Глава 2

Таша

«Боже, какой мужчина!» – эта мысль вытеснила все заготовленные умные фразы, едва я увидела будущего босса. Стоило сбежать из столицы, чтобы посмотреть на настоящего русского мужика. Егору Алексеевичу больше пошёл бы полковничий китель. Мышцы бугрятся под рукавами ладно сшитого пиджака. Кажется, одно движенье – и модные тряпки в лоскуты.

Пятничный кэжуал здесь в ходу. Вижу по футболке, обтянувшей мощную грудь босса. Язык так и облизывает это тягучее: «Босс…» Разглядываю крепкую, смуглую шею Егора Алексеевича, и женская половина тараканов в моей голове декламирует: «Златая цепь на дубе том». Мужские особи, шевеля усиками и причмокивая, чинно кивают: «Крутой перец!»

Егор Алексеевич тоже завис на мне. Сглатывает – кадык ходуном. Глаза-то какие синие, а скулы – хоть масло режь. Или сердце моё… Хотела Климова клин клином – получай. Но для начала поздоровайся. Куда девался твой деловой настрой?

Самое ужасное, что начинать знакомство приходится с вранья. Опыт у меня и правда есть. Я в Москве год отработала помощником начальника компании подобной этой. Только масштабы там покруче. А вот босс мой оказался подлецом. Впрочем, самой нужно было думать. И не прыгай, милочка, на те же грабли. А то опять с разбегу об телегу.

Вот меня уже красавец-мужчина и под асфальт закатывает. Собираю остатки разума, стараясь не смотреть на трепетные пальцы… Небо! Что в местной кофейне в напитки подсыпают? Трепетные пальцы! Откуда это в моей голове?

Но каждое сказанное слово всё больше топит меня. Уже и взять себя предложила, не подумав о подтексте, и расчёт сделать предложила таким тоном, словно к интиму девственника склоняю. Всё! Занавес! Мне указали на дверь. Стыдно-то как!

Встаю и протягиваю Егору Алексеевичу руку через стол.

– Спасибо вам за уделённое время.

Он удивлённо смотрит на мои дрожащие пальцы. К щекам приливает кровь. Что не нравится? Женщина не может попрощаться так с мужчиной? Вон из кабинета, бегом! Егор Алексеевич подрывается со стула, и моя ладонь тонет в его крепкой лапище. Меня будто током бьёт. Из его руки в мою течёт вулканическая лава. Мне и правда лучше поискать работу в другом месте. Хватит с меня служебных романов.

– Почему вы пришли на собеседование без белья? – бархатный шёпот Егора Алексеевича превращает лаву в мёд, и горячая сладость обжигает там… Где нет этого чёртового белья!

Горят даже кончики ушей. Не объяснять же про чувствительность сосков. Да что там объяснять!.. Показать! Пусть всё сам…

– Люблю, когда меня ничто не стесняет. И адреналина добавляет. Впрочем, сегодня не сработало. Всего доброго, Егор Алексеевич, – выдёргиваю ладонь и спешу на выход. В голове пульсирует: «О Боже, какой мужчина!» Поздравляю, Климова! С таким блеском провалить собеседование из-за крепких плеч и синих глаз!

В спину выстрелом звучит:

– В понедельник, в девять утра, жду в своём кабинете.

Врастаю шпильками в пол, не веря своим ушам. Егор Алексеевич добавляет:

– Не вздумайте опоздать. На вас должны быть надеты трусы и лифчик.

Сейчас сквозь пол провалюсь и пролечу до подвала. Егор Алексеевич усмехается:

– А также пиджак, брюки и удобная обувь.

– Спасибо, – оглядываюсь и улыбаюсь. Это всё что могу себе позволить. Ай! Мокро между ляжками… Нет, ну, дура! Дура!

На негнущихся ногах иду к лифту. По-моему, двери кабины смыкаются брезгливо. Да и хрен с ними!

– А-а! – ору и прыгаю. – Да-а!

На улице звоню подруге Ирке:

– Получилось!

– Кто бы сомневался. Ты ж у меня звездень! – смеётся Ирка. – Едем отмечать.

– Ир, мне в понедельник на работу!

– Сегодня пятница, мать. Давай, дуй ко мне.

***

В клубе из динамиков шарашит музыка. Блики стробоскопов рассыпаются по залу. Народу – не протолкнуться. Лучшее заведение города, да ещё и пятница. Попали сюда только благодаря Иркиному брату. Он работает здесь охранником.

Опрокидываем с Иркой по коктейлю и спешим на танцпол вспомнить годы золотые. Она задорно двигает бёдрами в такт музыке и поглядывает на второй этаж. Там вип-зона. Ирка, в отличие от меня, делает ставку на удачное замужество, а не на карьеру.

