Базальтовые шедевры ольмеков

Длинный бич из крокодиловой кожи резко взметнулся вверх и стремительно со свистом опустился вниз. На мокрых от пота натруженных спинах рабочих появились новые кроваво-красные рубцы. Люди глубоко вздохнули и, напрягая последние силы, сдирая в кровь кожу на плечах и затвердевших от работы ладонях, еще раз потянули канаты. Тщетно. Сорокатонная каменная глыба даже не качнулась. Щелчок бича следовал за щелчком, резкий и отрывистый, как выстрел. Голые спины сплошь покрылись страшными кроваво-синими рубцами. Канаты снова и снова натягивались в струну. Все было напрасно. До смерти замученные люди не в силах были сдвинуть с места каменную глыбу. Это было выше их возможностей. Надсмотрщики измучились сами и истерзали людей, на которых было страшно смотреть.

Старший по каменоломне – Главный Заготовщик – сосредоточенно смотрел вниз. Стоя наверху, на опасном уступе скалы, он видел все или почти все, что творилось внизу. Там каменотесы вырубали каменные глыбы черного базальта иногда весом до 40 тонн. Главный Заготовщик отвечал за их доставку старому мастеру – главному скульптору его народа. Только он, старый мастер, знал, что и из какого камня можно резать при помощи каменного резца. Лишь он, старый мастер, в совершенстве владел искусством резьбы по камню и умел создавать неповторимые произведения искусства – шедевры ольмекской скульптуры…

…Главный Заготовщик отвлекся от своих раздумий.

Время шло. Было нестерпимо жарко. Солнце подходило к зениту, и скоро люди совсем потеряют силы от влажной духоты, а там, внизу, никак не могли справиться с этой упрямой глыбой. Была бы она поменьше! Однако старому мастеру нужна именно эта. Он замыслил создать из громадины свой новый шедевр – еще одну огромную мужскую голову. Старый мастер заказал материал и ждал его доставки.

Главному Заготовщику приходится совсем нехорошо в этой изматывающей жаре мексиканской сельвы. Он снова глянул вниз. Там люди в который раз, словно муравьи, облепили глыбу, перехваченную в нескольких местах канатами. И опять щелкнул бич. Спины, ноги, руки напряглись, канаты натянулись и некоторые лопнули, страшно хлестнув оборванными концами двоих. Раздался громкий крик покалеченных людей. Одному мощным ударом оторвало руку; другому удар канатом пришелся по голове, и он рухнул на землю недвижимым. Теперь нет еще двоих работников. Накануне одного придавило сползшей со склона глыбой, а вчера надсмотрщик до смерти забил нерасторопного молодого новичка.

Прошедший тропический ливень сделал склон, по которому вытаскивали из каменоломни вверх каменные монолиты, скользким и вязким. Людям не хватало опоры. Они выбивались из сил, а глыба не трогалась с места. Так можно загубить рабочих, не добившись цели.

Внизу копошились вокруг потерпевших. Сейчас их оттащат от места происшествия, и надсмотрщики снова попытаются заставить людей стронуть с места базальтовую махину.

Нет, так дело не пойдет! Все это ерунда! Надо что-то придумать. Но что? Главный Заготовщик устало опустил взгляд себе под ноги. Мимо него полз муравей и толкал перед собой какую-то продолговатую соринку.

Она была чуть ли не втрое больше него, а он справлялся со своей работой! Но почему же?

Главный Заготовщик даже присел на корточки, рассматривая муравья-работягу. Да ведь он катит соринку, а не тащит, не толкает. И продолговато-округлая форма действительно легко катилась по земле. Главный Заготовщик даже подпрыгнул на месте от неожиданности – столь разумное и простое решение подсказала ему природа. Теперь он знает, что делать!

Прежде чем втащить каменную глыбу по скользкому склону вверх, нужно выстлать рабочий путь обрубленными стволами толстых деревьев, и по ним глыба заскользит вверх, не касаясь земли.

Просто и гениально!

Главный Заготовщик зычно крикнул помощникам.

Вскоре несколько десятков людей, вооружившись каменными топорами, направились в ближайший лес за бревнами. Остальные же стали готовиться к решающему штурму – подъему гигантской глыбы по склону, к дороге на ольмекский город Ла Венту. Именно там работал старый мастер со своими учениками, высекая шедевры из камня. Его творения украшали Ла Венту, привлекая толпы паломников, жаждущих увидеть неповторимые скульптуры – гордость всего народа.

Спустя некоторое время подготовили круглые бревна – катки, устлав ими равномерно весь склон. Оставалось главное – втащить глыбу на первый каток. Дальше будет легче. Она сама пойдет вперед, перекатываясь с бревна на бревно.

