3.

– Ты ходишь по барам чаще, чем работаешь, – качает головой Хлои. Здешняя обстановка ее явно нервирует. Здесь царит непривычная для нас атмосфера: роскоши и чопорности.

– Еще скажи, что это плохо, – хихикаю я.

Мы с Хлои стоим у входа в принадлежащий отцу ресторан «Ассамблея». Всю дорогу до него Хлои посмеивалась над моим «пафосным» видом, но, выйдя из такси, она начинает сокрушаться, что сама слишком бедно оделась. Дамы, входящие внутрь после небольшого обмена любезностями с охраной ресторана, все разодеты в том же духе, что и я. Вечерние платья в пол, перчатки на руках. Их кавалеры не отстают: смокинги, дорогущие дизайнерские костюмы и кожаные ботинки, укладки воском волосок к волоску, аксессуары только из драгоценных металлов. Удушающая смесь элитных парфюмов висит в воздухе.

– Сборище пафосных индюков, – шепчу я подруге.

– Ты просто бесишься, что не одна ты так вырядилась, – пожимает плечами Хлои. Не вижу оснований ей возражать.

К этому вечеру я подготовилась со всей ответственностью. Днем я посетила салон красоты в Луисвилле. Яркий вечерний макияж, высокая прическа с ниспадающими по спине крупными блестящими локонами, золото с бриллиантами в ушах, на шее, руках. Туфли на шпильках. И мой «гвоздь программы» – золотистое платье в пол с лифом корсетного типа без бретелей и нескромным разрезом от самого бедра, сидящее просто превосходно. Оно стоило бешеных денег и довольно долго ждало своего «звездного» часа.

Хлои выглядит скромнее, но тоже очень стильно, по-взрослому, как настоящая дама. Я видела ее в платье и с гладкой аккуратной прической раньше буквально считанные разы. Обычно она даже не пытается усмирить свои буйные рыжие кудряшки, да и к макияжу не питает особой симпатии.

Внешний вид органично вписывает нас в местное общество, мы ничем не отличаемся от других богатых и роскошно выглядящих гостей ресторана. Уверена, мы могли бы без проблем пройти фейс-контроль в любое пафосное заведение. Тем не менее, приглашения для нас я все равно подготовила. У меня много хороших знакомых в этом городе, и достать пропуска в «Ассамблею» труда не составило.

Охранники на фейс-контроле видят нас впервые, что явно для них в диковинку. Поэтому мы удостаиваемся продолжительного молчаливо-пренебрежительного взгляда от них и долгого изучения пригласительных. Потом нас так же без улыбок и разговоров пропускают.

Я сразу тащу Хлои к барной стойке. Эта стойка здесь явно не рассчитана на посетителей, даже стульев рядом нет. Зато она, конечно, достойна нескольких секунд разглядывания: кажется, сделана она из какого-то прочного дерева и покрыта лаком. Как и остальные предметы интерьера ресторана.

– Дай хоть осмотреться! – безуспешно возмущается Хлои. – Лили! Да тут ни одного свободного столика!

– Дамы, садитесь за стол в соответствии с бронью, – степенно говорит нам мужчина за стойкой, не прекращая свое занятие: протирание огромным белоснежным платком малюсеньких бокалов. Видел бы это Берни из «Примы» – он искренне бы удивился, зачем. – Вам все принесут.

– А мы без столика, сэр! Два «Грязных Биззо», будьте добры. Если не затруднит, – копирую я его чопорный тон общения и достаю кошелек. Бармен смеривает меня свысока взглядом, который сразу напоминает мужчин на фейс-контроле:

– Мы такое не подаем.

Тот самый презрительный стиль, который так характерен подобным заведениям для «элитных людей». Любой человек из обслуживающего персонала ведет себя так, словно он чуть ли не владелец ресторана. При этом никаких объективных причин смотреть свысока на нас не имеется. Такие манеры сразу делают меня еще язвительнее:

– Тогда две «Маргариты», милорд.

– Такого тоже нет, – чуть ли не с удовольствием сообщает несносный бармен. Хлои приходит на помощь разгорающемуся пожару и тянет меня за руку:

– В общем, мы решили сначала потанцевать! – и оттаскивает от бара. – Ощущение как будто мы полные дуры, еще и пришедшие без приглашения. Шатаемся тут как две бродячие собаки, а свободных мест так и не вижу, – говорит она, продолжая куда-то бесцельно двигаться. – О, мужик, постой!

Она останавливает официанта с подносом и утаскивает у него для нас два бокала с чем-то похожим на виски.

– Значит, будем танцевать, – я опрокидываю в себя весь бокал, о чем сразу жалею. – Все-таки виски…

– Не умеешь ты пить элитный алкоголь, – взбалтывает Хлои содержимое бокала и разглядывает с видом знатока. И все это – посреди ресторана. Кроме нас тут всего несколько танцующих пар, и это исключительно кавалеры с дамами, все на вид старше нас. Я кручу головой в поисках подходящего партнера для танца, хотя уже и понимаю, что вряд ли найду такого среди местной публики. И упираюсь взглядом прямо в широкую грудь Гаса Стюарта. Того самого Гаса из свиты моего отца. Он появился за моей спиной совершенно незаметно, как будто из ниоткуда.

– Ты! – гневно начинаю шипеть я. Но он не ждет продолжения и спокойно говорит:

– Идем, мистер Норсуорт тебя заметил и желает поговорить.

«И тебе привет», как говорится. Он бесцеремонно двигает меня словно куклу в направлении стола, почти полностью скрытого полутьмой, в нише у стены.

