Глава 3. Долг платежом красен

Несправедливость не всегда связана с каким-нибудь действием; часто она состоит именно в бездействии. (Марк Аврелий)

Проводив посетительницу, Вероника вернулась на кухню. Не прошло и десяти минут, как она выглянула оттуда, сильно встревоженная.

– Рекс! Рекс, где ты?

Пес выскочил из-за кресла: уши веером, морда длиннющая, улыбка во всю пасть. Кот, увязавшийся было за хозяйкой, презрительно фыркнул и шмыгнул обратно на кухню.

– Вот как, значит, – проговорила Вероника, глядя на гарцующего перед ней сеттера, такого ослепительно рыжего, что огонь в камине тускнел рядом с ним. Затем повернулась в сторону коридорчика, уходящего вглубь дома, и позвала: – Марк! Иди сюда, дорогой. Намечается серьезная мужская игра!

– Иду! – отозвался густой бас, а минуту спустя показался и его обладатель. Он шел, вытирая руки тряпкой. – Эх, снова вымазался морилкой…

– Я положила тебе перчатки, но ты…

– Но я всегда о них забываю, да. Зато какой красивый цвет получился! Потом зайди глянь – не комод, а сказка.

– Обязательно полюбуюсь, пока ты с гостями будешь разбираться, – Вероника со значением кивнула на пса, который снова растянулся перед камином, выжидающе глядя на хозяина.

– Однако! – Марк подошел к сеттеру и запустил пальцы в блестящую красноватую шерсть. – Давненько мы с тобой на охоту не ходили, дружище…

– Ладно, у меня там овощи на гриле, скажешь, когда подавать. – Чмокнув мужа в курчавую бороду, Вероника снова скрылась на кухне.

Тренькнул колокольчик над парадной дверью. Марк еще минуту постоял, засунув руки в карманы брюк, затем не спеша вышел во двор.

Изумрудно-зеленый «бентли» затормозил у самого входа. Стекло водительской дверцы опустилось, и молодой человек приветливо осведомился:

– День добрый! Нам бы перекусить. Тут как, неплохо кормят?

– Пока никто не жаловался, – ответил Марк. – Наоборот, то и дело норовят переманить к себе нашего повара.

– Нам повар ни к чему, – весело сказал водитель, выходя из машины и разминая плечи. На нем были светлые джинсы и короткая кожана куртка поверх пестрой футболки. – Нам нужен только обед, желательно быстро.

– Как скажете. Добро пожаловать!

Последнюю фразу Марк адресовал второму мужчине, одетому в темный деловой костюм. Недовольно хмурясь, он выбрался следом за водителем.

Хотя нет, вряд ли парень в косухе был его служащим. Во-первых, шоферы солидных людей одеваются по-другому, во-вторых, они были слишком похожи, водитель и пассажир, даже при значительной разнице в возрасте. Не отец и сын, но… родные братья, не иначе.

Марк открыл перед ними дверь. Внезапно младший брат перегородил вход старшему, пальцем указывая на девиз под вывеской:

– Глянь, падре! Оказывается, не только ты обожаешь латынь!

Старший поморщился.

– Я же просил тебя, Родион… – процедил он с досадой и первым шагнул внутрь, обойдя брата.

Тот лишь хмыкнул в ответ и проскользнул следом.

– Это наш обеденный зал, – Марк показал вправо. – Вот меню, ознакомьтесь, пожалуйста.

Он взял папочку с барной стойки и протянул ее старшему посетителю, но тот молча качнул головой. Младший с готовностью перевел:

– На ваше усмотрение, лишь бы побыстрее. У нас времени в обрез.

– Хорошо, я сейчас спрошу на кухне, что уже готово. А вы пока присядьте у камина.

Гости направились было в левую часть зала, но застыли на полушаге: грациозно переставляя длиннющие мохнатые ноги, им навстречу шествовал Рекс.

– Ирландец! – первым опомнился Родион. – Ущипни меня, падре – я, кажется, сплю! Красный ирландский сеттер, мечта всей моей жизни!

– Еще и сеттер? – старший криво усмехнулся. – Я думал, «харлей» – твоя мечта. Ты уж определись, пожалуйста.

