– Но объект NJ 525 – это военный корабль, и система эвакуации в нём работает на упреждение, а капсулы меняют траекторию, как баллистические межпланетные ракеты, чтобы повысить живучесть экипажа. И даже если мы собьём четыре капсулы, что уже очень неплохо с тактической точки зрения, пятая обязательно долетит и застрянет где-нибудь в здешних льдах или, ещё хуже, гейзерах. Потом сбросит оболочку, и всё, что внутри, в виде аэрозоля разлетится, создаст заражение, ведь мы не знаем, что это. Оно вырубило марсианскую базу – по крайней мере, это рабочая гипотеза. Наши системы связи работают нормально, но связи с базой на Марсе нет. Мы связались с Землёй, сообщили о ситуации, они также подтвердили, что связи с Марсом нет. Нам пришлось активировать защитный периметр по всей орбитальной сфере, сейчас уничтожаются все неидентифицируемые корабли и блокируются все идентифицируемые до выяснения обстоятельств, – закончил Крис.

– У нас мало времени, – Джон осознавал всю серьёзность положения, – зато много кислорода с вашей плутониевой установкой по разжижению льда.

Электронное табло снова замигало, и его свет потерялся среди залитого ярким солнцем ослепительно-белого ледяного пространства равнины. На зрительных панелях светофильтров Криса, Джона и Алекса высветилась синхронизированная с электронным табло надпись: «Объект NJ 525 – захват гравитацией Юпитера, расстояние до газового гиганта 950 км, скорость падения 1000 км/с. Вероятность избежать падения на Юпитер – 0,01%. Отстрел капсул. 2 капсулы отстрелены. Капсула М2 повреждена в зоне гравитации Юпитера, скорость 15 км/с, неуправляемый полёт, расстояние до верхних слоёв атмосферы Юпитера 1000 км. Капсула М1 – интактна, скорость 65 км/с, изменение баллистической траектории, расстояние до Юпитера 1650 км».

Крис и Джон переглянулись. Алекс растерянно улыбнулся и спросил у Криса:

– Как он ещё не сгорел на такой-то скорости? – и подметил, с трудом справляясь со своим приобретённым за время работы в финансах сленгом: – Упадёт теперь точно с одним базисным пунктом в запасе!

Крис подбежал к броневику и, активировав боевой генератор лазерных лучей, ответил:

– Сейчас скорость самого корабля почти в двадцать пять раз выше первой космической для данной высоты на орбите Юпитера. И он уже точно превратится в пыль, но его разорвёт на куски только при 2000 километров в секунду – это запас прочности современного военного корабля такого класса, специальный композит кварцевого волокна, коллоидной двуокиси кремния и нового металлизированного титан-золотого сплава сверхвысокой прочности. Но наша основная проблема не он, а капсула номер один и те, которые ещё не отстрелены, но будут отстрелены в ближайшее время. Скорость капсулы номер один выше второй космической для этой высоты над поверхностью Юпитера. Если грубо прикинуть, получается следующее, – продолжил Крис и нарисовал на выдвижной электронной панели скафандра формулу для первой космической скорости. – Массу планеты в кг делим на радиус планеты с учётом высоты объекта в км, не забываем про гравитационную постоянную в км в кубе/кг*сек в квадрате 10^-20 и извлекаем квадратный корень. Получим около 40 с хвостом км/с. Это первая. Умножаем на корень из двух и получаем вторую – около 60 для текущей высоты капсулы над Юпитером. А у нее 65 км/с². Так что она вырвалась, и нам надо её уничтожить на подлёте. Она ускоряется, у неё мощные двигатели. Для быстрой эвакуации личного состава был придуман такой механизм. Через несколько секунд, пока мы говорим, скорость капсулы возрастёт в десять раз и достигнет свыше 700 км/с. А расстояние до Юпитера всего 670 тысяч километров. С такой скоростью ей до нас лететь минут 15, не больше. И мы должны её сбить, так как мы не знаем, что в ней.

