Ты проснулась,
моя птичка, на заре.
 
 
Глазки синие открыла,
улыбнулась мне.
 
 
Потянулась,
покряхтела,
радость ты моя.
 
 
Ручки к верху протянула,
обними меня.
 
 
Я тебя к себе прижал,
солнышко моё,
 
 
И слезинку-золотинку,
всю отдал тебе.
 
 
Что-то губки мне шептали,
тёплые твои,
 
 
И в улыбоньке сияли,
синие костры.
 
 
Я люблю тебя родная,
я люблю тебя,
 
 
Ты кровиночка родная,
доченька моя.
 

 
«Любви все возрасты покорны»,
Обычно в жизни говорят.
И я не думал – не гадал я,
Ко мне пришла любовь опять.
 
 
И вновь страдаю и ревную.
И сердце рву на части я.
Она же бабочкой порхает,
Мой мотылёк, любовь моя.
 
 
Я руку милой предлагаю,
Она в ответ смеётся вся.
«Ты лучше сердце подарил бы,
Тогда вся буду я твоя».
 
 
И я в смущеньи говорю ей:
Намного старше я тебя.
В огонь ты старости стремишься,
Подумай бабочка моя.
 
 
Она в ответ опять смеётся:
«Твоя седая голова,
Меня ни сколько не смущает,
Моя любовь к тебе крепка».
 
 
И в омут снова я бросаюсь,
Своей седою головой.
И безымянный окольцован,
Её судьбою молодой.
 

 
Вот полюбил – полюбил безответно,
Ту, что не знает себя.
Ту, что как бабочка школьной косичкой,
Манит и манит меня.
 
 
Я не профессор с Лолитой прекрасной.
Воля сильнее моя.
Я лишь любуюсь нимфеткой-кокеткой,
Возраст – ограда, стена.
 
 
Муки мои лишь во мне остаются.
Ночи страданий тяжки.
Ей никогда не узнать тех желаний,
Что тихо сгорают в ночи.
 
 
Вот подрастает, вот уж и любит,
Мальчика классом выше себя.
Дай бог, что её он полюбит,
Счастья тебе – «Лолита» моя.
 

 
Ты разлюбил меня.
Печаль моя безмерна.
И проклинаю я себя,
За все свои сомненья.
Чего боялась,
Ведь с тобой была,
А те огрехи неуменья,
Ты лёгкой шуткой разрешал,
И не терял терпенья.
Как медленно,
День ото дня,
Ты отдавал себя,
Своё уменье,
А я боялась, не брала,
Чего ждала, чего ждала.
Меня к себе ты приручал,
Уча искать совместного решенья,
И находили мы его,
И веселились от души,
Какое было время.
Но вот твой интерес ко мне угас.
И я одна и вся в смятеньи.
Пытаюсь разобраться я в себе,
Найти решенье.
Ты был, но нет тебя.
Печаль моя безмерна.
Искать, искать подобного тебе,
Вот в этом нет сомненья.
 

 
Ты усни, моя берёзка, ты усни.
Без печали, без печали до весны.
 
 
Осень, с нудными дождями, ты проспи.
Зиму, с вьюгой, холодами, ты снеси.
 
 
А когда наступит время, ты проснись.
К солнцу – солнцу золотому потянись.
 
 
И оно в тебе разбудит силу сока молодого.
И напоишь ты любого даром солнца золотого.
 
 
А пока, моя берёзка, ты усни.
Спи спокойно, дочь лесная, до весны.
 

 
Хмурое небо наземь упало,
Нудным серым дождём.
Листья берёзки мелко дрожали,
Зябко под стылой водой.
Им бы солнца,
Лучик прелестный,
Что золотит,
А не дождик,
Такой противный,
Что тяготит.
Но в мире этом,
Всё быстро проходит,
Дождик утих.
Ветер лёгкий,
Листья щекочет,
Их веселит.
Тут и берёзка разом ожила,
К солнышку тянется в высь.
Та, виновато, лучик свой тёплый,
Катит ей вниз.
 

