Часть 3
Пренеприятнейшее известие

– Шалопаи. – Митя устало потер ладонями виски, пытаясь сосредоточиться на незакрытом деле. – Шалопаи, – повторил он и скривился. Игнат Исаакович поручил ему расследовать шалость и вынести наказание мальчишкам-зачинщикам, но как же не хотелось портить их жизнь. Митя еще себя помнил в их возрасте, как они с сестрой озорничали, а кто нет? – Для первого раза ограничимся общественными работами, – рассуждал вслух Зеркальный маг, – ну правда, беды-то, что купили у цыган глядельные зеркала да подложили одно из них в женскую баню, а сами за мелкую монету другим позволяли во второе зеркальце глянуть, чего там да как у баб-то. – Митя посмурнел. Эх, если б сыновья станционного смотрителя только сами глядели по скудоумству лет, то еще бы ладно, а тут напоказ да за плату. – Завтра решу, – буркнул Митя, захлопывая папку с бумагами и небрежно отодвигая ее на край стола.

Тут он сладко зевнул и подумал, что неплохо бы прогуляться до трактира и позавтракать там горячим омлетом с ветчиной да зеленым лучком и испить крепкого чая с расстегаем.

Едва он поднялся из-за стола, как услышал скрип входной двери.

– Не успел, – вздохнул Митя и сел обратно, уже предвидя, как сейчас в кабинет заглянет шеф и начнет вновь пытать его вопросами, отчего это он в такую рань сидит тут, а не почивает в нумерах, куда седмицу назад съехал из холодных комнат купчихи Меньшовой.

Однако он обознался и понял это почти сразу, потому как пришедших было двое. Их шаги, шаркающие стариковские и цокающие женские, все приближались к двери кабинета, который занимал Митя, и сердце стажера отчего-то тревожно затюкало, точно в преддверии невзгод. Посетители еще не успели постучать, как Митя не выдержал.

– Войдите! – крикнул он, чуть дав петуха и оттого бесконечно сконфузившись.

Пришедшие не удивились и, распахнув дверь, шагнули через порог.

Более странной парочки Митя, пожалуй, не мог себе представить. Первым вошел пожилой мужчина. Длинное пальто почти мело пол. Лицо походило на печеное яблоко с узкими прорезями глаз. Чахлая бороденка никак не украшала его, а наоборот, добавляла некой комичности. На лысой голове нелепо топорщился цилиндр, и Митя успел подумать, как не к месту тут этот головной убор. Следом за стариком вошла девушка. Под распахнутым вышитым салопом красовалась блузка с рюшами. Из-под юбки темного сукна, в свою очередь, пикантно выглядывали острые носы туфель. Сложную прическу из волос цвета воронова крыла венчала шляпка-ветреница, едва прикрывавшая щеки. Заметив, что ее рассматривают, девушка не зарумянилась, а, чуть улыбнувшись, подмигнула магу.

– Я бы хотел видеть Игната Исааковича, – медленно и важно протянул старик, внимательно оглядывая кабинет, – он здесь?

– Еще нет, но будет с минуты на минуту. – Митя отчего-то засуетился. – Вы можете обождать в приемной. И подскажите, как вас представить?

Старик посмотрел на Митю, точно решая, можно ли доверить столь важную информацию этому юнцу, но все же кивнул, как бы придя к согласию с самим собой.

– Исмагилов Марсель Маратович, Зеркальный советник седьмого ранга.

Митя едва не присвистнул, он впервые видел столь сильного Зеркальщика. Все же уняв внутреннюю дрожь, он наскоро записал имя на лист бумаги.

– А как обозначить вашу спутницу? – полюбопытствовал стажер.

– Это неважно. – Старик как-то вяло махнул рукой.

– Тогда извольте спросить цель визита? – нашелся Митя, стараясь держать лицо, как свое, так и департамента.

– Ревизия, – улыбнулся Зеркальщик, однако Митя видел, что в его черных глазах нет и искорки смеха.

– Вот оно как, – стушевался стажер, – уж не обессудьте, но у нас все гладко.

– Это я сам решу, – откликнулся Марсель Маратович, опускаясь на стул и опираясь на трость. – Катерина, раздобудь-ка мне чая, – обратился он к девушке, и та вопросительно посмотрела на Митю.

– Сейчас сделаем, – тут же отрапортовал он и, стараясь не переходить на бег, вышел из кабинета.