– Очень хорошо, я тоже желаю поговорить с ним, – ворчу я. Если меня и тащат за собой как пойманного на охоте зайца, то я хотя бы сделаю вид, что сама так и планировала. На Хлои он не обратил ни малейшего внимания, но я оборачиваюсь и вижу, что она неохотно, но все же плетется за нами следом, как будто ее вызвали в школе отвечать урок, а она именно его и не выучила.

Стол отца, конечно же, относится к вип-зоне. Об этом говорит его расположение в ресторане: отсюда видно все, но сами сидящие за столом скрыты от любопытных глаз и нишей, и полумраком: все предусмотрено для расслабления элитных гостей.

Я вырываю руку из хватки Гаса и ускоряю шаг, чтобы опередить его на подходе к столу. Пусть все видят, что я сама сюда пришла, а не он меня притащил. Не тороплюсь садиться и пользуюсь возможностью свысока оглядеть всех сидящих. Отец, его охранники с игральными картами, какая-то незнакомая мне роскошная дама с миниатюрной собачкой на руках. Они все выглядят как актеры, изображающие крутую группировку из фильмов про мафию. Слишком много крутости.

Я смотрю на отца прямо только после того, как выдержала эту паузу и села. Хлои тоже садится. Ей успевает выдвинуть стул еще один участник компании, которого я почему-то не сразу заметила, а теперь понимаю, что даже знаю его. Это тот самый парень с темными глазами, сидевший вчера с Гасом в «Приме», взгляд которого показался мне невероятно пронзительным и магнетическим.

– Добрый вечер, – говорит отец. В голосе нет ни намека на доброту.

Якоб Норсуорт. Один из самых высокопоставленных людей в Луисвилле. Это имя на слуху у всего города. Выглядит он абсолютно подобающе своему статусу. Отец – мужчина представительный, видный, лощеный. Не удивлена видеть рядом с ним свиту, в том числе вот таких самоуверенных леди, как эта с собачкой. Не сосчитать, сколько их уже сменилось вокруг него. И все, как одна, имели безупречную кожу, точеную фигуру, ухоженные длинные волосы. Нынешняя его спутница не исключение. Можно даже не воспринимать очередную пассию всерьез, поэтому я не задерживаю на ней внимание.

Я вальяжно придвигаю к себе чей-то стакан с виски. Гас садится рядом со мной и отбирает его. Выпендрежник.

– Здравствуй, папочка. Почему твои мальчики вдруг начали следить за мной? – интересуюсь я как можно спокойнее. Но отец не спешит отвечать. Он уделяет повышенное внимание Хлои, интересуется ее самочувствием, спрашивает, нравится ли ей сегодняшний вечер и ресторан. Хлои невнятно бормочет в ответ, что "все прекрасно" и "лучше некуда". Растерялась, бедная.

Отец переводит взгляд на парня, который подвигал ей стул. Но продолжает обращаться к моей подруге:

– Отличная композиция, не находите? Может быть, вы хотели бы потанцевать? Гас, кажется, прервал вас так невежливо. Приношу свои извинения.

Даже ребенок может догадаться, что он хочет спровадить Хлои из-за стола. Темноглазый парень рядом с ней правильно истолковывает взгляд отца и словно нехотя приглашает ее потанцевать. Хлои с явным облегчением мгновенно соглашается, почти вскакивает со своего места и бросает на меня сочувственный взгляд, уходя под руку с темноглазым красавчиком. Что и говорить, ей повезло больше. Будет томно танцевать под джаз и флиртовать. Ну а мне явно предстоит услышать что-то неприятное. Не говоря о том, что общение с отцом само по себе всегда напряженное.

– Лилиана, – говорит отец мне. Ненавижу свое полное имя, только он меня так называет. – Ты, может, и справедливо сердишься, но приходить сюда не стоило. Ведь ты тоже нарушила наш уговор. Впрочем, сегодня я не буду ругать тебя за это. Как раз давно хотел познакомить тебя с Кристиной.

Какой добрый! Только чем ласковее он разговаривает, тем больше следует напрягаться. Я равнодушно смотрю на его даму с собачкой. Она улыбается мне, как будто безумно ждала этого момента всю свою жизнь. Но это обычная светская формальность. Я замечаю, что отец ведет себя со мной пренебрежительно. Он не позвал официанта, чтобы мне тоже принесли что-то из выпивки, представил меня Кристине как абсолютно постороннего человека. Если это вообще можно считать представлением.

Я молча жду продолжения. Вопрос о том, зачем Гас явился в «Приму», так и не прояснился. Отец что-то говорит своей Кристине, и она обращается к Гасу с такой же нежнейшей улыбкой, как и ко мне:

– Гас, вы не покажете мне, куда я могу отвести Тиберия по его важным делам? – она хихикает. Гас охотно соглашается, но хотя бы не смеется с ней. Тиберия! Надо же. Я фыркаю, когда они с песиком удаляются. Все остальные картежники за столом и так нас не слушали изначально, поэтому отец продолжает разговор, и снова идиотским шутливым тоном, как у Кристины:

– Ну и тяжело же иногда пообщаться с собственной дочерью с глазу на глаз!

– О да, это катастрофически сложно, почти невозможно, – с сарказмом отвечаю я. Мне все-таки приносят виски. Видимо, Гас заказал, пока провожал Кристину с Тиберием, больше некому было. – А вот я не заметила особых сложностей. Кажется, в конце двадцать первого века можно связаться с человеком за секунду, – я помахиваю рукой, в которую имплантирован мой ID-чип. Несколько капель виски расплескиваются на стол. Но жест все равно получился эффектным.

– Мои разговоры редко подходят для дистанционной связи, – говорит отец без намека на улыбку.

– Конечно, ведь легче довести дочь до нервного срыва, подсылая своих песиков за ней шпионить в баре!