Цитаты из книг автора «Ярослава Пулинович»

Мне даже Светка сказала: «Наташа, ты че как дура стала, с тобой разговариваешь, а ты как лошадь, головой киваешь?» Надо бы ее за волосы, а я молчу. Правда, как дура… И все время в окно наше смотрела, вдруг он придет? Ну, дура конечно, понимаю, что не придет, он че, знает в какой комнате я живу, и все равно смотрю,

я и сказать ничего не могу. Иду, а в голове все вертится: «Наташа, а какая у тебя мечта?», «Наташа, а какая у тебя мечта?» Как заело прям… Не знаю даже, как тот день прошел. Каждые пять минут на часы в зал смотреть бегала, ну когда уже завтра, думаю, когда уже завтра. А когда пришли еще, Танька Косоглазина свою заколочку увидала и как давай блажить. «Завали хлеборезку, – говорю, – жиртрест вонючий», – а самой даже ругаться не хочется. Такая добрая стала, аж самой удивительно. В другой раз может и с ноги бы, а тут даже ругаться не хочется. Рукой на нее махнула и в комнату пошла. Хорошо, она не со мной живет, а то удавила бы ее давно уже. Залезла в постель, а после отбоя в туалет вышла, из пижамы эту газету, которую мне Валера дал, достала. Я так решила просто, что сама сначала про себя эту газету прочитаю, а потом уже девкам дам посмотреть.

Сказал, что это… Что жалеет, что не научил своего сына бить женщин, потому что некоторых бы стоило.

Папа! Папа! Не надо биться головой о стенку! Ты совсем? Я понимаю, что тебе больно. Мне тоже больно! Мне каждый день больно. Мы тебе такие лекарства дорогие покупаем, а тебе все равно больно! Не стыдно? Выжил из ума, веди себя прилично! Так вот, о чем я веду речь. Тут, я понимаю, что там говорить, работы много. Но это центр и метраж. Я не прошу по цене новостроек, конечно, нет… Что там говорить, квартира старая. Мне самой как ножом по сердцу. Тут я родилась, тут бабушки мои жили, мать с отцом жили… Но, конечно, жизненные обстоятельства, что там говорить… Папа скоро умрет. Не надо из этого тайну за семью печатями делать, я считаю. Жизнь – она есть жизнь, не сегодня завтра умрет… Папа прожил хорошую жизнь, долгую. Что там говорить, пожил свое. Больше шестидесяти лет с мамой, детьми еще познакомились. Это в рекорды Гиннесса заносить надо, больше шестидесяти лет. И ни разу маме не изменял, верные они были, что там говорить, другое время, другие ценности. У меня у дочери уже четвертый жених, а ей двадцать пять. И это она еще по ихним молодежным законам приличной считается. Я вот с мужем развелась, ну… Бросил он нас, козел. И ни-ни, больше замуж не вышла. Хотя предложения были… Я молодая красивая была. Дочь вся в меня. Всю жизнь ей посвятила… Что там говорить, были предложения, всякое было, жизнь – она есть жизнь, и чувства, и в отпуске пару раз… Все мы не каменные, правильно? Сейчас такого поколения уже нет, как мои мама с папой. Шестьдесят лет вместе, только подумайте и ни разу… Папа мамину смерть не пережил, головой тронулся. Ну и рак потом… Вы смотрите, смотрите, не обращайте внимания…

Эльза. А вот не скажите, все-таки есть. Когда я жила в детском доме, я ждала маму и верила, что дальше все будет гораздо лучше, чем сейчас. Потом мы жили с мамой, я была школьницей, и знала, что очень скоро все изменится. А потом, когда мы поженились с Петей, и я родила свою Ольгу, я перестала верить. Поняла, что ничего не будет лучше. Что жизнь – она как паек в детском доме. Дали тебе миску с похлебкой, и ешь ее. Не хочешь – другой не будет.

Ярослава Пулинович Жанна (пьеса в двух действиях) Действующие лица Жанна Георгиевна – 50 лет. Иванский Андрей – 28 лет. Катя – 19 лет. Виталий Аркадьевич – 55 лет. Ольга – 38 лет. Вика – 27 лет. Мальчик по вызову. Женщина на кладбище. Двое парней. Первое действие 1 Кухня. Большая, светлая. Красивая мебель, огромный стеклянный стол, несколько картин, в цвет подобранные шторы. Много разной бытовой техники. На кухню заходит Андрей, в тапочках и махровом халате. В руках у него сотовый телефон, который беспрерывно звонит. Входя на кухню, Андрей прикрывает за собой дверь. Отвечает на звонок. Андрей (тихо, почти шепотом). Привет. Да. Что случилось? Подожди, не плачь… Что случилось? Ты скорую вызывала? Нет? Почему? Но сейчас прошло? Слава богу! Я понимаю, что ты устала. Подожди… Подожди! Я тоже устал. Я скоро приеду. Да. Скоро. Сегодня. Через час приеду. Жди меня. И не плачь, прошу тебя. До встречи. Целую. Андрей отключает звонок. Кладет сотовый в карман халата. Смотрит в окно, о чем-то думает. На кухню заходит Жанна. Это высокая, статная, может быть, даже немного полноватая немолодая уже женщина. На ней шелковый пеньюар. Она уже причесана, губы подкрашены, глаза сияют.

Марина. Сказал, что это… Что жалеет, что не научил своего сына бить женщин, потому что некоторых бы стоило.

Ну вот, кухня готова к новым подвигам! Нет, Элечка, розы и пироги – это не наш с вами уровень жизни. Наш с вами – газон и «Рафаэлло». Будете чай?

Папа меня так любил… Эльза. А меня он любил? Ольга. Конечно, любил. Он просто по-своему, как мог. Он тебе Журку подарил, не мне, а тебе подарил, разве ты забыла? Он любил, только слова не умел…

Ольга. Про то, что дети должны гордиться своими дедами и прадедами. Эльза. Оля, твой дед Терентий уши лошадям от злости откусывал. Надо им гордиться или нет? Ольга. Зато он воевал! И пришел с победой! Эльза. Зато сына своего, отца твоего он кирзовым сапогом однажды чуть до смерти не забил, насилу выходили! Что ты заладила – гордиться, гордиться, деды, прадеды! Я никому ничего плохого не сделала – я не убила, не украла, не нагадила никому! Я просто замуж в розовом платье собралась. Оля, за что?