Глава 4. Новый ученик в классе фру Стробе

На улице пели птички и светило солнце, а в классе царила мертвая тишина. Фру Стробе сдвинула очки ниже по своему невероятно длинному носу и посмотрела на нового ученика.

– Значит, тебя зовут Булле? – медленно сказала она скрипучим голосом.

– Да, и что об этом можно сказать? – откликнулся Булле.

Кто-то засмеялся, но, когда фру Стробе пустила в ход свое знаменитое похлопывание ладонью по столу, мгновенно опять воцарилась мертвая тишина.

– Ты можешь сесть прямо, Булле? – продолжал скрипеть ее голос. – Я почти не вижу тебя над партой.

– Мне очень жаль, фру Стробе, – сказал Булле. – Но я уже сижу прямо. Проблема в том, что я ужасно маленький.

Класс засмеялся еще громче.

– Тихо! – прогремела фру Стробе. Она еще ниже спустила очки, что было легко, так как длина носа позволяла это. – Поскольку ты у нас новенький, не будешь ли ты любезен рассказать нам всем немного о себе, господин Булле?

Булле посмотрел по сторонам.

– Новенький? – сказал он. – Я не новенький.

Если это вы спрашиваете меня, то новенькие для меня как раз вы. Кроме Лисе, ее я встретил вчера.

Все обернулись к Лисе, у которой тут же появилось острое желание провалиться сквозь землю.

– К тому же мне десять лет, – продолжил Булле. – Если бы я был не я, а пара башмаков, то я был бы не новенький, а очень старенький. У дедушки была собака, которую отправили в дом для престарелых собак, когда ей исполнилось десять лет.

Фру Стробе даже не сделала попытки остановить взрыв громкого смеха, а только задумчиво смотрела на Билле, пока смех не затих.

– Клоунские штучки, господин Булле, – сказала она, и на ее тонких губах мелькнула слабая улыбка. – Учитывая твой маленький рост, я предлагаю тебе стоять на парте, когда ты будешь рассказывать.

К ее удивлению, Булле не заставил себя ждать, запрыгнул на парту и подтяжками поддернул штаны.

– Я живу на Пушечной улице с мамой и сестрой. Мы успели пожить во всех районах Норвегии и еще в нескольких районах, которые больше не принадлежат Норвегии. То есть они были частью Норвегии в ледниковый период, но, когда лед стал таять, от нее оторвался кусок и поплыл по морю. Один из самых больших кусков называется теперь Америка, и они там даже не знают, что живут на льдине, которая является частью Норвегии.

– Господин Булле, – прервала его фру Стробе. – Только самое главное, пожалуйста.

– Самое главное, – подхватил Булле. – Я хочу играть на трубе в оркестре в шествии Семнадцатого мая. Играть на трубе – это все равно что целовать женщину в губы. Кто-нибудь может сказать мне, где найти ближайший духовой оркестр?

Все ученики, открыв рот, смотрели на него.

– Ах да, вот что я забыл, – сказал Булле. – Вчера я видел, как один изобретатель изобрел самое главное изобретение в мире. Изобретателя зовут доктор Проктор, а меня он назначил своим ассистентом. Мы назвали это изобретение Ветрогонным порошком доктора…

– Довольно! – крикнула фру Стробе. – Можешь сесть, господин Булле.

Оставшуюся часть урока фру Стробе посвятила объяснению того, почему мы празднуем Семнадцатое мая, но ни один ученик в мертвой тишине класса не слышал ее. Все сидели, уставившись на то немногое, что торчало над партой Булле. Раздался звонок.

На перемене Булле стоял в стороне и смотрел, как другие дети играют в пятнашки и классики. Он увидел, что Лисе тоже стоит в стороне. Только он хотел подойти к ней, как вдруг двое парней постарше, головы которых были очень похожи на две коротко остриженные бочки, преградили ему дорогу. Булле понял, что его ждет. Он сменил уже много школ в своей жизни.

– Привет, коротышка, – сказал один.

– Привет, о вы, гиганты, которые тяжелой поступью ходят по земле и закрывают собой солнце, – нараспев произнес Булле, не глядя вверх.