– Не бухти, падре… – Парень не сводил восхищенного взгляда с пса, а тот гарцевал перед ним, дружелюбно помахивая хвостом. – Ты только посмотри, какая красота!

Но старший брат равнодушно прошел мимо сеттера и уселся в кресло у камина.

– Рекс, иди отсюда, не мешай гостям, – сказал Марк, вернувшись из кухни.

– Что вы, он нисколько нам не мешает, – заверил хозяина Родион и похлопал ирландца по холке. – Рекс! Отличное имя для такого красавца…

Марк сообщил гостям, что обед будет подан через десять минут, и предложил напитки. Пока младший возился с собакой, старший вертел в руках стакан, неодобрительно косясь на брата. В конце концов не выдержал.

– Сядь пожалуйста, Родион. Нам надо серьезно поговорить.

– Зачем, Глеб? – младший даже головы не повернул. – Я знаю, что ты собираешься мне сказать.

– И? – Глеб раздраженно барабанил пальцами по подлокотнику. – Каков будет твой ответ?

– Все тот же: я не вернусь в универ.

– С ума сошел? Всего ничего доучиться осталось, полтора миллиона вложено…

– Но я не хочу быть юристом! – морщась, словно от зубной боли, перебил брата Родион.

– Хочу, не хочу! – передразнил его тот. – Ты ведешь себя как ребенок!

– Я был ребенком, когда на юрфак согласился.

– А что изменилось? – Глеб всем корпусом подался вперед. – Хочешь сказать, ты повзрослел?

Родион наконец повернулся к брату лицом.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду: деньги. Будешь попрекать меня квартирой, машиной, платой за учебу. Напомнишь, что ты начинал с нуля, а я живу на готовом. Всё так, не спорю. Но разве это повод предавать себя?

– Это ты про бренчание на гитаре?

Родион предпочел пропустить усмешку мимо ушей.

– Я собираюсь учиться, – твердо сказал он. – Буду поступать в консерваторию.

– Да ты музыкалку с трудом окончил!

– Дурак был. Но я подтяну гармонию и сольфеджио, подготовлюсь к экзамену, до него еще целых полгода…

– Надеешься, что я буду оплачивать репетиторов?

Младший набычился, но не успел ответить – хозяин трактира пригласил их за стол.

Яства, расставленные на веселой клетчатой скатерти, благоухали так, что братьям стало не до споров. Едва покончив с чечевичным супом, они принялись за печеные овощи под сырной коркой. Когда же трактирщик предложил десерт, Глеб снова помотал головой:

– Нет, спасибо, мы очень спешим.

– Всё настоящее – лишь мгновение вечности, – отрешенно заметил Марк.

– Марк Аврелий… – По усталому лицу Глеба скользнула улыбка. – Ладно, тогда кофе, пожалуйста.

– Жена сейчас принесет вам кофе. А я пойду погуляю с Рексом – волчком вертится у двери, непоседа!

– А можно мне с вами? – Родион выскочил из-за стола.

– Почему бы нет…

– Ты куда? – старший брат попытался остановить младшего.

– Погуляю десять минут, пока ты будешь пить свой кофе, хоть ноги разомну, – бросил тот через плечо, удаляясь вслед за трактирщиком и псом.

Выйдя за ворота, сразу повернули в лес. Счастливый Рекс носился взад-вперед по широкой тропе, не менее счастливый молодой человек сначала бегал с сеттером наперегонки, а когда выдохся, пошел рядом с Марком.

– Уф, наелся до отвала, не до бега… Ваш повар и вправду отлично готовит!

– Моя жена, – с гордостью уточнил Марк.

– Невеста Глеба тоже старается, даже на кулинарные курсы записалась, но получается пока так себе.

– Дело в опыте.

– Позвольте не согласиться. – Молодой бунтарь оказался на редкость хорошо воспитанным. Но ему требовалось выговориться. – Нужен еще и талант… Зато моя будущая невестка – кажется, так называется жена брата? – обладает другим ценным качеством, в нашем случае куда более важным.

– И каким же? – участливо поинтересовался Марк.

