В ее глазах застыл страх, затмевая боль. Лезвие ножа, замершее у моей груди, казалось, вот-вот вонзиться в плоть.

– Кто ты такой? – прошептала она, сжимая губы.

Резко отпустил ее. Она пошатнулась, едва не упав на меня, но вовремя удержалась и отступила.

– Чудовище, – ответил без тени улыбки. Ручейки ее крови стекали по моей правой руке. Я поднес окровавленные пальцы к губам, наблюдая за ее реакцией. – А ты кто, bella?

Она потеряла сознание. Покачнулась и упала прямо у моих ног. Жалкое зрелище. Только потому, что весь мой труд пошел бы насмарку, если бы она умерла,

 встал, поднял ее и отнес обратно на диван, задаваясь вопросом какого черта я все это делаю?

Ну, наверное, во-первых, потому, что компромата на нас в фотоаппарате я не нашел. Чипа в нем тоже не было, а значит красноволосая успела его спрятать. Но куда? Я проверил все карманы ее плаща, но ничего не было. Мне нужно найти этот чип и удостовериться, что фотографии будут стерты.

Пока незнакомка отсыпалась, поменял ей перевязку и пошел готовить суп, готовке которому учила меня мама. Когда я болел, дни не казались такими ужасными благодаря фирменному чечевичному супу синьоры Сантис.

Я решил, что не помешает покормить мою пленницу. Она была настолько истощена, что на секунду мне показалось, что от одного моего вздоха она сломается на глазах.

Пока готовил, закинул в рот карамельную конфету и продолжил, поглядывая за девушкой, имени которой все еще не знал. На мобильник пришло сообщение от Каира, где говорилось, что Тристан и Инесс благополучно приземлились, и я выдохнул с облегчением, даже несмотря на некое неприятное чувство от осознания, что это была наша последняя встреча.

Гамбино был мертв, нелегалы, хоть и не все, но повержены. Отношения с кланами налаживались. Все становилось на свои места, но мы менялись. В этот раз нам пришлось оборвать все связи с Тристаном и Инесс, и сказать всем, что они мертвы, ведь если бы сделали иначе, им бы не дали жить после предательства Триса.  Клан и совет не простили бы его просто так.

Спустя полтора часа, когда за нашим большим французским окном с балкончиком на кухне показались первые лучи восходящего солнца, суп был готов. Я выключил конфорку, заварил себе черный кофе, вышел на балкон и устроился на стуле, сделав глоток.

Еще одна бессонная ночь, разбавленная любимым черным кофе. Я наслаждался тишиной лесной чащи, гор и моря, пока не услышал шаги за спиной. Я не шелохнулся, спокойно продолжая трапезу.

В этот раз она не осмелиться поднять на меня нож, да и я чувствовал, что сейчас она безоружна. Она остановилась и сделала глубокий выдох, прежде чем ее слова окутали прохладный ритм ветра, донесся до меня сказанное:

– Ты убьешь меня?

Я проигнорировал ее, поставил чашку на столик и поднялся. Девушка растерянно пробежала по мне взглядом и отошла на два шага, почти опрокидывая кухонный стул. Мы оба замерли, глядя друг на друга. Ее карие глаза смотрели со страхом и примесью неизвестности, пока мои сканировали каждое движение. Что она из себя представляла? Кто она?

Я прошел к газовой плите мимо нее, и она снова шелохнулась от моего приближения, что было неудивительно. За десятилетия служения «Corvi» и заработанного статуса безжалостного убийцы, чудовища и теперь правой руки дона, я привык, что люди опасались меня. Если даже мужчины порой пытались бежать от моего присутствия, что взять с той, которую я хотел убить?

Она молча следила за каждым моим действиям, пока я разлил суп в тарелку, взял ложку, стакан воды и вышел на балкон. Я поставил все на стол, сел на свое место и коротко приказал:

– Сядь.

Она думала несколько секунд, и когда я снова принялся за свой кофе, все же прихрамывая и придерживаясь за больное плечо, вытянула стул и присела, разглядывая перед собой еду.

– Ты добавил туда яд, да? Хочешь гуманно меня убить? – и она была вполне серьезна в своем предположении.

Уголок моих губ дернулся. Мне захотелось…засмеяться? Серьезно? Еще никогда мне не хотелось так смеяться, как сейчас, в этой глупой ситуации.

