Считается он народно-христианским. Ранее имел другие названия: «съезжий» (в особенности из-за того, что на это событие съезжались все родственники из города и других деревень). В стародавние времена в этот праздник нужно было проводить крестный ход и окроплять все имеющиеся дома святой водой. Заранее прибравшись в доме и накрыв стол вкусными угощениями, хозяева дома принимались ждать гостей. Далее была трапеза за общим столом, гулянья, а также проводилась шумная и веселая ярмарка. Есть еще версия, что Престольный праздник имел также и другое название «Водосвятие». Так он назывался в первой четверти двадцатого века. Престол, также как и Пасха являлся одним из главнейших праздников в году и его отмечали во всех деревнях с особым шиком. В этот день нужно обязательно угощать любого, кто постучится в дом – и соседа, и просто прохожего, и нищего. У каждой деревни свой отдельный день для празднования этого события. В этот праздник любому гостю были рады или хотя бы делали вид, что рады и пытались напоить и накормить от всей души и чистого сердца.

Позднее многие традиции были утеряны. В двадцать первом века в селе Ворожба при праздновании Престола сохранились лишь традиции убирать дом к празднику (этот праздник здесь проходит летом), гнать самогон и отмечать его в узком семейном кругу с друзьями. Правда, алкоголики из соседних деревень прознав о празднике всегда врывались в дома к городским жителям, если таковой все же поселялся в этой местности с требованиями их напоить-накормить, причем людей, которые видели их впервые. И хозяева дома с натянутыми улыбками сажают за стол бродяг и мечтают, чтобы они поскорее ушли. А сельские жители (не смотря на то, что это в первую очередь их праздник) и вовсе не откроют ему дверь, впуская только своих соседей и знакомых из соседних деревень. Так же, как и в стародавние времена, родители ждут детей из города в гости. Обычно в этот день прие́зжая из города молодежь, оказавшись в родной среде, ударяется в пьянство. После застолья подвыпившие детки сбиваются в стаи и шатаются по деревне в поисках приключений всю ночь. Родители успевают увидеть своих долгожданных отпрысков только в момент их приезда.

Так в один из домов приехал на этот праздник некий Алексей, называемый своими товарищами просто Лехой. Ему, как и его друзьям около девятнадцати лет. Ведет, как и все его товарищи, разгульный образ жизни. Веселый и голубоглазый парень, который пользовался у девушек большой популярностью. Любит веселиться и не думать о последствиях. Местная молодежь стремится получить образование в городе и как-то там закрепиться, лучше всего через женитьбу, но пока что ему об этом думать рано и предпочитает банально прожигать жизнь.

– Привет, ма.

– Здравствуй, сыночек любимый, сколько же я тебя не видела, совсем большой стал.

– Да только в том месяце приезжал же на выходные.

– Все равно вырос. Ой, дай хоть на тебя погляжу, какой ты стал. Дай хоть тебя обниму, родной мой сы́ночка.

– Да отстань, ма, соседи еще увидят.

– А пусть видят, ко мне сы́ночка приехал.

– Все, ма, я пошел, а то Саня с Митюхой запозорят. Они приехали уже?

– Приехали. Я давече видала шли по тропинке.

– Ништяк. Все, я пошел, ма.

–Так подожди ж сыночек, я ж тебя не видела давно, давай хоть за столом посидим.

– Потом. Мне еще к Антохе зайти надо.

И пошел в сторону соседей. Мать тяжело вздохнула, но промолчала. Она воспитывала сына одна и слишком его избаловала. Вот и соглашается со всеми его выходками и всегда его оправдывает. Надо заметить, что пока этак компания (Леха, Саня, Митюха и Антоха) в деревне, все жители мечтают, чтобы они поскорее уехали, так думают все кроме их родителей, для которых они золотые и если хоть кто-то скажет плохо об их сыночках, любому глаза повыцарапают. Все об этом знают и предпочитают помалкивать. Любит эта компания и провода срезать со столбов, вся деревня сидит без электричества по их вине по нескольку дней, то изобьют кого, то магазин сельский ограбят и никто их не присмирит, да и как, если местный милиционер отец одного из этой компании, а именно Антохи.

Леха свернул на тропинку и быстро оказался у дома товарища. Звонков в сельских домах нет, и все местные жители знают, что стучать нужно не в дверь, а в окошко, так как в дверь обычно стучит только Администрация. Чтобы не напугать соседа он так и сделал, стукнув пару раз в окошко.

