Отзывы на книги автора «Анна Радклиф»

Нет-нет, все описанные ужасы по нынешним временам вовсе не выглядят страшными, даже скорее несколько наивными. Но для 1794 года...

Это классический образец литературной «готики», в котором собрано всё то, что сначала станет визитной карточкой европейского готического романа, а позже перейдёт в разряд штампов. Мрачный полуразрушенный замок, глухие стоны и завывание ветра в его анфиладах, таинственный портрет под черным покрывалом, мертвецы, привидения... Безлюдная ночная лощина, тёмный лес, наполненный ужасающими звуками, разбойники, их жертвы... Тщательно соблюден антураж, подобающий «роману тайн». И сюжет тоже перейдёт позже в область традиции: страшные семейные тайны, гонимая и страждущая добродетельная героиня, угнетающий ее проходимец («надменный, властный и острый пронизывающий взгляд»), преступные намерения которого движут действие, бескорыстный и преданный спаситель... Всё вполне ожидаемо, и совершенно понятно, почему подобные истории были так привлекательны для читателей конца XVIII – начала XIX века. Но вот тут у меня случился неожиданный инсайт.

Дело в том, что героиня готического романа мне всегда представлялась существом, трепещущим от страха и пассивно ожидающим чудесного избавления от власти преступника. Этакая нежная фиалка, беспрестанно проливающая слёзы, падающая в обмороки и возносящая горячие мольбы к небу. А вот и нет! Юная Эмилия Сент-Обер оказалась девицей достаточно решительной и смелой. Отец с детства воспитывал в ней не только добродетель, но и самообладание, которое,как он полагал, помогает избежать порочных соблазнов, а его отсутствие может привести к дурным последствиям. «Всякое излишество вредно», даже печаль по умершей матери, так как это проявление эгоизма, – внушал он дочери.

«Старайся с помощью разума победить своё горе»,

– советовал ей, предостерегая Эмилию от излишней чувствительности. Этот совет он повторяет и перед смертью, добавляя,что всякое доброе дело достойнее чувствительности. То есть он выступает за активную добродетель, считая жалость вместо деятельной помощи преступной и безнравственной. Такой вот идеал эпохи Просвещения. И Эмилия сохраняет верность отцовским наставлениям, обнаруживает качества, которые столь дороги ее отцу.

Попав вместе со своей глупой тёткой фактически в плен к итальянцу Монтони, безжалостному негодяю, жаждущему завладеть тёткиными поместьями на правах ее новоиспеченного мужа, Эмилия не сдаётся на милость победителя, активно отстаивает своё достоинство, сопротивляется продаже ее в жёны графу, требует от Монтони заботы о заболевшей родственнице, ее достойного погребения после смерти, настаивает на своём отъезде из Удольфо. Девушка достаточно смело для ее возраста и жизненного опыта осматривает потаенные комнаты таинственного замка, заглядывает в страшные закоулки, а встретив или услышав что-то ужасное, не лишается тут же чувств, а стремится объяснить всё с точки зрения здравого смысла. Прямо снимаю шляпу перед такой барышней и ее невероятным самообладанием! Ее счастье – логичный результат ее высоких нравственных принципов, жизненной активности, разумного отношения к действительности, веры в добрые свойства человеческой натуры, как в случае с Воланкуром.

