Цитаты из книги «Время библиоскопов. Современность в зеркале книжной культуры»

Сегодняшней критике, как буддистскому монаху, приходится выбирать «срединный путь» между аналитическим действием и эмоциональным воздействием, балансировать между рефлексией и экспрессией. Для этого необходимы врождённый вкус, приобретённый профессионализм и выработанный такт.

На первый взгляд, эта критика агендерна (вне тендера), поскольку внешне, формально никак не акцентирует образ говорящего/пишущего. Но на поверку она полностью маскулинна, поскольку прерогатива Знания – априори мужская. Доступ к знаниям, производство знаний и обладание знаниями – мужские по самой своей природе. Причём в посткритике тендер фактически накладывается на биологический пол – происходит совмещение этих понятий.

первом случае критик демонстрирует прежде всего общую осведомлённость, начитанность, знания в различных областях, ориентацию в современной культуре. Литературный текст становится тестом для проверки критика. Во втором случае критик играет словесными мускулами, применяет игровые приёмы анализа произведения, часто наделяя его новыми, «актуальными» смыслами. В третьем случае критик сыплет дробью витиеватых терминов, чеканит звонкие метафоры, расклеивает всевозможные ярлыки, превращая текст в тир, набор смысловых мишеней. Во всех трёх случаях литературное произведение нередко утрачивает самоценность, становится объектом для решения каких-то побочных, незаданных задач.

Посткритик – это эталонный библиоскоп. Литературное произведение становится нелитературным предметом. Любая книга становится интерьерной книгой (гл. l), поводом для непринуждённой светской беседы, интеллектуального трёпа.

Теперь для разговора о книгах требуются не только собственно литературные познания, но и окололитературные и даже внелитературные

Переход от текста к эхо-тексту синхронизирован с переходом от критики к посткритике. Последнее понятие не столько смысловое, сколько хронологическое: берущее начало в «нулевых» и соотносимое с последним десятилетием, в котором формируется новая генерация литературных критиков, к которой, возможно, наиболее применимо пусть не очень точное, но в целом понятное определение «буржуазные интеллектуалы». С одной стороны, посткритика интегрируется с филологией, интуитивно стремясь к преодолению культурной инерции, освобождению от оценочных стереотипов, наращиванию аналитического инструментария. Многие нынешние, в том числе и уже упоминавшиеся в этой книге критики являются одновременно учёными, исследователями-практиками, вузовскими преподавателями. С другой стороны, посткритика творит новую мифологию и порождает собственные стереотипы восприятия литературы. Один из них можно условно обозначить как критическое высказывание ЗВ-формата: синтез собственно критического разбора с лингвистическим, философским, искусствоведческим, культурологическим. Анализ художественного текста в политическом, экономическом, педагогическом, религиозном, медицинском и множестве других контекстов. При этом критик обращается не к узкому кругу профильных специалистов (как было прежде), а к достаточно широкой аудитории таких же интеллектуалов.

Сегодняшний критик по-прежнему мифотворец, но уже не путешественник, не следопыт, не естествоиспытатель – а кладовщик, учётчик, мерчендайзер (гл. 19). Он уже не прокладывает культурные маршруты, а взвешивает и расфасовывает литературный товар и декорирует книжные обложки своими высказываниями. Но в мире эхо-текстов у него и не может быть другой роли.

Здесь же выделяется миф коммуникативный: уверенность критика в том, будто его высказывания «созвучны времени» и включены в культурный процесс как некий символический взаимообмен словесными знаками. На поверку же любое высказывание в формате эхо-текста замкнуто на себе – как зациклен на себе-любимом его автор. Наконец, является мифом и укоренившееся представление о том, что едва ли не все негативные публикации носят «заказной» характер, сочиняются в интересах определённых лиц.

В третьей группе мифов – связанных непосредственно с критическим текстом (рецензией, обзором, статьёй) – наиболее заметен миф стилевой: бездумное экспериментирование с формами критики, избыточное речевое украшательство, которое якобы стимулирует интерес к критическому высказыванию.

Сегодня литературная критика соотносится уже не с понятием профессионального цеха, сообщества специалистов, а с понятием комьюнити – группы заинтересованных лиц.