13

Мэри сползла с кресла и заплакала. Я застыла с поднятой ладонью, испуганно отдёргув её от генерала, так и не коснувшись его. Я не знала, куда скрыться от прожигающей тьмы его глаз.

– Простите, – сказали мы одновременно.

Поверить не могу: он просит простить его?

Мы быстро отвернулись друг от друга и бросились на помощь Мэри.

Олэнтор вновь посадил девочку в кресло и стал пристёгивать ремнями. Мэри тоже оказалось тесно, как и Кэти, и она захныкала.

– Нет, так нельзя, ей же плечики жмёт! – воскликнула я.

– Зато крепко и безопасно.

– Можно ослабить на самую малость! Совсем чуть-чуть! Ну, пожалуйста, генерал!

– Луиза, – низким голосом произнёс Олэнтор после недолгого молчания.

Я застыла, как зайчик перед опасным хищником, и закусила изнутри губу, чтобы она не дрожала. Девочки хныкали и жалобно вздыхали.

– Тя! Ня! А-а-а! – хныкал они.

– Ну, хорошо, Луиза. Только немного, – Олэнтор потянулся ослаблять ремень Мэри, а я – Кэти.

– Не надо, я сам, – строго сказал генерал, – так, что я мгновенно уменьшила инициативу. – Замки достаточно тугие, не хочу, чтобы вы повредили пальцы, – добавил Олэнтор снисходительным, даже заботливым голосом, от которого по спине пробежали волнующие мурашки, а в животе запорхали бабочки.

Я любовалась Олэнтором. Сейчас я признавалась себе в том, что любовалась им как мужчиной. До сегодняшнего дня мне не нравился ни один знакомый лорд. В Олэнторе было что-то, что вызывало дрожь. Он был опасным и в то же время – заботливым человеком.

Я должна немедленно пресечь эти мысли, потому что, во-первых, он тёмный маг, во-вторых, помогает королю Тиру удерживать власть, командуя армией. Да, и он слишком зрелый, мы из разных миров, а ещё у него дети, и где-то бродит их мать. Быть может, они женаты – никто из тех, кого я знаю, не в курсе семейного положения Олэнтора. Так что – слишком много причин, для того, чтобы больше не думать о нём!

Нужно найти более полезное занятие.

Я села напротив девочек, чтобы лучше видеть их. Олэнтор сел напротив меня (возможно, по той же причине, но только собирался созерцать меня). В экипаж забрался мэтр Батлер и опустился на диван рядом со мной.

Карета тронулась, и я ощутила мягкое пружинящее покачивание. Колёса приятно зашуршали по брусчатке. Как же хорошо ехать в просторном новеньком экипаже. Кареты папы были старомодными, всегда ходили с четвёрками, а не шестёрками лошадей, как у Олэнтора. Генерал всем вокруг показывал превосходство. Да, он действительно был превосходен во всём.

Дети уснули буквально через десять минут, убаюканные в мягких креслах, словно в колыбели. Олэнтор достал из ящика, расположенного сбоку от сидения, пледы и две маленькие подушечки и стал подкладывать их детям, начав с Мэри. Я взяла вторую подушечку и подложила её Кэти.

Олэнтор накрыл обоих детей одним пледом, а второй протянул мне.

– Нет-нет, не надо! – сказала я.

– Вы без верхней одежды, а ночью может быть прохладно, – ответил генерал и, привстав, сам укрыл меня. – Мне нужна здоровая няня, я говорил вам, Луиза. Можете вздремнуть, я не посчитаю это за плохую работу.

Его лицо оказалось напротив меня, глаза – синие, будто он не тёмный маг, а обычный высокочтимый лорд. Сильные мужские ладони сжимали мои плечи, и я задрожала, бросив взгляд на одну из его рук.

Олэнтор тут же отпустил меня и вернулся на сиденье.

Мэтр Батлер вскоре засопел, откинувшись на подголовник, генерал молча отвернулся к окну и прикрыл глаза. Казалось, что он спит. А вот я не спала, всё дрожала в преддверии встречи мамы с моим (ой, нет, конечно же, не моим!) тёмным генералом.