Роман сумбурный, наивный местами. Но высокую оценку поставила за атмосферность. Старые монастыри, монахи, горная местность, темнота, темницы инквизиции.
Автор романа жила несколько веков назад, но по её описанию можно понять, что человек всегда остаётся человеком. Он может быть жесток, добр, наивен или глуп. Богатые считают себя богами и распоряжаются чужими жизнями. Девушки боятся мужчин и укрываются в монастырях. А монахи и игуменьи используют свою власть, чтобы миловать или наказывать. Вообщем, спустя века суть людская не изменилась.
Главный злодей- убийца. Не совсем я прониклась его личностью. Непонятен мне его характер. Вроде бы злодей, но рука дрогнула, когда надо было убить девушку. Когда решил, что она его дочь, то и вовсе решил помиловать её. Значит, ничто человеческое монстру не чуждо.
Маркиза творила зло, а потом как-то быстро и удачно скончалась. Автор под конец злодеев не жалела. насылала на них разные кары, и, конечно, перед смертью они каялись в своих грехах.
Свадьба в заключении. Удачное разрешение всех проблем. Счастье молодых. Но небольшое замечание. Если бы девушка оказалась дочерью монаха, взял бы её в жёны молодой маркиз? Автор и тут расстаралась, объяснила удобную для всех версию. И богатым хорошо и простые не страдают.
А ещё слуга Паоло. Ну надо же быть таким подхалимом! Хуже собаки)) Хотя, в романе это называется преданностью))

Пожалуй, самое ценное в любой художественной книге - это мастерство и фантазия самого автора, которые придают уникальность стандартным приёмам, законам жанра, литературным традициям эпохи и в общем-то ограниченному набору базовых тем для размышления. Тем паче, что речь идёт о "готическом романе", который без должной подачи превращается в слащавую и вульгарную страшилку. Анна Радклиф - родоначальница жанра, а потому в некотором отношении спрос с неё невелик, но все претензии снять, увы, невозможно.

Казалось бы, полный набор обязательных элементов готики создаёт нужный настрой. И всего вроде бы в меру, ощущения перебора не возникает (страха и трепета, впрочем, тоже). Что немаловажно - эта сумрачная атмосфера несколько нивелирует экспрессию и экзальтированность героев. Ладно ещё барышня - им по всем канонам жанра так и положено бухаться в обмороки, стенать, заламывать руки и замирать от ужаса перед каждой дверью. Но юноши! Темпераментный отпрыск знатного рода и его истеричный слуга к середине романа сидели у меня в печёнках. Гораздо более рельефным оказался образ отца Скедони, который явственно напомнил Амбросио из "Монаха" Льюиса (мвуха-ха, а Льюис-то роман написал на пару лет раньше) - та же борьба страстей в одной отдельно взятой душе. Не опереточный злодей в чёрном, а сложная человеческая натура во всём своём великолепии (не в смысле душевных качеств, разумеется). Вообще, я смотрю, суровую англиканскую душу весьма и весьма трогала традиция монашества в католичестве, которая виделась чем-то одновременно и мистически-притягательным, и мрачно-отталкивающим.

Никого не удивлю, если скажу, что сюжет более чем традиционен - разлучённые любящие сердца, пытаются вырваться из круговерти испытаний и, как могут, борются со злом, которое им противостоит. Но если с претензиями по поводу героев я готова смириться (вспомним время создания), то развитие сюжета могло бы быть на порядок интереснее, но...
Радклиф очень-очень сильно перемудрила с интригой - такое ощущение, что события происходят не в Италии, а в глухой деревушке вдали от цивилизации (где все и впрямь могут оказаться друг другу родственниками). К счастью, все тайны прошлого всплыли в самом конце и сильно не портили чтение.
Зато его портили потрясающе ни-о-чём-ные диалоги. Воистину, я знаю, у кого учился Дюма! Он, конечно, переплюнул Радклиф - у неё реплики побольше. Но препирательства слуги и хозяина на несколько страниц - это за гранью. Я уже не говорю о том, что нормальные люди в моменты опасности действуют, а не болтают.
И финальное. Вот сразу видно, что роман писала англичанка - ужасные застенки инквизиции напоминают суды по гражданским делам и даже выигрывают в сравнении. По камерам туда-сюда шляется народ. Чувак твёрдо заявляет, что он ничего не расскажет под пытками, и ему верят, не проверяют. В зале суда болтают все кому не лень. Обвиняемый в мгновение ока превращается в свидетеля по другому делу. Эй, а как же первое до конца довести?!
В общем, если первую половину романа я была склонна поставить положительную оценку, то вторая часть полностью свела на нет увлекательность и просто ужасно вскрыла все тайны. Уже упоминаемый "Монах" круче, хоть я и его слегка поругала.