– Чего? – удивился парень.

– Ничего, бойцовые вы псы, – ответил Булле.

– Ты новенький, – сказал второй парень.

– Ну и что? – тихо спросил Булле, хотя он очень хорошо знал, какой ответ дают на это «ну и что?».

– Новеньких макают в фонтан для питья, – сказал второй парень.

– Почему? – еще тише спросил Булле, хотя знал ответ и на этот вопрос.

Парень пожал плечами.

– Потому что… Потому что… – начал он.

И вдруг все трое – два парня и Булле – хором крикнули:

– ПОТОМУ ЧТО ПОТОМУ!

Двое осмотрелись, нет ли поблизости учителей.

Потом тот, что покрупнее, схватил Булле за воротник и поднял. Второй обхватил ноги Булле. Так они принесли его к фонтану для питья, стоящему в центре школьного двора. Булле висел между ними, как мешок с мукой, и изучал маленькое белое облако, похожее на объевшегося носорога на изумительно синем небе. Он услышал, как все вокруг прекратили игры и присоединились к шествию, негромко переговариваясь в радостном ожидании. Кое-кто стал биться за право заткнуть все другие струйки фонтана пальцами, чтобы осталась только одна очень сильная струя, поднимающаяся на два метра в воздух. Булле понял, что его подняли, и почувствовал холод водяной струи. Кто-то начал считать: «Раз, два…»

– Мы тебя окрестим… – сказал тот, что держал Булле за ноги.

– Малыш-коротыш, – подхватил другой.

– Гениально, Трульс! – крикнул первый. – Мокрый коротыш.

– Помытый коротыш.

И они громко рассмеялись, глядя, как Булле поднимается и опускается. Они держали его прямо над струей, которая била по лицу, попадала в нос и в рот. Булле стал задыхаться и даже подумал, что захлебнется, но тут руки выдернули его из водяной струи. Он огляделся, посмотрел на детей вокруг фонтана, увидел Лисе, стоявшую в другом конце двора.

– Еще, еще! – кричали школьники.

Булле вдохнул и задержал дыхание. Его опять подставили под струю воды.

Булле не сопротивлялся и не говорил ни слова. Он только закрыл глаза и сжал губы. Он представил себе, что сидит в дедушкиной моторной лодке, высунув голову за борт, и в лицо ему бьют брызги соленой воды. Классно!

В конце концов парни опустили Булле на землю и ушли. Мокрые ярко-рыжие волосы прилипли к голове, в башмаках хлюпала вода. Школьники сгрудились вокруг и со смехом смотрели, как он пытается отлепить футболку от тела между подтяжками.

– Барахло это, а не фонтан, – громко произнес он. Все сразу замолчали. Булле вытер лицо.

– В Берлине, на площади Курфюрстендамм, есть фонтан, который бьет вверх на десять метров, – сказал он. – Один мой друг хотел попить водички. Так водой выбило у него два коренных зуба, и он проглотил свои брекеты. Мы видели, как с одного итальянца смыло парик, когда он хотел сделать всего один глоток.

Булле сделал артистическую паузу, выжимая мокрую футболку.

– Кто-то даже сказал, что смыло не парик, а собственные волосы итальянца. А вот я сел верхом на эту струю.

Булле наклонился, чтобы вылить воду из уха.

– И что? – спросил наконец один школьник.

– Что-что… – проворчал Булле, потом зажал по очереди одну ноздрю за другой и высморкался.

– Что он говорит? – спросил кто-то из далеко стоящих.

– Тихо! – крикнули в ответ те, что стояли рядом. – Я взлетел очень высоко и увидел аж Польшу, а до нее оттуда целых сто миль, – сказал Булле и потряс головой, так что во все стороны полетели брызги. – Сейчас это кажется невероятным… – Он вынул из заднего кармана расческу и стал причесываться. – Но надо вспомнить, что день был необыкновенно ясный, и к тому же в Европе везде очень плоско.

Булле проложил себе дорогу среди школьников и подошел к Лисе, стоявшей на краю школьного двора.

