Отзывы на книги автора «Джон Мильтон»

Теперь Мы человека сотворим.
Да будет в нем Наш образ и подобье!

Если в нескольких словах описывать впечатление от "Потерянного рая" , то - это как Питер Джексон снимает тоненькую книжку "Хоббита" в трех полноэкранных фильмах, только возведенное в степень. Буквально: первые три главы Книги Бытия, чтение которых возьмет три минуты, воплощенные в поэтический эпос на более, чем четырехстах страницах. Да, к истории создания мира и всякой живой твари, включая наших прародителей, Мильтон добавляет предысторию отступничества Сатаны, низвержения в ад, вместе с примкнувшими к нему бунтовщиками; квест "из адских глубин в Эдем"; Мировую войну в изложении Рафаила Адаму и краткий синопсис "далее в сериале" до евангельских событий - рассказ Михаила праотцу в финале, чтобы не заканчивать на совсем уж безнадежной ноте.

Однако, это не отменяет превосходящей пределы масштабности истории, ее кинематографической описательной зрелищности, сложных сюжетных коллизий, в которые вовлечены персонажи. Трудно поверить, что написано это почти четыре сотни лет назад. Одна из общепринятых точек зрения на "Потерянный рай" - это протестантский ответ дантовой "Божественной комедии": у католиков есть свой шедевр на темы Рая, Ада и всего вообще мироустройства, а у нас пока нет. Надо, чтобы был, и не менее эпичный. Что ж, это удалось ему в полной мере.

Еще впечатления. Это тяжеловесно и воспринимается скорее как антистихи, чем как стихотворный текст. Объясняю: стихи от прозы отличаются не только ритмом и рифмовкой, но иным уровнем связности: с точки зрения информатики, один знак прозаического текста несет два бита информации, в то время, как один знак поэтического - три бита. Понятно, что мы сейчас говорим не о виршах к тещиному юбилею. Так вот, при чтении/прослушивании "ПР" не возникают сотни спонтанных ассоциаций, так оживляющих шекспировские, например, пьесы. Здесь каждое слово падает в тебя полновесным кирпичиком. Умом понимаешь, что шедевр, но сердцем к нему не тянешься.

Пятистопный ямб - такой стихотворный размер выбрал для своей эпической поэмы Джон Мильтон. Вы, конечно, помните. что в русской классике написано пятистопным ямбом: "Мой дядя, самых честных правил...". Что, определенным образом, приближает нас к шедевру английской классики. Хотя, в отличие от "Евгения Онегина", история грехопадения не рифмована - а все же не Гомеровы гекзаметры. Между ними почти два века; где пушкинский стих искрится, летит, иронизирует, там мильтонов ступает основательно и вещает назидательно; где в русской классике история анекдотическая, когда бы не трагедия Ленского: сначала он был крут, а она простушка, она влюбилась, он отверг, потом селебой стала она. он влюбился, она отшила - там у Мильтона мировые войны, сверхоружие и судьбы вселенной; где "ЕО" аудиокнигой можно прослушать за три с половиной часа, там на "ПР" готовься потратить все пятнадцать. И все же, что-то родное в нем есть.

Общепринятая точка зрения на "ПР" - с него началась романтизация дьявола в литературе. Против авторской воли, Сатана получился таким живым яростным и ярким, что перетягивает на себя внимание с Бога, Сына и Адама, не говоря уж об ангелах, чья функция в основном сводится к передаче информации. Он как Джулия Ламберт в моэмовом "Театре", выхватившая в самый неожиданный момент ключевой сцены алый платок. Где другие статичны, следуют правилам, играют отведенные роли - он бунтует, ломает шаблоны, измышляет каверзы, оставаясь ангельски привлекательным. И не было бы у нас Воланда, не было бы врубелевских Демонов, даже и Мефистофеля не было бы, когда бы не "ПР".

Что ж, возможно, но, вопреки общепринятому мнению, остальные персонажи не кажутся мне тусклыми и блеклыми. Всякий на своем месте, многогранный и сложный. Творец всемогущ и всеведущ, но допускает как существование отступника, которого мог бы легко уничтожить, так и свободу воли у своего создания, куда слабейшего. Сын воплощенная божественная любовь. Ева очаровательна и непосредственна, как в своем детском стремлении "делать как большие": ее аргумент, чтобы остаться одной в день когда попадает в сети Сатаны: "Когда так близко оба мы с тобою... ...работаем мы мало", так и в подробно прописанной сцене Совращения. А как психологически точно расписаны последствия Грехопадения. То же можно сказать об Адаме, у него все пять, вполне современных, стадий: отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие. И нет, антагонист здесь не главный.

"Потерянный рай" - оркестр, играющий симфонию, где всякий инструмент на своем месте. Мильтон берет зерно библейского текста и выращивает из него не дерево даже, а целый лес. И этот читательский гештальт я наконец закрыла.