В мгновение ока мои руки и голова были крепко связаны ремнями. Боль была невыносимой. В голову вбили какой-то предмет, и я почувствовал, как разрушается вживленный в нее приемник. Кровь потекла в глаза, и я начал терять сознание.

– Он отключается, нужно спешить, пока есть сознание, иначе система заблокирует… – произнес кто-то.

– Анестезию, доктор? – спросил кто-то.

– Это лишнее, он должен быть в напряжении, иначе точно отключится.

Несколько раз я терял сознание, но меня быстро приводили в чувство, вызывая боль в области сердца и живота. Мне повторяли: «Мы помогаем, а не вредим, поэтому выключи эмоции и потерпи». Кажется это длилось очень и очень долго и наконец я услышал спасительные слова.

– Всё установил, все получилось, теперь можно отключать и спокойно зашивать пациента, – сказал врач.

Меня укололи зеленым автоинъектором, и я наконец потерял сознание. Темнота, тишина, никакого сна, только темнота.

Я очнулся, прикованный к сиденью, которое располагалось на небольшой высоте от пола. Моя голова была перевязана, и я испытывал сильную боль. В глаза бил яркий свет. Опять этот яркий и неприятный свет прямо в лицо.

– Как вы себя чувствуете, 2225-й? – раздался голос надзирателя.

– Кажется, лучше, но я не совсем понимаю, что именно вы вкололи мне зелёным автоинъектором.

– Вы очень наблюдательны, 2225-й. Если бы таких людей было больше, мы могли бы сделать много полезного для общества.

– Спасибо, – ответил я, стараясь расположить к себе надзирателей.

– Вы больны, и вы сами понимаете, что у вас осталось мало времени. Мы хотели вас «почистить» и ликвидировать, но не стали этого делать. У нас есть интересная и перспективная программа, и участие в ней даст вам возможность уйти с пользой для общества.

– У меня есть выбор? Зачем меня сюда посадили?

– К сожалению, это неизбежно, но мы убедительно просим вас неукоснительно соблюдать все наши требования. Вы должны будете описывать все свои ощущения. Хотя иногда это для вас будет тяжело.

– Подождите, зачем всё это? Я хорошо себя чувствую, не надо никаких экспериментов. Верните меня в производственный цех, пожалуйста!

Я отчаянно закричал, но меня уже никто не слушал. Постепенно глаза привыкли к свету, и я увидел, что ко мне приближается медик. Он сканировал моё тело специальным портативным оборудованием и записывал показания на планшете.

– Пожалуйста, не поступайте со мной так!

– Всё в порядке, сейчас я тебя протестирую, и ты сможешь отдохнуть.

С этими словами он сделал ещё одну запись в своём планшете, а затем обратился к тем, кто безмолвно наблюдал за мной:

– Эксперимент можно начинать!

– Отлично, а теперь ведите следующего. Мы ждём!

После этих слов моё сидение под углом опустилось вниз, и я почувствовал ногами пол. Ручные оковы открылись, и я, не удержавшись, упал. С трудом поднявшись на ноги, я попытался сфокусировать взгляд на человеке в форме надзирателя, который подошёл ко мне. Мне казалось, что я уже видел его раньше и не испытывал к нему ненависти, но я не мог вспомнить где.

– Пойдём со мной.

С этими словами он, слегка подталкивая меня сзади, вывел меня за дверь помещения.

– Не переживай, тебе вкололи лекарство. Поэтому ты чувствуешь себя слабым, но это быстро пройдёт.

Меня снова повели по коридорам. Навстречу нам попалось несколько человек в бело-синих халатах, которые старались не смотреть мне в лицо. Это было странно. Некоторые кабинеты были видны из коридора через специальные стёкла. Наверное, это было сделано для удобства наблюдения за пациентами. Внутри на койках лежали люди или что-то похожее на них. Повсюду стоял странный неприятный запах.

Наконец, он завел меня в кабинет, и дверь за нами закрылась.

– Раздевайтесь, – сказал он мне, указывая на кушетку.

– Не понимаю, что происходит? Зачем мы здесь?

Я не хотел повторения того, что произошло на операционном столе. Мне было страшно.

– Откройте дверь, – сказал я и инстинктивно попытался открыть дверь.