 
Море вальяжною ленью полно,
Чайку с трудом принимает.
Солнечный зайчик
Прыгнет в волну,
Золотом море взыграет.
Ветер-проказник только к волне,
Как бы прильнёт ненароком,
Море не стерпит,
Грозным ворчаньем ответит.
Ветер, шутейно, друзей позовёт,
Море волной им засветит.
Вихри враждебные
Ветер нашлёт,
Море от злости заплачет.
 

 
Им не понять души порывы.
Им не понять полёт мечты.
Им не понять глобальности раздумий.
им не понять сердечной чистоты.
 
 
Их жизнь проходит без тревоги.
Их жизнь полна лишь суеты.
Их в жизни мелкое тревожит.
Их жизнь полна лишь пустоты.
 
 
Порой им в жизни достаётся,
Порыв души и взлёт мечты,
Но только особям отдельным,
Которым дан значок судьбы.
 
 
Им больше хлеба, больше зрелищ,
Конечно женщин и вина.
Тогда в порыве страсти бедной,
Немного стронутся сердца.
 
 
О ком ведётся речь такая,
О чём ведётся разговор,
На ком поставлен знак вопроса(?)
И кто они?
Да мы же – мы.
 

 
Почему сегодня вспомнил я тебя.
Потому что в этой жизни первою была.
 
 
Почему на сердце камень всё лежит.
Потому что этот камень только ты.
 
 
Я давно уже с другой – не с тобой.
Ты не давно, и с другим – не со мной.
 
 
Но порой, как и сегодня, расцветаешь ты.
Больно ранят моё сердце все твои шипы.
 
 
Не ценил тебя я прежде – не ценил.
И по молодости глупой – уценил.
 
 
Ты сегодня сердце гложешь – розовый цветок.
И колючим шипом розы – бьёшь в висок.
 

 
Не спокойно море жизни,
Всё не так, не так.
Убежали дни младые,
Слишком торопясь.
 
 
Оглянуться не успел,
На покой пора,
И за стопкою вина,
Понимаю – жизнь прошла.
 
 
Жизнь прошла слезинкой детской,
И тоской любви.
Жизнь прошла тропинкой росной,
И красой зари.
 
 
Трудовой морщинкой грозной,
Жизнь прошла.
Что же делать остаётся?
Жить, не ждать конца.
 

 
Стон наслажденья, крик счастья любви.
Миг упоенья, покой всей души.
 
 
Счастье двоих не делить на троих.
Было б безумьем счастье троить.
 
 
В мире же всё происходит иначе.
Счастье приходит мигом удачи.
 
 
Слепенький случай, подножка судьбы,
Где же ты, счастье… приди же – приди.
 

 
Помню, помню астры, славные цветы,
Что красно оттеняли любимые черты.
Помню ту скамейку, в милом том саду,
Где астры расцветали в солнечном плену.
Чудно нам там было, очень хорошо,
Радостью сияло юное лицо.
Помню губы мягкие, во одно слились,
Время потеряли полные любви.
Молодость прекрасна, чувствами полна,
Скифскою монетой светила нам луна.
Помню, это было, было и прошло,
Прошло и пролетело давнее моё.
Астры, астры, астры – увядшие цветы,
Красно оттеняли ушедшие черты.
Ты уже далёко, я совсем один,
Как мне одиноко, ты меня дождись.
 

 
Как я любила, как я страдала,
Знала лишь только мама родная.
Сколько ночей отстрадала она,
Дочь утешая порой до утра.
Замуж я вышла, дочь родила,
Мама родная, как счастлива я.
Время спешило, мамы уж нет,
Дочь подрастает, покоя мне нет.
Вижу страдает голубка моя,
Значит любовь к ней тоже пришла.
Вижу счастливые дочки глаза,
Но не на долго, уж плачет она.
Вот и пришла для меня та пора,
Дочь утешать порой до утра.
…
Только я помню какой я была,
Мама родная, зачем ты ушла.
 