Выпив свой напиток, взял нетронутую ложку, набрал суп и прямо перед ней попробовал.

– Умрем вместе, – хмыкнул я, поставив прибор на место.

Девушка кивнула, удостоверившись и принялась за еду. Сначала она с опаской помешала суп и поднесла ложку к губам, пробуя на вкус. Ее брови взлетели, после чего она начала есть более смело .

Я не мешал трапезе, молча смотря за пробуждением природы. Она здесь пробуждалась медленно, сама наслаждаясь моментом. Солнечные лучи лениво скользили по заросшим склонам, по оливковым деревьям и лимонным рощам, что тянулись к берегу. Ветер доносил солоноватый запах моря, густой, теплый, терпкий, как бокал итальянского вина и сама Сицилия.

Наш особняк стоял на уединенном островке, зеленом, как бутылочное стекло, обрамленном скалами и волнами. Все здесь дышало стариной и кровью – моими корнями.

Несмотря на слабость, моя гостья была явно голодной, и ела так, словно впервые за долгое время. Доев до последней капли, она отодвинула тарелку и глотнула воды, после чего вытерла рот тыльной стороной ладони, и сжала эти ладони между бедер, не зная куда деть.

– Ну как? Яд уже начал действовать? – кинул на нее хитрый взгляд.

Карие глаза тут же расширились, будто она уже готова вывернуть все обратно.

– Это шутка, если что, – предупредил я.

– Плохая шутка от человека, который хочет меня убить, – нахмурилась девушка, – Ты психопат? Маньяк? Насильник? Кто ты? Кто вы? Вы все…

Вопросов было так много, что я не прочь выброситься с балкона. Не люблю тех, кто много говорил. Вообще не особо люблю людей…

– Вы…кто вы? – понизила она тон.

– Я же сказал, что я – чудовище, что непонятного?

Она начала смеяться. Сначала хмыкнула, а после ее вовсе прорвало. Девушка ухватилась за живот и в голос рассмеялась, подобно сумасшедшей. Истерично и отрывисто, прямо до слез, словно услышала очень комичную вещь.

– Ой, прости, – выдохнула она, вытягивая ладонь перед собой, – Просто я правда схожу с ума. Моя жизнь за последний месяц не перестает меня удивлять. Мой муж пропал, а потом он появился и выкрал все наши сбережения, а потом…, – смех исчез и вместо этого на глаза девушки выступили слезы, – Господи, кому я это рассказываю, – спросила она, поднимая взгляд в небо, – Так ты убьешь меня? – снова посмотрела на меня.

– Если сильно хочешь, мне не тяжело. Вижу жизнь у тебя не удалась, – пожал я плечами, – Только ты должна отдать мне чип с фотографиями и рассказать, кто тебя послал шпионить за нами. Ты уже отправила эти фотографии кому-то?

– Что? Нет, боже, нет! – вскочила она с места, – Послушай меня внимательно, чудовище или как там ты говоришь, – взмахнула она здоровой рукой в воздухе, – Десять лет я была замужем за мужчиной, которого, как оказалась вообще не знаю. Просто представь! У меня было все: идеальная работа, муж, даже если он был мудаком, но он оплачивал нам с сестрой жизнь. А потом бац! – щелкнула она пальцами, – Твой муж оказывается должен миллионы мафии. Он крадет все твои сбережения, а потом к тебе домой заявляются эти люди и говорят, что простят долг, если заберут твою семнадцатилетнюю сестру! Вот так! Ее забрали, мудак-муж убежал, а твой дом был заложен. И вот, за месяц ты остаешься без мужа, крыши над головой и теряешь сестру, нормально да? – слезы стекали ручьем по ее коже, и она почти задыхалась от эмоций.

– А потом ты ищешь ее везде и попадаешь к той самой шайке мафии, снимаешь, как убивают главаря. Потом в тебя просто стреляют, и ты просыпаешься в доме какого-то маньяка, у которого пристрастье к чужой крови и просто бомбический чечевичный суп!

Наконец она замолкла и протянула мне ладонь.

– А так я – Ариэлла Розали Гарсия, рада знакомству. Хотя бы будешь знать имя той, кого убьешь.

– Рад, что тебе понравился суп, – проигнорировав жест рукопожатия, встал, возвышаясь над Ариэллой, – Так, где чип с фотографиями?

