Заметив узорчатую красно-белую колокольню, возвышающуюся за небольшим особнячком, зашла за угол. Оказавшись в узком тупике, двинулась вдоль металлической решетки. Я поняла, что нахожусь возле церкви Воскресения в Кадашах. Давно я сюда не заглядывала. Раньше это место было заброшено, церковь и территория возле нее пребывали в запустении. А внутри древнего храма располагались реставрационные мастерские. Я медленно пошла вдоль ограды. Она была сплошь увита пышным темно-зеленым плющом. Заметив раскрытую калитку, заглянула внутрь. Здесь начали наводить порядок. Территория выглядела ухоженной. Я заметила красивые клумбы, сплошь усаженные яркими турецкими гвоздиками и пионами. Во мне проснулось любопытство, и я отправилась по дорожке вдоль старинных низких строений. В этот момент выглянуло солнце, и мое настроение сразу улучшилось. Заметив справа цветущие шпалерные розы, я приблизилась. Из-за влажной дождливой погоды розы выглядели поникшими. Но все равно они были прекрасны. Кусты сильно разрослись и сливались друг с другом. Это была какая-то сплошная масса из листьев, стеблей и небольших, но пышных цветков насыщенного темно-розового цвета. Некоторые ветки тянулись вверх и опирались на фрагмент старинной кованой решетки, стоящий у побеленной стены одноэтажного каменного строения, другие – раскидывались в разные стороны и словно провисали от тяжести многочисленных цветов. Часть роз осыпалась. Лепестки лежали на земле, на листьях и пахли одуряюще сладко. Солнце сияло, и я улыбнулась, чуть прищурив глаза от сверкающих искорок в мелких каплях водяной пыли, усыпающей и листья и цветы.

– Красиво, правда? – раздался мужской голос.

Я вздрогнула от неожиданности и резко обернулась. Возле меня стоял парень и ясно мне улыбался. Я чуть не бросилась ему на шею, в первую секунду смятения решив, что это Грег. Но это был не он, хотя сходство казалось поразительным. Такие же утонченные черты лица, черные волосы, большие голубые глаза. Но парень был выше Грега, его румяное лицо выглядело пышущим здоровьем. Но не вяжущееся с таким внешним видом выражение холодной отстраненности и внутреннего превосходства отталкивало. Я вгляделась в лицо незнакомца. Форма и цвет глаз оказались практически такими же, как у Грега, длинные черные ресницы делали взгляд выразительным и глубоким. Вот только волосы были намного длиннее. Я начала сильно волноваться и с трудом переводила дыхание.

– Розы не ухожены, сильно разрослись, но есть в этом какая-то дикая прелесть, – невозмутимо заметил он. – Я первый раз забрел в этот уголок, хотя живу в Москве всю свою жизнь. И Третьяковку частенько посещаю. Но отчего-то здесь не был ни разу. Какое восхитительное местечко! Кажется, мы на машине времени перенеслись в другую эпоху.

И словно в подтверждение его слов из-за церкви вдруг появилась женщина. Ее длинная до пола юбка, ситцевая кофта, платок, закрывающий волосы, выглядели так, будто она появилась из далекого прошлого. Женщина несла ведро. Она невозмутимо прошла мимо нас, словно мы и не существовали в этой реальности. Парень прыснул, провожая взглядом ее полную приземистую фигуру.

– Что я говорил? – прошептал он. – Это место заколдованное, и мы оказались в восемнадцатом веке. Может, выберемся отсюда? – вдруг предложил он. – Если, конечно, удастся.

И он, не дожидаясь ответа, схватил меня за руку и потащил к калитке. Я не сопротивлялась, все еще находясь в легком шоке от его сходства с моим любимым.

Когда мы оказались на улице, он расхохотался. Ямочки на розовых щеках показались мне очаровательными. И его смех был настолько заразителен, что я тоже начала смеяться, сама не зная чему.

– Тебя как зовут? – спросила я, когда немного успокоилась.

– Гриша, – весело ответил он. – А тебя?

Я, видимо, сильно изменилась в лице, парень перестал улыбаться и внимательно на меня посмотрел.

– Прости, но ты вдруг сильно побледнела, – заметил он. – Путешествие во времени плохо повлияло на твое самочувствие. А давай в кафе? Тебе просто необходимо вернуться в реальность, и для начала выпить кофе со сливками. И как все-таки тебя зовут?