На этот стук тут же на крыльцо выбежал Антоха с новым телефоном.

– Здорово, Леха! Прикинь, какую трубу я себе достал?

Речь идет о смартфоне последней модели.

– Ни фига себе! Откуда?

– Да есть места – и хитро заулыбался.

– Слушай, Антох, а во сколько сегодня с пацанами собираться будем?

– Давай в восемь, потом еще и на дискачу зайдем, там еще тусне́м. У меня еще с прошлого раза башка трещит…Что было! Я так набухался, а потом в соседней деревне под стогом проснулся, даже не сразу понял, где я.

–Ха, ну че в восемь у тебя, я пойду Сане и Митюхе передам, все равно к ним иду.

– Давай, Леха, пока.

– Пока, Антох.

Вечером друзья собрались в условленном месте. Нужно заметить, что были уже изрядно выпившими. Громко смеясь, компания решила продолжить веселье в сельском клубе.

– Сань, ну че, как ты ваще? – интересовался Алексей.

– Да, шоколадно. Степуху вчера получил, сегодня, правда, уже на нулях, но зато как же круто я на тех выходных на дискаче потусил! Ваще! Тусняк был реальный!

– Ни фига себе! Круто! Слушай, курнуть не будет?

– Да бери. Мне отец сегодня только купил, – и достал полную пачку сигарет.

– Везет тебе! А я от мамки уже какой день сигареты прячу.

– Ну, че? Сегодня там все съехались, уле́т будет полный. Сколько там время, Сань? – произнес Антон.

– Десять уже.

– Вот блин, надо идти скорей, а то наша тусня разбрестись может, нам же еще час идти где-то.

– Ага. А давайте вот тут через лесок срежем. За полчаса на месте будем, – предложил Алексей.

– А че, нормально. А маньяков не боишься? – решил подшутить Антон

– Ночь на дворе. Ууууууууууу! – он расправил пальцы и поднял руки, запугивая Алексея.

– А че нам бояться то? Это нас пусть все боятся. Мы с вами спьяну чего только учудить не можем, – смеясь, сказал Алексей.

– Ваще наш пацан, Лех, – он слегка пнул товарища кулаком в плечо.

– Ну, че, пойдем уже? – торопил Митя.

– Давай, Митюха, а то до утра тут простоим.

И компания свернула в лес.

Нужно сказать, что место это очень древнее. Сейчас за лесом только поле и овраги. Но кое-где торчат из земли древние кресты. Когда-то в стародавние времена здесь располагалось кладбище. Оно настолько древнее, что существовала здесь еще до славянской культуры. Захоронения велись на нем, начиная с язычества. Сейчас это место могут показать только сторожили села,

так как человек не здешний, никогда не определит его по торчащему из земли

краю дощечки, покрытой луговой травой и уж точно не поймет, что это крест.

Таких дощечек, торчащих из земли, на этом месте совсем не много, лишь это выдает здесь древнее захоронение. При взгляде со стороны кажется, что это просто поросший травой луг. Местные не очень-то любят это место и обходят стороной. Молодежь не была столь суеверна. Многие просто ничего не знали о нем, а те, кто знал, не придавали этому никакого значения.

Выйдя из леса, компания решила срезать через луг.

– Санек, а ты слышал, что тут раньше кладбище было? – спросил Митя.

– А кто это тебе сказал?

– Да бабка моя, говорит тут еще спокон веку оно, а теперь травой поросло.

– А я все время думал, что в нашем селе только одно кладбище, то, что новое, за поворотом, а оказывается их два тут.

– Ага. Мне бабка и не то рассказывала. Ну что страшно? – рассмеялся Митя.

– Отстань, Митюх.

Вся компания громко загоготала и продолжила обсуждения самых важных для себя тем. Неожиданно Алексей споткнулся. Все засмеялись и начали говорить, что выпил он совсем немного (по местным меркам, много – это когда его уже несут), а ноги уже не держат. Алексей разозлился и со злости с силой ударил по деревянному суку, что торчал из земли. Странный сук был ничем иным, как деревянным осиновым колом, торчащим из земли, его вбили сюда очень много лет назад, судя по состоянию дерева. Он был так хорошо вкопан, что ему пришло серьезно потрудиться, прежде чем выбить его.

