Глава 2

В сознании возникла яркая вспышка, и я очнулась. Луч солнца бил по опущенным векам, не позволяя открыть глаза. Мне не хотелось шевелиться. Да я и не могла. Тело затекло и болели даже те мышцы, о существовании которых я не подозревала.

Моего носа коснулся запах свежевыстиранной простыни. Страдальческим усилием я перевернулась на спину, чувствуя на себе тонкую ткань коктейльного платья. Я его не сняла.

Открыла глаза. Перед взором встал абсолютно незнакомый потолок. В комнате общежития потолки не подвергались ремонту со времен правления Шарля де Голля. Этот же выглядел куда современнее. Привстав на локти, я начала крутить головой и только теперь прокралась ужасающая мысль, что ничего мне не приснилось. Я в самой настоящей реальности. Вот дерьмо!

Первым делом я подскочила к двери, напрочь забыв о боли в мышцах и головокружении. Ручка не поддавалась. Меня заперли.

– Эй! Эй вы, там! Кто бы вы ни были выпустите меня отсюда! – кричала, молотя кулаками тяжелую дверь. А потом в ход пошли ноги. Босые ноги. Где мои босоножки?

Никто не пришёл. Ни звука.

Здесь все вымерли, что ли?

Обессиленная, я прижалась спиной к двери и скатилась вниз. Говорила мне мама: «Не ходи одна по тёмным улицам».

– Мамочка, если я выберусь отсюда, то буду слушаться тебя. Даже в сорок лет.

Ирония в голосе звучала до слёз смешно.

Я устремила взгляд на большое окно. Форточка открыта нараспашку, но при всем желании мне не выбраться наружу. Окно забрано частой кованой решёткой, пожалуй, только детская ручонка просунется сквозь неё.

Что ж, вывод напрашивался сам собой – меня похитили. Кто? – Мужчина с «добрыми» глазами. Но вот он, занимательный вопрос: для чего? Зачем я нужна?

В комнате висели часы. Увидев их впервые, не удержалась от язвительной усмешки. В комнате все удобства для жизни. Я могла видеть время, ходить в туалет и принимать ванную. Да, я осмотрела комнату, а что ещё оставалось. Если сидеть и ничего не делать, то можно сойти с ума, потому что в голову лезли только самые чудовищные мысли. На страшную темницу эта комната не смахивала. Чисто и уютно. В воздухе пахло свежестью. В книжках похитители держат своих жертв в подвалах или грязных сараях. Для меня же здесь устроены все удобства. Спрашивается, почему? Или это временно?

Прошло несколько часов прежде, чем в замочной скважине повернулся ключ. Я чётко слышала звон цепочки снаружи. А может быть и тяжёлой цепи. Не знаю. Я слышала лишь глухое позвякивание звеньев.

От страха живот скрутило. Я забилась в угол, прижав к себе коленки и ждала появления бородатого типа, который меня похитил. Но, к моему удивлению, в комнату вошла – горничная! Да, молодая девушка в фартучке с рюшечкой и чепчиком на голове. В руках у неё был поднос с едой. Она молча вошла в комнату и поставила поднос на круглый стол в углу.

Я подорвалась с места.

– Эй! Где я? Скажите, зачем меня сюда привезли? – но я не успела добраться до девушки, как она скрылась и заперла дверь.

Покосилась на еду. Должна признать, что выглядело всё очень вкусно. У меня даже желудок запел серенады от голода. А что, если отрава? Нет, я не стала это есть. Вернулась на прежнее место у окна. Лучше с голоду помру, так хоть смерть естественная будет, но отравленной я быть не хочу.

Опрятная комната, горничная, еда… недоделанный похититель? И горничная даже носом не покрутила в мою сторону. А если бы я на неё сзади набросилась? Хм… хорошая мысль. Я обвела комнату оценивающим взглядом и сделала вывод, что оружия здесь вагон и маленькая тележка.

Стрелки часов приближались к полудню. Я бродила вокруг стола, умирая с голоду, но не решалась съесть хотя бы кусочек. Несколько раз одергивала себя, что незачем им меня травить. Хотели бы убить, так убили бы уже. А морить себя голодом только из страха быть отравленной… чёрт, я погрязла в противоречиях. Да и какая к черту разница, если я все равно отсюда живой не выйду.