Конечно, у меня это не получилось. Слабость и боль чувствовались в каждой мышце моего тела. Удивительно, как я ещё стоял на ногах.

– Будет лучше для всех, и особенно для тебя, если ты будешь делать то, что тебе говорят.

– Тут какая-то ошибка, – ответил я.

– Ошибка бывает только один раз! Мы даём это постоянно. Значит, это не ошибка, а выбор! Попав сюда, ты сам дал согласие ставить над тобой опыты. Ты уже забыл, но ты сам нам это разрешил. Так вот, если я буду сам тебя раздевать, то тебе будет очень больно. Давай по-хорошему. Ты сам справишься.

– Со мной всё в порядке, просто небольшое недомогание.

– Вы отказываетесь подчиняться?

В какой-то момент я почувствовал отчаяние. Меня охватило осознание, что если я буду продолжать беспрекословно выполнять все приказы, то мучения наступят быстрее. Сопротивление, даже если за это меня могут убить, казалось единственным выходом из сложившейся ситуации.

Поняв, что я не буду просто так сдаваться, надзиратель выругался и бросился на меня. Несмотря на то, что я был слаб, прилив адреналина пробудил во мне зверя. Мне хотелось рвать и метать, бороться за свою жизнь изо всех сил. Ударом ноги ниже пояса я отшвырнул его назад. Надзиратель взвыл от боли, и в тот же миг дверь открылась, и в палату вбежали два крупных человека. Они скрутили меня и повалили на пол. Тем не менее я продолжал сопротивляться, отталкиваясь ногами и извиваясь. Не знаю, сколько я катался по полу, скрежетал зубами, как пойманный зверь, пока силы окончательно не покинули меня.

Снова я оказался привязанным к кровати.

Когда я очнулся, надо мной стояли двое врачей. Немного приподняв голову, я осмотрел и пошевелил свои ноги и руки. Вроде бы цел. На мне была серая рубашка по колено.

– Хм, пациент, вы рано очнулись. Не волнуйся, пока ничего плохого не произошло.

– О чем это вы? – слабым голосом спросил я.

– Пациент, ты действительно не понимаешь, зачем ты здесь? Вы все здесь умрете. А теперь спи дальше. Мы с моим ассистентом кое-что из тебя сделаем!

– Добавь ему еще – сказал один врач другому.

С этими словами один из них ввел в капельницу у моей койки какой-то препарат. Мое сознание опять уходило в туман, в нем постоянно звучали слова «вы все здесь умрете». Отчаянно я хотел избавиться от этой фразы, но она очень глубоко засела в моей голове. Наконец я уснул и стал видеть сны.

Я шёл по железнодорожным путям в сторону моего поезда. Было странно видеть вокруг такие ржавые рельсы, местами заросшие травой и кустарниками. Почему так? Возможно, это потому, что я уже не был мальчиком. Как это произошло – непонятно, но сейчас это было не так важно.

Вероятно, прошло много времени, и люди потеряли рассудок. Поселок у холма опустел, и железная дорога стала никому не нужна. Но я продолжал идти к своему поезду. В оврагах я видел вагоны и поезда, заросшие, а иногда покрытые льдом и снегом. Однако среди них не было моего поезда, и я шёл дальше.

Времени оставалось мало, и я старался держаться подальше от тумана, но он не отставал. Я чувствовал, как кто-то из тумана следит за мной.

Вдруг я почувствовал, как за спиной приближается поезд. Я обернулся и увидел его. Как он так неожиданно оказался возле меня? Тот это поезд или нет? Непонятно. Я сошёл с путей и стал разглядывать его. Поезд медленно катился по рельсам.

– Эй, что ты стоишь здесь? – раздался голос из окна вагона.

Из окна на меня смотрел и улыбался 1699-й. Он весь сиял от счастья. Я не мог поверить своим глазам.

– Ленор Януш! Ты живой? – крикнул я с радостью.

Боже, я назвал его по имени, Януш, а почему? Значит, его так зовут, но я никогда этого не знал. Возможно, знал, но забыл.

– Ты помнишь меня! Знаю, о чём ты подумал. Главное, ты вспомнил меня! Ладно, запрыгивай, времени остаётся мало, они приближаются.