– Вот кто-то старался. Не вытащишь! А толстый-то какой! – приговаривал Алексей.

Сначала он расшатывал его руками, а потом продолжил выбивать его ногой.

Через некоторое время кол поддался.

– Больше не будет на дороге мешаться нормальным пацанам.

Кол отбросили в сторону. Он покатился в пыль, а сила, запертая там, проснулась. Друзей окутал жуткий холод, хотя на дворе было лето. Они не обратили на это никакого внимания, думая, что это все «из-за перепоя», и двинулись дальше, весело смеясь. Компания прошла мимо, а могильная земля задрожала.

Над кладбищем собрались тяжелые тучи. Ветер начал рвать листву с деревьев, по полю. От сильного ветра покатились легкие предметы (ветки и сухая полевая трава). Птицы умолкли, лишь порывы ветра протяжно завывали в темноте. Заморосил холодный дождь. Его капли впивались в древнее захоронение, как – будто выполняя просьбу мертвых – пить.

В деревне попадали иконы. Местные знали, что это дурной знак. Свет в домах моргнул, и ударила молния. Тяжелый вздох раздался из-под земли.

После клуба они разбрелись под утро по домам. Родители не обращали внимания на их внешний вид, они давно уже к этому привыкли, да и ругать своих детей за что-либо, здесь было не принято, оттого и росли тут будущие бандиты.

Дома обстановка была достаточно спокойной. Жители по-прежнему занимались заботами по дому, а скот мирно пасся на поле.

Под вечер в дом к маме Андрея пришла соседка. Она была встревожена и чем-то напугана.

– Здравствуй, Зина, – произнесла соседка.

– Здравствуй, Нюра. Что ты такая взъерошенная. Случилось че?

– Да не спокойно на душе, Зинаида. Давече сон видала, с тех пор и покоя нет.

– А что за сон то?

– Приснилось, что дома я одна и никого нет из моих: ни мужа, ни Антошеньки моего. Чувствую, холодно мне. Стою я в пустой комнате, мебели вот совсем нема, окно раскрыто и ветерок только занавеску трепет. И стою я и мою полы в этой комнате. Так весь сон и промыла.

– Да… Не хороший сон, ох, не хороший… У меня у знакомой моей такой сон приснился, так у нее муж умер.

– Ой, батюшки! Я ж теперь за мужа переживать буду. Он у меня уже, как год болеет, хоть бы не случилось чего.

– Да может и обойдется, Нюра, даст бог. Эх, у тебя хоть муж есть, а я своего Алешеньку все одна воспитываю.

– Да, тяжело тебе пришлось, Зинаида.

Зина грустно отвела глаза в сторону.

– А тут еще вчера икона упала. Я в се́нцах (холодном коридоре) была. Слышу грохот. Прихожу, а она на полу лежит. Я ее подняла и обратно под рушник повесила.

– Как?! У тебя тоже икона упала?! – удивилась Зина.

– И у тебя выходит.

– А во сколько?

– Да часов может в двенадцать где-то. Мне еще не спалось. Да и как тут уснешь. Алешка мой уйдет, а у меня и сердце не на месте. Не натворил бы чего. А то сколько раз за ним уже участковый наш приходил.

– Ой, не говори… Мой ведь, тоже паразит такой, тоже что угодно учудить может. Опять же друг твоему Леше.

– Ладно. Пойду я, а то стемнело быстро, а мне еще надо на огороде капусту пролить.

– Хорошо, Нюра, до завтра.

– До завтра, Зинаида.

И соседка вернулась в свой дом, а Зина осталась наедине со своими мыслями.

На следующий день Алексей снова вернулся под утро.

– Сыночек, – обратилась к нему Зинаида.

– Что, ма?

– Я сегодня с вечера ухожу к соседке. Ты меня не жди, спать ложись, а дверь я сама открою, ключ с собой возьму.

– Ладно.

Настал вечер. Мать захлопнула дверь и пошла к соседке. Алексей остался один.

– Надо сейчас Митюхе позвонить, а то скукота полная, – подумал Алексей и начал шарить по карманам в поисках телефона, однако его там не было.

– Неужели в клубе с перепою посеял? – недоумевал он.

Вдруг пошел дождь, да такой сильный, что выходить из дома не было никакого смысла.

– Мамка теперь точно не скоро придет, теперь будет ждать, пока дождь закончится.

