Разговор обрывается, а я всё так же стою, не двигаясь с места. Гадая, правильно ли я поступаю? А разве у меня есть выбор? Через пять минут начинаю метаться по квартире, совершая несколько дел одновременно: ставлю кофе, вызываю такси, выискиваю в шкафу соответствующее платье, туфли. Наскоро сооружаю из непослушных волос подобие прически. Наношу макияж.

К дверям студии приезжаю с запасом в пару минут. Выхожу, переводя загнанное дыхание. Страшно даже думать о том, на что я иду. Убеждаю себя, что цель оправдывает средства, а подобный способ получения денег способен хоть немного помочь в моих бестолковых метаниях. На светских сборищах всегда достаточное количество обеспеченных людей. Надо только найти к ним подход. Как любил говорить папа: "Правильное знакомство – залог успеха любого начинания." Глядишь, в толпе многообразия мне удастся завести хотя бы пару—тройку подобных…

Стеклянная дверь. Тот же администратор на входе. Встречает оценивающим взглядом, пропуская вперёд. Лукавая улыбка владелицы заведения. Распахнутые объятия и неожиданный поцелуй в щеку. Легкое прикосновение к коже щедро накрашенных губ. Со стороны может показаться, что это встреча близких друзей.

Собравшиеся вокруг, возможно, решили так же, осматривая меня с удвоенным интересом. А меня, от столь теплого приема, пересыщенного радушием, отчего-то ещё больше пробивает ледяная дрожь. Вокруг нет и капли правды. Каждый строит из себя то, чем в действительности не является… И в этой массе исключением я не являюсь. Подавляя возрастающую неприязнь к себе, растягиваю шире улыбку, стараясь убедить в своём довольствие происходящим не только обступивших меня людей, но и себя.

Визажист. Стилист. Костюмер. Фотограф… Предложения по созданию образов для съемки сыпятся с разных сторон. Илона, стоящая слегка в стороне, скрестившая руки под грудью руки, с подобием дьявольской улыбки, наблюдает за происходящим. От её взгляда передергивает, но я не снимая маски, стараюсь об этом не думать. Играю. Ради борьбы.

Часы приготовления. Съемка. Улыбка на публику. Соответствие образу. Привычная игра. Только в отличие от выхода на сцену, внутри разливается безграничная пустота. Бесчувствие.

Позы, эмоции, сменяющиеся под вспышками фотокамеры. Более откровенные наряды. Съемки в одном белье. Легкое ощущение смущения, скрытое от глаз толстым слоем пудры.

– Ты прекрасно справилась с поставленной задачей, – заключает довольным тоном блондинка. – Все свободны. Спасибо за работу.

– Легкая ретушь и лучшие снимки сегодня же в базу, – сменяя подхалимский тон на серьёзный, с оттенком стали, бросает в сторону фотографа, не глядя парню в глаза.

Рабочая обстановка, хмыкаю про себя. Ухожу в сторону ширмы, желая поскорее одеться и покинуть данное заведение. Снимаю блокировку с экрана, не находя ни одного пропущенного звонка. Не удивительно. В последние дни это вполне планомерно. Никто не беспокоит излишним вниманием. Недавняя трагедия будто бы стерлась из памяти, и я стала всем безразлична. Общение превратилось в тягость, а она никому не нужна.

Беру такси, намереваясь поехать в театр. По пути заскочить в институт. Пора бы вернуться к работе. К привычному укладу жизни, заставляющему вставать по утрам. Спать ночами, а не ломать голову в поиске выхода. После заеду к маме. В надежде быть допущенной в закрытые покои и… возможно, съезжу к отцу… Если найду в себе силы не развернуть машину на полпути к кладбищу, пугающему своим безмолвием и гнетущим чувством вины.

Илона позвонила на следующий день. С самого утра, когда казалось, по привычке после бессонной ночи, я едва прикрыла слипающиеся глаза.

– Доброе утро, – послышалось в трубке слащаво, от чего моя уверенность в том, что оно является таковым, вмиг потухла.

– Надеюсь, у тебя нет планов на вечер? – поинтересовалась задорно в след на моё невнятное приветствие.

Пока я скептически оглядывала себя в зеркало, обдумывая ответ, она, явно приняв молчание за согласие, уже объясняла, куда и во сколько мне необходимо подъехать. В каком облике предстать и какое впечатление на клиента необходимо произвести. Роль проста до безобразия, хотя за неё и платят хорошие деньги. Подозреваю, что комиссионные превосходят мой гонорар в несколько раз, поэтому, не упав лицом в грязь, придется слегка потрудиться играть правдоподобно.