14

– Луиза, вставайте, мы приехали, – раздался над ухом голос Олэнтора.

Я испуганно открыла глаза: генерал склонился надо мной. Он стоял непозволительно близко и почти касался губами моего уха. Но, как только я пошевелилась, Олэнтор очень быстро отстранился на почтительное расстояние.

Мужчина застал меня спящей, какой ужас! Предстать перед кем-то, кто не является членом семьи, в помятом, заспанном виде непозволительно!

Почувствовала, что краснею, быстро выпрямилась и поправила платье. Эмоции! Хорошо, что пояс с артефактами скрывает слишком сильные волнения от тёмного.

Я осторожно ощупала талию, на месте ли защита. А если Олэнтор что-нибудь увидел, пока я спала?

Под потолком экипажа висел небольшой светящийся шар. Магический. Должно быть, Олэнтор его зажёг – сила тёмных содержала в себе много видов магии: и огненную, и ментальную, могла порождать молнии и зажигать огоньки.

В свете магического шара, генерал казался ещё более опасным, чем обычно. Черты лица заострились, в глазах поблескивали огненные искры, рождающиеся из глубины чернеющей бездны.

Воздух между нами задрожал от напряжения.

– А мы приехали? – проговорила я дрожащим голосом, выглянув в окно. Смотреть хоть куда, но не на генерала.

Так менее опасно.

На улице уже полностью стемнело, но в свете месяца виднелся силуэт покосившейся старой хижины, где мы жили. В маленьком окошке горел тусклый свет свечи, а рядом с домом чернел знакомый забор, который подлатал Джеральд.

– Да, приехали, – отозвался басом Олэнтор. – Мэтр Батлер уже ждёт снаружи.

Я окинула взглядом спящих под пледом детей и вновь повернулась к генералу:

– Можно, я первая войду в дом и сообщу о нашем приезде? Моя сестра может быть не готова принимать гостей. Да и напугать её не хочется, она слаба.

– Да, разумеется. Мы подождём тут, – кивнул Олэнтор.

Генерал открыл дверцу и ступил на землю первым, повернулся ко мне и протянул руку, помогая выбраться.

Я подошла к двери, которую тоже подлатал Джеральд и покрасил в синий цвет, и негромко постучала.

Джеральд выглянул в окно с насупившимся видом и пошёл открывать. Я вошла в хижину: вблизи сквайр Джеральд Найт, которому отец поручил заботиться о нас с мамой, оказался ещё более сердитым. Особенно омрачала его черты соломенная борода, которую он отрастил в деревне, чтобы казаться старше и мужественнее. И у него это хорошо получалось – вместо двадцати двух лет Джеральду вполне можно было дать тридцать.

– Привет! Как мама? – взволнованно проговорила я.

Из под ног сквайра мне навстречу выбежал мой маленький Пирожок – валлирийский карликовый бульдог. Огромные шоколадного цвета глаза жалобно округлились. Я подхватила Пирожка на руки, поглаживая короткую золотую шёрстку и поцеловала в носик. Малыша подарила мне мама два года назад на день рождения, чтобы я не чувствовала себя одиноко в академии. Папа к тому времени потерял интерес к своей семье, позабыв обо всех днях рождения, и днями и ночами глушил настойку Гэрха.

– Ваша матушка уже спит, – ответил Джеральд сердито. – Здоровье по-прежнему плохо.

– Джеральд, в чём дело?! Почему ты такой злой? – проговорила я, морщась от вылизываний Пирожка. Его шершавый язык мочил мне щёки, слюна капала на платье. Малыш безумно соскучился. И я тоже.

– То приезжай скорее, Джеральд! То не приезжай! – проворчал сквайр. – Зачем вы приехали сюда?! Зачем привели к нам тёмного генерала Олэнтора?! Вы с ума сошли, леди Элизабет?! – прошипел он, хмуря брови. – Увидев вашу маму, он может узнать, кто она – её портреты висят во дворце в каждом зале!