Едва дверь за ним захлопнулась, как он бросился к телефону и, схватив враз вспотевшими руками трубку, закрутил ручку аппарата.

За этим занятием его и застал шеф. Маг удивленно поднял бровь и, сняв цилиндр, шепнул:

– Митенька, у нас что, пожар?

Митя, увидев начальника, едва не расплакался от радости, но все же справился и коротко шепнул в ответ, тыча в сторону своего кабинета:

– Хуже, Игнат Исаакович, хуже. У нас ревизор!

Лицо шефа враз приняло строгое выражение. Убрав в кармашек монокль, он глянул на часы и повелел:

– Ежели ревизор чего изволил – добудь, а после сходи-ка поешь, а то бледен ты, мой друг, чрезвычайно.

Митя послушно кивнул и, позабыв про пальто, выскочил в хмурое утро, надеясь, что трактир уже открыт.

Когда спустя четверть часа он вернулся, его сопровождал половой и мальчонка, сын трактирщика. Первый тащил пышущий жаром самовар, а второй угощение.

– Без этого никак, – веско заверил Митю уставший трактирщик, складывая в корзинку сладких пышек и присыпая их сахарной пудрой, в суму же насыпал мелких конфет и уложил связку сушек с маком. – А вы нынче тоже не выспались? – зачем-то спросил он Зеркальщика, но Митя неопределенно дернул плечом, будучи погружен в думы о внезапной проверке. – Да и не вы один, – как-то странно подытожил трактирщик, подкладывая в мешок еще и колотый сахар.

Митя отказываться не стал, уж больно не в себе был.

К его приходу гости уже переместились в кабинет шефа и теперь вели неспешную беседу. Походило, что Игнат Исаакович и приезжий давно знакомы и теперь предаются воспоминаниям о былых днях.

Завидев в дверях Митю, шеф замахал руками, зазывая стажера вовнутрь:

– Наконец-то, Дмитрий, а то мы уж заждались, ну чем потчевать нас станете?

Митя хотел ответить, да слов не нашлось, оттого молча пропустил вперед полового, а поднос с угощениями, которые успел разложить мальчонка, занес сам.

– Славно, славно! – подбадривал его шеф, доставая кружки. – Вот теперь с чайком можно разговор вести. А вы, Митенька, ступайте, отдохните после ночного бдения. – Митя вздрогнул, но спрашивать, откуда маг знает, что в нумерах он нынче не ночевал, не стал. – Да идите, друг мой, и гостью нашу с собой возьмите. Может, заодно и город ей покажете. Если, конечно, Марсель Маратович не воспротивится. – Шеф вопросительно глянул на гостя.

– Ай, дорогой, зачем тянуть? Давай сейчас о делах, а потом город смотреть будем, – молвил старик, потирая сухенькие ладошки, – некогда мне, Игнат Исаакович, попусту говорить, и без того дел много.

– Как скажете, уважаемый, – легко согласился шеф. – Но Дмитрия-то мы отпустим?

– А разве он к делам непричастен? – усмехнулся ревизор.

Митя понял, что завтрак откладывается, и покорно занял место на банкетке у двери.

– За последний месяц на вверенной вам территории произошло несколько эксцессов. – Ревизор сунул руку в карман и, достав оттуда потрепанный блокнот, медленно начал перелистывать страницы. – А, вот. – Он ткнул пальцем в записи. – Зафиксирована гибель Зеркальной ведьмы восьмого ранга, служащей департамента Агриппины, а также не распознанной вовремя Зеркальщицы Варвары. Так это? – Старик глянул на шефа, и тот согласно кивнул. – Хорошо, ай, хорошо, что не отпираетесь, дорогой. А скажите мне, как такое могло случиться?

– По поводу Вареньки, тут ситуация особая. – Игнат вздохнул. – Команда ищущих приезжает ежегодно, и отчего они не смогли заметить ее силы, я и сам не разумею. Уж поверьте, до того, как все это случилось, девица никак себя не являла. Кроткая, вежливая, работала барышней на коммутаторе.

– Отчего вы не проверили ее, когда ведьма Агриппина попыталась девицу убить? – поинтересовался Марсель Маратович, щуря и без того узкие глаза. Митя, все это время молча сидевший у дверей, размышлял, кто же маг по национальности, но еще больше его занимала персона девушки. Кроме имени – Катерина, – он о ней ничего не узнал. Может, тоже ведьма или маг? Мите хотелось исподтишка достать зеркальце и глянуть на них особым образом, но он не решился.