Когда все было готово, сотни людей застыли в напряжении, ожидая команды надсмотрщиков, чтобы напрячь все силы и в едином ритме сдвинуть каменный блок с места. Главный Заготовщик махнул рукой. Засвистели и защелкали бичи, опускаясь на потные мускулистые спины и плечи рабочих. В общем усилии слилась огромная масса людей. Еще раз человек решил потягаться с природой. До этого момента она ему не уступала, не отдавала каменную глыбу.

Неужели снова неудача? Снова человек отступит побежденным?

Нет, он упорный, упрямый, как тот муравей, что катил перед собой соринку, втрое больше его самого.

Напряженное усилие людских рук, ног и спин достигло кульминации, словно предельно натянутая тетива лука. Казалось, еще чуть-чуть и она не выдержит – лопнет.

И все-таки выдержала.

Взмыли бичи надсмотрщиков, сорокатонная каменная глыба чуть качнулась и медленно подалась вперед по склону. Вот она уже на первом катке. Вот она ползет вверх по уложенному катками подъему. Именно отсюда, сверху, где стоял Главный Заготовщик, можно было по достоинству оценить усилия тех, кто в предельном напряжении толкал гигантский каменный блок.

Прошло немало времени, прежде чем глыбу вытащили наверх из котлована каменоломни и подтянули к стокилометровой дороге на Ла Венту. Рабочим дали немного отдохнуть перед новым испытанием. Погонщики стали по обеим сторонам плиты. Все ждали сигнала Главного Заготовщика к отправке базальта.

Кто-то из работяг мысленно прощался с жизнью: скольких из них задавит, изувечит эта глыба на своем стокилометровом пути? Один лишь ее подъем кому-то стоил жизни, а кому-то сломанной ноги.

Главный Заготовщик медлил, он думал о бревнах-катках и о чем-то своем. А если ими выкладывать путь перед плитой? Ведь тогда ее можно будет доставить скульптору значительно быстрее, намного раньше срока, отпущенного старым мастером и жрецами Ла Венты. И тогда на Верховном совете жрецов его имя будет упомянуто среди отличившихся. Он получит желанное повышение, покинет опостылевшую каменоломню и вернется в родную Ла Венту.

Главный Заготовщик отвлекся от раздумий и властно отдал приказ. Вот уже выделена бригада для укладывания под плиту катков. Она будет идти впереди, раскладывая по дороге катки и перемещая с хвоста к голове освободившиеся «колеса».

Муки творчества

Третьи сутки юный скульптор ольмеков пребывал в горестном одиночестве. Капризная муза – вдохновение – покинула его. Работа не спорилась, потому что у него не было сверхтвердого рубила-резца, необходимого для обработки такого прочного камня, как черный базальт. Немало сломанных, испорченных каменных резцов валялось у него под ногами. Могучий базальт не поддавался ему.

Было, отчего прийти в отчаяние: Верховный совет всесильных жрецов его родного ольмекского города – знаменитой Ла Венты – срочно заказал к надвигавшемуся празднику, главному торжеству года, особую статую – гигантскую голову божества. Это большая честь и огромное доверие.

Особенно для него, талантливого, но еще весьма юного скульптора. Теперь следовало оправдать доверие и поддержку любимого учителя, старого мастера, но вдохновение покинуло его. Время шло, а он не продвинулся ни на шаг. В бессилии юноша оперся на неукротимо-твердую черную глыбу, раскаленную в лучах жаркого тропического солнца.

Вдруг его уставший от томительного бездействия мозг пронзила, словно молния, мысль. И он вспомнил мудрый совет своего великого учителя, корифея ольмекской скульптуры: если камень не поддается, используй редкие камни, твердостью превосходящие другие. Чудо резцы!

Стремглав бросившись в крохотную каморку при мастерской, он в кромешной тьме нащупал в пыльном углу небольшой тайничок. Здесь вдали от людских глаз были спрятаны особые инструменты его наставника: полдесятка резцов и рубил разной величины и толщины, предназначенные и для грубой отделки скульптуры, и для нанесения на ее поверхность тонких завершающих штрихов. Невероятная прочность этих загадочных минералов действительно превосходила все камни, известные до сих пор юному скульптору. Теперь в его искусных руках власть над камнем! Крепко сжав в сильных пальцах резец, юноша решительно подошел к огромной базальтовой глыбе, неприступно возвышавшейся перед ним.

Сердце гулко стучит от волнения, но юный скульптор точными, сильными ударами обозначил общие контуры будущей скульптуры.

Время летит.

Работа спорится.

Изображение проступает все более явственно.

