Несмотря на смену подданства от лидийского царя Креза, покорённого персидским владыкой из династии Ахеменидов Киром II Великим, до вступившего ныне в господство царя Дария I, город Эфес по-прежнему был заселён греками-ионийцами, являя собой крупный деловой центр на самом западном побережье Персии. Его просторный порт был на редкость переполнен разными судами, преимущественно торговыми.
Оставив здесь для ожидания обе триеры, Поликрат даже не ступил на берег и не стал задерживаться в гавани, а прошёл на униреме по каналу через весь город, попутно любуясь величественными храмами и другими, не менее изящными сооружениями, и вошёл в русло Каистра. Неглубокая посадка судна и сравнительно небольшие его размеры давали возможность довольно быстро продвигаться на вёслах вверх по течению этой почти несудоходной реки. Скалистые берега, порой достигавшие значительных высот, были сплошь покрыты яркой, сочной зеленью. Всюду, выступая к воде витыми корнями, росли деревья и кустарники.
Подойдя к концу второго дня к небольшому городу Ларисе, Поликрат велел пристать к одинокому мостку слева по ходу и высадился на берег. Его ожидали конные посланцы сатрапа Лидии. Захватив с собой четверых военачальников и оставив на корабле Саула с его людьми, он направился в Сарды.
Бронт, Гамилькар, Рупилий, Форкис и ещё трое воинов расположились невдалеке от корабля на песчаном побережье. Пятеро матросов по команде Саула выводили по сходням на землю закованных в цепи гребцов.
Наступила ночь. Выставив парный дозор, все приступили к приёму пищи, устроившись у разожжённых костров. Утомившиеся за время похода рабы, насытившись едой, растянулись на тёплом песке и быстро заснули. Решили отдохнуть и воины.
Где-то в прибрежных зарослях долго щебетала встревоженная птица, но и она, вскоре угомонившись, умолкла. Небо было на редкость тёмным, неприветливым. Тихий поток реки лишь изредка нарушался звуками всплесков воды при накатывании к бортам судна мелких волн. Вдали виднелись огни небольшого города, имевшего такое странное и необычное название – Лариса.
Следующие три дня прошли как один – однообразно и уныло.
– Интересно, как долго изнемогать нам здесь от жары? – Бронт, отойдя на невысокий холм, вглядывался в сторону города.
– Думаю, за это время мы успеем съесть все наши запасы пищи, – как-то печально и в то же время с лёгкой иронией ответил стоящий рядом с ним Саул.
Яркое солнце нещадно палило с самого утра. Дни становились длиннее и всё жарче. Начавшееся лето обещало быть знойным и сухим. Люди старались меньше двигаться, дабы не потеть и не терять влагу. Матросы часто поочерёдно обливали весь корабль речной водой, не допуская опасного рассыхания древесины.
Прошло ещё три дня. Всё было по-прежнему, без перемен.
Теперь было трудно отличить одного человека от другого. Бронзовый загар одинаково покрывал почти обнажённые тела. Раскалённые цепные колодки оставляли сильные ожоги на ногах и руках рабов. Под постоянным и пристальным присмотром команды им разрешалось окунаться в реку во избежание попадания грязи в свежие раны. К тому же в воде железо немного охлаждалось, уменьшая боль.
Потеря гребцов была бы крайне нежелательна в сложившейся ситуации. Обратный путь, хотя и не был далёким, но проходил по чужой, оттого, возможно, враждебной земле.
Рупилий и Форкис в эту ночь находились в дозоре, расположившись под высоким деревом на небольшой возвышенности примерно в ста футах от реки по направлению к городу.
Всё пространство от них до берега было открытым, как на ладони, и напоминало собой неглубокую плоскодонную чашу, равномерно заросшую слоем тёмно-зелёной травы, посреди которой, разделяя её на две половины, тянулась местами виляющая тропинка. По окраинам долины густели леса, за которыми виднелись невысокие скалистые горы.
Желтоватый рожок полумесяца, окружённый туманным бледно-синим ореолом, нависал почти над самым селением, рассеивая по округе такой же причудливый, неестественный свет, и от всего, что было выше травы, падали чёрные неясные тени.
Ближе к полуночи от воды потянулась долгожданная прохлада. К этому времени успокоилась и птичка в кустах. Теперь, в эту ночную пору, лишь стрекотание цикад напоминало о продолжении неуёмной жизни средь этой дивной, отдыхающей природы.
– Взгляни-ка туда, – шепнул Рупилий Форкису, указав рукой в сторону спящего города, взяв чуть левее от тропы.
