Глава 4. Эмма

г. Беловью. Дом Эммы.

Передо мной лежит огромная сумка, а вокруг – горы вещей. Очевидно, что Грейс вытащила с полок все, что смогла, а я не хочу задумываться, поэтому ничего не трогаю.

Тетя все равно переложит все по-своему.

На самом деле я не могу сосредоточиться и постоянно смотрю в окно, потому что дрожи боюсь наступления вечера и внутренне отмеряю каждый час.

Нет. Меня не терзает отъезд из дома и все, что случилось утром. Во мне живет одна лишь мысль, что он больше не придет ко мне, и чтобы отвлечься, я в десятый раз осматриваю комнату. Переставляю книги на полках, заглядываю в тумбочку и даже приподнимаю матрас, но вновь не нахожу книгу.

Это невозможно! Я уронила ее здесь, но она же не может просто так исчезнуть!

Еще минуту я бесцельно брожу по спальне, всматриваясь в каждый уголок, и, наконец, сажусь на край кровати.

Уже полдень, и по полу рассыпаются солнечные зайчики, раскрашивая стены в желтый цвет, а я думаю о том, что впервые вижу их, но при этом совсем не радуюсь.

Чувствую, что я впустила свет в свой мир, и он лишился тайн и важных мелочей. Теперь он, как большое яркое пятно – понятен, прост, но не имеет смысла без него.

Как же я хочу вернуть это утро, чтобы вместо колледжа отправиться в больницу вместе с Грейс! Я готова снова стать невидимой для мира и этого зеркала, лишь бы он остался со мной!

Боль потери и страх так поглощают меня, что я вскидываю руку, чтобы ударить по отражению и больше не видеть в нем глаз, лишивших меня сердца!

Душа кричит, что это ангел подарил мне новый шанс, и я обязана принять его, но почему же не могу сделать этого?

Словно почувствовав мою тревогу, Грейс выглядывает из кладовки и странно смотрит на меня.

Я знаю, что должна собраться, но не могу даже сдвинуться с места и все еще смотрю в отражение, пока оно вдруг не меняется.

Стены начинают дрожать, будто вот-вот сложатся, как карточный домик, часы идут вспять, а свет пробегает по комнате и замирает в оконной раме, как бывает только утром.

Mree – Face my fears

Чтобы понять, насколько все реально, я с удивлением оглядываюсь и понимаю, что вокруг ничего не изменилось.

Грейс все так же шуршит коробками, а часы показывают полдень, но в зеркале на них ровно семь! Затем в нем появляется тетя и подводит меня к столику, а после выбегает из спальни, будто забыла что-то.

Я же не жду ее, беру расческу и на ощупь провожу по волосам, как и сейчас, только в моих руках пусто.

Может ли отражение показывать то, чего нет? И если да, то как это возможно?

Пока я рассматриваю себя, за спиной появляется мужской силуэт. Он быстро приближается и становится отчетливей, а следом комнату окутывает знакомый аромат и заставляет меня дрожать от волнения.

Это он! Мой ангел рядом!

Его серые глаза скользят по волосам и теряются в области плеча. Сейчас мы так близко к друг другу, что я чувствую его дыхание на шее и мягкие подушечки губ, что легко касаются моей макушки.

Кажется, еще немного и он сделает шаг, чтобы выйти ко мне. Еще чуть-чуть и я увижу его рядом, но из кладовки резко вбегает Грейс, и мой ангел тут же исчезает.

Я так хочу остановить его, прокричать, чтобы он не покидал меня, только в зеркале теперь лишь я и тетя, и это, словно поток ледяной воды, окончательно возвращает меня в реальность.

Я узнаю этот момент! Все это было этим утром! Выходит, он был рядом и молчал! Но почему?

Чтобы остановить нарастающую панику, я с усилием щипаю себя за руку и начинаю ненавидеть Грейс, хотя она не виновата.

Если бы тетя знала, что прямо сейчас происходит самое важное для меня знакомство, то оставила меня в покое, а не бегала в поисках чего-то забытого и очень важного только для нее самой!

От этих мыслей я едва не вскрикиваю, но вовремя понимаю, что не имею права, ведь Грейс столько для меня сделала и была рядом, когда я оказалась одна.

Только она и никто больше!

Наверное, осознание, что я ничего не могу изменить, заставляет меня успокоиться и, наконец, сделать вид, что я занята сборами. Но это выходит так неуклюже, что тетя почти вспыхивает, когда я бездумно подаю ей кошелек, оставленный у зеркала.

“Лучше не складывать деньги со всеми вещами! Мало ли, потеряются, и ты вообще останешься без них! Положи их в маленькую сумку, что я тебе купила. Она всегда будет у тебя на виду”, – требует Грейс, но, поняв, что я не вижу ничего вокруг, бормочет: – “Я сама…”.

Она быстро находит сумку и убирает кошелек, а следом происходит еще одна необъяснимая вещь: ее образ раздваивается, и один из них продолжает сборы, а другой – обнимает меня и, кажется, прекрасно понимает мои чувства.

– Все будет хорошо, – говорит она и гладит меня по голове.

