уже рисовалась роль заступницы, прекрасная фигура гения, милостивого к падшей женщине. Это оригинально, экстравагантно и в то же время так театрально-трогательно!»

Пустая внутри, эта кукла в человеческом образе, с отвращением взирает на окружающую её обстановку. Но с таким же отвращением я, как читатель, отнёсся и к ней, вместе со всем её фальшивым окружением.

И наконец последняя часть повести рассказывает нам о проститутке Женьке, заразившейся сифилисом, и теперь в злобе и отчаянии заражающей всех своих клиентов.

«Но этих двуногих подлецов я нарочно заражаю и заражаю каждый вечер человек по десяти, по пятнадцати. Пускай они гниют, пускай переносят сифилис на своих жен, любовниц, матерей, да, да, и на матерей, и на отцов, и на гувернанток, и даже хоть на прабабушек. Пускай они пропадут все, честные подлецы»

«А мне это решительно все равно, — упрямо возразила Женька, — умный или глупый, честный или нечестный, старый или молодой, — я их всех возненавидела! Потому что, — погляди на меня, — что я такое? Какая-то всемирная плевательница, помойная яма, отхожее место. Подумай, Платонов, ведь тысячи, тысячи человек брали меня, хватали, хрюкали, сопели надо мной, и всех тех, которые были, и тех, которые могли бы еще быть на моей постели, — ах! как ненавижу я их всех! Если бы могла, я осудила бы их на пытку огнем и железом!..
…
я — публичная девка! Понимаете ли вы, Сергей Иванович, какое это ужасное слово? Пу-бли-чная!.. Это значит ничья: ни своя, ни папина, ни мамина, ни русская, ни рязанская, а просто — публичная! И никому ни разу в голову не пришло подойти ко мне и подумать: а ведь это тоже человек, у него сердце и мозг, он о чем-то думает, что-то чувствует, ведь он сделан не из дерева и набит не соломой, трухой или мочалкой! И все-таки это чувствую только я. Я, может быть, одна из всех, которая чувствует ужас своего положения, эту черную, вонючую, грязную яму. Но ведь все девушки, с которыми я встречалась и с которыми вот теперь живу, — поймите, Платонов, поймите меня! — ведь они ничего не сознают!.. Говорящие, ходящие куски мяса! И это еще хуже, чем моя злоба!.»

Описывая такую страшную «социальную язву», как проституция, Куприн совершенно не осуждает несчастных девушек. Они у него живые и яркие, в отличии от клиентов публичных домов — фальшивых лицемеров. Относясь к проституткам с пренебрежением, отвращением, а иногда и жалостью и осуждая их образ жизни, они как раз таки и создают спрос на эту профессию, запускают жестокий, неумолимый механизм, обрекающий женщин на столь тяжкую судьбу. Повесть заставляет нас переосмыслить многие вещи, призывает не судить человека за его деятельность, зрить в корень проблемы, разобраться в первую очередь со своим внутренним миром, а уж потом воспитывать других.

А вот я вам скажу, что меня, когда мне было десять с половиной лет,
моя собственная мать продала в городе Житомире доктору Тарабукину. Я
целовала его руки, умоляла пощадить меня, я кричала ему: «Я маленькая!»
А он мне отвечал: «Ничего, ничего: подрастешь»

Эту книгу сложно назвать цельным произведением с единым, чётко выстроенным, сюжетом. Это скорее набор зарисовок, эпизодов, отдельных историй, посвящённых жизни обитательниц публичного дома на рубеже XIX и XX веков. Истории эти почти полностью лишены всякого романтизма. Куприн показывает нам жизнь продажных женщин без прикрас, во всей её чудовищной «простоте».

Композиционно повесть состоит из трёх частей. В первой автор рассказывает нам об особом районе города, под названием Ямки, где в одном из многочисленных публичных заведений и живут наши главные героини, девушки разного возраста, характера и уровня воспитания, но с одинаковой судьбой. Совращённые в юности или проданные близкими родственниками в притон, теперь они вынуждены торговать своим телом. Их жизнь незавидна, их удел — общественное порицание и презрение. Но сами они мало стыдятся своей профессии, считая её хоть и грязной, но честной.

