Два портала

Портал, обрамлённый золотистой полукруглой аркой высотой в два человеческих роста, светился мягким неярким голубым светом, меняющим свою яркость и интенсивность. Человек стоял перед порталом и голубые всполохи освещали его лицо и тёмно-синюю кольчугу, надетую поверх холщовой рубашки. На широком кожаном поясе слева висел меч, украшенный крупным сапфиром на верхушке рукояти.

– Ты готов? – раздался голос, казалось идущий ниоткуда в пространстве.

– Готов, – ответил человек, стоящий перед порталом.

Свечение портала стало ярче, затем оно стало светлеть и растворяться. В проёме портала сквозь меркнущее голубое сияние проступили контуры поля с сочной зелёной травой и тёмной стеной густого леса на его окраине. Человек глубоко вздохнул и шагнул вперёд в портал. Голубой свет снова стал заполнять портал, в котором таяли контуры того, кто оказался по ту сторону. Вскоре портал снова светился неярким голубым цветом, и ничего не напоминало о том, что кто-то прошёл сквозь него…

Рассвет мягко и неторопливо шагал по темному бархатному небу среди жемчужных звезд, и серые сумерки прошедшей в тревоге ночи постепенно таяли, уползая в густые непролазные чащи сумрачного леса и тёмные норы под корнями растений. Первые тёплые лучи яркого дневного небесного светила – Светозарного весело коснулись верхушек раскидистых деревьев с густыми пышными кронами, высветив изумрудную резную листву и пробудив звонкоголосых птиц. Светоносный, как всегда, появится позже, всем известно, что этот соня любит понежиться в своей уютной божественной постельке. Постепенно лес наполнялся звонкими птичьими трелями, отряхивая с ветвей бриллиантовые капельки росы вместе с остатками призрачных ночных страхов. Одинокая, сверкающая в лучах восходящего солнца, росинка, висевшая словно маленький хрупкий хрусталик на кончике длинного узкого светло-зелёного листа, наконец, не удержалась и, сверкнув на прощание всеми цветами радуги, отчаянно сорвалась вниз. Благополучно миновав несколько ветвей, пытавшихся изо всех сил поймать её, она, увернувшись, упала точно на лоб чутко спящего под деревом человека и разбилась на тысячу осколков-капелек. Человек вздрогнул, поморщившись во сне, и сразу же проснулся, открыв глаза, но продолжал некоторое время лежать неподвижно, тревожно вслушиваясь в звонкие переливчатые птичьи трели и тихие шорохи леса, окружавшие его. Похоже, лес не встревожил человека и тот, успокоившись, сел, еще раз огляделся по сторонам и мягким, сильным движением поднялся на ноги. Сладко потянувшись и размяв затекшие во время сна мышцы, он, всё время, сторожко оглядываясь по сторонам, направился к небольшому роднику, беззаботно и весело журчавшему в нескольких шагах в стороне на краю небольшой лесной поляны. И тут он заметил хищный цветок – Змееголов, который ночью сумел преодолеть прополотую вечером территорию радиусом в пять шагов, забраться на подстеленную на землю конскую попону и вцепиться в рыцарский сапог из прочной кожи. Слепо тыкаясь в неподатливую преграду, он упрямо начал карабкаться наверх, пытаясь добраться до вожделенной живой и тёплой человеческой плоти, оплетая ногу, словно змея. Так-то для жизни человека Змееголов был не опасен, но добравшись до тела, он мог воткнуть в плоть жало – отросток и напиться крови. После него оставалась ранка, которая потом немного воспалялась и долго болела. Человек сбросил наглое хищное растение с сапога и растоптал агрессора. Стараясь бесшумно ступать по сочной зеленой с желтыми и оранжевыми прожилками траве, покрытой сверкающими, словно россыпи бриллиантов, капельками росы, человек встал перед, бьющим ключом, прозрачным родником на колени, умылся и долго пил вкусную и прохладную родниковую воду. Совершенно невероятным являлось то, что наступило благословенное утро, а человек был все еще жив. Он поднял глаза к ярко-синему небу, положил ладонь правой руки на сердце и вознес краткую, но истовую молитву милосердному Создателю. Еще вчера вечером он не сомневался в том, что ему не удастся дожить до утра. Но ночь прошла, владыка небес, как обычно, всходил над лесом, и он видел его, ощущал его ласковое тепло, и у человека впервые за четыре последних дня появился маленький проблеск надежды, даже