Часть вторая

Глава 1

«Туман», корабль второго класса транспортного флота Земли, плавно входил в атмосферу Молуира – одной из планет открытого спектра. Она не входила в Звёздный конгломерат, но всё же была доступна для свободного сообщения Миров. Это был первый самостоятельный полёт «Тумана» за пределы Солнечной системы.

После возвращения из полёта в один из Миров закрытого спектра, который экипаж корабля совершил под руководством элграна, прошло десять дней. Айнор сдержал слово. Уже на третий день их навигатора вызвали в академию, а ещё спустя четыре дня Гай вернулся с аттестатом навигатора второго ранга. И теперь, ко всеобщей радости всей команды, их кораблю были доступны полёты в две с половиной тысячи Миров Звёздного конгломерата и в миллион – открытого спектра.

Не обошлось, правда, и без курьёзов.

В эти четыре дня Гай прошёл недостающее обучение. Его научили вычленять из общего образа звёздной системы отдельные образы планет и других мест, куда нужно было попасть. Это заметно облегчало работу навигатора, позволяя использовать только один кристалл с ключом на одну систему вместо целого ящика. Зато вот этих ящиков Гай с собой привёз столько, что поначалу большая часть экипажа опешила, слабо понимая, что происходит. Всё-таки ключи перехода – это была весьма закрытая тема, о которой мало кто знал что-то достоверное, если сам не соприкасался с этим. А четверо из семи членов корабельной команды никогда не бывали за пределами Солнечной.

Началось всё с того, что возле «Тумана» на лётное поле приземлился пузатый грузовой глайдер доверху гружёный контейнерами с кристаллами ключей переходов. Аж целых сто шестьдесят восемь ящиков, по шесть тысяч кристаллов в каждом – один миллион с хвостиком. Последний контейнер был заполнен меньше чем на половину. Но это уже никто не заметил. Зато Сати и Оксана недоумённо уставились на всё это богатство, не понимая, куда складировать столько ящиков. На ехидное замечание пилота про выделение под его нужды половины трюма, Гай лишь загадочно улыбнулся. Молча взяв один из контейнеров, он невозмутимо понёс его в корабль.

Через пару минут все непосвящённые в тему члены экипажа узнали ответ на загадку. Но в месте с ответом получили ещё и разнарядку по уборке. Впрочем, не только они. В дело вовлеклись все.

– А я думала, что это у нас очередная кладовка такая, – бурчала Оксана, разбирая ячеистые стеллажи в нижнем носовом отсеке.

– Нет, это как раз вот для них, – кивнул Артур на очередной объёмистый ящик в своих руках.

Он поставил контейнер в освободившуюся ячейку и спросил:

– А ты разве не знала, для чего это хранилище? Вы же должны были изучать строение кораблей.

– Нет, – вздохнула пилот, залезая на стремянку почти под самый верх четырёхметрового потолка. – На схемах этот отсек сухо именуется «закрытое хранилище» и маркируется значком ограниченного доступа, типа, посторонним лицам только с разрешения капитана. Нам не говорили, что кроется за всем этим. А я не спрашивала. Ну а стажировку проходила на транспортнике третьего класса. А они для полётов по Солнечной больше сконструированы.

– Ясно, – покладисто кивнул защитник, помогая девушке разбирать соседние ячейки.

– Интересно, что же будет, когда Миров в открытом спектре перевалит за миллион, скажем, сто? – не унималась Оксана. – Куда это всё засовывать-то будем? По личным каютам? Или трюм урежем?

– Тут места ещё на двадцать восемь таких контейнеров хватит, – успокоил её капитан, принёсший ещё один ящик. – Думаю, на ближайшую сотню-другую лет нам места хватит. А дальше уже без нас что-нибудь придумают на следующем поколении кораблей. Оставь этот вопрос своим праправнукам, если не вообще пятому или десятому колену вперёд.

Он усмехнулся и посторонился, впуская в тесный отсек навигатора.

Помещение было узким, всего в пару метров шириной, но длинным – четырнадцать метров от борта до борта. И прежде здесь действительно хранили всякий хлам. Но на самом деле этот отсек как раз и предназначался для хранения всех этих многочисленных ящиков с кристаллами. Сюда даже можно было быстро попасть по аварийному трапу, ведущему прямо из зала управления вниз, к аварийному проходу в грузовой трюм, двум ангарам, в одном из которых стоял катер, и вот сюда, в носовое хранилище ключей перехода. Всё-таки «Туман» был кораблём второго класса, который уже целиком оборудовался под внешние полёты. Серьёзнее разве что корабли первого класса. Но это уже стометровые, и более, зачастую даже трёхпалубные многофункциональные лайнеры, на фоне которых даже габаритный «Туман» казался прогулочным катером.

Разбор хранилища и расстановка контейнеров в соответствии с маркировкой, чтобы удобнее было искать нужное, занял ещё почти день. Следующий, твёрдым решением капитана, объявили снова выходным. Во-первых, стоило дать Гаю отдых и заодно отметить его повышение. А во-вторых, Ждан получил ответ от нанимателей, чьи контакты ему передали элграны. Через три дня им следовало принять груз и отправиться в свой первый коммерческий рейс за пределы Солнечной. Причём, как ему пообещали, на Молуире передадут следующий заказ сразу для двух других Миров, и, вероятно, там цепочка продлиться ещё дальше. Это очень радовало Ждана, обещая много новых впечатлений. Душа его, ещё недавно нывшая при взгляде на далёкие звёзды, теперь пела, радуясь жизни.