Затем Крис повернулся к боевым дроидам и отдал им приказ по наведению лазерных дальномеров на цель и её захвату для обеспечения её надёжного поражения с броневика. Трое дроидов быстро отошли от своих позиций на периметре и, поскрипывая на морозе металлическим композитом, приступили к отслеживанию и передаче команд на поражение капсулы. Алекс посмотрел на бело-голубые бронепанели дроидов и осознал всю мощь их композитных конструкций. Ощущение надёжности и твёрдости этих состоящих из узлов и агрегатов двухметровых машин было настолько реалистичным и всеобъемлющим, что Алекс был восхищён его масштабностью. Слаженность, отсутствие эмоций, чёткое выполнение поставленных задач и в то же время инициативность и креативность, благодаря новым, разработанным и встроенным в эти машины после Континентальных войн алгоритмам, определяли надёжность и эффективность реализации любых, самых сложных и опасных боевых и разведывательных задач.

– Теперь дроиды и клоны будут управлять процессом захвата и поражения цели, я переключил отслеживание космических угроз на них. Нам надо установить связь с базой и объявить тревогу по всем орбитальным станциям Европы, чтобы ни одна из капсул не смогла пристыковаться в автоматическом режиме к отсекам технических модулей. На орбитальных станциях персонала немного, в основном технические специалисты, военных там нет. Но эти станции очень важны для нас: они обеспечивают связь, коммуникационные каналы, они как ретрансляторы поддерживают сигнал и, более того, обеспечивают проверку и осуществляют сканирование всего околоевропейского пространства, следят за Ио, Ганимедом и Каллисто. Если по какой-то причине они перестанут нормально функционировать, мы останемся без устойчивой связи и контроля за близлежащим пространством Солнечной системы, а контроль и связь для нас очень важны. Кроме того, на данных станциях есть аварийный запас космических скафандров из сверхгибких металлизированных композитов, позволяющих поддерживать необходимое давление без дополнительного нагнетания кислорода. Для работы в открытом космосе они незаменимы, позволяют высвободить кислород для дыхания, сбалансировать разницу в давлениях, – сообщил Крис.

– Тогда залезаем в броневик, – предложил Джон и направился к люку. Нажав на голографическую панель открывания, он немного отодвинулся от люка. Раздался предупреждающий сигнал, послышалось резкое шипение, раздвижные двери первого шлюзового отсека люка скользнули в стороны, открывая проём, из внутреннего пространства отсека вырвался столб конденсирующегося пара, мгновенно превратившийся в ледяные кристаллы, осыпавшие дроидов и скафандры Криса, Джона и Алекса. Мощный тепловой генератор внутри броневика стал нагнетать тепло в наружный отсек. Колебания поднимающегося вверх горячего воздуха настолько искажали рельеф за броневиком, что казалось, будто вся равнина представляла собой сбивающееся из-за помех изображение компьютерной графики.

– Капсула М91 – повреждение в результате попадания лазера, сгорание в 115 тысячах километров от Юпитера – подтверждено, – зазвучало предупреждение электронной системы внутри скафандров.

– Отлично, – передал дроидам по радиосвязи Крис, – но это, возможно, не последняя капсула, необходимо продолжать чётко отслеживать ситуацию.

Джон, Алекс и Крис вскарабкались на броневик и залезли во внешний отсек. Двери отсека плавно закрылись, и начался процесс компрессии. Стабилизация давления произошла через одну минуту. Во внешнем отсеке со всех сторон скафандры зашедших Криса, Джона и Алекса обдали струи влажного кислорода. Крис стряхнул с руки большие водяные капли, обволакивавшие скафандр.

– Воздух снаружи очень сухой, и мы добавили Н₂О – кажется, многовато, но зато увлажнение достаточное, легче проходит адаптация, – объяснил Джон.

Давление стабилизировалось, открылись бронированные титановые двери внутреннего отсека. Здесь, в салоне, было тепло и тихо, световые индикации приборов попеременно мигали, озаряя внутреннее пространство всеми цветами радуги. Джон сел за пульт управления, Алекс разместился на скамейке для десанта, а Крис подошёл к оптическому прибору слежения за наружными объектами и измерения расстояний.

«Ну и денёк», – подумал Алекс и, освободившись от скафандра, прилёг на скамейку, закинув за голову руки.