– Смотри, там мужик какой, – орёт мне в ухо Ирка. – На нас вроде смотрит. Давай покажем ему класс!

Ирка принимается тереться об меня спиной. Подыграю подруге. Пусть и ей сегодня счастье улыбнётся. Настроение у меня после собеседования боевое. Приставаний мы не боимся. Иркин брат прикроет, если что.

Самозабвенно танцую, лаская своё тело сквозь серебристую ткань короткого платья. Вспоминаю, как смотрел на меня Егор… Какое красивое имя. Какие глаза. Синие, как небо на картине Ван Гога.

На мои плечи ложатся мужские руки. Вздрагиваю. Стада мурашек мчат по спине.

– Вы снова без белья? – Егор обжигает дыханием мою шею.

Глава 3

Егор

Собирался провести вечер с Татьяной, но мамзель Климова зажгла во мне все грани порока. А милая Танечка не переживёт, если я без прелюдий намотаю её копну волос на кулак и отжарю со спины. Эта дама у меня на случай, когда хочется поговорить о семантике русской прозы, поесть домашних котлет и понять в очередной раз, что тихое семейное счастье не для меня. Отменяю свидание и еду в клуб Виктора, своего давнего приятеля. Хозяин заведения сегодня тоже здесь. Кутит в вип-ложе и встречает меня с распростёртыми объятиями. Шепчет заговорщицки:

– Егор, ты не представляешь какая у меня девочка сегодня будет выступать. Могу познакомить, – и добавляет громче: – Коньяк, виски? – по-барски широким жестом показывает на уставленный бутылками стол возле кожаного дивана. За ним расположились несколько наших общих знакомых и пошловатый атрибут мужского застолья – девушки-куклы.

– Виски. Ты же знаешь, девочки не моё. Мне бы сегодня осознанного распутства.

– Нет, ну я не в том смысле, что девочка прям девочка. Ей так-то под тридцак. Петь будет. В соседнем городе её нашёл. Голос, как у райской птицы. – Виктор наливает мне виски.

– И птица эта готова сразу в койку залететь?

– Я договорюсь, – довольно гогочет Виктор.

– А сам чего, не хочешь с ней замутить?

– Да я тут залип на одну. Потом расскажу.

– Ладно. Послушаю, подумаю. Чин-чин!

Чокаемся, выпиваем. Терпкий древесный вкус обжигает глотку. Образ моей новой помощницы теребит душу. Расслабление не приходит. Так не пойдёт. Нужно за выходные вышибить эту дурь из головы. Болтаем за столом о делах, градус в крови повышаем, а у меня нет-нет, да и встанет перед глазами смуглая грудь Климовой в разрезе белоснежной рубашки. Бельё, видите ли, её стесняет. Адреналинщица! С чего я вообще ляпнул ей приходить в понедельник?

Не сидится на месте. Встаю полюбоваться на беснующуюся внизу молодёжь и чуть не роняю бокал. Фигура в серебряном платье – воплощение моих томных фантазий. Померещилось? Луч стробоскопа скользит от обнажённых плеч к подолу, едва прикрывшему ягодицы. Точно Климова! Танцует красиво. Пластика, страсть. Но без вульгарности. Стою, не в силах глаз отвести. Мне нравится на неё смотреть. Смотреть, Егор! Одёргиваю себя, а сам уже мысленно наматываю её светлые волосы на кулак. И не я один. Обвожу ревнивым взглядом танцпол. Не хватало ещё, чтобы мою помощницу по пятницам в клубе снимали и трахали в номерах. Наташа, что же ты вытворяешь? Смотрю на открытую спину с острыми лопатками. Опять, зараза, без лифчика. Наталья призывно двигает бёдрами, проводит ладонями по талии, и я представляю Климову на себе. Она касается грудью моей груди, а потом я…

Ноги сами несут к лестнице. Проталкиваюсь сквозь толпу, честно обещая себе просто предупредить новую сотрудницу об опасностях уездного городка. Оттрахают у реки и не заплатят.

Климова танцует самозабвенно, не видя ничего вокруг. Её близость возбуждает ещё больше. Попа, обтянутая серебряной тканью, манит. Выпитое бросается в голову, а кровь – в пах. Тысяча дохлых пауков! У меня не должен стоять на помощницу. Хватаю Климову и выдыхаю в ухо:

– Вы снова без белья.

Она замирает на мгновение, но тут же разворачивается ко мне лицом. Серые глаза сияют на загорелом лице. Рот приоткрыт. Хочется потрогать припухлые губы. Натуральные или надутые?

– А вы и после работы будете меня на наличие трусов проверять? – Охлаждает мой пыл Наталья.