Форкис всмотрелся, но поначалу ничего не заметил. Быстро взобравшись по ветвям на дерево и заслонившись ладонью от светлого осколка луны, он стал вглядываться вдаль и вскоре тоже увидел странное перемещение нескольких всадников. Все они, вместо того чтобы продвигаться по удобной тропе, огибали долину по окраине леса и явно следовали в их сторону.
– Может быть, это сам Поликрат возвращается? – неуверенно спросил Форкис, мягко спрыгнув на землю.
– Вряд ли в такое время он двинулся бы в путь, – с сомнением ответил Рупилий и вновь спросил: – Сколько их там?
– Не меньше десятка.
– Буди наших. Я отсюда послежу за ними, – теперь уже Рупилий взобрался на дерево.
Саул со всеми воинами вскоре появился возле Рупилия.
– Вон они, – показал тот рукой.
Отсюда было видно, как этот отряд, численностью не менее полутора десятка всадников, неспешно, но очень скрытно приближался к середине расстояния, разделявшего город и их расположение.
– Бронт, возьми троих и выдвинься им навстречу. Только незаметно. Думаю, они, раз так затаённо приближаются к нам, скоро оставят лошадей где-нибудь недалеко. Мы будем сзади вас, – тихо скомандовал Саул. Дождавшись ухода Бронта, он продолжил: – Остальные за мной, вон к тому леску. Всем приготовить луки.
Быстро и бесшумно преодолев около пятидесяти футов по открытой местности, четверо воинов вбежали в лесную гущу и исчезли в ней. Бронт, ловко огибая деревья, вскоре подал сигнал поднятой рукой. Все, сдерживая дыхание, замерли, притаившись за стволами.
Впереди послышались приглушённые голоса. Стало понятно, что люди сходят на землю.
Бронт прислушался. Кто-то на чистом греческом языке произнёс слова, резанувшие слух:
– Сейчас покончим с этими, получим награду и заживём так, как ещё не жил никто. А? Чего молчишь? Хочешь хорошо жить? То-то. Поликрат своё пожил на славу. Хватит ему мешать другим. Всё правильно. Тебе что, жаль его? Глупец ты. Он бы пожалел тебя, как же! Персы не сегодня, так завтра весь мир подомнут под себя, а ты всё сомневаешься. Не видел, что ли, как они с ним обошлись? Так даже с паршивой овцой не поступают. Вжик – и полетела головушка. Вот только зря они его распяли на воротах. Ни к чему это. Да и вонь такая пошла.
Бронт понял, что самое худшее свершилось, но не мог пока поверить в такое. Этот мерзкий голос стал всё больше раздражать его, а сказанное им распаляло гнев и презрение к нему, предавшему своего собрата по крови.
– Пошли. Только тихо, – вновь послышался голос предателя.
Заложив стрелы, Бронт и трое воинов присели.
Среди крайних деревьев, отчётливо выделяясь на фоне светлеющего неба, появились крадущиеся в сторону корабля вооружённые люди.
– Первых четверых пропускаем. Отстреливаем следующих за ними, – шёпотом скомандовал Бронт.
Тут же четыре стрелы с лёгким свистом рассекли воздух и мгновенно впились в тела врагов. С небольшим опозданием повалилась на землю и первая их четвёрка. Выставив копья, оставшиеся быстро сгрудились, ничего не понимая и озираясь по сторонам. Вновь восемь выпущенных стрел настигли свои цели, и теперь среди противников уже никто не стоял на ногах. Убрав лук и выхватив меч, Бронт со своими воинами помчался к ним. Справа приближались Саул и остальные. Пришедшие люди были окружены.
Для прояснения ситуации следовало быстро выявить раненых и допросить их.
Неожиданно услышав стук копыт, все оглянулись в сторону, где находились лошади пришельцев, и лишь теперь заметили, как быстро, низко пригнувшись к шее коня, удалялся одинокий всадник.
– Поликрат убит, – нарушив тишину, произнёс Бронт.
– Что-о?! – взревел Саул, не веря сказанному.
– Среди этих есть греки, – Бронт кивнул в сторону лежащих людей. – Я слышал их разговор. Они пришли сюда за нами.
Саул метнулся к ним, внимательно рассматривая убитых и раненых. К своему удивлению, он увидел тех, о ком говорил Бронт. Это были двое из четверых военачальников, что ушли с Поликратом. Один из них был ещё жив. Он лежал на боку, держась слабеющими руками за стрелу, вошедшую ему в середину груди, и в ужасе таращил глаза на подошедшего к нему Саула.
– Где Поликрат? – зло прошипел Саул, пригнувшись над ним.
– Распяли, – захлёбываясь кровью, прохрипел тот.
Саул вздрогнул, порывисто выпрямился и коротким быстрым ударом отрубил ему голову.
– Рупилий, грузи корабль. Этих всех добить. Собрать оружие и всю конскую упряжь. Уходим, – распорядился он.
