И во сне и наяву

Стояла тихая зимняя ночь. Небо всё затянуло тучами, из которых валил большими хлопьями густой снег, белый, лёгкий, и пушистый. Каждая отдельная снежинка, практически, не имеющая веса, казалось, не представляла, абсолютно никакой силы и значения. Но когда эта малозначительная и крохотная частичка собиралась вместе с миллиардами таких же, как она, тогда уже никто и не осмеливался подумать, что она бессильна, потому что она уже становилась частью большого и великого природного явления, которое мы называем снегопадом. Снег ложился на землю ровным белым покрывалом. Ложился на ветви лиственных деревьев, сбросивших свою летнюю одежду осенью. Ложился на хвою елей и сосен, облачая их в мохнатые белые шапки поверх естественного вечнозелёного наряда, которые клонили своей тяжестью их ветви к земле. Ночью ничто не могло нарушить тишины зимнего леса, укутанного во всё белое. Не слышалось ни пения редких лесных птиц, ни шороха осторожных зверей. Всё молчало, как бы завороженное особенным покоем тёмного царства. Природа спала мирным сном. Лишь только изредка молчание тишины прерывало гулкое уханье филина, вылетевшего на ночную охоту. Стряхнув снег с одной из веток сосны, он взлетел и, лавируя между деревьев, направился из леса в сторону заснеженного поля, внимательно разглядывая землю в поисках мышей-полёвок. Терпеливо делая круг за кругом, он увидел, как внизу слегка зашевелилось белое покрывало. Не прошло и нескольких секунд, как любопытная мышка оказалась в клюве ночного охотника. Сев на ветку дерева, и, проглотив добычу, филин отправился на поиски новой жертвы. И снова продолжил патрулирование по прежнему маршруту, то, летая кругами, то, тихо садясь на деревья.

Вдруг, покой ночного леса нарушил раздавшийся поблизости, звук, напоминающий храп лошади. Филин замер, скрывшись в хвое сосны, тревожно всматриваясь в сторону доносящегося звука. Вскоре, он увидел тёмную фигуру коня и, сидящего на нём, всадника, которые, не спеша, двигались по открытому пространству широкой поляны. Несмотря на глубокий снег, конь шёл по нему, не проваливаясь, и, не оставляя за собой никаких следов. Но, при всём этом, отчётливо раздавался топот копыт, который всё приближался к замершему на сосне ночному охотнику. Казалось, что даже птицу удивляло увиденное зрелище чёрного, как смоль, резвого жеребца и его седока, по очертаниям напоминающего человека, одетого в чёрные отполированные доспехи, без единой вмятины или царапины, препоясанного длинным обоюдоострым мечём, с двурогим шлемом на голове. Всадник сидел в седле важно и уверенно и медленно осматривал окрестности леса, казалось, вглядываясь в каждое дерево и каждый куст, сквозь густую пелену снегопада. Филин не сводил глаз с непрошенных гостей, внимательно наблюдая за их движением, он вслушивался в топот копыт лошади и тяжёлое рычащее дыхание её седока, не зная что от них ожидать. Когда чёрный всадник поравнялся с сосной, на которой затаилась птица, он медленно поднял голову кверху и на секунду задержал взгляд на филине, сверкнув на него огненно-красными, полными холодной ненависти, глазами. Затем рванул на себя поводья и ударил шпорами в бока коня, после чего тот взметнулся на дыбы, дико заржал, изрыгая огонь из открытой пасти, и стремительно поскакал галопом по лесу, унося прочь своего страшного седока. Вскоре, мрачная пара исчезла в ночной темноте леса. И всё опять погрузилось в мёртвую тишину. Филин, как ни в чём не бывало, два раза ухнув, взлетел с ветвей сосны и продолжил добывать себе пропитание. Поймав ещё несколько полёвок, ночной охотник возвращался в родное дупло, находящееся в раздвоенной сосне. Неожиданно, его внимание привлёк шевелящийся внизу холмик снега. Птица сделала круг над засечённым объектом, но нападать не решилась, инстинктивно чувствуя, что из охотника сама может превратиться в добычу. Да и недаром. Вскоре, из сугробов показалась голова, а затем и вся фигура крупной собаки, напоминающей волка. Пёс вылез, отряхнулся от снега и начал водить мордой в разные стороны, нюхая воздух. Грубо гавкнув пару раз в сторону филина, пёс принялся быстро копать рядом с собой, периодически засовывая морду в ямку и что-то там нюхая. Он будто отыскивал спрятанную сахарную косточку, которую пришла пора съесть. Филин снова сел на ближайшее дерево и с высоты наблюдал за происходящим. Пёс же, тем временем, уже выкопал яму в свой рост, однако, продолжал рыть, с не меньшим усердием. Вдруг, он в очередной раз сунул морду вниз, потом заскулил и издал радостный победный лай. Затем он выскочил наружу и быстро стал расширять свой окоп в разные стороны.