С этими мыслями села за стол, взяла хлеб и почти проглотила тарелку супа. Поразительно, насколько он вкусный! Про себя я отметила, что суп приготовлен не по рецепту французской или английской кухни. Такой я ела впервые. И овощи с миниатюрными котлетками показались мне необычными, но тоже очень вкусными. Я думала, что в стакане молоко, но белая жидкость оказалась солоноватой. Я выпила её до дна.

Когда закончила и отодвинула от себя поднос с грязными тарелками, дверь в комнату открылась. Появилась все та же горничная, чтобы забрать поднос, а за ней вошла женщина. На вид ей было под пятьдесят, судя по одежде – достаточно богатая. Лицо ухоженное, морщины сглажены ботоксом, каштановые волосы собраны на затылке в пучок. Даже находясь на расстоянии, я чувствовала запах её духов – сладких и противных.

Мои пальцы нащупали вилку под попой, которую я успела спрятать. Я должна была как-то себя защитить, но для начала послушаю, что эта карга мне скажет.

– Я знала, что рано или поздно ты поешь, – начала женщина, скривив красный рот в подобие улыбки.

Я поморщилась.

– Кто вы?

– Кто я – тебе знать не обязательно. Называй меня «Мамочка».

– С какой такой радости? У меня есть мама.

Женщина негромко посмеялась.

– Тебе придётся подчиняться, Нанда.

– Нанда? Меня зовут не так.

– Теперь тебя зовут так. А знаешь, что означает это имя?

Я крепко сжала рукоятку вилки, так как женщина сделала два шага ко мне.

– Оно означает «Радость». Гордись своим именем.

– Зачем вы меня похитили?

– О Боже, – женщина наигранно приложила руку к груди. – Я? Я тебя не похищала.

– Ещё скажите, что я добровольно пришла сюда. За дуру меня держите?

– Ну что ты. Я не говорю, что ты сама сюда пришла. Но и я, – она сделала ударение на местоимение, – тебя не похищала. Ты не должна меня бояться, Нанда. Я не причиню тебе вреда до тех пор, пока ты не напросишься.

Почему это я должна ей верить? Сумасшедшая бабка, которая решила поиграть в дочки-матери с живым человеком. Она сделала ещё шаг, и я обнажила оружие. Острые зубцы вилки были направлены прямо на женщину. Наверное, это был отчаянный и необдуманный способ заявить, что я не сдамся. Но женщина только посмеялась.

– Умоляю. Ну поранишь ты меня этой вилкой… что это тебе даст? Сбежать тебе не удастся, потому что стоит только выйти за порог и тебя тут же убьют. Не искушай судьбу, девочка. Будь благодарна за каждый новый день и проживёшь прекрасную долгую жизнь.

Я опустила вилку и бросила на стол. Закусив губу, я задумалась.

– Но у меня есть семья, и они будут меня искать.

Женщина молчала. Видимо не знала, что сказать. Значит не всегда у неё есть заготовленный ответ.

– Твоя семья теперь здесь, – в конце концов сказала она.

Пришла моя очередь смеяться.

– Что? О чём вы? Какая семья? Вы держите меня против воли в заточении, а это, между прочим, уголовное дело. И я искренне желаю, чтобы полиция поскорее до вас добралась.

Лицо женщины помрачнело. Наконец-то она сбросила маску любезности и доброты, которую бессовестно надела, когда пришла сюда. На мой выпад она ничего не ответила, а просто направилась к выходу.

– Прими ванну и к вечеру будь готова к встрече, – бесстрастно добавила она и вышла.

К какой ещё встрече?

Опять вопросы и никаких ответов. С психу я опрокинула стул. Да катись оно всё!

Время шло, а я и не думала готовиться к какой-то там встрече. Я вообще не понимала, что от меня хотят. Если бы кто-нибудь смог объяснить… вздохнула и посмотрела на часы. Почти семь. За окном начинало темнеть, ветер шевелил пушистые ветви деревьев. Солнце, как будто тоже посланное мной далеко и надолго, катилось вниз за горизонт, оставляя золотую полоску в память о себе. И почему я не солнце? Скрыться вот так – за лесом, чтобы никто не видел.