Ничего не понимающие спросонья рабы, поёживаясь, занимали свои места на сиденьях. Сёдла, сбруи и оружие были брошены на корме. Корабль разворачивался на обратный курс.
– Не туда. Идём вверх, – грозно скомандовал Саул.
Гамилькар бросил на него удивлённый взгляд.
– Нам теперь нельзя идти обратно. Наверняка, там уже ждут нас для расправы, – тихо объяснил ему свои доводы командующий и тут же обратился к Бронту: – О чём вели разговоры те двое?
Бронт передал всё услышанное от них слово в слово.
– Так, значит, это правда, – вздохнул Саул.
Недолго постояв в раздумьях, он мотнул головой и с досадой добавил:
– Заманили всё-таки в ловушку.
Воцарилась тишина. Вёсла шлёпали лопастями о поверхность воды. Один из матросов начал было выбивать на огромном барабане ритм для гребцов, но Саул окликнул его, запретив всяческий шум. Рабы, напуганные такими переменами, гребли и без того слаженно и дружно.
К следующему полудню они дошли до места, где русло реки сильно сужалось и круто поворачивало на север. Дальше идти на корабле не представлялось возможным. Побережья на изгибе были каменистыми и пологими, хотя невдалеке виднелись горы.
Пристав к правому берегу, Саул по сходням быстро сошёл на сушу, но, задумчиво осмотревшись, вновь вбежал на корабль.
– Бронт, выбери из рабов с десяток самых рослых и крепких. Освободи от цепей, – повелел он.
Затем, окинув всех жёстким взглядом, коротко добавил:
– Выгружаемся.
Всё, что могло пригодиться, вскоре находилось на земле. Все в ожидании дальнейших распоряжений молча стояли в стороне. Саул поднялся на корабль. Тридцать восемь прикованных к судну рабов с тревогой взирали на него.
– Ты, – командующий указал пальцем на сидящего переднего правого загребного, – поведёшь корабль обратно в Эфес. Нигде не останавливаться. Дойдёте – всем будет дарована свобода. Ни на чьи расспросы не отвечать. Таково веление Поликрата. Уходите немедля.
Он сошёл на берег. Подоспевшие двое матросов стянули на землю сходни.
Корабль, стеснённый узостью реки, но умело управляемый гребцами, медленно развернулся и плавно заскользил вниз по течению, провожаемый в последний путь последней его командой.
К исходу дня, не подчиняясь окрикам персов, как и велел Саул, у того самого мостка, где совсем недавно они провели множество беспокойных дней и ночей, рабы вместе с судном загорелись от запалённых стрел, но не остановились, а продолжали своё движение, факелом освещая берега. Пройдя какое-то расстояние по речной глади, остов униремы, прогоревший до самого днища, плавно погрузился в воду, унося с собой скрюченные, обуглившиеся тела невольников.
Всю эту ночь Саул и его люди провели на берегу, не разжигая костров. Пятеро матросов были полностью вооружены трофейным оружием. Десять отобранных рабов, сразу освобождённые от оков и, получившие тёплые шерстяные плащи, преданно ожидали команды хозяина. До самого утра никто не сомкнул глаз. Сильное возбуждение, охватившее всех людей, постепенно проходило, уступая место нарастающей тревоге.
Гамилькар, в отличие от остальных, не был глубоко потрясён смертью незнакомого ему Поликрата. Он восхищался тем, что сделал командующий Саул, так как тот, отправив на верную погибель рабов вместе со своим кораблём, спас от неминуемой смерти и его, и всех находящихся здесь людей и, более того, убедил персов в уничтожении судна с командой, тем самым предотвратив возможное преследование. Такое незаурядное поведение, как понимал Гамилькар, было присуще не каждому военачальнику, коих повидал он в своей жизни немало. Его удивляла и сама быстрота мышления Саула, принявшего в такой короткий срок, почти в одно мгновение, единственно правильное решение. Саул, по мнению Гамилькара, был действительно достоин истинного уважения и почитания.
Места были совершенно незнакомыми. До сих пор никому из отряда не доводилось здесь бывать. Теперь следовало определиться в дальнейших действиях, прежде чем начинать движение.
Всем им было понятно, что вокруг них простиралась земля персидской державы, а это, в свою очередь, означало только одно – их окружали враги.