Александр лежал на диване с закрытыми глазами. Сверху на нём сидела его любимая жена, желая заняться с мужем любовью. Только на этот раз женщина казалась какая-то вся холодная, одетая в белый пеньюар, с белыми волосами альбиноса, да ещё и такая тяжёлая, что муж её не мог пошевелить ни руками, ни ногами, ни, даже, повернуть голову. Женщина просто задавила мужчину всем своим весом. Её волосы свисали ему на лицо и щекотали в носу, а дыхание было резкое и прерывистое, как – будто она пробежала пару марафонских дистанций. «И когда это моя жёнушка успела так поправиться? – задумался Александр. – Последний раз, когда я её видел, она выглядела весьма стройной. А сейчас так задавила, что ни дышать, ни шевельнуться не могу.» И вдруг, его жена высунула длинный язык, но вместо сладкого поцелуя, она стала лизать его лицо так, что её слюни капали Александру прямо в рот. «Ну, хватит, котёнок, прекрати, – попытался он остановить супругу. – Что ты делаешь?» Жена послушно прекратила его лизать и радостно залаяла.

Александр открыл глаза. Он увидел перед собой огромную собачью морду, которая, как будто бы улыбалась ему.

– Что такое? – Произнёс он, еле ворочая языком. Он почему-то лежал не на диване, а в большом сугробе и при этом вообще не мог пошевелиться, потому что со всех сторон был задавлен плотными слоями сугробов. Сморщив лоб, он стал напряжённо думать, как он мог оказаться в снегу посреди ночи, с собачьей мордой, вместо жены, рядом. Немного подумав, он вспомнил все события прошедшего дня: и свои ночные исследования на кладбище, и побег от волка, и, наконец, свой сумасшедший спуск в непонятную и странную глубокую берлогу. – Волк, – снова произнёс он, еле шевеля губами, после чего собака, которую он ошибочно принял за волка там, на кладбище, снова радостно залаяла и, выскочив из ямы, стала копошиться рядом с ним. – Так ты не волк, а, всего лишь пёс, – елё слышно прохрипел Александр, и пёс, как бы в подтверждение, подскочил к нему и лизнул его лицо. После чего снова продолжил копаться рядом. Через некоторое время Окороков почувствовал, как у него освободилась левая нога, а за ней и рука. Он начал потихоньку шевелить ими, помогая собаке себя откапывать. Работа по освобождению туловища стала продвигаться значительно быстрее. И уже через несколько минут мужчина сидел в небольшом котловане, разгребая остатки снега, всё ещё давившего на его правую ногу. Пёс трудился рядом, неустанно перебирая лапами, и, в скором времени, Александр уже смог встать на ноги. Стоя по колено в сугробе, он растирал окоченевшие руки, иногда поднося их ко рту, чтобы дохнуть на них, в надежде отогреть. Одновременно с этим он почувствовал резкую боль в правом колене и небольшое онемение в левом локте. Тут ему вспомнился молодой бригадир Серёга Купоросов, с его отбитым локтем и разодранным коленом. И Александр сразу, зачем-то, посмотрел себе под ноги, оглянулся по сторонам и, ухмыльнувшись, подумал: «А денег-то рядом нет. Хотя, по теории равновесия Купоросова, я должен был сейчас найти тысяч пять, не меньше, после таких-то кувырканий. Интересно, я ничего не сломал?» И он стал тщательно ощупывать сам себя. Попробовал пошевелить пальцами рук. Потом поднял одну ногу и поставил обратно, за ней вторую и, немного скривившись от боли, вернул её на место. «Ну, похоже руки, ноги целы, – удовлетворённо закончил осмотр мужчина, – Раз могу говорить, значит, голова тоже на месте.» Всё это время его четвероногий спутник внимательно наблюдал за каждым его движением, слегка склонив голову набок, высунув язык и, поставив уши торчком.

– Ну, что, волк, – обратился Александр к собаке, – живы мы с тобой и, практически, здоровы! – Добавил он, кряхтя и потирая отбитый локоть. Пёс, как – бы соглашаясь, радостно заскулил, фыркнул от попавшей на нос снежинки и чихнул. – Правильно говоришь! А ведь ты и впрямь на волка здорово похож! Не мудрено, что я впотьмах-то не разобрал, – внимательно посмотрел на собаку Александр. Пёс встал на задние лапы, передние положил ему на плечи и лизнул его лицо. – Сейчас не время для поцелуев, дружище! – Отпихнул морду собаки мужчина. – Нам с тобой домой пора выбираться. А где у тебя дом? – Пёс жалобно взвыл и слегка тявкнул, не сводя глаз с человека.