– Позвольте, уважаемый, – шеф развел руками, – Агриппина и Дмитрия угробить хотела, так с чего бы мне всех проверять? Подумал, что спятила старуха, случается такое. Уж больно ей прогресс поперек горла стоял, вот и озлилась на молодежь.

– Однако вы не первый день знали Агриппину, – не сдавался ревизор. – Что же, она всегда кидалась на людей?

– Ни разу, – признался Игнат и сник, – как уже говорилось в моем отчете, ошибся, неверно истолковал ее слова. Виноват.

– Это хорошо, что вы понимаете свою вину, – затряс головой старик, став похожим на болванчика, которого усаживают на каминные полки. – А как вышло, что вам не удалось обезвредить Варвару и доставить ее на обучение в столицу?

– Фатум, – мрачно произнес Игнат, – Дмитрий случайно раскрыл ее умысел, а она в порыве страха ринулась на болота и попала в топь. Все решали секунды.

– И вам их не хватило, – подытожил старик.

– Выходит, так, – согласился шеф.

– А теперь поговорим с вами, молодой человек. – Митя хоть и ожидал этого, а все же вздрогнул и выпрямился так сильно, что щелкнуло в хребте. – Какие у вас имелись отношения с ведьмой Агриппиной?

– Я тут человек новый, – медленно начал стажер, стараясь не выглядеть мямлей, – однако признаю, что с ней взглядами мы не сошлись. Особенно после установки телефонного аппарата. А после я по ошибке, как я это позже разумел, обвинил ее во вредительстве людям, что тоже не способствовало хорошим отношениям.

– Но именно вы послали сигнал о помощи, когда Агриппина напала на вас? – Ревизор чуть склонил голову набок.

– Я, – согласился Митя.

– А как же проходило ваше спасение? – Старик уже не просто глядел, а прямо буравил стажера взглядом.

– Хоть увольте, не знаю, – признался Митя, – лишился чувств, а когда очнулся, все было кончено.

– Гибель Варвары тоже вы один видели? – вздохнул Марсель Маратович.

– Не то чтоб видел, – Митя стушевался, – скорее слышал: крик, а затем только круги на воде. – Он вдруг почувствовал, что ему не хватает воздуха, и вцепился пальцами в ворот. Заметил это и шеф.

– Ну полно вам, дорогой друг, полно, видите, мальчик слаб, ежели вы все узнали, так пусть идет, а я вам отвечу на любые вопросы.

– Как скажешь, дорогой, – как-то подозрительно легко согласился ревизор и, отвернувшись от Мити, враз позабыл о нем. – Расскажи-ка, как ты мальчонку спасал?

Митя еще успел подумать, что, видимо, мальчонка – это он, и ему стало даже интересно, однако Игнат Исаакович выразительно покосился на дверь. Стажер не стал перечить и тенью выскользнул в коридор.

Тут в полумраке ему отчего-то стало зябко и вновь захотелось чаю. Шаркая не хуже старика-ревизора, Митя поплелся к выходу. Но, видимо, высшие силы сговорились против Мити, потому как в этот момент в департамент вошел Лева, бывший однокашник Мити по Горной академии.

Увидев товарища, он стянул с головы кепи и, жамкая его в руках, поклонился.

– Я к вам, господин маг, – пробормотал он, кусая губы и не глядя на Митю.

Зеркальщик глубоко вздохнул, желая прийти в себя, и махнул рукой просителю:

– Проследуем в мой кабинет.

Лева осторожно сел на край венского стула и уставился в пол. Митя, сидящий напротив него за рабочим столом, с удивлением подумал, как причудливо тасует карты жизнь. Еще недавно он получал от прихвостней Льва тумаки, ненавидя юношу и его компанию, которая делала все для своего вожака. Вся округа знала, что Лев Овчинников, наследник папенькиных капиталов по части торговли, имеет привычку шиковать. И ежели кто вхож в его круг, тот уж голоден да холоден не будет. А после Митя случайно спас юношу. Но прежде чем Лев благодарности ради принял Митеньку в приятели, проверяющие Зеркальщики отсеяли оного, навсегда разведя его пути с путями обычных людей. И вот теперь господин Овчинников нервно жался и боялся взглянуть в глаза бывшего соученика.