– Лада, – тихо ответила я и пошла рядом с ним.

То, что его звали так же, как и моего любимого, показалось знаком, и я решила продолжить общение.

Мы вышли из переулка, миновали Третьяковку, завернули за угол и оказались возле кафе. Гриша галантно открыл дверь и пропустил меня. Немногочисленные посетители, полумрак, тихая приятная музыка меня обрадовали. Мы заняли свободный столик в самом углу и взяли меню.

– Итак, что ты любишь? – спросил Гриша и ясно мне улыбнулся.

Я машинально залюбовалась его белыми ровными зубами и ямочками на щеках. Улыбка у него была необычайно обаятельная, голубые глаза мягко мерцали в тени ресниц. Он откинул с плеч длинные пряди и прямо посмотрел мне в глаза.

– Тебе нравятся такие длинные волосы? – невпопад поинтересовалась я. – Или, может, ты рокер?

Гриша засмеялся.

– Да, какое-то время я играл в рок-группе, – сообщил он. – Тогда и отрастил такой хаер. И с тех пор никак не расстанусь с длинными волосами. Но если тебе не нравится, то могу отрезать хоть завтра!

От такого заявления я смутилась.

– Нет, что ты! – тихо проговорила я, чувствуя, что сильно краснею, и радуясь, что в кафе полумрак. – Это твое личное дело! Я вовсе не собираюсь как-то влиять на твои вкусы. К тому же мы совсем незнакомы.

– Недолго познакомиться ближе! – улыбнулся он. – Если, конечно, ты не против.

К нам в этот момент подошла официантка, и я не успела ответить. Гриша заказал латте и пирог с семгой, я взяла капучино и чизкейк.

– Может, по коктейлю? Чисто за знакомство, – предложил он.

Но я отрицательно покачала головой и сообщила, что не употребляю алкоголь в принципе.

– Неординарные у тебя принципы, – заметил Гриша, но улыбаться не перестал. – Сейчас все легко относятся к выпивке.

– Я – не все.

– Интересно, – задумчиво проговорил он и, став серьезным, посмотрел на меня пристально и внимательно.

Я смутилась еще больше.

Гриша волновал меня. Он разительно походил на Грега и был его тезкой, но на вид казался самым обычным парнем. И чем дольше я с ним общалась, тем яснее видела, что никаких вампирских признаков в нем нет. Я никак не могла прийти в себя. Что происходило? Неужели судьба решила вместо мучительной и обреченной на постоянные страдания любви дать мне что-то взамен? Что-то реально осуществимое, понятное, земное. Я не знала ответы на эти вопросы. Но глядя на улыбающиеся розовые губы, вдруг подумала, что могу целовать их сколько захочу и не бояться ощутить рост острых клыков, несущих мне обращение или даже смерть. Меня против воли потянуло к этим свежим теплым губам. Но я тут же опустила взгляд.

«Это не Грег, – сказала я сама себе. – Это совершенно незнакомый мне молодой человек, поэтому не нужно очаровываться их разительным сходством, не нужно идти на поводу зрительных иллюзий».

Официантка в этот момент принесла наш заказ. Мы начали пить кофе. Гриша болтал по-прежнему непринужденно. Он стал выяснять, чем я занимаюсь по жизни, потом спросил, есть ли у меня парень.

– Да, есть, – спокойно ответила я.

Но его это, как я видела, не смутило.

– А я и не сомневался, – сказал он. – У такой красивой девушки по-другому и быть не может. И давно встречаетесь?

– Осенью будет год, – после паузы ответила я.

Его напор удивлял.

– А у тебя девушка есть? Ты ведь тоже далеко не урод!

Гриша тихо засмеялся и глянул на меня кокетливо.

– Ты так считаешь? – задал он довольно глупый, на мой взгляд, вопрос.

Но я списала это на счет смущения.

– Ты же в зеркало смотришься, – улыбнулась я и начала есть чизкейк.

– Но вот девушки у меня нет, – став грустным, ответил он.

– Расстались? – уточнила я. – И давно?

– Я никогда и никого по-настоящему не любил, – довольно серьезно проговорил Гриша.

Я даже есть перестала и подняла на него глаза.

– Были увлечения, но не любовь… такая, чтобы башню сносило, – продолжил он. – И быстро понимаешь, секс на пару раз это скучно. Одноразовые девочки просто дешевки. Полюбить такую я не смогу.

