Цитата из книги «И плеск чужой воды… Русские поэты и писатели вне России. Книга вторая. Уехавшие, оставшиеся и вернувшиеся»

В 1937 году Сейфуллина написала пьесу «Наташа» о счастье молодой колхозницы. Всеволод Мейерхольд решил поставить ее в своем театре к Октябрьской годовщине. Премьера не состоялась – театр был закрыт, Мейерхольд арестован. Ну а «Наташа» была откровенно слаба и ходульна. А Сейфуллина тем не менее продолжала упорно писать, переписывала свои ранние произведения в угоду времени, явно их ухудшая… Соответствовать веяньям времени нелегко, и Сейфуллина, судя по дневникам Корнея Чуковского, всю зиму 1932 года «страшно пила и пьяная ходила на заседания». А ранее, в феврале 1928 года, записывал: «Пишет пьесы… Три недели не пьет. Лицо стало свежее, говорит умно и задушевно…» Но прежде чем ставить точку, приведем запись из дневника Вячеслава Полонского: «…Начала писать – быстрая стремительная слава, ее книги расходились тысячными тиражами, статьи сыпали одна другой хвалебней, ее вещи изучались в школах, она провозглашена была советским Толстым. В перерывах новые вещи – слабые художественно, не производили впечатления. Она начинает пить, делается алкоголичкой, напиваясь безобразно, кляла судьбу, и себя, и лит-ру. Лечилась от запоев, временами бросала водку – и вновь начинала. Разуверилась в своем таланте… И жалкая, и умная, и бездарная. Чего-то ей действительно не хватает. Она, конечно, была переоценена. В этом – причина несчастья. Трагедия от незаслуженной славы».