З.Ы.: И вот что ещё осталось совершенно не понятным - ну какого лешего роман называется "Итальянец", если действие происходит в Италии и соответственно все герои итальянцы?

И первым бог сотворил мужчину. Первый блин комом. Второй, третий и четвертый тоже.

Если и был по ходу повествования какой-то мелкий готический намек, то и он вскоре без остатка растворился во тьме. «Итальянец» - крепкий женский романчик с элементами детектива. Может это и неплохо, ибо ничего хорошего по поводу данного жанра по-прежнему поведать не могу.

Периодически задаю сам себе один и тот же вопрос, – за каким лешим так настойчиво изучаю основы готических романов, что ищу во всех этих замшелых ужастиках. Глупый «Замок Отранто» Уолпола, скучный «Монах» Льюиса, нелепый «Дракула» Стокера, теперь вот еще и «Итальянец» Анны Радклиф. Облик типичной готической страшилки примерно один и тот же – обязательно должен быть старый замок в тяжелом камне, подземелье с неприятным запахом и злобный чувак в балахоне с капюшоном. Вам страшно? Да, мне тоже скучно.

Образцом чего-то устрашающего являются рецензии некоторых девушек и сами девушки. Был как-то в кино на очередном фильме ужасов, так там две девушки, сидевшие рядом, периодически выходили из зала. Выйдут, отдышатся и назад. Вот, примерно так и должно быть страшно. До коликов в женской груди и трепета в женском сердце. А барные стойки прямо в зале кинотеатра превращают любой фильм в комедию. В общем, питаться чужими страхами совсем не одно и то же, нежели бояться самому.

Допускаю, что на необъятных просторах раскормившегося со времен Анны Радклиф жанра романов ужасов, все же затаился где-то в отдаленной норке интересный подспудный кошмар, но чтобы его найти, такого незаметного и такого индивидуального, нужно перелопатить не одну тонну всякой глупости и банальщины. А если читать, подобно «Итальянцу», готику без готики, то зачем вообще ее читать. Самое главное в любом бизнесе – это вовремя на него забить.

«Когда я вступаю в греческий храм, мой взор очарован, а дух ликует; я ощущаю радость и гордость оттого, что я человек; но готическое искусство порождает чувство возвышенного. Когда я вхожу в собор, меня охватывает священный трепет и ужас; я теряюсь среди этого окружения, все мое существо растворяется в бесконечности; земля и воздух, природа и искусство, — все обращено к жизни вечной, и единственное, что я явственно ощущаю, это что я — ничто.»
С. Т. Кольридж

Дочитав книгу, я даже не могу свести воедино всё то, что накипело в душе во время её чтения. Я не знаю, с чего начать, от чего оттолкнуться и к чему прийти, как правильно выразиться. Последние несколько часов я тщетно пыталась удержать вновь обуревавшие меня слёзы, а после того, как мне удалось их осушить, я почувствовала лёгкую печаль и пустоту. Читала медленно и перечитывала страницы - так была расчувствована написанным, что пыталась продлить свои переживания и захлестнувшие меня эмоции.
Ни о каком трезвом анализе не может быть и речи, я пребываю в таком замешательстве, что едва ли выдавлю из себя что-то внятное. Но попробовать всё же стоит.

Начиная знакомство с автором, я и подумать не могла, что так скоро начну проникаться к ней столь необъяснимо сильной симпатией. Но второй роман дочитан, и я, одолеваемая двумя совершенно разными чувствами, - салатом из светлой печали и опустошённости, и проникающим в каждую клетку блаженством, - дрожащей рукой тянусь за последним томиком.

Увы, вы даже предположить не сможете, что испытывает читатель, проникая в такие книги. А если бы смогли - простили бы мне мои пространные разглагольствования.