– Откровенно, – сухо заметила я.

– Ой, прости! – тут же спохватился он. – Я сам удивлен. Мы только познакомились, но мне кажется, что я знаю тебя давным-давно. И так легко с тобой, Лада! Ты классная девчонка. И ничего из себя не строишь. Это мне очень нравится. Но ты все время какая-то грустная. Или с парнем поругалась?

Он внимательно посмотрел мне в глаза и осторожно взял за руку. Но я выдернула пальцы.

– Просто мы давно не виделись, – после паузы сказала я.

– В разлуке, значит, – констатировал Гриша.

Но опять заулыбался.

– А ты чем по жизни занимаешься? – решила я перевести разговор на другую тему.

– А ничем, – беспечно ответил он.

– В смысле? – удивилась я. – Тебе лет-то сколько?

– В мае уже двадцать стукнуло, – сообщил он. – А тебе? Надеюсь, не шестнадцать?

И он весело засмеялся.

– В октябре девятнадцать будет, – сказала я.

– Да-а? – изумился он. – Но выглядишь ты намного моложе.

«Потому что без косметики», – подумала я.

Но промолчала.

– Что-то я сглупил, – добавил Гриша, – ты ведь только что говорила, что окончила первый курс универа. Клипмейкер – круто! Тебе нравится?

– Еще бы! – ответила я. – Но почему ты ничем не занимаешься? Что-то мне не совсем понятно. А живешь на что?

– На шее у предков сижу, – засмеялся он. – Мой папа прекрасно обеспечен. Но не хочу вдаваться в подробности. Я вообще-то пытался начать у него в компании работать и даже в универ поступил. Но вскоре меня одолела такая скука, что я все бросил. Не мое это! Отец меня понял и разрешил искать свой путь. И вот ищу.

Я не смогла сдержать скептической усмешки. Двадцатилетний парень, здоровый на вид, ничем по жизни не занимался.

– И как поиски? – ехидно спросила я.

Но Гриша или не заметил моего сарказма или сделал вид. Он допил кофе и серьезно на меня глянул.

– Неделю назад я вернулся из шаолиньского монастыря, – сообщил он. – Пытался приобщиться.

– К чему? – заинтересовалась я, видя, что Гриша замолчал и смотрит как бы вглубь себя.

– О, это все так необычно! – тут же отозвался он, подняв на меня глаза и вновь улыбнувшись. – Там я получил представление о буддизме, и очень многое мне импонирует в этой религии. Затем, только не смейся, освоил чисто по-ученически каллиграфию. И ты даже представить не можешь, какое это сложное искусство! Еще я изучил теорию чань, то есть медитации. Ну и конечно, пытался овладеть хотя бы начатками ушу.

– Это какой-то восточный бой? – припомнила я, с любопытством на него глядя.

Гриша выглядел взволнованным. Видно было, что все это его по-настоящему увлекало.

– Типа того! Секреты боевых искусств старались сохранить, даже создали специальный институт. И традиционное название ушу, это боевые техники, заменили на чжунго ушу, то есть китайские боевые техники. А потом начали обозначать сокращено – гошу, или национальные техники. После Второй мировой китайские коммунисты, вставшие во главе, свели на нет все эти усилия. Да и многие мастера к тому времени были убиты. И вот сейчас в Шаолине вновь пытаются возродить былое искусство.

Он говорил торопливо, сильно волнуясь и проглатывая окончания. Лицо раскраснелось, глаза горели.

«А парень ничего! – машинально отметила я про себя. – И совсем не такой пустой, как вначале хотел казаться. Я уж решила, что он обычный мажор, пресыщенный и избалованный».

– Ты жил в какой-нибудь крохотной келье? – поинтересовалась я.

– Что ты! – рассмеялся Гриша. – Там есть отель. Туристов полно, и все поставлено на поток.

– А-а, – немного разочаровано протянула я. – Ну так неинтересно.

– Увы, и это сейчас превратили в бизнес.

– Может, пойдем уже? – предложила после паузы.

– Тебе куда-нибудь нужно? – явно огорчившись, спросил он. – Ты ж вроде на каникулах.

– Ну, особо никуда, – нехотя ответила я. – Просто надоело тут сидеть.

– Можем погулять, – обрадовался он. – Или покататься. У меня за Третьяковкой машина припаркована.