не так, только намёк на проблеск надежды, что он будет жить. Человека звали Эркортон из рода Ваагров, высокий, молодой, красивый, он обладал стройным и прекрасно тренированным телом. У него было открытое, немного скуластое лицо, обрамлённое светло-каштановыми, чуть вьющимися волосами. Его голубые, словно кусочек неба, чуть раскосые глаза, с красивыми длинными ресницами, ранили сердце не одной красавицы, как в соседних замках, так и в столице этого благословенного всеми богами королевства. Широкоплечий, статный, в меру мускулистый, и, в то же время гибкий и подвижный, он производил впечатление на окружающих. Его знали многие рыцари не только в миноре Иннерсор, но и во всем обширном сияющем королевстве Эйлимор, простирающемся от туманных и высоких Ледовых гор на севере, до бескрайних морских просторов на юго-востоке. Нойбер Эркортон Ваагрский – достойный потомок своей славной династии, верой и правдой вот уже две с половиной сотни лет служивших своим великим правителям. Эркортон Ваагрский снискал себе известность, заслуженную славу и почёт, своими многочисленными победами в нескольких пограничных кровопролитных сражениях во славу великого короля Тейгимера Великолепного, и на знаменитых рыцарских турнирах, устраивавшихся в его честь. Его считали одним из лучших рыцарей сияющего королевства Эйлимор. Он достиг большого искусства в фехтовании на мечах, его уважали и боялись многие враги и завистники. И, вот, теперь он сам, может быть впервые в жизни, вынужден был спасаться бегством. Он надел на себя надёжную и прочную двойного плетения онтогорскую кольчугу, застегнул и подтянул бывший некогда великолепным, а теперь помятый во многих местах верный панцирь, положил рядом с собой меч, с клинком, внешне очень напоминающим древнеримский или кельтский Спата[1], но с защищающей руку чашеобразной гардой, и взведённый боевой самострел, и только после этого развязал походный мешок с едой. Позавтракав, он наполнил потёртые кожаные фляги с вытесненными золотом родовыми эмблемами на боку, холодной родниковой водой. Эркортон накинул на плечи темно-зеленый плащ, маскировавший его в лесу, и еще раз внимательно оглядевшись, сторожко вслушиваясь в каждый шорох, направился в расположенную на другом конце поляны чащу тёмного леса. Ступая по возможности бесшумно, сжимая в правой руке верный, кованный подгорными гномами Ледовых гор, меч из узорчатой стали, а в левой боевой самострел, он пробрался сквозь зелёную чащу и оказался на другой поляне, где его поджидал верный конь, имя которому было – Светлок. Он не боялся, оставляя коня на ночь в лесу одного, во-первых, он был рядом, а во-вторых, ни человек, ни зверь не смогут застать Светлока врасплох, а справиться с ним сможет лишь лесной тролль или волколак, присутствие которых в данном лесу маловероятно. Зато, если Светлок почует врагов, он успеет подать сигнал, и у него будет немного времени, чтобы что-то предпринять. Но тревожная ночь прошла на удивление спокойно, и ясный во второй раз мысленно вознес благодарственную молитву всеблагому Создателю, не смея даже надеяться, что страшные враги потеряли его след. Он, постоянно озираясь по сторонам, и чутко вслушиваясь в лесные шорохи, оседлал коня, подтянул подпругу, повесил седельные сумки, одним прыжком вскочив в седло. Верный конь тронулся в путь, мягко ступая копытами по росистой траве, и Эркортон не стал трогать поводья, предоставляя умному животному самому находить дорогу. Вскоре, верный конь, действительно, вывез хозяина на узкую лесную тропинку и поскакал навстречу восходящему дневному светилу, а через несколько часов лес кончился, и он выехал на неширокую, проторенную колёсами купеческих возов, дорогу. Повелитель небес уже поднялся достаточно высоко, на темно-синей чаше небосвода не было ни облачка, дул легкий, приятный ветерок, который ласково ерошил непослушные вихрастые пряди на голове нойбера. Эркортон надел на голову шлем с полумаской, закрывающей нос и глаза, застегнул под подбородком фигурную металлическую застежку, слегка тронув стременами бока коня, и Светлок послушно поскакал по дороге легкой рысью. Нойбер расслабленно ехал на коне и вспоминал промелькнувшие, словно в бешеном водовороте, минувшие дни…