Я с охотой повиновался и уже был в вагоне.

– Кто приближается? Почему они? Я слышал только один голос.

– Нет, их слишком много. Тогда это было предупреждение или шанс спастись, а сейчас такой возможности почти не осталось.

Туман обходил поезд с обеих сторон, и теперь я мог разглядеть, что происходило внутри этой мглы. Люди, укрывшись щитами и в противогазах, бежали, а за их спинами я увидел пятиметровых монстров.

– Я не знаю, кто они, – крикнул мне Януш. – Под их масками нет лиц. Бежим!

Мы побежали по вагонам вперёд, к головному. В вагонах сидели люди. Я слышал, как позади нас туман смешивался с кровавым огненным месивом. Кто-то кричал от отчаяния. Жар, исходящий от него, грел спину, но нельзя было останавливаться.

– Бежим! – продолжал кричать мне Януш.

Куда бежать? Сколько это можно терпеть… Я чувствовал боль от приближающегося огненного шара. Наверное, Януш ещё не понимал, что нам суждено умереть здесь. Ведь рано или поздно вагоны закончатся.

Нас сильно ударило деревянной скамейкой, и мы упали. С большим трудом он поднялся и, превозмогая боль, двинулся дальше. Я тоже встал и, стиснув зубы, последовал за ним. К счастью, нам повезло, и мы добрались до ещё одной двери, которая оказалась незапертой.

Дверь была железной и сильно проржавевшей, петли насквозь проржавели. Мы с трудом сдвинули её, чтобы протиснуться внутрь, и сразу же закрыли за собой. На какое-то время мы получили отсрочку от неминуемой гибели. Придерживая дверь, мы стали осматриваться по сторонам.

– Мы здесь долго не продержимся! – сказал Януш. – Нужно выпрыгнуть в окно и бежать изо всех сил.

– Ты уверен? Это же бредовая идея, – ответил я.

– Ладно, – согласился Януш.

Позади нас раздались мощные взрывы, поезд сошел с рельсов и покатился в овраг. Взрывы продолжались и продолжались, пока что-то не ударило меня по затылку. В глазах всё побелело, а затем наступила темнота, пропасть, в которую я летел. Я почувствовал, как сильные руки закидывают меня к себе на плечи. Потом опять удары по телу, боль, и я снова куда-то падаю. Моё сознание окончательно отключилось.

ГЛАВА 6. Холодная свобода

Тело болело, а голова гудела. Еще меня раздражал звук сирены – сигнал тревоги, которого мы все так боялись в этой тюрьме. Но больше всего меня пугали выстрелы, разбудившие меня. С трудом открыв глаза, я попытался понять, что происходит.

Я лежал в коридоре, вокруг царила темнота. Периодически аварийная лампочка на потолке светила красным светом, позволяя разглядеть очертания помещения.

Где-то раздался выстрел. В конце коридора я увидел несколько человек в противогазах, с фонариками на голове и с оружием в руках. Они вышли из помещения, не обращая внимания на меня, и пошли дальше. Один из них зашёл в следующее помещение и за волосы вытащил оттуда медика. Я слышал крики о помощи и короткую автоматную очередь. Кажется, его ещё немного протащили, он был жив и немного стонал. Затем его подтащили к стене и контрольным выстрелом в голову завершили дело.

– Пойдём, здесь всё зачистили, – крикнул один из них.

Куда они пошли дальше, я не знал. Я стал осматривать себя и обнаружил, что всё моё тело испачкано кровью. Но кровь была не моя. Я лежал в куче мёртвых тел. Ногами и руками я попытался оттолкнуть себя от них. Было больно, но я чувствовал, что могу встать. Кроме аварийной сирены ничего не было слышно, значит, нужно действовать, промедление опасно.

Я обратил внимание, что некоторые из убитых были похожи на заключенных, которых я видел в производственном цеху. Кажется, один из них даже исчез как и я, знакомое лицо. Возможно, его отправили на эксперименты. Однако все тела были одеты в формы надзирателей и сине-белые халаты медиков, поэтому, скорее всего, мне просто показалось. Мои мысли часто путались, и я не мог сосредоточиться на деталях.