«Неужели вы и вправду думаете, баронесса, что мы хуже так называемых порядочных женщин? Ко мне приходит человек, платит мне два рубля за визит или пять рублей за ночь, и я этого ничуть не скрываю ни от кого в мире… А скажите, баронесса, неужели вы знаете хоть одну семейную, замужнюю даму, которая не отдавалась бы тайком либо ради страсти — молодому, либо ради денег — старику? Мне прекрасно известно, что пятьдесят процентов из вас состоят на содержании у любовников, а пятьдесят остальных, из тех, которые постарше, содержат молодых мальчишек. Мне известно также, что многие — ах, как многие! — из вас живут со своими отцами, братьями и даже сыновьями, но вы эти секреты прячете в какой-то потайной сундучок. И вот вся разница между нами. Мы — падшие, но мы не лжем и не притворяемся, а вы все падаете и при этом лжете. Подумайте теперь сами — в чью пользу эта разница?»

Вторую часть повести я бы назвал неким посвящением Достоевскому и его «Преступлению и наказанию». Не зря в ней несколько раз упоминается Сонечка Мармеладова. Подобно Раскольникову, совершившему убийство, а потом, на протяжении всей книги, раскаивавшемуся в этом, герой Куприна, студент Лихонин, так же совершает «преступление», за которое ему долго приходится расплачиваться. В своём высокомерии и заносчивости он решает, что может изменить судьбу проститутки, забрав её из публичного дома и перевоспитав в особу из высшего общества. Но не обладая ни умом, ни высокими моральными качествами, а лишь глупым тщеславием и юношеским максимализмом, он естественно не справляется с этой задачей. Ему очень быстро надоедает его новая «игрушка», но и признаться в этом перед собой и перед девушкой ему тоже не хватает смелости. Не наивная Любка, вынужденная торговать телом, чтобы не умереть с голоду, выступает здесь отрицательным и комичным персонажем, а вся эта студенческая братия, так называемая элита общества и интеллигенция, взявшая её на поруки и пытающаяся ставить социальные эксперименты, но на деле оказавшаяся отвратительной и гадкой в своих помыслах и желаниях. К ним же можно отнести и фигуру актрисы Ровинской, которая из чистого любопытства приезжает в публичный дом, чтобы, как в зоопарке, взглянуть на его обитательниц:

«Ей уже рисовалась роль заступницы, прекрасная фигура гения, милостивого к падшей женщине. Это оригинально, экстравагантно и в то же время так театрально-трогательно!»

Пустая внутри, эта кукла в человеческом образе, с отвращением взирает на окружающую её обстановку. Но с таким же отвращением я, как читатель, отнёсся и к ней, вместе со всем её фальшивым окружением.

И наконец последняя часть повести рассказывает нам о проститутке Женьке, заразившейся сифилисом, и теперь в злобе и отчаянии заражающей всех своих клиентов.

«Но этих двуногих подлецов я нарочно заражаю и заражаю каждый вечер человек по десяти, по пятнадцати. Пускай они гниют, пускай переносят сифилис на своих жен, любовниц, матерей, да, да, и на матерей, и на отцов, и на гувернанток, и даже хоть на прабабушек. Пускай они пропадут все, честные подлецы»

«А мне это решительно все равно, — упрямо возразила Женька, — умный или глупый, честный или нечестный, старый или молодой, — я их всех возненавидела! Потому что, — погляди на меня, — что я такое? Какая-то всемирная плевательница, помойная яма, отхожее место. Подумай, Платонов, ведь тысячи, тысячи человек брали меня, хватали, хрюкали, сопели надо мной, и всех тех, которые были, и тех, которые могли бы еще быть на моей постели, — ах! как ненавижу я их всех! Если бы могла, я осудила бы их на пытку огнем и железом!..
…
я — публичная девка! Понимаете ли вы, Сергей Иванович, какое это ужасное слово? Пу-бли-чная!.. Это значит ничья: ни своя, ни папина, ни мамина, ни русская, ни рязанская, а просто — публичная! И никому ни разу в голову не пришло подойти ко мне и подумать: а ведь это тоже человек, у него сердце и мозг, он о чем-то думает, что-то чувствует, ведь он сделан не из дерева и набит не соломой, трухой или мочалкой! И все-таки это чувствую только я. Я, может быть, одна из всех, которая чувствует ужас своего положения, эту черную, вонючую, грязную яму. Но ведь все девушки, с которыми я встречалась и с которыми вот теперь живу, — поймите, Платонов, поймите меня! — ведь они ничего не сознают!.. Говорящие, ходящие куски мяса! И это еще хуже, чем моя злоба!.»