Я не знала, на что решиться. Гриша вызывал любопытство, его сходство с Грегом будоражило, но я так привыкла находиться в своей скорлупе, что выбираться из нее совсем не хотелось.

– Итак? – вкрадчиво спросил он. – Что ты решила?

– Хорошо, – вздохнула я, – давай немного прогуляемся.

Гриша тут же расцвел в широкой улыбке и попросил счет. Но я настояла, что за себя заплачу сама.

Когда мы вышли из кафе, пошел дождь. Гриша взял из моих рук раскрытый зонт и прижался ко мне. Я не могла отодвинуться, это выглядело бы не совсем вежливо.

– Будем гулять под дождем? – все-таки уточнил он. – Или пойдем в машину? Там хоть сверху не капает.

– Все равно, – устало ответила я, ощутив резкий спад настроения.

«Что я делаю с этим малознакомым парнем? – недоумевала я. – Он, конечно, так похож на моего любимого! Но мало ли одинаковых типажей! Это еще не повод разгуливать с ним».

Когда мы подошли к его машине, я уже хотела прекратить общение и остаться одна.

– Прошу! – сказал Гриша, вновь расплывшись в улыбке и открывая передо мной дверцу.

– На папочкины деньги купил тачку? – язвительно спросила я, инстинктивно пытаясь вывести его из себя, чтобы быстрее расстаться.

Но Гришу мой вопрос не смутил. Он кивнул, заметил, что для того родители и работают, чтобы обеспечить себе и своим потомкам достойное существование, и забрался в машину. Но я медлила. Гриша высунулся из салона.

– Лада, если не хочешь со мной кататься, то я могу просто отвезти тебя домой, – спокойно произнес он. – Дождь все усиливается. Чего тебе зря мокнуть?

– А может, я живу где-нибудь в дальнем Подмосковье? – попыталась я его подколоть. – Неужели поедешь?

– Не вопрос, – улыбнулся он. – Садись скорей!

И я забралась в машину.

Когда мы тронулись, Гриша включил музыку.

– Это что, Вика Дайнеко? – изумилась я. – Ты слушаешь такие песни?

– Иногда, – не смутился Гриша. – И голос у нее хороший. Вообще-то я поставил этот диск для твоего удовольствия. Знаю, все девчонки тащатся от таких песенок.

– Я слушаю doom, – нехотя проговорила я.

– Чего?! – расхохотался он и повернулся ко мне. – Ты любишь тяжелый метал? Вот бы никогда не по-дум-ал!

Он его резкого движения машину повело в сторону.

– Тише ты! – недовольно заметила я. – А то аварию устроишь!

– «Анафема» подойдет? – спросил он и поменял диск.

– Вполне, – ответила я и откинулась на спинку кресла, закрыв глаза.

– А вообще мы куда едем? – уточнил Гриша. – В Коломну, Клин, может, какое-нибудь Орехово-Зуево?

– До метро «Пролетарская», – ответила я, слушая тяжелое вступление одной из моих любимых композиций «Destiny Is Dead»^[1] группы Anathema, зазвучавшее в динамиках.

– А ты знаешь, что при образовании в девяностом году «Анафема» носила название Pagan Angel? – после продолжительного молчания вдруг спросил Гриша.

– Знаю, – ответила я и открыла глаза, повернув к нему голову. – И переводится это, как «языческий ангел».

– Круто, да? – улыбнулся он. – Мне даже больше нравится старое название. Но про него уже все забыли.

Но я не ответила и снова закрыла глаза. Мне отчего-то расхотелось общаться с ним даже на темы, связанные с любимым направлением рок-музыки. Гриша, видимо, поняв это, тактично замолчал. Когда он подъехал к «Пролетарской», то осторожно поинтересовался, где меня лучше высадить. Я внимательно на него посмотрела. Он выглядел растерянным. Я подумала, что такой красавчик вряд ли привык к подобной холодности, и не смогла сдержать улыбки. Потом назвала адрес.

– Значит, ты живешь на Воронцовской, – задумчиво проговорил он.

– Как видишь, да. А ты, кстати, где? – зачем-то спросила я.

– На Коломенской, – ответил он. – Не так и далеко от тебя. А ты с кем живешь?

– С мамой. А ты? – в свою очередь спросила я.