– Ну и как? – спросила она с легкой улыбкой. – Тебе нравится начало твоей школьной жизни у нас?

– Неплохо, – сказал он. – Никто не назвал меня Булкой.

– Эти два парня, Трульс и Трюм, – уточнила Лисе, – они двойняшки и живут на Пушечной улице. Мне тебя жаль.

Булле пожал плечами:

– Трульс и Трюм живут везде.

– Как это понимать? – спросила Лисе.

– На каждой улице есть свои трульсы и трюмы.

От них не избавишься, куда ни переедешь.

Лисе задумалась. Может быть, какие-то трульсы и трюмы живут и в Сарпсборге?

– Ты уже нашла новую лучшую подругу? – спросил Булле.

Лисе покачала головой. Они молча стояли рядом и смотрели на играющих детей. Наконец Лисе спросила:

– Ты правду сказал про доктора Проктора и его изобретение?

– Ну конечно, – ответил Булле с кривой улыбкой. – Почти все, что я говорю, правда.

В это время зазвенел звонок.

Глава 5. У Булле рождается идея

В тот же день ближе к вечеру Булле постучался в дверь подвала синего дома. Три раза сильно. Это был условный сигнал.

Доктор Проктор распахнул дверь и, увидев Булле, громко произнес, как всегда картаво:

– Прекрасно! – Потом одна его кустистая бровь высоко поднялась, а вторая опустилась, он вытянул палец и спросил: – А это еще кто?

– Лисе, – ответил Булле.

– Я вижу, – сказал профессор. – Девочка, которая живет на другой стороне улицы, если только я не очень ошибаюсь. Мой вопрос совсем другой. Что она здесь делает? Разве мы с тобой не договорились вчера, что это будет совершенно секретный проект?

– Не очень секретный, судя по всему, – заметила Лисе. – Булле рассказал о нем сегодня всему классу.

– Как? – с ужасом воскликнул профессор. – Булле! Неужели это правда?

– Э-э-э, – промямлил Булле. – Может быть, немножко правда.

– Ты разболтал! Ты разболтал! – закричал профессор и замахал руками.

Булле тут же выпятил нижнюю челюсть, его глаза стали большими и влажными. При таком выражении лица, которое Булле отрепетировал для ситуаций вроде этой, он становился похожим на очень маленького и очень огорченного верблюда. А ведь всем известно, что на огорченного маленького верблюда невозможно сердиться.

Профессор безнадежно застонал и опустил руки. – Хорошо-хорошо, может быть, это не так и опасно. Как бы то ни было, ты мой ассистент, поэтому давай считать, что все в порядке.

– Спасибо, – тихо сказал Булле.

– Да ладно, – отмахнулся профессор. – И перестань изображать верблюда. Входите и закройте за собой дверь.

Они так и сделали, а доктор Проктор поспешил к своим трубкам и сосудам, из которых пахло чем-то похожим на вареные груши.

Лисе остановилась у двери и осмотрелась. На подоконнике стоял цветочный горшок с белыми листьями. На стене рядом висела фотография мотоцикла с коляской на фоне, насколько она поняла, парижской Эйфелевой башни. Молодой смеющийся мужчина, чем-то напоминающий профессора, оседлал мотоцикл, а в коляске сидела красивая смеющаяся девушка с темными волосами.

– Что вы делаете? – спросил Булле.

– Я пытаюсь усовершенствовать продукт, – сказал доктор Проктор, помешивая в большой бочке. – Это должно дать больше воздуха. Смесь произведет, так сказать, более сильный взрыв. – Он сунул палец в бочку, потом себе в рот. – Хм. Слишком много полыни.

– Можно мне попробовать? – спросила Лисе и заглянула в бочку.

– К сожалению, нет, – ответил профессор.

– К сожалению, нет, – повторил Булле.

– Почему? – нахмурилась Лисе.

– У тебя есть удостоверение ассистента по тестированию ветрогонного порошка? – спросил Булле.

Лисе подумала и ответила:

– Насколько я знаю, нет.

– В таком случае я предлагаю поручить тестирование мне, – сказал Булле и натянул подтяжки.

Он взял ложку и сунул в бочку.