Люди всегда знали, что я отличался особым безразличием и бессердечием. И я был не из тех, кто ринется помогать решать ее проблемы, потому что внутри меня заиграла совесть. И на женские истерики я не поддавался.

– Ты отпустишь меня? – подняла она свои глаза, дернув подбородком.

Я заметил, что девушка явно была не из низких. При моем росте почти в два метра, она доставала мне до плеча.

– Если я отдам тебе чип, ты отпустишь меня? – уточнила она.

– С чего ты взяла? – вытянул я бровь, – Ты прямой свидетель того, как мы убили человека.

– Тогда к чему все это, – на грани слез, девушка обвела всю себя взглядом.

Выглядела она, грубо говоря, совсем не хорошо. Разорванное платье, порванные рукава, застывшая кровь на плече, лесная грязь, несколько ссадин на лице и пять отчетливых отметин моих пальцев на шее. Несмотря на загорелую итальянскую кожу, она выглядела совсем бледной.

– Зачем ты привез меня сюда? Зачем позволил прожить этот день? – ее голос надорвался.

Мои пальцы сжались в кулак на автомате.

Ненавидел женские слезы.

«Самое жестокое что может сделать мужчина – это заставить свою женщину плакать» – слова отца всплыли в голове совсем не вовремя.

Она не моя женщина…поэтому черт…

Она упала на пол и скрыла лицо в ладонях, начиная плакать в голос. И это была не истерика, а настоящий отчаянный вой уставшей души.

– Я не могу так, – задыхаясь твердила Ариэлла, – Нет, не могу. Они забрали у меня все. Я обещала отцу позаботится о Лауре, но не смогла, не смогла. Я не смогла защитить ее, а теперь бросаю.

Лаура.

Когда имя вылетело из ее уст мое сердце больно сжалось.

Мама. Как давно я не слышал твоего имени.

Имя ее пропавшей сестренки вызвало во мне миллионы противоречий, а я, на минуты, еще ни разу не сомневался в своих действиях.

Выругавшись про себя всеми не лестными словами, сел на корточки, ровняясь с девушкой. Она подняла на меня свои заплаканные карие глаза.

– Я отдам тебе чип, – вытирая слезы, она была уверена в своих словах, – Я отдам, только не убивай меня, прошу…, – взмолилась она, – Лаура – это моя младшая сестра, – несмотря на слезы и горе, она улыбнулась, как только заговорила о сестре, – Она слишком невинна и нежна. Они забрали ее, понимаешь? Она ждет меня. Я – единственное, что у нее есть. Мне нужно спасти ее.

– Вставай, – приказал, поднимаясь.

Ариэлла на секунду задумалась, а после встала с пола.

– Чип, – вытянул руку.

– Поклянись, что не будешь меня убивать, – настойчиво просила она, – Поклянись.

– Клянусь, – без колебаний вырвалось с уст, – А теперь давай сюда чип. Сейчас же, – я пригвоздил ее взглядом в землю, теряя терпение.

Ее грудь вздымалась от резкого и прерывистого дыхания, а нижняя губа дрожала от невыплаканных слез. В ее глазах промелькнула тень принятия. Ариэлла потянулась к своей груди. Я внимательно следил, как она доставала чип из своего лифчика и протянула мне.

– Я должен проверить, – прокашлялся, – Жди здесь, синьора.

Через минуты я уже был на кухне с ноутбуком. Ариэлла сидела на балконе, прижав колени к груди и задумчиво бросая взгляд вдаль. Она дрогнула, когда я сел рядом, и отодвинула свой стул дальше, на что вовсе не обратил внимания, подключая монитор и вставляя карту памяти. Фотографии прогрузились, и на экране тут же появились наши отчетливые снимки.

Я, Даниэль и Тристан стояли вокруг Визаро, уже мертвого главаря нелегалов, с пистолетами в руках, пока ублюдок валялся в грязи и умолял. Следующий снимок сделан прямо в момент, когда Тристан стрелял в Визаро. Он был немного размыт, но наши лица невозможно было спутать.

– Господи, какой ужас, – скривилась девушка, отворачиваясь.

Фотографий было больше сотни. Знаменитая Этна с балкона одной из квартир Палермо. Рынок Балларо в разгар весенних ярмарок. Некоторые личные фотографии.