Сбросив с себя какие-то прилипшие пластиковые медицинские трубки, я наконец встал и отправился по коридору в том направлении, куда ушли люди в противогазах. Я шёл медленно, по пути замечая разбитые стекла в кабинетах для экспериментов. В одних из них на койках лежали убитые, а в других царил полный беспорядок. Таких кабинетов было много, а коридор был длинным. Смотреть на всё это было страшно. В самом коридоре также царил беспорядок: вдоль стен повсюду лежали трупы. Всё произошло совсем недавно. Запах свежей крови был непередаваем и омерзителен.

Периодически микрофон на стене сообщал о возникшей опасности, неустойчивой связи и разгерметизации всех помещений в секторе А – там, где я находился. Это можно было понять по надписям на стене. Я шёл медленно, не зная, что делать дальше. Всё было мне незнакомо. Камеры наблюдения на стенах были отключены, о чём свидетельствовали мигающие красные индикаторы у объектива.

Пройдя из одного коридора в другой, я упёрся в тупик. Справа была кнопка, и я машинально нажал на неё. Неожиданно дверь автоматически открылась.

Моему удивлению не было предела. Я увидел снег. Передо мной была земля, покрытая снегом. Я почувствовал мороз, его холодный воздух заполнил мои ноздри. Голыми ногами я шагнул на снег. Впервые за долгое время я вышел из тюрьмы, и вокруг царила тишина. Я ощутил прилив адреналина и едва сдерживал волнение. Это было одно из самых приятных ощущений в моей жизни. Я был жив!

Я задержал холодный воздух в лёгких, чтобы восстановить дыхание. Настало время действовать, и я очнулся от оцепенения.

Вернувшись в помещение, я подошёл к одному из трупов. Мне было необходимо как можно теплее одеться. Я снял окровавленную рубашку и, оставшись голым, начал снимать одежду с убитого. Мои руки не просто дрожали – они ходили ходуном, глаза слезились, а голова шла кругом.

Я быстро надел нижнее бельё, термокостюм, штаны и куртку. Последними я надел ботинки и с облегчением понял, что угадал с размером. Мне повезло, и я уже во второй раз вышел за дверь на снег. Оружия я не увидел, а палку с электрошоком побоялся брать, так как не знал, как она действует.

Сделав несколько шагов по снегу, я остановился и обернулся. Моему взору предстали несколько огромных сооружений, в центре которых возвышалась градирня. По периметру не было видно никакой системы защиты в виде проволоки или наблюдательных вышек – всё выглядело слишком мирно и безопасно. Возможно, так была задумана маскировка преступлений.

Понимаю, что нужно бежать! Не знаю, сколько времени у меня оставалось, но мне казалось, что его совсем немного.

По бокам располагались небольшие технические сооружения с оврагами, за которыми виднелись поля. Впереди, возле частично замёрзшего озера, начинался лес. Я решил бежать туда.

Передо мной к озеру спускалась огромная лестница. Все ступеньки были завалены снегом, и я не заметил никаких следов человека. Всё вокруг выглядело заброшенным. В морозной тишине раздавались редкие крики ворон. Внизу я увидел небольшой каменный пирс с солнечными часами.

Спускаясь по лестнице, я почувствовал сильный звон в ушах, который с каждой ступенькой становился всё громче. От боли я закрыл уши ладонями и присел на корточки. Боль не утихала, и я начал терять сознание.

В своём воображении я увидел самолёты, вылетающие из аэропорта, и девушку, которая провожала меня. Это была та самая девушка, что назвала меня мальчиком в поезде из моих снов. Вокруг колыхались деревья, стояла тишина. Я вспомнил клетку, где общался с 2225-ым, и зал с надписями на стене.

Боль продолжалась долго и была невыносимой. Наконец неожиданно, она отступила, и я, сидя на ступеньках, посмотрел вперёд. Вокруг царила подозрительная тишина и спокойствие. Всё закончилось, и я снова осознал своё местоположение. Из носа у меня пошла кровь.

Собравшись с силами, я встал и начал спускаться к озеру. Обогнув его справа, я зашёл в лес. Я пытался бежать, но сил было мало. Чаще всего передвигался быстрым шагом. Чем дольше я шёл, тем сильнее становился страх. Эйфория от свободы сменилась тревогой и неопределённостью.

