Цитаты из книги «Коломбина для Рыжего»

– Черт! Да стой ты спокойно, юла! – рявкает Рыжий, и тут же добавляет – мягко, на выдохе, не допуская в голос и малейших сомнений: – Никогда не видел ничего сексуальнее. Коломбина, если ты сейчас хоть каплю двинешься, я не выдержу и трахну тебя. Не мучь меня, милая. Просто постой спокойно. Мне надо успокоиться.

Мои последние слова больше похожи на лепет, потому что Рыжий вдруг оказывается прямо передо мной. Так близко, что я могу слышать его рваное дыхание и чувствовать тепло широкой груди, оттеснившей меня к столу. – Я хочу посмотреть, Коломбина. – На что? – не понимаю я, вскидывая голову навстречу горящему взгляду, наконец-то растерявшему всю холодность. – Шрам, на твоей заднице. Я хочу посмотреть. Бампер заявляет это без тени улыбки, внимательно изучая мое лицо, и я изумляюсь, не веря собственным ушам: – Ты серьезно? Или шутишь? Я что-то не пойму. – Вполне серьезно, Коломбина, – выдыхает Рыжий, наклоняясь ко мне, вновь играя голосом, превращаясь в себя прежнего. – Считай это моим первым условием.

– Спать? Не станешь?.. Коломбина, – он поворачивается и смотрит на меня с удивлением, говорит спокойно, справившись с раздражением в голосе, но так и не убрав его из глаз, – ты все еще не поняла, как это между нами происходит?.. Не думаю, что я могу заставить тебя спать со мной. Впрочем, так же как ты… – эта пауза прошивает меня насквозь, нанизывая на холодный как лед голубой взгляд, – отказать мне. Господи, он снова прав и знает это. Напряжение уже здесь и вновь звенит между нами. Такое же острое, почти болезненное, как и прежде. Я чувствую, как натягиваются нити в нашем молчании, как прерывается в ожидании встречи и без того уже учащенное дыхание. Я почти вижу, как делаю этот последний, разделяющий нас до освобождения шаг навстречу. За которым накроет волной уже знакомое нам двоим удовольствие. Томительно сладкое, яркое в своем долгожданном исходе, полноценное, потому что он знает, потому что умеет, потому что он… это он.

– Не могу, – признаюсь я. – Потому что знаю Мишку. Сам он ни за что не отступится, а я сегодня здорово сглупила, спровоцировав его. Пожалуйста. – Я поднимаю непослушную руку и опускаю ее на напряженную спину Бампера. – Пожалуйста… Витя, помоги. – Ч-черт! Он впивается руками в подоконник, но я уже одергиваю пальцы и отступаю, почувствовав, как от моего прикосновения под тонким хлопком рубашки отвердели мышцы. Испугавшись непонятного желания прижаться к этой сильной, теплой спине щекой, обвить талию руками, позволив Рыжему освободить меня от душащего, сдавившего грудь беспокойства, мешающего во всю силу вздохнуть.

Полдела сделано, я его нашла и теперь не намерена уйти так просто. Рыжий откидывается на спинку стула, оценивая ситуацию, рассматривая незваную гостью на пороге, затем встает из-за стола и не спеша направляется ко мне. «Сейчас он вышвырнет меня за дверь!» – неожиданно проносится в голове, когда он подходит слишком близко и на мгновение замирает, едва не коснувшись широкой грудью, но вместо этого он уверенно отодвигает меня в сторону, открывая замок. – Бампер, я пытался ее остановить, честно! Но она пёрла, как таран, а я девушек не бью, ты же знаешь. – Все нормально, Антон. Это ко мне. Запомнил в лицо? – Да. – В следующий раз пропускай. – Понял. И все. Тишина. Но от меня не укрывается тот факт, что Рыжий оставляет нас за закрытой дверью, проворачивая ключ в замке. Он поворачивается ко мне и сует руки в карманы брюк, оказавшись вновь слишком близко. Смотрит внимательно, не спеша говорить. Не замечая, как его близость обезоруживает меня, заставляя сердце гулко стучать, а дыхание окончательно сбиться от коснувшегося ноздрей тонкого запаха табака, чистого мужского тела и дорогого парфюма. Обездвиживая и подчиняя себе. Я вдруг отчетливо понимаю, как неприглядно выгляжу со стороны на его фоне, и касаюсь мокрых волос рукой, отводя взгляд, поправляя на груди распахнувшуюся было куртку. – Я думал, ты не хочешь меня видеть.

Он сидит за письменным столом перед включенным ноутбуком, непривычно сосредоточенный и серьезный, и для разнообразия что-то настукивает на клавиатуре, держа перед собой в руке только что отпечатанный на работающем принтере лист бумаги.

Оставляя наедине с больно кольнувшем в сердце воспоминанием: голый Рыжий, отвернутый лицом к умывальнику, неспешно споласкивающий руки… А минутой раньше – целующий мое плечо. Не в страсти, а просто потому, что ему так хотелось… Так неужели он и правда, такой со всеми?.. И почему это меня волнует? Почему я вообще думаю об этом именно сейчас?!

Вот что хочешь про меня думай, а я знаю, что той ночью из клуба ты с хозяином уехала. Как его, Бампером, кажется. Хоть и не признаешься, но мы с Настей не слепые, видели, как вы глазели друг на друга.

Этим утром из разговора с Женькой, выстроив целую цепочку обходных путей и вопросов, я узнала, что Рыжий в порядке – жив, бодр и замечательно здоров, и теперь даю себе полное право и настоятельный приказ выкинуть парня из головы. Забыть! А если честно, то хотя бы попытаться, потому что забыть его не получается. Никак! Как и его слова, адресованные матери. Только сейчас пожелавшие обрести свой собственный смысл в моей голове. А именно, что сказаны оказались не в оправдание чьей-либо вины, из-за которой парень оказался в больнице, а в мою защиту. Словно Рыжему важно было защитить меня.

Не тогда, когда я перевернула страницу своих ошибок, а следом еще одну, безуспешно пытаясь найти оправдание своим поступкам и выбросить из головы одного наглого рыжего типа. С