– Терпимостью. В частности, по отношению ко мне… – Родион ласково потрепал за уши подбежавшего к нему сеттера, и тот, развернувшись, снова исчез в густом подлеске. А парень продолжил не без горечи: – Если б не святая Маня, мы с падре давно бы разругались вдрызг!

Марк с любопытством глянул на него:

– Если не секрет, почему вы так называете брата? Я сначала решил было, что он и вправду католический священник, пока не заметил, как он реагирует…

– Ага, просто бесится! – кивнул Родион. – Я придумал ему это прозвище еще в детстве. Понимаете, наши родители погибли, когда мне было всего десять. Меня вырастил Глеб. Учился, работал – и воспитывал меня, оболтуса. Он обожает воспитывать, вы наверняка заметили. О женитьбе задумался, только когда я школу окончил. Отсюда и «падре»… Я прекрасно понимаю, чем обязан брату. Но разве это означает, что я всю свою жизнь должен прожить так, как он считает нужным?

Марк не стал отвечать – вопрос был риторическим. Лишь отметил про себя, что молодой человек действительно очень смахивает на сеттера: общительный, горячий, непокорный, но жизнерадостный и добродушный. А парень продолжал рассказывать, эмоционально жестикулируя:

– Меня всегда тянуло к музыке. Брат был не против: где-то вычитал, что игра на музыкальных инструментах развивает интеллект, и купил мне скрипку. Но когда я захотел сменить скрипку на гитару, разразился скандал! И пошло-поехало: Глеб попеременно махал то кнутом, то пряником, я регулярно бунтовал, но в итоге всегда сдавался… Поступил на юрфак, первый год даже пытался учиться, потом забил, чудом протянул еще несколько семестров…Но больше не могу, честное слово, тошнит уже! Другое дело музыка. Это… как дышать!

– Понимаю, – сочувственно покивал Марк. – Однако ваш брат считает это занятие малоперспективным, верно?

– Блажь, которую я должен выкинуть из головы – так он считает, – Родион обреченно пожал плечами. – Не хочу с ним ругаться. Тем более, что действительно полностью завишу от него. Пока. Видимо, придется становиться самостоятельным… prestissimo!

– Рано или поздно это должно произойти, – рассудительно заметил Марк. – Главное, не рубить с плеча, чтобы не испортить отношения.

– Думаете, я этого хочу – испортить отношения? Да меньше всего!..

Так они беседовали, бредя по лесной тропе. Десять минут давно уже прошли. Парень, как это свойственно молодым, напрочь забыл о своем обещании. А Марк не стал напоминать. Знал, что старшему брату время еще нужнее.

***

Глеб созерцал язычки пламени в камине, неторопливо попивая кофе. Принесла его хозяйка трактира, миловидная кареглазая блондинка. Представилась Вероникой. Держалась она просто, но в этой простоте не было ни капли фамильярности – скорее, заведомое уважение к каждому человеку и к себе в том числе. Хозяйка всего лишь поздоровалась с Глебом и спросила, чем может быть ему полезна, однако этого оказалось достаточно, чтобы он почувствовал неожиданный прилив уверенности в себе. Плечи сами собой расправились, разгладились даже вечные морщины на лбу.

Жаль, что таких женщин нечасто встретишь. Таких вот, способных вдохновлять одним своим присутствием. Зато снова вошел в моду аристократизм, ему даже учат на курсах. Глеб как-то видел объявление: «Мы сделаем из тебя леди всего за десять занятий!» Пигмалионы чертовы… Хотя пусть, хорошим манерам не так уж сложно научить. Только благородству, увы, никак. Оно либо есть в человеке, либо его нет.

Он слышал, как Вероника прибирается за стойкой: звон посуды, шуршание полотенца – такие уютные, домашние звуки. Вероника… Хозяйке трактира удивительно шло ее имя: если верить этимологам, это анаграмма от «icona vera», то есть «истинный образ». Да и первоначальная форма, «Ференике» – «приносящая победу», ей бы тоже подошла: такую женщину легко вообразить рядом с царем-воином, мудро правящую дворцом и столицей, пока муж защищает рубежи государства. Недаром его так любили Птолемеи: у них что ни царица, то Береника, на македонский манер…