Записав адрес карандашом для глаз на поверхности зеркала, отбросив телефон в сторону, решив, что времени для подготовки ещё предостаточно, я отправилась спать. Синяки под глазами не лучшее украшение девушки, обязанной ближайшие полночи блистать.

Проснувшись в районе пяти с ужаснейшей головной болью, не предвещающей ничего хорошего в продолжении дня, через силу отправилась в душ, гадая, что из своего гардероба следует надеть. Образ должен соответствовать светскому мероприятию, которое мне предстоит посетить. Выглядеть не вычурно, но и не выделяться скромностью среди жен, любовниц, подружек богатых мужчин, питающих страсть к накаченным силиконом красоткам.

Ярко алое платье с открытой спиной, v– образным вырезом на груди и струящимся подолом, предполагающим высокие каблуки, – первое, что из обилия нарядов в шкафу, бросилось в глаза.

Смутно припоминаю, когда и для чего оно было куплено. Столь вызывающее одеяние не пользовалось спросом в моей прежней жизни, но в этот вечер… должно быть почти идеальным. Чёрные туфли – лодочки на классической шпильке. Красный маникюр. Локоны, уложенные на одну сторону, манер американских шестидесятых. Смотрю на своё отражение, грустно вздыхая. Уроки мамы по созданию быстрых и элегантных причесок не прошли зря.

Закусываю губы, подавляя в себе желание разреветься от нахлынувших воспоминаний. Сжимаю ладони в кулаки, впиваясь ногтями в кожу.

– Всё будет хорошо, – твержу, успокаивая себя.

Слой корректора под опухшие глаза. Немного румян на бледную кожу. Выделяя скулы. Подводка. Невесомые тени, отражающие глубину взгляда. Алая помада в цвет платья, завершающая объем припудренных губ.

– Кому же подобная красота достанется? – презрительно фыркаю, целиком оглядывая себя в вертикальное зеркало.

Лет пять к цифре, прописанной в паспорте, я прибавила. Изменила привычному образу. И, вроде, вышло неплохо. А удовлетворения нет ни на грамм.

Восемь. Мне необходимо быть к девяти. Дополняю образ гранатовым кулоном, взятым из украшений мамы. Натянутая подвеской цепочка ложиться в ложбинку между груди, которой, по сути и нет. Волей—неволей, а выделиться среди остальных девиц я смогу…

Такси прибыло вовремя, отрезая тем самым мысли о возможном пути назад.

– Не понравится – уйду! – успокаивая дрожащие пальцы, уверяю себя, усаживаясь на заднее сидение автомобиля. Я не подписывала никаких документов, обязующих меня остаться. В мелком шрифте договора сотрудничества не припомню подобного пункта. А ведь Павел натренировал меня с усиленным вниманием вчитываться в пункты под звездочкой.

– Это здесь, – плавно тормозя в одном из переулков, возле дома с колоннами, подсвеченными софитами, произносит водитель.

– Подождите минутку, – прошу, набирая номер Илоны.

Отвечает мгновенно, сообщая, что сейчас меня выйдут встречать. Судя по всему, это тот, кого мне следует сегодня сопровождать.

Расплачиваюсь за такси, не особо надеясь, что эти расходы возьмёт на себя мой кавалер. "Только б это был не один из бизнесменов, с которыми когда-то знакомил отец…" Мысленно произносится в голове доля призрения к ситуации в целом. Вынести этот позор с высоко поднятой головой будет очень трудно!

– Чёрт! Что же я творю? – бормочу себе под нос, привлекая внимание водителя.

Дверь распахивается, обдавая оголенную кожу потоком прохладного воздуха. В перипетиях мыслей я и не заметила приближения мужчины. Выдавливаю из себя улыбку, должную выглядеть обольстительной. Томно прикрываю глаза, пытаясь не выдать гаммы чувств, зарождающейся внутри при взгляде на моего спутника. Подаю руку, надеясь, что сумрак вокруг скрывает от глаз ощутимую дрожь пальцев.

Прикосновение к его коже вызывает стойкую неприязнь. Сжимая зубы за широкой улыбкой, подаюсь вперёд, выходя из машины. Мужчина, представший пред мной, словно ушатом холодной воды, обдает меня взглядом масляных глаз.

