Цитаты из книг автора «Жоэль Диккер»

Вот в этом и состоит писательский труд. Если вы пишете, значит, вы способны чувствовать сильнее других и передавать эти чувства. Писать – это позволить читателям увидеть то, что они не всегда могут увидеть сами. Если бы истории о сиротах рассказывали одни сироты, это был бы тупик. Это бы означало, что вы не можете писать ни о матери, ни об отце, ни о собаке, ни о летчике, ни о русской революции, потому что вы – не мать, не отец, не собака, не летчик и не видели русской революции своими глазами. Вы всего лишь Маркус Гольдман. Если бы каждый писатель должен был писать только о самом себе, литература была бы страшно убогой и утратила бы весь свой смысл. Мы вправе писать обо всем, Маркус, обо всем, что нас волнует. И никто не может судить нас за это. Мы писатели, потому что умеем делать по-другому то, что умеют делать все вокруг – писать. В этом вся хитрость.

Писатели, по-моему, живут более насыщенной ж

Писателем не рождаются, писателем становятся.

У меня нет подружки, потому что мне никто не нравится по-настоящему.– А по-моему, дело в том, что вы и трахаетесь, как пишете: либо восторг и экстаз, либо ничего. Найдите себе кого-нибудь достойного и дайте ей шанс. И с книгой так же: дайте шанс себе самому. Дайте шанс своей жизни! Знаете, какое мое главное занятие? Кормить чаек. Видели, у меня на кухне стоит железная коробка с надписью “На память о Рокленде, Мэн”? Я туда складываю засохший хлеб и кидаю его чайкам. Вы не должны все время писать…

чтобы написать великий роман, великих идей не нужно: просто будьте самим собой, и все у вас получится, тут я спокоен.

ывайте вместе слова. Гениальность придет сама собой

После каждого твоего отъезда он нам проходу не давал: Маркус то, Маркус сё. Он так гордился тобой. Гордился, как отец сыном. Ты и заменял ему сына, которого у него не было. Он все время говорил о тебе; ты никогда не покидал Аврору, Маркус. А потом, в один прекрасный день, он увидел тебя в газете. Феномен Маркуса Гольдмана. Родился великий писатель. Гарри скупил все газеты в супермаркете, угощал всех шампанским в “Кларксе”. Выпьем за Маркуса, гип-гип-ура! Тебя показывали по телевизору, тебя крутили по радио, вся эта долбаная страна говорила только о тебе и твоей книжке. Он накупил десятки экземпляров и раздавал их везде, где только мог. А мы спрашивали, как у тебя дела, когда мы снова тебя увидим. И он отвечал, что дела наверняка идут отлично, но что от тебя почти нет вестей. Что ты, наверно, очень занят. Ты сразу перестал ему звонить, Маркус. Ты был очень занят – занят своей важной персоной, ты раздавал интервью газетам и красовался в телевизоре, а его бросил. Больше ты сюда не приезжал. Он так гордился тобой, так надеялся получить от тебя весточку, но ее не было. Ты добился успеха, ты прославился, и он тебе больше был не нужен.

асмеялся и несколькими штрихами набросал ее гневную физиономию. Она снова прильнула к нему, и он сдался. Вместе они смотрели, как чайки дерутся из-за кусков хлеба.

Она часто об этом говорила. Уехать из Авроры и зажить полной жизнью в Калифорнии. Но она так ничего и не сделала: осталась здесь, получила от матери ресторан и в итоге будет всю жизнь продавать гамбургеры. Сама виновата: мы сами выбираем себе жизнь, Маркус. Уж я-то знаю…

Великолепному вовсе не хотелось осрамиться. Великолепный желал остаться Великолепным.