Так уж сложилось, что до этого дня за пределами Солнечной довелось побывать только Ждану, Ясону и Таяне – самым старшим в экипаже. Но и они бывали лишь на планетах Миров Звёздного конгломерата. Мир открытого спектра все они посещали впервые, очень радуясь, что получили такой заказ в самом начале новой страницы в карьере. Впрочем, кораблям свободного фрахта, к которым относился «Туман», часто приходилось летать за пределы родной системы, если все условия на них позволяли это делать, разумеется. И обычно такие полёты выпадали именно на открытый спектр, потому что тут почти не существовало регулярного сообщения. Транспортные компании редко ими занимались, оставляя такие рейсы на долю свободного фрахта. Их больше интересовало регулирование постоянных трасс, которые существовали, в основном, в пределах Звёздного конгломерата.

И вот теперь вытянутая туша «Тумана» плавно и не слишком быстро входила в плотные слои молуирской атмосферы, а на обзорных экранах разворачивалась необычная картина.

– Какие здесь краски яркие, и целое море синего с голубым, – восхищённо протянула Сати, ради нового зрелища решившая покинуть своё место в техническом отсеке.

Она связала свой пульт с капитанским, вывела дополнительную сигнализацию на свой наручный коммуникатор и теперь сидела на просторном диване кают-компании, совмещённой с залом управления. Отслеживать тонкую работу всех узлов через расширенное восприятие техник легко могла и отсюда. Зато широкие круговые экраны наружного обзора, полукольцом опоясывавшие весь зал с носовой стороны, давали куда лучший вид, чем маленькие мониторы на её пульте. Вертя головой, девушка всматривалась в пейзажи. Взгляд её тёмно-карих глаз разбегался в попытке охватить все чудеса этого нового для неё Мира.

А посмотреть здесь, и впрямь, было на что.

Молуир сильно отличался от Земли. Планета была не просто голубой. Она переливалась всеми оттенками синевы. Корабль плавно скользил между тёмно-голубыми шарами, ультрамариновыми жгутами, сплетёнными в причудливые коконы, бледно-лазоревыми облаками и туманами. Даже яркое солнце здесь имело оттенок аквамарина в белой дымке. Молуир был царством воды, тумана и молний. Морей было столько, что они сливались в один единый планетарный океан, а материков тут просто не существовало – лишь мириады островов, от относительно крупных до крошечных рифов. Дожди здесь были обычным делом. И подвижные туманы, постоянно меняющие свою форму, а порой и свойства. И грандиозные по мощи грозы. Но всё проходило быстро. Молуир вообще был местом постоянного движения, напоминая картину, сотканную из бесконечного числа волн.

Эта планета могла бы быть не столь комфортным местом для жизни, если бы не её уникальные особенности. Во-первых, климат на Молуире был мягким, мало меняясь от экватора к полюсам. Во-вторых, вода и воздух здесь были насыщены ощущением тёплой, пушистой, взбитой молочной пенки. Это могло бы кому-то показаться чем-то неприятным. Но на самом деле мгновенно проникало в любого, рождая чувство восторга, чувство, что твою душу омыли ласковые волны, а тело наполнили животворной энергией. От такого хотелось творить. И люди Молуира, внешне практически не отличавшиеся от землян, славились своими произведениями искусства.

«Туман» пролетал сейчас мимо очередного кокона из странных жгутов. Они вдруг налились ещё более ярким ультрамарином. Их сияние стало напоминать огонь газовой горелки. В глубине проступил белый. И тут по жгутам вдруг буквально стекло жидкое пламя. Сконцентрировавшись внизу кокона, оно резко трансформировалось в яркую, ветвистую молнию, ударившую в два висевших неподалёку тёмно-голубых шара. Шары потемнели до глубокой синевы, чуть опустились ниже и пролили на водную гладь поверхности планеты упругие струи ливня. Тут же, словно по команде, лёгкие, почти прозрачные, лазоревые облака сгустились и растеклись по поверхности океана. Они даже словно засветились внутренним светом. Но стоило ливню стихнуть, а это произошло уже через пару минут, как облака медленно рассеялись, поднимаясь выше и вновь превращаясь в лёгкую дымку.

– Офигеть! – коротко, но эмоционально выразила своё мнение об увиденном Оксана.

Остальная команда промолчала, заворожено смотря по сторонам. Ну, кроме Гая. Чуть подумав, он осторожно спросил подругу:

– Слушай, я давно уже хотел тебя спросить. Что ты имеешь ввиду, когда произносишь это слово? Причём тут фиги? Как они связаны с твоими ощущениями?

Тут стоит пояснить, что большинство старинных выражений к этому времени отмерло. Люди стали выражаться буквальнее, что требовало от них магическое воспитание. Поэтому, выражения типа «офигеть», произносилось крайне редко и мало кем.

Сам же Гай вовсе не был глупым и не издевался над пилотом, с которой был очень близок с детства. Но он действительно не понимал смысла этих её восклицаний, воспринимая их буквально. Гай был немножко замкнутым, чуточку нервозным, капельку рассеянным и с душой мечтателя. Но это всё не от отсталости или слабости, а от высокой эмпатии. Он обладал очень сильной чувствительностью. И в прежние времена, скорее всего, пополнил бы ряды аутистов. Но в эпоху Звёздного конгломерата такие, как он получали возможность раскрыть свой эмпатический потенциал, да и тёплая общественная атмосфера тоже создавала благоприятные условия для того, чтобы подобные Гаю не замыкались в защитной скорлупе отчуждённости, а учились следовать своим чувствам и своему дару.