– Если нам и доведётся вернуться к себе, то ничего хорошего нас там уже не ожидает, – начал Саул. – Вернее всего, нам придётся держать ответ за смерть Поликрата, и никому не будут нужны наши доводы и объяснения. Нет правителя, но почему-то жива почти вся его охрана, то есть все мы. В нашу преданность при таких обстоятельствах поверит разве что скудный умом или малое глупое дитя, но, к сожалению, больше никто. Все наши прежние заслуги отныне просто тлен. Главное наше предназначение нами же и не исполнено. Для всех в родной земле мы ничем не лучше тех двоих, что предали Поликрата и пришли за нашими душами. Стало быть, перед всеми людьми нет для нас никаких оправданий на всём белом свете. Одно утешает. Перед богами мы не повинны в смерти правителя. Но они – немые свидетели, и помощь от них не так уж и велика. Не знаю, как вы, а я принял решение. Для меня обратной дороги нет.
Воцарилась гнетущая тишина. Все впервые задумались всерьёз о своём будущем.
– Вот только знать бы, куда дальше идти? – после долгого молчания он дополнил вопросом сказанное и, прищурившись, уставился немигающим взором вдаль.
– Ты прав, Саул. Я согласен с тобой и тоже остаюсь, – бросив в воду камень, решительно произнёс Бронт. Взглянув на сидящего рядом юношу, он спросил: – Ну а ты, Форкис, как? Чего призадумался?
– Я с тобой. Ты это знаешь, – твёрдо ответил тот.
– Гамилькар, Рупилий, вы свободные люди и имеете свой выбор, – не поворачивая головы, подчеркнул Саул. – Так что решайте сами, как быть.
– Морей я насмотрелся вдоволь. Наверное, для меня наступила пора познать и земную твердыню, – с улыбкой произнёс Гамилькар, тем самым давая понять, что он остаётся.
– Мне дорого и интересно всё, что случается со мной в моей же жизни. Так угодно богам, и не стоит противиться судьбе. Не думаю, что она зря однажды свела нас всех и привела сюда лишь для расставания. Посмотрим вместе, что ожидает нас за той излучиной реки, – Рупилий откинулся на горячие камни, с наслаждением вытягивая длинные мускулистые ноги.
– Ну а вы что скажете нам? – Саул, повернувшись, взглянул на троих воинов, сидевших рядком за его спиной.
– Мы всегда шли за тобой, позволь и теперь быть рядом, служа тебе, – с достоинством ответил за всех один, тот, что был чуточку старше годами.
– Что решили вы? Говорите, – командующий повернул голову туда, где находились пятеро матросов.
– Нам хотелось бы быть полезными тебе не только на кораблях. Если ты позволишь, то мы тоже будем с тобой, – встав, тихо ответил старший.
– Что ж, теперь настало время определиться, куда следовать нам и к чему мы все готовы, – Саул поднялся и повернулся к отряд у.
– Позволь спросить, для чего ты оставил всех этих рабов? – Бронт также поднялся и подошёл к нему.
– Я полагаю, хозяин может освободить лишь тело невольника, сбросив с него оковы. Настоящей, полной волей одаривает себя только сам человек, доказывая преданность ей своими достойными поступками. Посмотрим на деле, прав ли я, – Саул с иронией посмотрел в глаза старому товарищу. Чуть помедлив, он добавил: – Дорога наша не изведана никем из нас, оттого и опасна. К тому же нас мало, и может наступить время, когда пригодится каждый из оставшихся. Ценою жизни тех невольников, которые разделяют печальную участь нашего корабля, я предоставил этим рабам шанс стать свободными людьми. Они должны это понять.
– Ты хочешь доверить им оружие? – удивился Бронт.
– Нет. Пусть сами добудут. А случай наверняка им скоро представится.
Распределив груз поровну на всех, отряд двинулся в путь на восток.
Для начала следовало перебраться через горы и осмотреться.
Прошло двадцать дней. Обходя небольшие селения, проводя ночи в отдалённых расщелинах в стороне от многочисленных дорог, свидетельствующих о нахождении в этих местах оживлённых торговых путей, наблюдая со скальных вершин за проходящими караванами, отряд Саула продвигался по намеченному им направлению.
Обширная гористая местность чередовалась то с безжизненными отрогами, то с небольшими, но травянистыми долинами, пестревшими яркой зеленью, где паслись отары овец, ближайшие из которых по ночам теряли по несколько голов, подкармливая скрывающихся путников. Изредка в довольно неожиданных пустынных местах они замечали большие вооружённые конные группы, доходившие числом до сотни. Вероятно, как полагал Саул, это были персидские дозоры, охранявшие знатных людей, караваны и дороги.
Чем дальше он продвигался со своими людьми, тем оживлённее становилась местность. Селения появлялись всё чаще, причём они были гораздо крупнее тех, что прежде попадались на их пути.
Идти становилось опаснее, и отряд повернул на юго-восток, стараясь обойти эту густозаселённую область.
– Куда мы идём? – однажды, пройдя очередной день пути, спросил у Саула Бронт, присев возле него к костру.
О проекте
О подписке