– Разве ты не была готова работать на меня двадцать четыре на семь? – Сам не знаю, как перехожу на «ты», и почему мои ладони уже скользят по влажной коже Натальиной спины, задевая лопатки, и касаются разгорячённой поясницы. «Всё может зайти слишком далеко» – это уже не страх, а цель.

Наталья перехватывает мои руки и укладывает их себе на талию.

– Не помню такого.

Злюсь на себя, а срываюсь на Наталью.

– А зря! И ещё. Я не готов терпеть помощницу, которую любой может оттрахать после клуба.

Едва успеваю перехватить взметнувшуюся к моему лицу руку Натальи. Сжимаю тонкое запястье, мысленно покрывая его поцелуями.

– Тихо, девочка! Здесь тебе не Москва, – рывком приближаю к себе вожделенное тело. Хочется увезти её к себе и… Чтобы прям кровать об стенку билась.

– Давайте вы не будете хамить и запугивать меня, – Наталья ударяет бёдрами, попадая по моей тверди. – Даю вам ещё один шанс. Считайте, что я ничего не слышала.

Вот это наглость. Ну держись, Наташа.

– Хочу купить тебе «Маргариту». Или на чём ты сегодня отдыхаешь?

– Снова мимо. Я пью за свой счёт. И отдыхаю не одна, – Наталья хватает за руку девушку, танцующую за её спиной: – Пойдём, Ира.

Глава 4

Таша

Утаскиваю Ирину с танцпола, оставив Егора Алексеевича с носом и с вытянутым лицом. Грудь вздымается от негодования, каблуки впечатываются в пол. Не знаю, правда, как появиться в понедельник боссу на глаза после публичной выволочки. Но пусть знает, что я не позволю обращаться со мной, как с куклой. Никаких больше романов на работе.

– Таша, – вклинивается Ира в табун моих гневных мыслей. – Тебя какая муха укусила. Такой мужик с Олимпа спустился.

– И что? – наскакиваю на подругу. – Если у него денег до хрена, надо ноги сразу раздвигать?

– Зачем сразу? – мечтательно улыбается Ирина, усаживаясь на барный стул. – Существует правило трёх свиданий.

Надо полегче с понтами, а то и с лучшей подругой сейчас разругаюсь.

– Шоты с текилой. Зелёный мексиканец! – показываю бармену два пальца и сажусь рядом с Ирой. Гляжу на неё умильно. – Девочка моя, никаких правил не существует. И сказок тоже. Одни слова. А когда ты сдаёшься, на первом или на десятом свидании, тебя начинают тупо пользовать по назначению.

– А как же любовь? – смотрит на меня Ира ошарашенно.

Бармен ставит перед нами поднос с шестью стопками. В них зелье с текилой от нежданно-негаданно накрывших меня страстей. Беру шот и выпиваю залпом. Сжимаю кулак, морщусь.

– Ух, хорошо пошла! Любовь? Не встречала.

Спину пронзает током внезапное прикосновение, а ухо – голос с хрипотцой.

– И не встретишь, если будешь бухать. В понедельник в девять. Не проспи.

Оборачиваюсь и вижу удаляющуюся спину Егора. Он направляется к лестнице на так называемой Иркой Олимп.

– Что он сказал? – Трясёт она меня за колено. – Зачем ты его вообще отбрила? Может я бы с ним замутила.

– Это мой новый босс, – не понимаю, что со мной творится. Трясутся поджилки, в висках стучит, в трусах потоп.

– Блин, Таша… Тогда, конечно, да, – Ирка опрокидывает внутрь себя шот. Встряхивает рыжими кудряшками и улыбается. – Но перед таким мужиком тебе сложно будет устоять.

– Это ещё почему? – Выпрямляюсь на стуле, явно прожигаемая со спины чьим-то взглядом. Не берусь утверждать, что Егор решил посвятить вечер разглядыванию моих форм. Но раньше меня так никогда не припекало, кроме как на пляже.

Опрокидываем с Ирой ещё по шоту. Текила весело бежит по венам, а в голове вопреки грохочущему техно, играет старая песня «О Боже какой мужчина»¹. Надо бы переключиться. Оглядываюсь в поисках достойного кандидата. Как раз к нам направляются два парня в похожих клетчатых рубашках на выпуск. Но как-то вообще не цепляют.

– Скучаем? – замирает возле меня тот, что в красной футболке под рубашкой. Симпатичный блондин, на вид не больше двадцати пяти.

– Потанцуем? – его приятель, такой же рыжий как Ира, с восхищением разглядывает копну её волос.

Переглядываемся с подругой, опрокидываем по шоту и отправляемся на танцпол. Украдкой поглядываю на второй этаж, но Егор исчез, будто и не было его. Блондин пытается облапать меня в танце и огребает по рукам.