Описывая такую страшную «социальную язву», как проституция, Куприн совершенно не осуждает несчастных девушек. Они у него живые и яркие, в отличии от клиентов публичных домов — фальшивых лицемеров. Относясь к проституткам с пренебрежением, отвращением, а иногда и жалостью и осуждая их образ жизни, они как раз таки и создают спрос на эту профессию, запускают жестокий, неумолимый механизм, обрекающий женщин на столь тяжкую судьбу. Повесть заставляет нас переосмыслить многие вещи, призывает не судить человека за его деятельность, зрить в корень проблемы, разобраться в первую очередь со своим внутренним миром, а уж потом воспитывать других.

А вот я вам скажу, что меня, когда мне было десять с половиной лет,
моя собственная мать продала в городе Житомире доктору Тарабукину. Я
целовала его руки, умоляла пощадить меня, я кричала ему: «Я маленькая!»
А он мне отвечал: «Ничего, ничего: подрастешь»

Эту книгу сложно назвать цельным произведением с единым, чётко выстроенным, сюжетом. Это скорее набор зарисовок, эпизодов, отдельных историй, посвящённых жизни обитательниц публичного дома на рубеже XIX и XX веков. Истории эти почти полностью лишены всякого романтизма. Куприн показывает нам жизнь продажных женщин без прикрас, во всей её чудовищной «простоте».

Композиционно повесть состоит из трёх частей. В первой автор рассказывает нам об особом районе города, под названием Ямки, где в одном из многочисленных публичных заведений и живут наши главные героини, девушки разного возраста, характера и уровня воспитания, но с одинаковой судьбой. Совращённые в юности или проданные близкими родственниками в притон, теперь они вынуждены торговать своим телом. Их жизнь незавидна, их удел — общественное порицание и презрение. Но сами они мало стыдятся своей профессии, считая её хоть и грязной, но честной.

«Неужели вы и вправду думаете, баронесса, что мы хуже так называемых порядочных женщин? Ко мне приходит человек, платит мне два рубля за визит или пять рублей за ночь, и я этого ничуть не скрываю ни от кого в мире… А скажите, баронесса, неужели вы знаете хоть одну семейную, замужнюю даму, которая не отдавалась бы тайком либо ради страсти — молодому, либо ради денег — старику? Мне прекрасно известно, что пятьдесят процентов из вас состоят на содержании у любовников, а пятьдесят остальных, из тех, которые постарше, содержат молодых мальчишек. Мне известно также, что многие — ах, как многие! — из вас живут со своими отцами, братьями и даже сыновьями, но вы эти секреты прячете в какой-то потайной сундучок. И вот вся разница между нами. Мы — падшие, но мы не лжем и не притворяемся, а вы все падаете и при этом лжете. Подумайте теперь сами — в чью пользу эта разница?»

Вторую часть повести я бы назвал неким посвящением Достоевскому и его «Преступлению и наказанию». Не зря в ней несколько раз упоминается Сонечка Мармеладова. Подобно Раскольникову, совершившему убийство, а потом, на протяжении всей книги, раскаивавшемуся в этом, герой Куприна, студент Лихонин, так же совершает «преступление», за которое ему долго приходится расплачиваться. В своём высокомерии и заносчивости он решает, что может изменить судьбу проститутки, забрав её из публичного дома и перевоспитав в особу из высшего общества. Но не обладая ни умом, ни высокими моральными качествами, а лишь глупым тщеславием и юношеским максимализмом, он естественно не справляется с этой задачей. Ему очень быстро надоедает его новая «игрушка», но и признаться в этом перед собой и перед девушкой ему тоже не хватает смелости. Не наивная Любка, вынужденная торговать телом, чтобы не умереть с голоду, выступает здесь отрицательным и комичным персонажем, а вся эта студенческая братия, так называемая элита общества и интеллигенция, взявшая её на поруки и пытающаяся ставить социальные эксперименты, но на деле оказавшаяся отвратительной и гадкой в своих помыслах и желаниях. К ним же можно отнести и фигуру актрисы Ровинской, которая из чистого любопытства приезжает в публичный дом, чтобы, как в зоопарке, взглянуть на его обитательниц:

«Ей уже рисовалась роль заступницы, прекрасная фигура гения, милостивого к падшей женщине. Это оригинально, экстравагантно и в то же время так театрально-трогательно!»