В этом романе остовом сюжета служит нелёгкая судьба молодой девушки Аделины, не знающей родительской любви, получившей основное воспитание в монастырских стенах, уделом которой должна была стать постоянная жизнь в них. Но она этому всей душой воспротивилась. От вышесказанного и берёт начало роман.
На пути девушки будут встречаться разные испытания, но сила духа, горячность сердца и врождённая добродетель не позволят ей обозлиться и очерстветь.

Читателю достаточно долго предстоит проживать в заброшенном аббатстве Сен-Клэр, находящиеся в Фонтенвильском лесу: бродить по его тёмным анфиладам, прятаться в маленьких кельях, обнаруживать тайные ходы и даже стать свидетелем неких давно произошедших ужасных событий (найдя весьма пугающие подтверждения злодеяний, случившихся там).

«Приблизившись, он увидел перед собою руины готического сооружения[16], по-видимому, аббатства. Монастырь стоял на заросшей поляне, осененной высокими деревьями с раскидистыми кронами, которые казались сверстниками аббатства и придавали всему вокруг романтически мрачный колорит. Большая часть здания лежала в развалинах, в той же его части, которая устояла перед губительным воздействием времени, запустение выглядело еще ужаснее. Мощные зубчатые стены, густо оплетенные плющом, наполовину обрушились и стали прибежищем хищных птиц. Гигантские обломки восточной башни валялись вокруг в высокой траве, едва колышимой легким ветерком. «Чертополох главой качал, и мох шептался с ветром»[17]. Богато изукрашенные резьбой готические двери, что вели в главную часть здания, сохранились в целости, но дорожка к ним сплошь заросла кустарником. Над широким великолепным порталом было окно того же стиля; в его стрельчатых проемах еще сохранились осколки витражей, некогда бывших гордостью монашеской братии. Ла Мотт, предположив, что кто-нибудь и сейчас мог найти здесь приют, подошел к дверям и взялся за массивный молоток.»

Как и в "Итальянце" сюжет этого романа можно найти "многослойным", но, если позволите так выразиться, - более спокойным. Картины и места действия не сменяются так резко и часто, и они здесь много ровнее. Но причин потрепетать вашим нервишкам и попереживать за героев найдётся с лихвой).

Ещё стоит отметить, что некоторые линии романа встречались ранее в "Итальянце"; так как он был написан позже, можно сделать вывод, что автор их позаимствовала из "Романа в лесу". Признаюсь, меня это слегка огорчило. Но из-за своей пристрастности к автору я почти сразу закрыла на это глаза.

Также нужно сказать, что к каждой главе Радклиф подбирает эпиграф; часто она берёт их из трудов Шекспира и Коллинза. Кроме того, иногда вставками в главах бывают стихи её собственного сочинения. Они всегда уместны, чем добавляют красок в палитру романа и овевают поэтическим шармом.

Вот что писал по этому поводу В. Скотт: «Филдинг, Ричардсон, Смоллет, даже Уолпол, хоть он и избрал фантастический сюжет, — все они явно прозаики. А миссис Рэдклифф можно назвать первой поэтессой романтического романного жанра.»

Эта книга являет собой идеал. Идеал любви, идеал сестринства и отцовства, атмосферных мест и милых сердцу пасторальных просторов. Я нашла здесь очень много симпатизирующих мне героев, и всё это вместе выдвигает книгу на первый план с большим отрывом от остальных.

Я покорена по всем фронтам. В любимые.