Конфликт между могущественным правителем минора Онтогора энтонойбером Лейногером энт Лейноргским и гордым предводителем рыцарей третьей области минора Узтан тонойбером[2] Даронтом тон Дезирским разразился внезапно, тонойбер тон Дезирский был очень горд и не снес оскорбления, нанесенного ему правителем минора Онтогора на пиру. Мало кто рискнул бы это сделать, так как все прекрасно знали, что с Лейногером энт Лейноргским шутки плохи. Сам король Тейгимер Великолепный – законный правитель одного из сильнейших и уважаемых во всём мире Двух светил государств, побаивался грозного владыку своих северных владений. Мало того, что в высоких ледовых горах минора Онтогор обитали самые искусные колдуны королевства, а отборная онтогорская армия была сильна и хорошо обучена. Самое главное, что при своем дворе правитель Онтогора собрал более трёх десятков герренов: профессиональных рыцарей-убийц, возможно, самых лучших безжалостных и ловких убийц во всем мире Двух светил. Их тайное общество охватывало почти семь государств, а может больше, кто знает. Эркортон знал лишь, что они беспрекословно подчиняются своему таинственному Предводителю, имени которого не знает никто из смертных, верно служат тому, кто покупает их за огромную сумму денег у Предводителя, очень ловко владеют практически любым видом оружия и умеют виртуозно убивать свои жертвы. Ещё не родился на свет тот человек, который остался бы в живых после того, как им занялись геррены. Если, даже, в исключительно редких случаях, кому-либо и удавалось ускользнуть от смерти, направленной рукой герренна, убив одного или нескольких из них, то это спасало его, лишь на очень короткое время, так как убийство такого человека становилось делом чести всей тайной организации рыцарей-убийц. Его вскоре находили и убивали, иногда вырезая заодно всю семью или близких родственников. Существовала даже поговорка: «Враг Лейногера энт Лейноргского – мертвый враг».

Огромный серый дворец – крепость повелителя минора Онтогор величественно возвышался на фоне Ледовых гор, напоминая скорее неприступную крепость, расположившуюся на выложенной каменными плитами дороге, ведущей к горным перевалам. Через перевалы проходили торговые пути в соседние с королевством Эйлимор страны. Купеческие караваны, следующие через эти перевалы, вынуждены были проезжать мимо дворца, и Лейногер энт Лейноргский беззастенчиво пользовался этим, выставив на дороге заставы и взимая с купцов высокую пошлину. Жалобы купцов королю Тейгимеру Великолепному на эти непомерные и неправедные поборы не приносили никаких результатов. Периодически правитель минора Онтогор устраивал у себя во дворце роскошные балы, на которые съезжалась знать со всего Эйлимора. Вот и в этот раз, на балу у Лейногера энт Лейноргского было шумно и весело. Длинные столы ломились от обилия дорогих вин и разнообразной еды. В глазах рябило от разноцветных роскошных одежд высокородных рыцарей и их дам, в свете масляных светильников искрились драгоценные камни в золотых оправах.

– Предлагаю выпить за гостеприимного и радушного хозяина этого замка, справедливого и могущественного правителя минора Онтогор – энтонойбера Лейногера энт Лейноргского, – высоко поднял хрустальный кубок с рубиновым вином один из многочисленных гостей, большинство из которых были готовы на всё, лишь бы присутствовать на этих сборищах, а потом хвастаться своим близким знакомством с грозным хозяином северных пределов королевства.

Все дружно встали и с приветственными выкриками осушили свои бокалы. Один лишь Даронт тон Дезирский остался сидеть перед своим кубком, хмуро поглядывая на кричащих здравицы соседей. Лицо его было бледно, он сидел, неподвижно, а рука его так сжимала бокал с вином, словно он хотел его задушить. Восседавший во главе длинного стола в высоком кресле, более похожем на королевский трон, Лейногер энт Лейноргский заметил это и насмешливо выкрикнул, обращаясь к хмуро сидящему рыцарю:

– Я смотрю, кое-кто не доволен нашим гостеприимством. Скажи нам, неблагодарный Даронт, чем наш минор не угодил тебе?

– Я ничего не имею против минора Онтогор, – всё так же мрачно, негромко ответил предводитель рыцарей третьей области минора Узтан.

– Но у меня нет желания пить в данный момент.

Даронт тон Дезирский явно уклонялся от ссоры и говорил очень осторожно, не повышая голоса. Он не хотел ссориться с могущественным правителем минора Онтогор, но, в то же время, не считал для себя возможным пить за него, так как подозревал, что Лейногер энт Лейноргский виновен в пропаже его племянницы. У него отсутствовали прямые доказательства, но косвенные факты говорили именно об этом. Пятнадцатилетняя девушка исчезла вчера вечером, не вернувшись с верховой прогулки, на которую она отправилась с двумя своими друзьями – сыновьями онойбера[3] Реддигера оно Содогорского из соседнего замка.