" Надо было снять каблуки" проносится в голове, едва я касаюсь ступнями земли. Он едва достает мне до подбородка, хотя модельным ростом я вовсе не обладаю. Плотный. Низкий. С заметно развивающейся лысиной. Упакованный в дорогой костюм и массивные часы, оттягивающие вниз запястье. Как только они своим весом не переламывают его слоновую руку?

Не удосужившись поинтересоваться у водителя об оплате, охватывает меня за талию, разворачивая в сторону входа. Ясно. Лишние траты не приняты и мой жалостливый рассказ врятли подействует, отозвавшись сочувствием в сердце. А оно у него есть? Или атрофировано под слоем жира как ненадобный орган?

Первый блин комом! Народная мудрость ошибается редко. Хотя, я уже сомневаюсь, что решусь повторить это безумие.

Играть! Подавляя инстинкт самосохранения! Пряча эмоции. Не этому ли меня учили последние года? Теория пройдена. Вот тебе и практика. Импровизируй!

– В жизни ты ещё прекраснее, чем на фото, – произносит слащаво, распаляя мою улыбку лишь шире. Проще прикинуться полной дурой, чем позволить себе сморозить что-то непозволительное в ответ.

– Валентин Петрович, – наигранно кланяясь и, едва не увлекая меня вниз за собой, произносит, точно делая мне бесценный подарок.

– Кристина, – с чувством благоговения, сжимаясь изнутри, парирую в ответ.

Деньги надо отрабатывать и чем довольнее будет "клиент", тем велика вероятность скорее сбежать домой.

– Интересное имя, а как тебя принято называть ласково? – томно произносит, утыкаясь мне в шею и перемещая руку немного ниже, прижимается плотнее.

– Что? – сбиваясь с шага, едва не подворачиваю каблуки от подобного сверхскоростного сближения. Хлопаю ресницами на манер глупой блондинки, недопонимающей ни одного из услышанных слов. Активно улыбаюсь во все тридцать два.

– Перед друзьями мне необходимо как-то тебя называть, раз уж выдаю за свою подружку.

– Аааа, – невнятно протягиваю, стараясь хоть на сантиметры от него отдалиться. Сделать это как можно незаметнее, дабы не обидеть широкую душу и не выдать истинных чувств к своему ухажеру.

– Называйте меня как вам больше нравится, – ласково произношу в ответ, в последний момент понимая, что совершаю неимоверную ошибку, выбрав почтительное обращение вместо ответного "ты". Лицо визави искривляет гримаса недовольства, остро выделяющая многочисленные морщины. На пухлом лице это смотрится складками… Шарпей, мать твою, издевательски проносится в голове, едва не слетая с языка. А вечер ещё не начался…

– Как мне тебя называть при них, милый? – стараясь сгладить углы, проговариваю нарочито медленно, точно смакуя, растягивая слова.

– Котик, – озаряясь улыбкой, предлагает в ответ. – Моя бывшая девочка очень любила это прозвище и я к нему довольно привык.

– Очень мило, – достигнув заветной двери, цежу с придыханием в голосе.

Музыка, царящая на входе мало способствует продолжению разговора и я вновь растягиваю на губах обманчивую улыбку, используя время пребывания в холе как передышку.

Поднимаемся по ступеням, ведущим на второй этаж. Рука "котика" скользит ниже, опускаясь на мою пятую точку. Сглатывая омерзение, возрастающее с каждой секундой, пытаюсь держать себя в руках, не вздрагивая от его наглых прикосновений.

Проходим в зал, увешанный чередой многочисленных картин. Официанты с услужливым поклоном предлагают разносортной публике спиртные напитки с небольшими тарталетками в виде закуски. Ниши у стен скрывают кучки уединившихся от общего потока людей. Жестом останавливая молодого парня с подносом, мой спутник, неудосужившись закусывать, опрокидывает залпом две рюмки водки. Наблюдаю за происходящем с презрительной улыбкой, отказываясь от поступающего предложения " пригубить по одной".

Чёрт! Этот вечер, пожалуй, покажется самым длинным во всей моей жизни!

Мгновенно напоминаю себе причину, по которой я здесь оказалась, призывая к спокойствию.

Хлесткий шлепок по моему заду, заставляет ошарашенно распахнуть глаза. Звук, кажется, заставляет обернуться большую часть присутствующих. Сдерживаю моментальный порыв залепить пощечину обезумившему мерзавцу, выдыхая и поджимая губы в улыбке, слыша задорное:

– Лапушка, а ты мне нравишься ещё больше!