Пустая внутри, эта кукла в человеческом образе, с отвращением взирает на окружающую её обстановку. Но с таким же отвращением я, как читатель, отнёсся и к ней, вместе со всем её фальшивым окружением.

И наконец последняя часть повести рассказывает нам о проститутке Женьке, заразившейся сифилисом, и теперь в злобе и отчаянии заражающей всех своих клиентов.

«Но этих двуногих подлецов я нарочно заражаю и заражаю каждый вечер человек по десяти, по пятнадцати. Пускай они гниют, пускай переносят сифилис на своих жен, любовниц, матерей, да, да, и на матерей, и на отцов, и на гувернанток, и даже хоть на прабабушек. Пускай они пропадут все, честные подлецы»

«А мне это решительно все равно, — упрямо возразила Женька, — умный или глупый, честный или нечестный, старый или молодой, — я их всех возненавидела! Потому что, — погляди на меня, — что я такое? Какая-то всемирная плевательница, помойная яма, отхожее место. Подумай, Платонов, ведь тысячи, тысячи человек брали меня, хватали, хрюкали, сопели надо мной, и всех тех, которые были, и тех, которые могли бы еще быть на моей постели, — ах! как ненавижу я их всех! Если бы могла, я осудила бы их на пытку огнем и железом!..
…
я — публичная девка! Понимаете ли вы, Сергей Иванович, какое это ужасное слово? Пу-бли-чная!.. Это значит ничья: ни своя, ни папина, ни мамина, ни русская, ни рязанская, а просто — публичная! И никому ни разу в голову не пришло подойти ко мне и подумать: а ведь это тоже человек, у него сердце и мозг, он о чем-то думает, что-то чувствует, ведь он сделан не из дерева и набит не соломой, трухой или мочалкой! И все-таки это чувствую только я. Я, может быть, одна из всех, которая чувствует ужас своего положения, эту черную, вонючую, грязную яму. Но ведь все девушки, с которыми я встречалась и с которыми вот теперь живу, — поймите, Платонов, поймите меня! — ведь они ничего не сознают!.. Говорящие, ходящие куски мяса! И это еще хуже, чем моя злоба!.»

Описывая такую страшную «социальную язву», как проституция, Куприн совершенно не осуждает несчастных девушек. Они у него живые и яркие, в отличии от клиентов публичных домов — фальшивых лицемеров. Относясь к проституткам с пренебрежением, отвращением, а иногда и жалостью и осуждая их образ жизни, они как раз таки и создают спрос на эту профессию, запускают жестокий, неумолимый механизм, обрекающий женщин на столь тяжкую судьбу. Повесть заставляет нас переосмыслить многие вещи, призывает не судить человека за его деятельность, зрить в корень проблемы, разобраться в первую очередь со своим внутренним миром, а уж потом воспитывать других.

Жуткая легенда, поднимающая вопрос о смысле жизни. Суть проста, в древнем социуме, существовавшем где-то в дебрях Индостана, царит культ богини Смерти. Считалось, что она безумно красива и бессмертна, жрецы тайно выбирали на эту роль самую красивую девочку страны, но это держалось в страшной тайне. Раз в год для вечно живой богини выбирали самого сильного и великолепного юношу, который на 12 часов становился её мужем. Утром, после ночи любви, "счастливчика" сжигали на костре, тот кто однажды видел богиню, должен умереть.

Юноша по имени Аль-Исса посвятил себя главной мечте - стать достойным богини Смерти, добиться права называться её мужем, пусть это будет одна ночь, но он познает великое блаженство, неведомое для большинства смертных, после такого безмерного счастья не жаль и умереть, ведь все равно, ничего более величественного и прекрасного в жизни уже не будет.

Аль-Исса вел поистине героический образ жизни, он отказывал себе во всех удовольствиях и радостях, обходил стороной девушек и компании, потому что знал, ничто из земных удовольствий не стоит тех радостей, что может подарить богиня Смерти.