«Связь с базой установлена», – замигала индикация на сенсорном табло. Не отрываясь от наблюдения через оптический прибор за обстановкой снаружи, Крис передал в автоматическом режиме координаты местонахождения команды на базу и сообщил:

– Внимание: база, подтвердите контроль над орбитальными станциями, угроза опасности – красный уровень, приведите в боевую готовность гарнизон 51. Необходимо срочное укрепление периметра, строительство фортификационного барьера и активация защитного поля.

Через три секунды был получен ответ:

– Команда Explorer, приём подтверждаю, все необходимые мероприятия проведены. Установлена связь с Землёй. Передаю статус: на Земле продолжены карантинные мероприятия. Тип угрозы пока не распознан, новая, крайне агрессивная форма жизни. Все полёты в околоземном космическом пространстве запрещены. Также отложены все межпланетные перелёты в пределах Солнечной системы. Транспортные корабли для разработки ресурсов и полезных ископаемых в поясе астероидов и в поясе Койпера перенаправлены для посадки на базах Плутона. Ни одна из марсианских баз по-прежнему не отвечает. К Марсу направлены роботы-разведчики. Один из них приземлился в районе базы Olympus Мons, у подножия одноимённого вулкана. В настоящий момент идёт инициализация протокола базы для доступа во внутренние помещения. Периметр базы закрыт, центральные и вспомогательные ворота заблокированы. Снаружи визуального движения не наблюдается, также не наблюдается движения в инфракрасном, ультразвуковом и молекулярном диапазонах. Погодные условия сложные, в окрестностях Оlympus Mons дымка, возгоняется сублимированный сухой лёд. Атмосфера на высотах 5 км разреженная. Ниже интенсивное парообразование сухого льда СО₂, примеси СН₄, О₂ и водяной пар из подземных резервуаров по росту и генерации спирулины и хлореллы. Температура приземного слоя +15 градусов Цельсия. Отклонений от климатической нормы нет. Важное замечание: при сканировании в молекулярном диапазоне обнаруживается движение на атомарном и молекулярном уровнях внутри базы. Атомарное движение происходит между различными средами во внутренней воздушной атмосфере. Перенос осуществляется необычным образом: происходит движение протонов и электронов между объектами во всех воздушных средах, кроме испытательного помещения с разреженным марсианским составом атмосферы. Переносятся атомы и молекулы органических и неорганических соединений, зафиксирована смена ДНК, РНК и полного химического состава некоторых объектов.

– Никогда раньше ничего подобного не видел и не слышал! Это прямо как ток по проводам, – поставив передачу сообщения на паузу, воскликнул Джон. – Я двадцать пять лет изучаю составы различных материалов, но никогда не слышал о подобных переходах через воздушную среду в различных направлениях с такой лёгкостью.

– Да, напоминает ток в плотных грозовых облаках и молнии между ними, только переходят не электроны через дырки, а различные химические элементы, – согласился Алекс, приподнявшись на скамейке.

– Центр управления операцией на околоземной орбите. Орбитальная станция Еmеrgеnсу проинформирована о критической ситуации у вас и готова принять ваши предложения, – отчётливо зазвучало финальное сообщение в атмосфере тихой иллюминации салона.

– Давай, Алекс, озвучивай, – сказал Джон, одновременно проверяя тягу двигателей и внутреннюю работу систем броневика с пульта управления.

– Надо узнать скорость перехода и все дополнительные параметры: направление переходов, плотность воздушной среды, детальный состав воздуха внутри базы. Входить внутрь этой среды с переходами неясной природы небезопасно даже для робота-разведчика из металлического сплава. Надо поскорее снизить давление в пределах выживаемости органических организмов. Возможно, там ещё кто-то остался живой из персонала. Сделать давление близким к земному на высоте 3500—4000 м над уровнем моря. Сделать так, чтобы органическая жизнь не погибла, но движения из-за нехватки кислорода были бы ограничены. И тогда посмотрим, будет ли сохраняться передача на молекулярном и атомарном уровнях. Если передача прекратится или хотя бы замедлится, тогда робот-разведчик может аккуратно въезжать во внутреннее пространство базы для дальнейшего анализа и сбора данных, – передал предложение Алекс.

– Европейская база. Команда Explorer, ваше предложение принято. В данный момент робот-разведчик пытается подключиться к системе внутреннего управления марсианской базы при помощи удалённого доступа. О результатах сообщим дополнительно, – прозвучал ответ с орбитальной станции Еmergency.