Следующей партией шотов неожиданно довожу себя до опасной стадии опьянения – бьющее через край отчаяние. Пожалуй, пора остановиться. То ли бармен в этот раз текилы не пожалел, то ли ещё чего покрепче в напиток добавил.

Оглядываюсь в поисках подруги. Ира самозабвенно целуется с рыжим за колонной, брат её прикроет если что. А мне бы дел здесь не натворить. Вроде норму свою выпила, а пол из-под ног плывёт. Прихватив сумку и короткую кожаную куртку, сбегаю из клуба через чёрный ход. Почему через чёрный? Чёрт его знает.

Свежий воздух наполняет лёгкие ночной прохладой, но не остужает голову. Меня тянет к реке. Девчонкой любила посидеть помечтать на крутом берегу. Вместо того, чтобы вызвать такси до дома, я отправляюсь к двум любимым сросшимся берёзам у реки. Городок у нас тихий, мне тут каждый камень знаком, так что страха нет.

Клуб на набережной с грохочущей музыкой вскоре остаётся позади. Помахивая сумочкой, иду вдоль старинной стены из булыжника и напеваю: «О Боже какой мужчина! Я хочу от тебя сына. Что-то там было ещё про дочку… Наташа, рано ещё о детях думать. Так что извиняйте, многоуважаемый Егор Алексеевич, из головы моей прошу на выход! У меня без вас карьера рухнула не начавшись. И так начинаю с нуля».

Прислоняюсь к холодному камню спиной и любуюсь на реку. В лунном свете она извивается между берегами свинцовой змеёй. От лёгкого дуновения ветра рябит и перекатывается мелкими чешуйками волн. Задираю голову и тону в чистоте глубокого тёмного неба, усыпанного звёздами. Сияющая прозрачность воздуха завораживает. Дойдя до берега, сажусь на корточки возле берёзы и прислоняюсь затылком к шершавой коре. От земли веет душистым теплом и прелой осенней травой. Золотой мост, проложенный луной, тянется к другому берегу. В Москве красиво ночью. И тоже есть река. Но здесь всё иначе. Даже звёзды готовы спуститься ниже…

Шаги и мужские голоса нарушают моё уединение.

– Какой приз-бонус.

– Ага, зачётная соска.

– Тю, похоже, наклюкалась совсем.

Караул! Сил подняться у меня оказывается нет. Трое крепких ребят в кожанках неумолимо приближаются. Надеюсь, они достаточно воспитаны, чтобы не тронуть девушку. Один из парней рывком поднимает меня с земли и прижимает к дереву. Карие глаза смотрят плотоядно.

– Развлечёмся, малышка?

Второй парень плечом опирается на берёзу и просовывает руку мне под куртку, ощупывает грудь.

– Тебе понравится.

Слезаю с каблуков, скосив глаза на реку. Для купания холодновато, но выхода нет.

– Ребят, может по-хорошему разойдёмся?

– Так тебе никто по-плохому и не предлагает, – первый расстёгивает ширинку. – Поработай для начала ротиком.

Бью коленом парня в пах и спрыгиваю в песок. Несусь по крутому склону к реке, подгоняемая бранью и тяжёлыми шагами за спиной. Скинув на ходу куртку, влетаю в воду под громкие хлопки. Инстинктивно ныряю с головой, и тысячи ледяных игл пронзают моё тело. Выскочив, как ошпаренная, на поверхность воды, устремляюсь кролем к другому берегу. Течение сносит в сторону.

– Климова, утонешь!

Оглядываюсь, отплёвывая воду. На берегу замерла знакомая тёмная фигура. Моих насильников и след простыл. От воя полицейской сирены режет в ушах. Похоже, теперь мне и из родного города придётся валить. Такого позора я не вынесу. Выбираюсь на берег, стуча зубами. С волос стекает вода, платье липнет к телу, кожа от холода превратилась в апельсиновую корку. Егор накидывает мне на плечи мою куртку.

Милицейский уазик тормозит у моих любимых берёз. В рупоре скрежет и хриплое:

– Лицом на землю.

Егор, подняв руки, поворачивается к полицейским.

– Всё в порядке. Стрелял в воздух. Самозащита, – кивает мне. – Пойдём сдаваться.

Пока он в своей машине пишет объяснительную по произведённым выстрелам, я прилипнув спиной и задницей к кожзаму сиденья уазика, под насмешливыми взглядами полицейских, плету дичь об охватившей меня ностальгии по родному краю в лунную ночь.

– Нападавших запомнили? – перебивает меня полицейский.

– Темноволосые, крепкие такие, у одного глаза карие… Пожалуй, всё.