Вдруг он заметил свой телефон на подоконнике. В небольшое сельское окно бились тяжелые капли.

– Чего это он там делает? Я ж его никогда туда не клал, – удивился Алексей.

Он подошел и потянулся за телефоном, как что-то будто заставило взглянуть его в окно. За палисадником стояла жительница села и с состраданием и сочувствием смотрела прямо на Алексея. На ней была вязаная кофта, а на вид ей было около семидесяти восьми лет. Он знал всех жителей своей родной деревни и многих из соседних сел, но ее видел впервые. Дождь все лил, а она будто не замечая его, продолжала стоять и смотреть на окно.

Не зная от чего, холод пробежал по его телу, но оторваться от окна он уже не мог, будто какая-то сила велела стоять и смотреть. Неожиданно его повело к входной двери. Он повиновался, открыл дверь и вышел на крыльцо.

– Что же вы на дождю-то стоите? Домой бы шли, – сказал ей Алексей.

Она только продолжала внимательно и с сочувствием смотреть на него. Через несколько секунд она произнесла:

– Здравствуй, сыночек, ты меня не узнал?

–Нет. А откуда вы меня знаете?

–Да как же мне тебя не знать, Алешенька. Я тебя уже давно жду, сыночек. Я зайду, может, дождь у тебя пережду?

В мыслях он хотел отказать ей, но вместо этого он медленно указал ей на вход, приглашая войти, она шла следом. Было чувство, что он попал под сильный гипноз, но ничего не мог с собой поделать. Они прошли в зал, там же была и спальня Алексея.

Старуха достала из кармана фартука связку старых полуобгоревших свечей.

– Вот, расставь, милок.

Алексей повиновался.

– А теперь спать ложись, – произнесла старуха, пристально глядя ему в глаза.

Алексей лег на кровать, а руки сами скрестились у него на груди.

– Спи спокойно, Алешенька, – произнесла старуха и исчезла, а дождь все продолжал бить в окно…

Тем временем Зинаида собралась уходить.

– Ну, я пойду наверно, Варь, а то Алеша один, да и темно уже.

– Да куда ж ты в такой ливень пойдешь. Вот дождь закончится и пойдешь. Ничего с твоим Алешей не случится. Он сама знаешь, какой баламут, сам кому хошь голову открутит.

– И то верно.

Дождь закончился только на следующее утро, и Зина осталась ночевать у соседки, которая жила в соседней деревне. В сельской местности принято называть соседями всех знакомых людей из всех близлежащих деревень.

Утром, оказавшись у своего дома, она заметила, что входная дверь открыта.

– Неужто Алешка с друзьями до того, напились, что забыли двери закрыть? – недоумевала она.

– Сыночка! Я пришла! Я у соседки заночевала, а то дождь лил сильный, ты спишь еще?!

Но ответа не последовало.

Она прошла в зал и увидела жуткое зрелище: на кровати лежал ее мертвый сын с соединенными ладонями, как у покойника, вокруг догорали свечи, а на лбу был выжжен странный символ. Он представлял собой прямую линию, от которой с двух сторон под углом сорок пять градусов расходились в стороны две линии поменьше. Будто лапа куриной ноги, если можно так выразиться в данном случае.

Она несколько секунд молчала, оторопев от увиденного, а потом из ее горла раздался рев отчаяния:

– ААААААААААА!!!!! Сыночек!!!!!! Любимый!!!!!!!!!!!

Весть о гибели Андрея быстро разнеслась по поселку. Многие шептались, и каждый излагал свою версию случившегося.

Через несколько дней товарищи собрались вновь, но уже в поредевшей компании.

– Сань, слышал что с Лехой случилось? Говорят он с собой покончил типа, а ты че думаешь? Я лично в это не верю. Ты помнишь, он всегда самый веселый из нас всех был, да и все нормально у него было. Мы бы точно заметили.

– Да я тоже не верю в это. Как то нелепо. Ладно, пацаны, давайте выпьем за нашего Леху.

И все выпили, не чокаясь.

После ночных посиделок за местным клубом все разбрелись по домам. Саня пошел старой проторенной дорогой мимо лесополосы и поля. Скоро наступили сумерки. Эта компания никогда не боялась ходить в столь позднее время, так как обычно боялись не они, а их.

Александр почувствовал, как легкий вечерний ветер пролетел над полем и золотые колосья затрепетали.