– Итак, Лев, что же вас привело ко мне? – спросил Митя вроде и не громко, но Овчинников вздрогнул. На миг он глянул на мага, а затем, облизнув пересохшие враз губы, отвернулся.

– Дело такое, знаете ли, господин маг, пренеприятное, – пролепетал он, – я неделю назад Христофору Никифоровичу, тому самому, что строительной артелью владеет, крупно проигрался.

– В карты, – уточнил Митя, и Лев коротко кивнул.

– В них, родимых, чтоб они прокляты были, – жалобно добавил он.

– Ну так наш департамент не банк и не ломбард, чтобы вам помочь. – Митя развел руками, а затем, чуть наклонившись вперед, молвил: – Или есть нюанс?

– Есть, – тут же согласился наследник папиных капиталов. – Намедни Христофор Никифорович преставился, говорят, удар.

– Так разве вам не в радость сие явление? – хмыкнул Митя. – Теперь никто с вас долг не потребует.

– Ах, если бы! – взвился Овчинников и, вскочив со стула так, что тот едва не упал, заходил по кабинету. – Он сегодня ночью уж ко мне являлся за тем, что ему причитается.

– В смысле являлся? – Митя нахмурился. – Давай-ка поподробнее. – Он и сам не заметил, как перешел на «ты».

– Я, значит, спать поздно лег, засиделся за книгой. – Митя хмыкнул, и Лев, порозовев ушами, примолвил: – И за фужером игристого, сам понимаешь, как не отметить такое дело, как освобождение от карточного долга, а долг, Митя, надо сказать, немалый вышел, заигрался я тогда не на шутку и едва весь отцовский капитал не просадил. Уже думал в петлю лезть, и вдруг такая фортуна!

– Да уж, чего непонятного, – вздохнул Зеркальщик, – вначале проиграться, а потом радоваться, что кто-то умер. Все же так поступают, да?

– Погоди, дослушай меня, – взмолился Лев, – так вот, едва я на боковую отправился, как слышу, скребет кто-то. Я, конечно, на мышей подумал, ан нет, вновь скребут, и чую, от окна звук-то идет. А после вроде как звать меня кто-то начал. Тут уж я не сдержался, лампа у изголовья у меня завсегда теплится. Спокойнее мне так. Ну я огонек прибавил, да и пошел глянуть, кто это меня зовет. Я-то по дурости думал, что с улицы кличут, дружки, может, зазывают. Да только едва глянул, как обмер. Там в окне сам Христофор Никифорович сидит. Глядит на меня и склабится, что пес кладбищенский. И рожа у него вот распухшая, видно, что после удара, а он так тянет пальцы и по стеклышку-то клац-клац. – Овчинников изобразил движение и поежился.

– Ну и дальше-то что? – Митя так заслушался знакомца, что аж дыхание перехватило.

– Да ничего, – отмахнулся Лев, – заорал да дал деру. Остаток утра вместе со Степкой, камердинером моим, просидел при свете в гостиной. Уж сильно боязно стало в постель возвращаться. А чуть рассвело, так сразу к вам в департамент и подался. А куда еще-то? – Лев серьезно взглянул на Митю.

– То, что ты к нам пришел, это ясно, но вот мне какая картина рисуется. – Митя обмакнул перо в чернила и, чуть помедлив, начал запись. – Что вы, Лев Овчинников, изрядно приняв игристого, заснули, да и увидели во сне почившего купца. А после с перепугу прибежали в департамент, дабы оформить ложный вызов. – Маг смачно поставил точку и выразительно глянул на Льва.

Тот насупился, сжал кулаки и шумно задышал, стараясь унять гнев. Наконец ему это удалось, и он, вновь сев напротив Мити, тихо сказал:

– Вы, конечно, господин маг, можете мне не верить, да вот только комната моя на втором этаже.

– Для снов этаж неважен, – откликнулся Митя.

– Пусть так, – не сдавался Овчинников, – а что, если я вам скажу, что не мне одному нынче покойник мерещился?

– А отчего же остальные тогда не пришли? – отозвался стажер.

– Еще придут, господин маг, вот увидите, – Лев зачем-то погрозил Мите пальцем, – потому как с того света добрых людей булгачить да сна лишать – это не по-христиански.