К восьми часам пришла горничная, поставила большую белую коробку на кровать и посмотрела на меня. В тот момент я сидела на подоконнике.

– Вы не приняли ванну?

Пожала плечами.

– Зачем?

– На вашем месте, я бы сделала это, – она отошла к двери. – Вернусь через полчаса. Помойтесь за это время.

– А если не помоюсь? – огрызнулась.

– В таком случае вас насильно помоют. И если не хотите, чтобы вас мыли мужчины, сделайте это сами – по-доброму.

Больше не добавив ни слова, девушка исчезла, заперев за собой дверь. Искушать судьбу мне не хотелось и особенно проверять, сколько мужчин будет глазеть на меня голую. К горлу подступила тошнота, я сглотнула её и пошла набирать воду.

Горничная вернулась ровно через тридцать минут. Говорила со мной только по делу. На сопутствующие вопросы, касающиеся похищения, ответов девушка не давала. Неужели так сложно объяснить, зачем меня тут держат и что за встреча ожидается через пару часов? Молчала, как партизан, будто я просила придумать план побега.

Первым делом горничная взялась за мои волосы. Она бережно их высушила и расчесала. А потом, к моему великому изумлению, достала из шкафчиков трюмо косметику, флакончики с духами, тюбики с кремами и разнообразную бижутерию. Мои глаза широко распахнулись, а рот открылся в виде буквы «о». Меня собирались наряжать, как на красную дорожку.

Горничная подвинула стул к зеркалу.

– Садитесь, мадам.

«Мадам»? Вот так официально? Что происходит?

Я села.

– Как тебя зовут? – спросила я, разглядывая в зеркале отражение молодой француженки. Ей точно было не больше, чем мне – двадцать один или двадцать два. На лице горничной не было ни грамма косметики, и что-то в её глазах казалось неуловимо-трепетным, когда она смотрела на меня. Ей жаль? Или она привыкла видеть несчастных девушек? Сколько таких, как я, побывало здесь раньше?

– Зовите меня Арлетт, мадам, – ответила она, принимаясь за макияж. Руки у неё, мягкие и тёплые, пахли хвоей. Девушка знала свое дело, и через несколько минут моё лицо преобразилось. Одного я не могла понять…

– Арлетт, почему ты подвела глаза чёрным и снизу и сверху? У меня и без того глаза большие.

– Это приказ, – только и сказала Арлетт. – Вот, наденьте это в ванной комнате.

Я приняла у нее голубой пакет и вошла в ванную. В пакете были трусики – голубое кружево, которое почти ничего не скроет. Сердце в страхе содрогнулось, но я предпочла не накручивать, а просто надеть их и все.

Когда я вновь вышла в комнату, Арлетт уже достала из коробки, в которую я не потрудилась заглянуть в её отсутствие, шикарное пышное платье. Оно оказалось в пору, словно сшили специально на меня. Цвет океана с зеленоватым оттенком подходил к моим глазам. Платье напомнило мне наряд у русалки, только вместо хвоста – юбка до колен. Арлетт помогла надеть серьги, которые переливались на свету, стоило мне покрутить головой. Я себя еще никогда такой красивой не видела.

Но для чего?

Зачем заложнице быть красивой?

– А обувь? – спросила, глядя на свои босые ноги.

И Арлетт протянула обувную коробку. Ожидание увидеть внутри переливающиеся босоножки на высоком каблуке не увенчались успехом. Вместо них были черные ботинки с квадратным каблуком. Надев их, я оглядела полный образ – как рокерша в стиле «глэм рок». Гитары для полного счастья не хватало.

– Я не понимаю…

Когда я повернулась, Арлетт уже не было. Я осталась в комнате одна.

Мне не было страшно, ибо впереди неизвестность, и я не могла предугадать, какие последствия вытекут из неё. Я привыкла жить сегодняшним днем и решать задачи по мере их возникновения. Но чем дольше я ждала, тем сильнее нарастало волнение.

Часы показали десять. Я не отходила от зеркала, пытаясь унять дрожь тем, что любовалась своей красотой. Возможно, в последний раз. До уха донёсся звон цепи, и я принялась читать молитву. Мои губы непрерывно шевелились до тех пор, пока в комнату не вошёл ОН.