P.S. Теперь если меня спросят, в какой книге и в окружении каких (так и хочется сказать - людей!) героев я хотела бы жить, ответ мой будет очевиден (спойлер!):

«Под кровом Ла Люка он нашел гостеприимство, откровенность и простоту, столь характерные для этих мест; в почтенном владельце замка он обнаружил сильный философский ум в сочетании с благородным человеколюбием, — то была философия, которая учила его владеть своими чувствами, но не противоборствовать им; в Кларе — цветущую красоту и совершенную безыскусность сердца; в Аделине — всю прелесть изящества и грации вместе с талантами, заслуживавшими самой высокой похвалы. В этом семейном портрете доброта мадам Ла Люк также не могла остаться незамеченной или забытой. Бодрый дух и гармония витали в этом замке, но чудеснее всего было то, что благие дела, источником коих было сердце доброго пастыря, распространялись отсюда на все селение, соединяя всех здешних жителей прочными и сердечными узами общественного согласия. Все это вместе делало Лелонкур настоящим раем.»

Все-таки готические романы не для меня, хотя ближе к развязке я втянулась, и с огромным интересом закончила чтение. Не очень понравились сноски, даже не смотря на мою обычную к ним любовь. Тут же каждая сноска объясняла каким образом то или иное слово указывает на принадлежность романа именно к готическому стилю.

Есть юная героиня, вся такая положительная, скромная, чуть что летящая в обморок. Есть и злодей, преследующий бедную девушку. Ну и конечно есть мужчины, которые влюбляются в героиню (ведь она "сама добродетель"). В общем, все чересчур романтично.

Тем не менее главные герои мне понравились, было интересно о них читать. Изредка можно углубиться и в готику. Но основным чтением для меня этот жанр не станет.

Классика готического романа, от знаменитой писательницы Анны Рэдклифф, которая стала кирпичиком в фундаменте этого жанра. Тем и была для меня интересна.

Классика по классическому неспешная. Сюжет развивается медленно, часто увязает в диалогах, монологах и описаниях – впрочем, то веяние времени. Многословные описания развалин и мрачных лесов, залов и зловещих коридоров нагнетают соответствующую атмосферу. Но очень чуть-чуть. А иногда они же так её разжижают, что она исчезает вовсе. Скелетами в сундуках и последним письмом приговорённого к смерти сейчас уже никого не удивишь – иногда такие вещи выглядели действительно готично, иногда до смешного нелепо. Особенно письмо. Особенно в сопровождении тревожных вздохов впечатлительной героини.

Не меньше, чем описаний зловещих мест и призрачных стонов, в книге стонов любовных. А то и больше. Главная героиня настолько милая и порядочная девушка, что на неё кладут глаз едва ли не все мужские персонажи. А если и не кладут, то есть подозрения, что таки положили. Так что сюжет оплетён любовными линиями как новогодняя ёлка гирляндами.

Впрочем, сюжет на удивление увлекателен даже для меня, хоть я и не люблю любовные перипетии. Книга прочиталась легко и быстро, за что ей огромный плюс.

Если бы героине романа Рэдклифф Аделине платили всякий раз, когда она падает в обморок, она была бы самой богатой литературной героиней. Иногда в одном абзаце Аделина умудрялась потерять сознание по 2 раза. Пожалуй, это все, что нужно знать об этом романе. Ну или спойлерить.... На самом деле, по меркам 21 века роман очень наивный и даже третьесортный какой-то, но не забываем, что написан он в 18 веке. Поэтому делаем скидку на возраст, так сказать. Роман в целом нескучный, много всяческих поворотов сюжета, тайн, сговоров, обманов вокруг нашей бледной немощи Мэри-Сью, но она с мужеством выдерживает все испытания в полубессознательном состоянии. Постоянно ее спасают всякие прекрасные принцы от злых дядек и тетек. Занимательно, но смешно. Иногда (да что там иногда, всегда!) возникает чувство, что читаешь прикол какой-то, ну не всерьез же писательница это пишет, а, нет, все-таки всерьез, и подразумевается, что надо переживать и пугаться вместе с Аделинкой каждого шороха в мрачном аббатстве. Вот тебе сундук с мертвецом, вот тебе склеп, вот тебе письмо с того света, а тут кого-то убили. Но, если честно, я ржала аки чайка в голос. Вобщем, не забывая о старческом маразме этого романа, поставим ему 8 из 10, ну развлекло же? развлекло!