И он дождался своего, его признали самым достойным и наступила главная ночь, к которой молодой человек стремился всю жизнь. Вошла вожделенная богиня...

Аль-Исса кинулся к ней, дрожащими руками распахнул легкую ткань, закрывавшую лицо, и окаменел от ужаса и изумления...
Перед ним стояла дряхлая старуха, сморщенная, беззубая, со слезящимися глазами и потухшим взором.

Это легенда не только о юноше, жившем в древние времена. Это рассказ о цене мечты, о том, что часто вожделенная цель, на достижение которой люди кладут свои жизни, оказывается совсем не тем, чем она представлялась. Воображение рисует увлекательные картины невероятного счастья и удовлетворения, но часто, добившись поставленной цели, человек либо не находит тех прелестей, на которые рассчитывал, либо путь к ней выхолащивает душу и истязает тело до такой степени, что просто не остается сил на то, чтобы ощутить себя победителем.

Есть такой афоризм: "бойтесь своих желаний, они могут исполняться". Это тоже один из аспектов обсуждаемой проблемы. С одной стороны желание может исполниться так, как это случилось с Аль-Иссой, а может и более счастливо, но реализовавшись, полностью опустошить своего хозяина. Поэтому - вывод: желания нужно выбирать такие, чтобы стремиться к ним всю жизнь, но чтобы они все время оставались недоступными, как линия горизонта. Но и это не выход, ближе к старости придется признать самообман, и это снова будет больно.

И уже не мечта предстанет бессильной старухой со слезящимися глазами, а ты сам окажешься таким. И тогда твоей мечтой может стать стремление вернуться на покинутую Родину, чтобы быть погребенным в родной земли, что и случилось с самим Куприным...

Юрий Алексеевич Ромашов — подпоручик царской армии. Жизнь Ромашова, как и жизнь всякого порядочного офицера девятнадцатого века, имеет привычный распорядок дня: проснулся, постоял на плацу, поехал кутить. Но Ромашов не совсем обычный офицер. Да и человек он непростой. Его все время что-то гложет, не дает покоя какая-то маленькая, неспокойная, словно муха, мысль о том, что он находится не на своем месте — живет не своей жизнью.

На службе Ромашов никогда не блистал. Он — рядовой офицер с некогда большими амбициями, растерянными после столкновения с хищным чиновничьим миром и жестокостью иных его представителей. Служит себе и служит, влачит существование, так сказать.

Серьезных грешков за Ромашовым тоже не водится. Пьет умеренно, конфликтов ни с кем из сослуживцев не имеет, в карты тоже вроде как не играет. Единственное — спит с замужней женщиной, но разве для офицера это преступление, наоборот, положенное по званию преимущество. Хорошая, в общем-то, жизнь, жаловаться не на что.

Но Ромашову плохо. Солдафонский мир не для него. Ему бы писать, быть романистом, сидеть где-нибудь в роскошной усадьбе и творить! Но нет, этому, видимо, никогда не бывать. Уйти со службы — страшно. Стыдно. Как же может человек в его положении бросить все и примкнуть к числу презренных гражданских, которых, как полагают его сослуживцы, можно безнаказанно рубить прямо на улицах (сам Куприн, кстати, вышел в отставку в 1894 г., прослужив в армии четыре года). Нет! Не бывать этому.

Служить нельзя в отставку.

Сделать выбор в пользу свободы мешает еще одно обстоятельство — любовь. Ромашов, находящийся в отношениях с замужней блудницей, влюбляется в другую замужнюю женщину — Александру Николаеву, по прозвищу Шурочка. Приличная женщина, жена поручика Николаева, не дает Ромашову никаких намеков на свое к нему расположение. Он — друг семьи. Она (для него) — царица. Уйти из армии значило бы перестать видеть ее — не может же он, как дурак, жить после отставки там же, где он и служил. Засмеют ведь.

Вот и получается, что возможное будущее у Ромашова одно: жить, служить и быть несчастным. Или может попробовать побороться за счастье? С этим вопросом Ромашову и предстоит в «Поединке» разобраться.

Проблемных тем в повести Куприна много — на любой вкус, что называется. Первой же на глаза попадается тема деградации вооруженных сил императорской армии. Состояние войск, в которых находится Ромашов, — ужасное; показательные выступления полк целиком проваливает, вызывая жуткое негодование у командиров части и высшего начальства. Виной всему, не поверите, — распутство и дедовщина, которые губят и сильных, и слабых.