– Ну, где у тебя дом, Волк? Где? Волк? А что, эта кличка тебе как раз подходит. Волк, где твой дом? Где? А мой дом где? – Александр только сейчас понял, что абсолютно не узнаёт местности. Он стоял в снежной яме, почти по плечи, и тревожно оглядывал окрестности. Разглядеть что-либо ночью, сквозь густой снегопад не представлялось возможным. – Интересно, куда это нас с тобой занесло? – Наш герой продолжал вглядываться в запорошенную лесную чащобу. Собака, как бы понимая, не переставала жалобно скулить и метаться, в выкопанной ими обоими, яме. – Похоже, сейчас мы ничего не найдём. Придётся, видимо, дожидаться рассвета. Вот только где нам ночевать? А? – И Александр вопросительно посмотрел на четвероногого друга. Пёс молниеносно рванулся вперёд и, то и дело проваливаясь, поскакал по сугробам куда-то вглубь леса. – Ты куда, – тревожно проводил его взглядом Окороков, после чего и сам тоже решил выбираться из своего сугроба наружу, встав на четвереньки. С большим трудом, мужчина вылез наверх и медленно, проваливаясь почти по пояс после каждого своего шага, побрёл вслед за псом. « И когда только успело столько снегу навалить? – Думал наш герой, медленно продвигаясь вперёд. – Ведь ещё полчаса назад его и по колено не было? А, может, прошло не полчаса? – И он полез во внутренний карман, доставая оттуда сотовый телефон, вместе с ледяными белыми комьями, попавшими ему за пазуху. Александр включил мобильник, который показал 00 часов, 00 минут. – Я что четыре часа провалялся в сугробах? Видать, здорово ударился, пока кувыркался. И как я только не замерз за это время? Наверное, снег спас, ведь в сугробах некоторые целые ночи проводят, не то, что несколько часов. А раз другие могут, значит, и я смогу переночевать где-нибудь тут. Главное, закопаться поглубже, тогда я точно дождусь рассвета, – продолжал рассуждать Александр. – Если сейчас двенадцать ночи, то до рассвета мне ещё ждать, где-то девять часов. Да уж! Немало. Но, делать нечего, придётся ждать. Сейчас всё равно ничего не видно. А, будет светло, там разберёмся. Жаль пожевать ничего не взял с собой. Голод уже нешуточные песни поёт в животе. – Вдобавок к приступам сильного голода, у мужчины ещё здорово мёрзли руки, потому что свои перчатки он потерял то ли где-то в сугробах, то ли во время сумасшедшего спуска. Шаг – за – шагом, почти ползя по глубокому белому покрывалу леса, он пробирался в заросли деревьев и кустарника, ориентируясь на собачьи следы. Таким образом, он преодолел расстояние около тридцати метров и достиг старой поваленной сосны, которая огромными ветвями зарылась глубоко под белую толщу зимнего покрывала. Тут собачьи следы перепрыгивали через ствол дерева и продолжались уже на другой стороне сосны, поворачивая в направлении, едва торчащих из сугробов, ветвей и, уже там, неожиданно, обрывались.

– Волк! – Растерянно позвал Александр, – Ты где? – В ответ послышался глухой лай, раздающийся откуда-то снизу, словно из-под земли. Вскоре, показался и сам обладатель лая. Он выскочил с другой стороны поваленного дерева, остановился и, глядя на Александра, продолжал лаять. Наш герой понял, что пёс зовёт его за собой. Александр медленно перелез через ствол сосны и последовал за своим спутником прямо под огромные ветви. Там, внутри, образовалось небольшое помещение, наподобие шалаша, которое и представилось взору Окорокова. Стоя внутри берлоги, сотворённой самой природой, во весь рост, он огляделся и сказал: – Ну что же, дружище, эта естественная палатка вполне нам сгодится, чтобы отсидеться тут до рассвета. Ты молодец, Волк! Хороший пёс, – Он благодарно потрепал собаку за шкуру на шее. Волк, а именно так мы и будем теперь называть спутника нашего героя, весело заскулил, принимая благодарность своего неожиданного друга. Александр шагнул вглубь убежища, отряхнул одну из свисающих веток, и, присев на неё, сказал: – А вот и креслице. Пёс устроился рядом, свернувшись калачиком. Засунув руки в карманы своей рабочей куртки, Александр вывернул их и вытряхнул комочки снега, а, вместе с ними, и зажигалку из правого кармана, а маленькую книжку с надписью Новый Завет и Псалтирь, из левого. Он очень обрадовался найденной зажигалке, о которой уже давно забыл, что она лежала у него в куртке. Сейчас он вспомнил, как нашёл её прошлой зимой, когда ходил отгребать гараж. Мужчина поднял драгоценный предмет, немного потряс его и увидел, что газ в зажигалке ещё оставался. Затем, чиркнул кремнем и, к его радости, зажигалка выпустила маленький огонёк, который сразу же осветил всё нехитрое убежище человека и собаки слабым светом. Пёс настороженно поднял голову и, слегка, зарычал.