– Твой муж? – внимание остановилось на фотографии, сделанной год назад на пляже. Ариэлла была совсем другой. Не такой худой, измученной и погрязшей в горе. Она улыбалась, а ублюдок-муж обнимал ее. Они казались вполне счастливыми. Как этот сукин сын мог оставить ее в таком положении?

– Бывший, – подчеркнула девушка, – Надеюсь, он мертв, – сочилась ненависть в ее словах.

На следующем снимке показалась девушка-подросток. Ее темные волосы обрамляли светлое личико, а в нефритовых глазах сквозило столько любви к миру, что мне стало тошно. Разве человек может настолько сильно любить этот прогнивший мир?

– Лаура, – догадался я, – Это твоя сестренка.

Ариэлла слабо кивнула, стирая тихие слезы с щек. Она встала и захлопнула ноутбук, что я едва успел убрать пальцы.

– Я отдала тебе чип. У меня больше нет доказательств, теперь отпусти меня.

Я не мог отпустить ее так просто.

– Есть условие, – прищурился я.

– Чего ты хочешь? – девушка задрожала, словно тонкая ветвь оливкового дерева под ветром с моря, наверняка представляя ужасные вещи.

– Раздевайся.

Мой тон был жесток и без запинок. Я не любил многословить и разбрасываться словами.

Ариэлла отшатнулась назад как от огня, врезаясь в столешницу.

– Мы так не договаривались, – едва слышно прошептала она.

– Ты в моем доме, на моем острове. В моей власти, – шагнул в ее направление.

Девушка убегала от меня по кругу и оказалась на балконе. Позади была балюстрада и несколько метров высоты.

– Ты сняла преступление, за которое нас всех могут засудить, – продолжил, надвигаясь на нее, – Ты видела всё своими глазами. –  загнал ее в ловушку и не дал ускользнуть, заблокировав с двух сторону, уперев ладони в ограждение, – Тебя отправил кто-то следить за нами, и ты все время собирала компромат? Может ты ведешь прослушку? – выдвинул я бровь, наклоняя к мочке ее уха и убийственно спокойно прошептав, – Раздевайся, Ариэлла Розали Гарсия, и помни, что смерть дышит тебе в затылок, – наклонился к ней ближе, и, убегая от моего натиска, девушка чуть не выпала с балкона.

– Хорошо, – схватилась она за меня, нервно дыша, – Хорошо, – ее пальцы начали с дрожью искать скрытый замок на платье.

Она сняла его, уронив к ногам и оставшись в одном комплекте обыкновенного черного белья.

Я отошел на шаг, ведь расстояние между нами было слишком тесным. Нет, я не был из тех мужчин, что возбуждались от одного лишь взгляда на женское тело. Я был из тех, для кого секс без эмоциональной связи был чем-то пресным и не удовлетворял меня по-настоящему. Чтобы впечатлить меня, женщине не обязательно раздеваться.

Ее тело было привлекательным, да. Мягкие обороты плеч, отчетливые ключицы и равномерный загар. Достаточно округлая грудь и несколько родинок над ней. Тонкая талия и резко отдающиеся винными оттенком волосы, доходящие до поясницы.  Но это не значило, что я хотел ее изнасиловать и мой член не мог сдержать себя.

– Повернись.

Она закрыла глаза, и снова по ее щекам текли слезы. Я мог бы ненавидеть себя за это, но сочувствие во мне намертво запечатано в оковах. Если бы я сочувствовал каждой жертве, павшей от моих рук, сошел бы с ума.

Девушка повернулась, и я подошел к ней. Сначала мои пальцы прошлись по бретелькам ее лифчика, а после спустились к чашкам.

Ее кожа была теплой и приятной на ощупь, даже если покрылась мурашками. Я проверял каждый клочок ткани на наличие жучков прослушки, после перебрался к волосам, проводя по ним.

Я убрал локоны на одно ее плечо и начал ощупывать шею и позвоночник. Технологии не стояли на месте. Те, кто прислали ее, могли ввести наножучок под ее кожу, даже если не было прослушки.

Спускаясь ниже по спине, добрался до резинки нижнего белья и тоже прошелся по нему, после наклонившись, поднял платье и осмотрел его.

Все чисто.

– Одевайся, – кинув платье на балюстраду, поспешил удалиться, чтобы больше не видеть эту муку на ее лице, – У тебя минута.

Я пошел переодеться в свой костюм. Когда спустился, Ариэлла уже сидела на диване, обнимая себя саму. Сжав в руках свой пиджак, подошел к ней и протянул его.