– Мама сейчас совсем не похожа на ту леди, которой была год назад. Морщины на лице, не ухоженная, с грязью под ногтями и в простом залатанном платье! – прошипела я. – Моей маме сорок лет, портреты написаны, когда она была прекрасной королевой, она выглядит на них моложе лет на десять, а сейчас из-за болезни ей можно дать все шестьдесят: она бледная и худая – Олэнтор ни за что её не узнает. Меня же не узнал!

– Вы на портретах совсем девочка. А сейчас вон какая… роскошная леди.

– Я – роскошная? Это в мешковатом платье? Да не шути, Джеральд!

– Я не шучу! Фигура у вас, что надо. Сверху вон женское торчит, и сзади… – Джеральд наклонился, заглядывая мне за спину. – И вообще за этот день, что вы отсутствовали, мне кажется, вы ещё больше похорошели!

– Джеральд, перестань! Ты неприлично себя ведёшь!

– Простите, леди…

Мама застонала – хриплый кашель вмиг отвлёк от болтовни со сквайром, и я бросилась в комнату.

– Мамочка! Как ты? – я припала к низкой кровати, беря маму за похудевшую ладонь.

– Лиззи? – проговорила она сипло. – Ты вернулась?

Мама снова закашляла, и в её груди послышался влажный хрип.

– Мама, я привезла лекаря! Сейчас позову его! Давай наденем на тебя платье! Только с ним генерал Олэнтор, но ты не волнуйся, ему нас ни за что не узнать.

Я потянулась к серой бесформенной тряпке, висевшей на спинке стула, и принялась одевать маму.

По крыше забарабанил дождь. Вот кошмар, сейчас набежит вода в тазики из щелей. Крышу починить Джеральд пока не мог, нужно купить кровельный материал, а нашего заработка не хватало.

– Ну, вот, мамочка, ты готова, – я поправила платье на её плечах. – Осталась только одна деталь.

Я побежала к прохудившейся кастрюльке, стоящей на верхней полке шкафчика, достала из неё ключ и подошла к скошенному комоду, на котором облупилась краска.

В нём у нас хранились кое-какие украшения и защитные амулеты – единственное, что при побеге от армии Олэнтора мы захватили из дворца.

Я надела маме под платье пояс с защитой от магического прощупывания – Олэнтор легко считывает страх и волнение, чувствует ложь, а с этим артефактом читать не сможет. И тогда ему будет казаться, что все мы совершенно спокойны и честны.

Джеральду я передала в руки такой же артефакт:

– Спрячь в карман. Я пошла звать мэтра. А ты, Пирожок, сиди тут! – приказала бульдогу, вьюмуся у ног.

– Лиззи, постой… – прошептала мама, потянув ко мне дрожащую руку. – У тебя глаза горят, как год назад, до всего этого. Ты словно снова ожила.

– Неужели? – я приподняла плечи. – Не замечаю ничего такого. Может быть, это из-за волнения перед новой работой и генералом Олэнтором.

Мама утвердительно покачала головой, будто соглашаясь, но снова закашлялась.

Я встала и бросилась к двери срочно звать мэтра Батлера.

– Ещё кое-что, чуть не забыла! – воскликнула я. – Мама, ты сестра госпожи Линдон. Оставим тебе имя Маргарет, чтобы не запутаться. Джеральд, а ты мамин сын и мой племянник. Запомнили?

Мама кивнула, стараясь откашлять мокроту.

– Я племянник Вашего Высочества? – заржал сквайр.

– Джеральд! У меня не было времени, чтобы придумать что-то получше!

– Ладно, тётушка Элизабет.

– Луиза. Тётушка Луиза! – строго сказала я.

Выбежав на крыльцо, я застыла перед ступенями, испугавшись попасть под льющий стеной дождь. Олэнтор стоял у калитки с большим куполообразным зонтом. Увидев меня, он стремительно двинулся навстречу, шагнул на ступени и предложил мне зонт.

Я застыла, не дыша. Не ожидала от генерала ничего подобного. Он же генерал.

– Вы в порядке? – спросил Олэнтор, и я вновь утонула в беспросветной темноте его глаз.

– Да, со мной всё хорошо, – смущаясь, проговорила я. – Я одела ма… то есть сестру. Можно войти в хижину.