Неожиданно он ощутил дрожь. Саня невольно опустил глаза и взглянул на свои ботинки, а подняв, увидел перед собой старушку, которая стояла на дороге с сомкнутыми перед собой ладонями, голова ее была наклонена на бок, на голове повязан платок. Одета она была в вязаную кофту и фартук. Ее волосы были седы, а глаза с сочувствием смотрели на идущего.

Он хотел было пройти мимо нее, но старушка заговорила:

– Здравствуй, Санюшка.

– Здрасьте. А вы знаете меня? Я вас нет. Вы с соседней деревни, наверное.

– Да нет, сыночек, я с этой. Я тебя уже здесь давно жду.

– А че вы меня ждете. Мне мамка ничего не говорила передавать вроде.

– Да это я, сыночек, тебе передать хотела. Вот возьми, унучек, – и протянула ему старую веревку.

– Ба, дай пройти, некогда мне.

Но тут она перегородила ему дорогу и посмотрела в глаза. В них вспыхнул зловещий огонь. В этот момент с Александром что-то произошло, и он послушно взял веревку и пошел за ней по полю на старую мельницу.

Войдя внутрь, он подошел к торчащему из стены брусу, встал на ящик, лежащий неподалеку, накинул веревку себе на шею и, затянув петлю, спрыгнул с ящика.

Утром жители нашли его бездыханное тело. Как и в прошлый раз все списали на самоубийство, а его мать никак не могла прекратить рыдания.

Через несколько дней после случившегося Антон и Митя снова собрались вечером вместе. Оба были, изрядно выпивши, и много курили.

– Митюх, странно, как-то все это: сначала Леха, потом Саня. Ты прикинь, вся эта байда происходить стала после того, как мы по кладбищу тому прогулялись. И странно они погибли как-то, один, за одним. Связь не видишь?

– Да не, ты че? Совсем уже с катушек слетел.

– А я уже и за нас с тобой париться стал. Стремно как-то. А тут еще мне после смерти Лехи каждый день сны стали странные сниться. Я про них никому не говорил.

– А че за сны то?

– Все время снится, что я с собой кончаю: то приснилось, что зарезали меня, то, что под машину бросился, вчера – что с девятого этажа общаги технарской скинулся, а сегодня, что в своей хате на проводе от лампочки повесился. Мамка такая еще заходит, увидела, как я вишу, вскрикнула и за сердце схватилась, и я проснулся. Я во сне даже кричал от ужаса.

– Да не, фигня все, не заморачивайся. Ты просто сильно впечатлительный, вот тебе что зря и снится. Отвлекись как-нибудь.

– Постараюсь.

– Ладно, Антох, я наверно пойду, а то ко мне моя Ленка приехать должна. Ты со мной?

– Да не, я еще немного тут постою, подумаю.

– О чем ты думать собрался?

– О жизни.

– Знаю я, как ты думать будешь. Сейчас еще пару стаканов намахнешь и сигареткой затянешься, философ блин.

Нужно заметить, что Антон именно это и собирался делать. Вскоре друзья разошлись. По степной тропинке Митя шел в приподнятом настроении, размышлял об этом разговоре и посмеивался над Антоном.

Вечерело. Митя брел старой проверенной дорогой в свою деревню между посадкой и полем. За мельницей располагался старый заброшенный колодец.

Он шел по тропе, изредка поглядывая на мельницу, на которой совсем недавно повесился его товарищ. Невольно по телу пробежала дрожь.

Вдруг он стал спотыкаться на ровном месте, снова и снова.

–Что за чертовщина? – удивлялся Митя.

В очередной раз споткнувшись, он упал в пыль. Пытаясь подняться с земли и, оторвав глаза от пыльной дороги, первое, что он увидел, были старые истоптанные лапти на чьих-то ногах. Он медленно приподнял голову и понял, что оказался в ногах у старой сельской жительницы.

– Здоро́во, бабуш, а я тебя и не заметил.

– Здравствуй, сыночек, – проговорила она.

– А ты как тут?

– Я поводу на колодец иду.

– На тот, что ль? Так там уже воды как сто лет нету. Вы что, не знаете что ли? Об этом тут все знают, даже я, – произнес он, указав на старый колодец за мельницей.

Старуха хитро улыбнулась и сказала:

– Есть там водица. Я и сама напьюсь и тебя, сыночек, вдоволь напою. Пойдем со мной, родимый.