– Один. И очень доволен этим. Все-таки с определенного возраста лучше находиться подальше от предков.

– Наверное, – вяло ответила я.

Мое настроение окончательно упало.

Когда Гриша остановился возле моего подъезда, я сухо попрощалась и открыла дверцу.

– Может, обменяемся телефонами? – неуверенно спросил он.

Меня начали терзать угрызения совести.

«И чего я, правда? – мелькнула мысль. – Веду себя, как избалованный подросток!»

– Хорошо, – согласилась и.

И Гриша вновь заулыбался, словно ясное солнышко.

Оказавшись в квартире, я не выдержала и расплакалась. Забежав в ванную, рыдала и не могла остановиться. Жизнь казалась мне бесперспективной, а мое положение безвыходным. Мой любимый находился в монастыре, я понятия не имела, что с ним происходит, терпение мое было на исходе. А сегодняшняя встреча показала, как далеко я зашла в этой нереальной болезненной любви. Обычный парень мог бы сделать меня счастливой, но я окончательно перешла на темную сторону и ничего хорошего от жизни не ждала. Я видела впереди лишь мрак, боль и страдания. Но свернуть с этого пути уже не могла.

– Грег! Грег! – звала я сквозь рыдания. – Я не могу так больше… Это невыносимо! Вернись ко мне. Или хотя бы подай какую-нибудь весточку. Иначе я сойду с ума. Любимый! Пожалуйста…

Но мне так никто и не ответил.

Умывшись ледяной водой, я отправилась в свою комнату и села на диван, закрыв глаза. Пыталась медитировать, чтобы хоть как-то успокоиться. По моему лицу заскользил ветерок, он охладил горящие щеки и мокрые веки. Я перестала всхлипывать и подняла голову. Я верила, что это появился Грег, ведь он всегда возникал из пустоты, когда мне было особенно трудно. Перед моими глазами пролетело туманное голубоватое облачко. Я выпрямилась и замерла, не сводя с него глаз. Вот оно сгустилось и превратилось в силуэт маленькой девочки. Она становилась все более реалистичной, словно проступала из тумана и обретала плоть. Я увидела голубое воздушное платье, затянутое под грудью атласным белым бантом, босые крохотные ноги, тонкую длинную шейку, белое лицо без признаков румянца, пепельные кудряшки, спускающие вдоль узких щек, огромные светло-голубые глаза. Девочка приблизилась и улыбнулась. Заметив маленькие, но острые и длинные клыки, я поняла, что это флайк^[2]. Такие существа, мальчик и девочка, присутствовали на нашем бракосочетании, и Грег объяснил мне, что они своего рода вампирские ангелочки. Некрещеные дети, укушенные вампиром, малютки, погибшие страшной смертью от руки кто-нибудь из родителей или маньяков, превращаются во флайков. Они всегда в воздухе в виде сгустков тумана. Но им не нужна кровь. Они питаются исключительно соками красных фруктов.

Девочка-флайк приблизилась ко мне и остановилась возле кресла, в котором я сидела. Ее огромные глаза, не мигая, смотрели на меня. Мне стало не по себе от этого взгляда, но потом я поняла, что глаза не имеют зрачков.

– Не плачь, – вдруг сказала девочка.

Ее голосок нежно журчал, словно вода ручейка.

– Как тебя зовут? – зачем-то спросила я и взяла ее за руку.

Пальчики были тонкими и холодными.

– Лила^[3], – ответила она и улыбнулась, обнажив крохотные белые клыки.

– А меня Лада, – сообщила я, подумав, что Лила наверняка именно та девочка, которая присутствовала на нашем бракосочетании и подносила нам кольца на белом лепестке лилии.

Но обряд происходил в гипнотическом трансе, я сильно волновалась. И личики флайков не помнила.

– Я знаю, – сказала она.

И спокойно уселась на ручку кресла, побалтывая ногами. Потом вздохнула и расправила воздушную юбочку платья. Я вытерла глаза и с любопытством за ней наблюдала.

– Сок хочешь? – поинтересовалась я. – Есть из красной смородины.

– Хочу, – ответила Лила и вновь улыбнулась.

Я встала, взяла ее за руку и повела на кухню. Она будто бы шла рядом, но я заметила, что ее босые ножки не касаются пола, а просто скользят над ним.

Мы уселись за стол. Я налила сок в маленькую кофейную чашку и поставила перед ней.