– Надень это, ты дрожишь.

И она молча приняла вещь, не сказав ни слова.

– Иди за мной, – направился к выходу из дома.

Оказавшись во владениях нашего особняка, девушка на минуту остановилась у веранды, осматривая горную местность и ровную гладь воды. Наш особняк ничем не ограждался, поэтому вид природы не портили высоченные заборы.

– Кому надо продать душу за такой дом? – подумала она вслух, торопливо догоняя меня.

– Дьяволу как минимум, – насмехался я, подойдя к основанию воды и сев в катер.

Я подал руку Ариэлле.

Она замерла, гипнотизируя протянутую ладонь. В темноте, освещенной светом из особняка, ее карие глаза, вновь впитывали страх и неуверенность. Она казалась спокойной, но я видела, что Ариэлла была на грани истерики. Ее колени и нижняя губа дрожали, пальцы постоянно нервно сжимали мой пиджак на плечах, а дышала она тихо и побаиваясь, будто я заберу у нее воздух.

– Долго ждать?

Неожиданно, она развернулась и побежала прочь. Это заставило меня закрыть глаза и глубоко выдохнуть. Она правда думала, что убежит от меня на моем же острове?

Я даже не старался бежать за ней. Моего быстрого шага хватило, чтобы настигнуть ее и встать на ее пути. Она врезалась в мою грудь, выбивая весь кислород из своей грудной клетки. Ее волосы липли к ее губам, а глаза бегло прошлись по моему лицу в поисках малейшего намека на спасение.

– Послушай, bella, – я сделал шаг к ней, она назад от меня, – Ты сейчас сядешь в этот катер и молча поплывешь со мной, поняла?

Я продолжал шагать в ее направления, сокращая все расстояние. Она была настолько увлечена старанием убежать от меня, что не заметила, как подошла к самому краю и начала падать в воду, но я словил ее и прижал к себе. Ариэлла прекрасно знала, что если отпущу – она утонет, если не умеет плавать.

– Слышишь, как хрустят камушки под твоей обувью? – прошептал запредельно тихо, – Твоя жизнь для меня ничего не стоит, как и эти камушки. Я толкну их в воду, и они утонут. Так и с тобой, но я почему-то все еще терплю твою депрессивную персону и спасаю тебя. Еще одна попытка, и я убью тебя, не моргнув и глазом, уяснила?

Наклонил ее еще ближе к воде, и она вскрикнула, ухватившись за мою рубашку.

– А теперь кивни, если поняла.

Она тут же закивала, и я поставил ее.

– Хорошая девочка, – пройдя в катер, снова протянул ей ладонь и теперь она вложила свою.

Мы сорвались с берега и уже через минут десять были на другом конце моря, где ждала моя припаркованная машина. Ариэлла правда уяснила всю ситуацию, поэтому и села молча в салон. Мы также молча доехали до центра Палермо.

Я остановился на площади и погасил фары, после чего спокойно начал:

– С этого дня, Ариэлла Розали Гарсия, я открываю на тебя охоту, – хмыкнул устрашающе спокойно, – Я знаю твои имя и фамилию, поэтому могу с легкостью разрушать твою жизнь, но я даю тебе шанс спастись. С этого дня, в этом городе, не должно быть даже твоей тени. – достав из бумажника свою запасную кредитку, протянул ей.

– Вон там, – указал на ближайший банкомат, – Ты снимешь сумму, доступную на счету и выкинешь кредитку. После купишь билет на любой конец планеты и исчезнешь. Помни, – повернулся медленно к ней, – Если я увижу тебя здесь еще раз – секундная пауза ясно дала понять, что я вполне серьезен, – Уничтожу.

Ее пальцы начали действовать. Она коснулась ручки двери.

– А теперь беги, bella, – оскалился я, – И не оглядывайся, вдруг я передумаю.

Она побежала. Побежала, ни на секунду не обернувшись, и я нажал на газ.

Сегодня я впервые не выполнил приказ своего босса. Впервые отказался искупаться в чужой крови. Впервые дал кому-то шанс. Я мог бы себя ненавидеть. Но я никогда не жалел о своих поступках.

И не разбрасывал слов на ветер. В следующий раз я правда уничтожу ее, как только увижу. И будет хорошо, если ее нога больше не вступит на территорию Италии. Никогда.