Лес пугал своей гробовой тишиной. Здесь не шелестели деревья, не было ветра. Даже снег под ногами стал тихим и воздушным. Шел долго. Темнело.

На кустах я увидел красные ягоды. Горькие, одновременно перемороженные и сладкие, они немного утолили мой голод.

Я сел отдохнуть на упавшее дерево. Вокруг было тихо, только где-то недалеко в лесу я услышал крики птиц. Будто их кто-то потревожил.

Вдруг среди лесной тишины послышался хруст и шум раздвигаемых веток. Сквозь чащу кто-то пробирался. Кто же это? Животное или человек? Шаги и треск сучьев слышались всё ближе и ближе.

Я вскочил на ноги и со всех сил бросился бежать, стараясь убраться подальше от этих звуков. Нужно было воспользоваться сгущающейся темнотой, чтобы скрыться от преследователя. Я потерял осторожность, и кусты и ветки хлестали меня по лицу и рукам. Несколько раз я спотыкался и падал, но вставал и продолжал бежать, не оглядываясь назад.

Лес начал редеть, и я выбежал на мощеную камнем дорогу. Она выглядела заросшей и почти не используемой. Машин не было видно, и я понял, что бежать по дороге будет проще, чем по лесу. Я не знал, куда она ведет, но бежал по ней, пока не устал. Остановившись через пару-тройку километров, я присел, чтобы отдышаться и прислушаться. Неужели оторвался? Вокруг снова было тихо и уже темно.

Вдруг вдалеке, откуда я бежал, несколько человек выбежали на дорогу. Один из них посветил в мою сторону фонариком, и мой костюм надзирателя отразил свет. Я попался.

Я вновь бросился бежать без остановки, вкладывая в бег все оставшиеся силы. Пока я мог дышать и ноги меня не подводили, я свернул с дороги прямо в лес. Ветки хлестали и царапали меня по лицу. Я поскользнулся и упал лицом в землю, точнее, во что-то мягкое. Да, это было то самое мягкое и вонючее, и хорошо, что не человеческое.

Я мчусь мимо оврага, который приходится огибать. Дыхание опять начинает меня подводить. Но они не отстают, я уже отчетливо слышу их шаги и перекличку. В этот момент я снова почувствовал беспомощность. Лес не давал мне возможности скрыться, тишина, которой было плевать на эту драму, темнота меня не скрывала.

Они уже близко. Я чувствую это, вижу отражения света от их фонарей. Бегу и чувствую, что скоро упаду. Что страшнее – упасть от бессилия и усталости или от их оружия?

Вдруг один из преследователей кричит. Я слышу его слова отчетливо, на понятном для меня языке, словно мы не бежим, а просто разговариваем друг напротив друга:

– Стой, а то стрелять буду! Стой! Каблуки сотрешь!

После этого два громких выстрела в воздух, как предупреждение.

Я понимаю, но не слушаюсь. Страх заглушил мой разум. Эти слова приносят в меня осознание пустоты, в которой я в последнее время застрял, и одиночества. Нечего терять. Я так сильно хочу свободы, что готов сейчас умереть. Бегу, и будь что будет.

В какой-то момент я с ужасом осознал, что свернул не туда. Я оказался в овраге, где негде спрятаться. Вокруг меня слышался шорох шагов людей, и я понял, что это ловушка. Я попался. Подниматься наверх было бесполезно.

– Позволь мне… – крикнул один из преследователей.

– Стоп! – послышался крик совсем близко за моей спиной. – Считаю до пяти! Назад не смотри! Раз, два, три…

– Не надо! Не стреляйте в меня! Хватит, прекратите! – кричал я сквозь темноту.

– Руки за голову! На колени!

Я закрыл голову руками и опустился на колени. Я решил не сдаваться, а притвориться, перевести дыхание и резко побежать. Услышав шелест замерзших листьев и резкий хруст совсем рядом, я вздрогнул. «Значит, вот так всё закончится», – подумал я и закрыл глаза.

– Открой глаза и посмотри на меня! Живее! – скомандовал преследователь.

Я открыл глаза и зажмурился от яркого света.