Но высказывание об армии — только верхушка айсберга. Ведь офицерами тогда были кто? Дворяне. И именно о них так неудобно говорит Куприн. «Поединок», таким образом, роднится с «Вишневым садом» Чехова и «Господином из Сан-Франциско» Бунина и становится в один ряд с лучшими работами об упадке дворянского сословия и тревожном предчувствии намечающихся перемен.

Однако куда интереснее, на мой взгляд, рассуждения Куприна о поисках своего места в мире. Ромашов, даже фамилия которого намекает на что-то дружелюбное, не годен к военной службе. Не годен морально. И тем фактом, что Ромашов хочет уйти, но не может, — не решается бросить вызов судьбе и обществу, Куприн ставит своего персонажа в состояние пограничное «маленькому человеку». Пограничное, потому что какие-то действия он всё-таки предпринимает.

Ромашов — заблудившийся человек. Подростком он мечтал о великих свершениях, больших сражениях и звании героя, а получилось что? Получилось жалкое, тлеющее изо дня в день прозябание, не приносящее ни пользы, ни счастья. Ромашов даже думает о себе в третьем лице, не признавая, как и Ходасевич, себя в зеркальном отражении.

Отчасти «Поединок» напомнил мне «Татарскую пустыню» Дино Буццати. То же унылое ожидание каких-то свершений, те же впустую растраченные годы, та же любовь, которой не суждено свершиться.

Решила продолжить читать произведения А. Куприна. Дальше у меня по плану «Яма», еще с прошлого года хочу перечитать. Если прикинуть, то я не читала русскую литературу достаточно давно, не считая Достоевского, Толстого и Распутина, не современную, а ту далекую, немного чуждую и прекрасную. Меня поражает, как русские классики умели обходиться с языком, мастерски, по лезвию ножа, не доходя до избытка, но и не опускаясь в пресность и скукоту.

Повествование не должно быть сухим и простым до невозможности, оно должно завораживать, дарить трепет в душе и радовать слух. Немного хочется развести полемики на этот счет, но иначе не могу. Ибо наслаждалась прекрасным слогом Куприна. Хочется хоть на самую малость приблизиться к такой манере изложения.

«Олеся» - одна из знаковых работ русского классика. Сюжет в ней тривиальный, особенно для избалованного читателя. Молодой барин приезжает по долгу службы в небольшое селение, где знакомится с деревенской девушкой, а еще лучше сказать, с лесной феей. А дальше все по сценарию. Они влюбляются, но им не суждено жить долго и счастливо. В повесть Куприн добавляет немного мистики, но при этом описывает житейский быт и истории обычных деревенских семей.

С одной стороны, повесть можно рассматривать как историю Золушки, но без радостного: «и жили они долго и счастливо». Когда люди не в состоянии принять то, что не могут объяснить. Скудность восприятия и образования, а может обычного житейского опыта. Приводит к очень и очень печальным событиям. О жестокости толпы, непринятии ближнего. С другой стороны, автор описывает якобы набожных людей, которые не могли принять того, что бабка и внучка не посещали церковь, не жили так, как жила община. О том как хождение в церковь не делает человека достойным Бога. Ибо две женщины оказались намного чище и человечней, чем те, кто считал себя таковыми.

И снова у меня возникает желание изучить вопрос поведении массы, когда люди не своими мозгами руководствуются и размышляют, а идут в ногу со «стадом». Кроме того, в повести автор затрагивает двойные стандарты, которые видимо никак не выдворить из человеческого общества. Подстраиваем ситуации так, чтобы было выгодно в нужный момент времени, совсем неважно то, как думали до этого.

В тексте есть отсылка к басне Крылова - «Кот и повар», в которой главная мораль была такова - в тех обстоятельствах, когда можно и нужно применить силу, не стоит растрачивать время на пустую болтовню. А сею мораль можно отнести, как к Олесе, так и к Ивану Тимофеевичу. Олесе нужно было проявить мужество и сдержанно покинуть место заварушки, а Ивану Тимофеевичу не покидать ее в последний момент.

Емкая, глубокая и прекрасная повесть А. Куприна. Мне очень понравилась, писатель снова подарил пищу для размышления, а чего большего можно просить?