От ее прикосновений мне становится так тепло и уютно, будто я вернулась в настоящий дом.

За два года, что я знаю тетю, мы никогда не были так близки, и мне впервые хочется прижаться к ней и не отпускать.

– Ты уверена? – спрашиваю я.

Она кивает и улыбается мне, как это делает мать, успокаивая своего ребенка, но ее двойник тут же разрушает тишину странным вопросом:

– Ты так долго смотрела на себя в зеркало. Неужели хочешь стать блондинкой?

Ее фраза звучит так неожиданно, что я почти сразу переключаюсь на реальную Грейс, не переставая удивляться происходящему сегодня.

– Почему ты так решила? – допытываюсь я.

– Так всегда, дорогая. Мы смотрим в зеркало и думаем, что бы в себе изменить. И почему-то сразу на ум приходит перекраситься в блондинку.

Должно быть, она шутит, ведь у нее тоже светлые волосы!

Только на лице тети нет ни намека на улыбку. Напротив, она со всей серьезностью убеждает меня в том, что я задумалась именно об этом:

– Мои подруги, прирожденные шатенки, перед колледжем разом решили стать блондинками, и когда я приехала туда вслед за ними, то столкнулась с целой армией своих клонов. Лучше бы вставили себе мозги! Конечно, я понимаю, зачем они поехали туда, и это слабо сочетается с учебой…

Грейс внимательно смотрит на мою реакцию, а я не могу выдать ничего, кроме недоумения:

– Тетя, я еду в колледж именно за этим.

– А не козлом, что разобьет тебе сердце. Запомни это!

– Тетя…– вздыхаю я и отхожу подальше от зеркала.

– Я хочу предупредить тебя, вот и все, – не унимается она. – Им всем нужно лишь одно – твоя красота и тело, а еще сговорчивость! Остальное их не волнует. Эти мужланы станут обесценивать твою свободу и личный выбор, и вскоре ты сама не поймешь, чего хочешь на самом деле! Пожалуйста, будь благоразумна. Не забывай, что ты достойна только лучшего парня.

– И как же его отличить? – с досадой спрашиваю я.

– Его будут волновать твое будущее и настоящее, разумеется. Он не позволит желаниям своего члена стать важнее тебя, и никогда не покинет. Ни под каким благородным предлогом! Помни об этом! Тетя – опытная женщина. Меня не проведешь.

А что, если у него есть на это причины? Конечно, для Грейс нет никаких оправданий, и она без соли съест любого, кто посмеет так поступить со мной или с ней.

Только почему в ее словах так много горечи?

– Значит, когда-то ты попалась на эту удочку? Поэтому так ненавидишь мужчин? – рискую предположить я, наперед зная ее реакцию.

В ответ Грейс картинно щурится, будто я сказала чепуху, но мне очевидно, что ее душу бередит большая рана, которую она тщательно пытается скрыть.

– Я всегда учусь на чужих ошибках и не позволяю пудрить мне мозги, – заявляет она, поправляя прическу.

– Но ты и не испытала того, что испытали другие, – спорю я. – Да, возможно, их отношения не были гладкими, но они были счастливы и будут вспоминать об этом всю жизнь.

– Или воспитывать детей, что никогда не увидят своих отцов, – устав от полемики, громко отвечает тетя и переходит к главному совету: – Дорогая, я не против любви! Но она приходит один раз за жизнь. Я лишь хочу, чтобы ты нашла такую любовь и не разменивалась на отношения ради воспоминаний.

Грейс рассуждает, как всегда, логично, и где-то я даже согласна с ней.

Чтобы не чувствовать разочарования, мы жертвуем эмоциями и остаемся один на один с собой. И все же, меня не покидает ощущение, что все сказанное относится именно ко мне и к мужчине, что все это время скрывался за невидимой стеной.

Я снова думаю о нем! Хватит! Каждая мысль причиняет немыслимую боль. Нужно отвлечься. Просто заполнить день чем-то, только бы не вспоминать о ночи!

– Знаешь, давай устроим девичник с сопливыми фильмами и разговорами до ночи. У нас никогда на это не было времени и сил, – внезапно предлагаю я.

Тетя с улыбкой смотрит на меня, словно не верит в то, что слышит, но быстро понимает, что сейчас нам обеим нужно расслабиться, и соглашается:

– Но не позже одиннадцати! Тебе нужно выспаться.

Ничего не хочу слышать о сне! Я готова не спать до утра, только бы отложить почти неизбежное прощание!

– Отлично, тогда я закажу пиццу, а ты поищи фильм. Справишься? – спрашиваю я, но понимаю, что сама никогда не делала ни того, ни этого.

Всеми бытовыми вопросами всегда занималась Грейс.

– Еще бы, я большая любительница слезливых мелодрам, ты не знала? – монотонно отвечает тетя.

Маска жизнерадостности – самая опасная из всех. Грейс переживает за меня, а я отчаянно пытаюсь отвлечься, и мы обе существуем где-то очень далеко от этой комнаты. Поэтому совместный вечер может стать для нас задачей не из легких. К тому же, за все два года я не помню, чтобы тетя хоть немного развлекалась, так что, вполне возможно, она не сможет назвать и пары подходящих кинолент.