Элмира познакомилась с ними около года тому назад. Сосед Дезирских – онойбер Реддигер оно Содогорский из замка Содогор довольно часто приезжал к её дяде в гости. Он быстро подружился с весёлой и обворожительной юной племянницей Даронта тон Дезирского, которая всегда встречала его с радостью. Реддигер, приезжая в гости, не забывал привезти ей какой-нибудь гостинец, сладости, красивую ленту, недорогой перстенёк с полудрагоценным камнем, а, однажды, притащил ей маленького и очень забавного пушистого космета[4]. Элмира была в восторге от такого подарка, радуясь, как маленький ребёнок, она поцеловала в щёку дядю Реддигера, как с тех пор стала его называть, прижала к своей груди живой пушистый комочек и умчалась с ним в сад. Космет забавно мурчал и попискивал, тычась своей меховой мордочкой с короткими, но густыми усами в её ладони, лакал из блюдца молоко, а, затем, уснул на принесённой специально для него подушке, уютно свернувшись калачиком, и положив мордочку на свои лапки. Её дядя довольно часто отлучался из замка, то уезжая на охоту со своим соседом, то пропадая где-то по хозяйственным делам, или на рыцарских собраниях и турнирах. Да мало ли, может быть, неотложных дел у предводителя рыцарей третьей области такого большого минора как Узтан. И Элмира, целыми днями предоставленная сама себе, возилась с косметом, сама ухаживала за несколькими кустами очень крупных и красивых цветов, понравившихся ей в саду, или пропадала в дядиной библиотеке, зачитываясь любовными рыцарскими романами. Естественно, что она часто представляла себя в роли героинь этих романов, мечтая о смелом и благородном рыцаре, которого она, в один прекрасный момент, встретит и полюбит. Её родители погибли от рук разбойников, когда ей исполнилось всего шесть лет. И с тех пор заботу о ней взял на себя её дядя – Даронт тон Дезирский.

Повзрослев, она превратилась в красивую невысокую стройную девушку с густыми волнистыми каштановыми волосами и огромными светло-серыми глазами на симпатичном округлом личике с нежной кожей. Казалось, она смотрит на мир с детским восхищением и удивлением. Изящные коралловые губки скрывали идеальный ряд жемчужных зубов, видимых, когда она улыбалась такой милой, немного застенчивой улыбкой. Её дядя, который души не чаял в своей племяннице, поручил заботу о девочке старшей управительнице своего замка – Гентрейре. Естественно, что Элмира привязалась к ней, как к матери, а дядя заменил ей отца. Вот и сейчас, наведя порядок в замке, раздав указания слугам на этот вечер, Гентрейра поднялась в комнату своей воспитанницы и увидела её сидящую у окна с мечтательным выражением на лице.

– Мечтаешь, чтобы звёзды показали тебе твоего будущего суженного? – спросила она, беря в руки толстый манускрипт, и читая его название: «Баллада о доблестном рыцаре ясном Дирогоне, спасшем прекрасную Тиролир из лап коварных гурсов». – Не на небе жениха нужно искать, и не в любовных романах, а на земле.

– На небе я могу его себе представить, – негромко, грустно и мечтательно ответила Элмира, – а не земле, под окном никого нет. Мы живём довольно обособленно, никуда не ездим, и что-то я не наблюдаю доблестных рыцарей под стенами нашего замка, которые распевали бы мне серенады и наперебой предлагали руку и сердце.

– Успеешь ещё встретить того единственного, который тебя полюбит, и которому ты с радостью откроешь своё сердечко, – подошла к своей воспитаннице Гентрейра и нежно обняла её за плечи. – А насчёт того, что мы никуда не выбираемся из этого замка, тут ты права. Вот вернётся твой дядюшка, я обязательно поговорю с ним. Пора уже вывозить тебя в свет, нечего такую красавицу держать взаперти, скрывая от всех.

Вернувшийся хозяин замка, после разговора со своей старшей управительницей решил по-другому и вместо того, чтобы выбраться куда-то, пригласил в гости своего соседа вместе с сыновьями, придумав для этого какой-то повод.

– Послушай, Элмира, – сказал он за ужином, – завтра к нам приедет в гости твой любимый дядюшка Реддигер, как ты его называешь, со своими сыновьями. Ты уж оденься понаряднее и удели больше внимания и гостеприимства двум молодым людям. Я хочу, чтобы вы подружились. А то, права наша домоправительница, сидишь тут взаперти в нашем замке, ни с кем из соседей особо не общаешься, так и одичать можно.

– Как здорово, – захлопала в ладошки девушка, – ты, дядя, это хорошо придумал. Я покажу им замок и наш сад. А на охоту мы поедем?