– Будь осторожен, – предупредил его профессор. – Возьми для начала только четверть ложки.

– Хорошо, – сказал Булле и положил четверть ложки порошка в рот.

– Начинаем обратный отсчет. – Доктор Проктор посмотрел на часы. – Семь, шесть, пять, четыре, три… Лисе, не стой у него за спиной!

В тот же миг раздался взрыв. Распластавшись на холодном полу подвала, Лисе поняла, что ее опрокинуло навзничь взрывной волной.

– Ой-ой, – сказал Булле. – С тобой все хорошо, Лисе?

– Конечно, – пробормотала она ошеломленно, когда профессор помог ей встать. – Вот это ветры так ветры!

Булле громко рассмеялся:

– Отличная работа, доктор!

– Спасибо, спасибо! – сказал профессор. – Следующее тестирование проведу я сам…

Профессор взял половину чайной ложки порошка и начал обратный отсчет. При счете «ноль» раздался взрыв, но Лисе на этот раз благоразумно встала у двери.

– Ой, – сказал профессор и поднял с пола горшок с растением, на котором не осталось ни одного листика. – Мне кажется, новое испытание лучше проводить во дворе.

Они насыпали порошка в коробку из-под печенья и вышли из подвала.

– Дайте мне чайную ложку, – попросил Булле.

– Будь осторожен с дозировкой… – начал доктор Проктор, но Булле уже зачерпнул полную ложку.

– Щекочет в животе, – сказал Булле, тут же взвизгнул и запрыгал от ожидания.

– Семь, шесть, пять… – стал считать профессор. Когда прозвучал взрыв, с грушевого дерева профессора взлетели все птички и в испуге улетели далеко. На этот раз не Лисе, а сам Булле рухнул и исчез среди высокой травы.

– Где же ты? – воскликнул профессор и стал искать Булле в траве. – У тебя все хорошо?

Они услышали громкий хохот – это Булле выпрыгнул из травы, лицо его покраснело от смеха.

– Еще! – закричал он. – Еще!

– Посмотрите, профессор! – Лисе показала пальцем. – У Булле лопнули сзади штаны!

Так оно и оказалось. Профессор огорченно посмотрел на штаны и сказал, что на сегодня испытания закончены. Он попросил ассистентов поискать садовые стулья и стол, затерявшиеся где-то среди высокой травы, и вошел в дом. Вышел он с подносом, на котором были хлеб, масло, ливерный паштет и сок.

Лисе нашла покрашенные в белый цвет искореженные садовые стулья. Они сели на них и приступили к еде, размышляя, как же все-таки применить это изобретение. Профессор предложил продавать порошок крестьянам:

– Они могут проглотить половину чайной ложки порошка, а мешок с семенами, которые надо посеять, поставить перед… ну, перед местом выстрела. Сильная воздушная волна раскидает семена по всей пашне. Экономится масса времени. Что скажете?

– Прекрасно! – поддержал его Булле.

– Если честно, – сказала Лисе, – вряд ли люди захотят кушать то, что выросло из семян, посеянных с помощью ветрогонного порошка.

– Гм, – сказал профессор и почесал взъерошенную голову. – Пожалуй, ты права.

– А что, если сделать самый быстрый в мире велосипедный насос? – крикнул Булле. – Надо присоединить шланг одним концом к выходу, другим концом к вентилю на колесе, и – хлоп! Камера надута за долю секунды!

– Интересно! – сказал профессор и погладил козлиную бородку. – Но я боюсь, что «хлоп!» и будет проблемой. Камера ведь тоже лопнет.

– А что, если ветрогонный порошок использовать для сушки волос? – задумчиво произнесла Лисе.

Булле и профессор посмотрели на Лисе. Она объяснила, что вся семья, от самого маленького до бабушки, может разыграть право съесть порошок сразу после того, как утром все примут душ. А потом другие встанут в ряд за спиной выигравшего.

– Хорошая идея, – сказал профессор. – Но кто будет сушить волосы того человека, который принял порошок?

– И еще подумай: а вдруг бабушка упадет и сломает себе шейку бедра? – подхватил Булле.