И все же Грейс не может играть долго и предлагает поменяться:

– А знаешь, давай наоборот! Выбери фильм, а я закажу пиццу. Что-то спокойное и жизнеутверждающее, пожалуйста.

– Конечно, – мило отвечаю я, удивляясь, что такая женщина, как Грейс, вообще знает о существовании слова «спокойствие».

Тетя выходит из комнаты, а я беру старенький ноутбук, который она все время оставляет на столе, чтобы включать свои любимые песни и аудиокниги, и открываю стартовую строку браузера.

Оказывается, я умею пользоваться компьютером, только не могу вспомнить ни одного подходящего фильма, будто никогда не смотрела их раньше, и решаю положиться на рейтинг.

Судя по описанию, вот этот неплох, но я не успеваю толком вникнуть в суть, потому что Грейс уже входит в спальню с большой тарелкой горячей пиццы.

– Прошло только пять минут! – удивляюсь я, рассматривая сочные куски, покрытые еще горячим сыром.

– Для преодоления ста метров это даже много, дорогая, – без тени сомнения отвечает тетя и ставит пиццу рядом со мной.

Доставка не могла приехать так быстро! Конечно, я не знаю города, но вспоминаю дорогу до дома и прекрасно помню, что в районе нескольких километров отсюда нет ни одного ресторана или кафе. Только кукольные домики, вроде нашего.

– Ты выбрала мой любимый фильм? Как ты узнала? – вдруг вскрикивает Грейс.

Кто бы мог подумать, что банальная мелодрама в фаворитах у такой серьезной женщины!

– Честно говоря, случайно выбрала в поиске, – оправдываюсь я.

– Ты должна посмотреть его. Это настоящий учебник мудрости!

– “Бриджит Джонс”? – с сомнением переспрашиваю я. – Я прочитала описание…

– Оставь занудные лекции для колледжа. Житейские мудрости можно черпать и из любовных комедий, – заключает тетя и ждет, когда я сяду на пол рядом с ней, чтобы начать киносеанс.

Спустя минут тридцать бесконечного цитирования и комментариев от тети, я понимаю, что переоценила свои возможности, ведь смотреть с ней фильм совершенно невозможно.

К тому же я поздно осознала, что чужие любовные эмоции могут быть настолько раздражающими! И, выдержав для приличия еще пять минут, я делаю вид, что сплю, чтобы избавить себя от этой пытки.

На удивление, Грейс почти сразу останавливает фильм и выходит так тихо, что я не сразу понимаю, как остаюсь в комнате одна. А следом в меня впивается совесть и кричит, что в последний день вместе мне следовало быть терпимее к ней.

Так нельзя! Я должна извиниться за неудавшийся вечер! Наверняка тетя расстроилась и сейчас, как всегда, сидит у окна в своем любимом кресле.

В надежде застать Грейс в гостиной, я быстро спускаюсь, но не нахожу ее ни в зале, ни в ее комнате на первом этаже.

Странно. Куда она могла направиться в такой час?

Стопка ее книг все так же на месте и, похоже, она даже не прикасалась к ней.

А вдруг тетя случайно нашла ту, что я весь день искала? Нет. Все они исключительно медицинского характера с закладками на страницах про болезни глаз. Только я больше не слепа!

Неужели Грейс притворяется, что не помнит о моем недуге? Или она не хочет бередить эту рану?

Так или иначе, вокруг меня что-то происходит, и я никак не могу найти этому внятного объяснения.

Как назло, бесконечные мысли навевают сон. Я постоянно зеваю и быстро иду на кухню, чтобы приготовить крепкий кофе, потому что обещала себе продержаться хотя бы эту ночь. Но внезапно входная дверь сама по себе распахивается, и этот резкий звук заставляет меня вздрогнуть.

По ногам бежит холодок и, растворяясь по дому запахом реки, зовет меня наружу. Я не хочу гулять, поэтому решительно иду к выходу и дергаю за ручку, чтобы закрыть дверь, но она вновь распахивается, и открывает мне по-настоящему сказочный вид.

Вся наша белоснежная терраса усыпана маленькими огоньками! Они спускаются с неба и блестят на крыше, словно звезды. Вместо дороги мимо дома течет широкая река, и ее тихие волны омывают деревянные ступени, а вдалеке виднеется узкая полоска леса.

Теперь я точно не смогу уйти отсюда!

Я беру плед, что лежит на полке возле входа, и вместе с кружкой выхожу, а когда переступаю порог, дом исчезает, и от него остается лишь одна стена.

Похоже, я все-таки заснула, и теперь мне остается только ждать…

Прохладный ветер мурашками спускается по шее и холодит пальцы рук. Я сажусь в кресло и, сделав глоток, ставлю кружку на стол, затем плотнее укрываюсь пледом.

Однако меня согревает не он, а единственная мысль, что мой ангел тоже видит это небо, и только поэтому мы вместе.

А может, он уже где-то рядом со мной?