 
В майские дни грозовые,
Мы повстречались с тобой.
Молоды были, веселы были,
Жизнь улыбалась кругом.
 
 
Тучи в июне упали,
Облаком тёмным беды,
Жертвами сразу все стали,
Чёрной проклятой войны.
 
 
Где ты погиб я не знаю,
Знаю погиб ты не зря.
В память тебе мне осталась,
Дочка – кровинка твоя.
 
 
Время идёт торопливо.
Вот уж и внучка твоя,
В майские дни грозовые,
Встретила счастье она.
 
 
В майские дни грозовые,
Всегда ты любимый со мной.
В майские дни грозовые,
Всегда ты живой молодой.
 
 
Живой, молодой и красивый.
Любимый ты мой и родной.
Я майскую ночь вспоминаю,
Тебя и себя молодой.
 

 
Не тревожь меня родная,
Я ещё любим.
Правда сердце что-то гложет,
Чем-то я томим.
 
 
Я твоей косой любуюсь,
Не твоей красой,
Почему же я волнуюсь,
Уходя домой.
 
 
С каждым днём твой взгляд печальный,
Бьёт по мне сильней.
Жалость сердце разрывает,
Ухожу скорей.
 
 
Может хватить этой муки,
Сердцу всё трудней,
Удержать вот эти руки,
Чтоб обнять быстрей.
 
 
Ты косой меня пленила,
А теперь красой.
Потерпи ещё родная,
Скоро буду твой.
 

 
Куда ушла моя любовь.
Сквозь пальцы просочились слёзы.
И первой седины висок.
И сердца болевой звонок.
 
 
Ночей и дней страданья были.
Но ночи, дни все те ушли.
Настали ночи слишком длинны.
Настали дни ещё длинней.
 
 
Душа спокойно-утомлённо,
Лишь вспоминает ту любовь.
А ведь металась и страдала,
И причиняла телу боль.
 
 
Порой душа слезу отпустит.
И та бежать, бежать скорей.
Куда бежишь души слезинка,
Ведь от себя не убежишь.
 
 
Душа родная, успокойся.
И отпусти слезу в песок.
На сердце рубчиком осталась,
Моя ушедшая любовь.
 

 
Есть Клайпеда-красавица,
Бригита в ней живёт.
Для мужа вяжет свитер,
И ждёт его домой.
 
 
А муж в морях скитаясь,
Всё думает о ней.
И голос сладкий слышит:
«Вернись, вернись скорей».
 
 
Сирена ты, сирена,
Бригиточка-жена.
Сирена ты, сирена,
Литовочка моя.
 
 
Бригита с Пенелопой,
ВЫ верностью своей,
Так крепко привязали,
К себе своих мужей.
 
 
Сирены вы, сирены,
Две женские судьбы,
Сирены вы, сирены,
Два голоса любви.
 
 
Бригита – Пенелопа,
И Ёнас – Одиссей.
Он голос сладкий слышит,
Торопится домой.
 
 
А Клайпеда-красавица,
В Литве родимый дом.
Распущенный там свитер,
Бригита свяжет вновь.
 
 
Сирена ты, сирена,
Бригиточка-жена.
Сирена ты, сирена,
Литовочка моя.
 

 
Я помню те встречи,
Тайные встречи,
В полночном саду.
Как жадно искали,
Руки друг друга,
А губы шептали: люблю.
Как страстно звучали,
Шорохи ночи,
И воем – зуд комара.
Но мы лишь смеялись,
Молоды были,
И счастлив был мир,
Вокруг нас.
Но ночи кончались,
И мы расставались,
До следующей встречи,
В саду.
И снова смеялись,
И снова любились,
До утренней зорьки,
В миру.
…
Потом поженились,
И рядом мы были,
И с нами наш сад.
…
Сегодня как прежде,
С тобой мы встречались,
В полночном саду.
И снова руки искали друг друга,
А губы шептали: Люблю.