Гигантская мужская голова – священный заказ Верховного совета жрецов его прославленного народа ольмеков – явно удавалась. Уже обозначились крупные черты волевого лица: тяжелый решительный подбородок, широкие скулы, высокий упрямый лоб.

Мастерскими движениями юный скульптор врубается, врезается в камень, ставший вдруг податливым, мягким. Его тонкие и нервные пальцы действовали твердо и решительно. Теперь, уверенный в себе, он не просто побеждал базальт, но подчинял его великолепную массу своей идее. Мускулистые руки не знают покоя. Сознание не ощущает времени. Вдохновение – эта капризная муза – не покидает его от рассвета до заката. Пищи, отдыха, сна как бы не существует, пока творческое озарение превращает нечеловеческий труд в высокое искусство созидания.

Огромный творческий порыв сделал юношу мастером.

Великим мастером.

Нам не известна его судьба. Он, как и весь талантливый народ ольмеков, растворился во времени. Их сменили иные племена, заселившие эти земли.

А вот искусство осталось, победив время. Остались бессмертные творения – прекрасные скульптуры, поражающие совершенством формы и нераскрытой тайной содержания.

Последний день Теотиуакана

Темная тропическая ночь быстро опустилась на землю. Все вокруг спит. Тишина, вязкая и оглушающая, безраздельно господствует над всем окружающим.

Огромный город в центре древней Мексики Теотиуакан («Город богов») спал. Все затихло в этом центре торговли, религии, культуры. Во всех постройках, малых и больших, тишина. Еще один день закончился. Завтра наступит новый день с его заботами и проблемами. Но это будет завтра, а сейчас ночь и все спят. Архитекторы и каменотесы. Ремесленники и земледельцы. Судьи и заключенные. Правители и простолюдины. Богатые и бедные.

Бодрствуют лишь часовые из ночных дозоров, охраняющие сон и покой крупнейшего города древней Мексики.

Им спать нельзя – они сторожа ночного караула Теотиуакана!!!

…На самом опасном для Теотиуакана – северном направлении – сегодня дежурили двое.

Старый и молодой воины. Опытный и новичок. Так было заведено издавна: в дозоре воин-наставник и воин-новичок. Сегодня их очередь нести караульную службу на самом тревожном и грозном направлении.

Здесь несли караул поочередно все воины городского гарнизона. Таков был суровый воинский закон.

Именно с севера на Теотиуакан совершали набеги жестокие и воинственные кочевники-воины. Они всегда нападали стремительно и неожиданно. Набег, грабеж – вот что их привлекало. Они не боялись ничего, сражались остервенело, до последнего. В рукопашной схватке их фанатичной храбрости не было равных.

Твердую Руку, старшего по ночному дозору, опытного воина, только-только сменил воин молодой – Легкое Перо. Ему впервые поручили охранять покой огромного города в этой самой уязвимой точке защиты. Юноша безмерно был горд доверием, ибо это действительно была большая честь. А если такое случилось, он стал настоящим воином.

Шел третий час – самый тяжелый для ночного дозора: хочется спать. Легкое Перо бодрится, покалывая себя острием обсидианового копья. Лишь бы не задремать! Он, воин ночного караула Города богов, не имеет права заснуть: за его спиной мирно спит огромный город. Но усталость смыкает веки; бдительность притупляется, внимание к посторонним звукам слабеет: молодой воин – малоопытный страж.

Где-то далеко на востоке протяжно и заунывно завыл койот – небольшой степной волк, который водится в Северной Америке и Мексике.

Часовой вздрогнул. Взгляд его усталых глаз устремился в кромешную темноту ночи, откуда донесся этот щемящий душу звук. Тщетно – не видно ничего. Кругом непроглядная тьма черной тропической ночи.

Уже трое суток без отдыха, еды и сна они крались к городу. Трое суток прятались от посторонних глаз. Трое суток шли к желанной цели – Городу богов. Только они, воины-кочевники, могли это выдержать. Они крались молча. Их босые ноги бесшумно ступали по каменистой земле, усыпанной острыми мелкими камешками, режущими подошвы ног. Ни звука, ни шороха. Тишина.

Ударный отряд свирепых чичимеков – воинов-кочевников из Северной Мексики – подходил к богатому городу с севера. Им предстояло нанести главный удар там, где пологая равнина, поросшая густой тропической растительностью, подходила к Теотиуакану почти вплотную. Это позволяло незаметно приблизиться к цитадели и внезапно атаковать ее. Еще три отряда обходили город с других сторон, чтобы нападение началось одновременно по всем направлениям. Очень скоро все они займут исходные позиции для внезапного броска.

Один из отрядов уже на месте: далеко на востоке жалобно завыл койот. То был условный сигнал отряда, возглавляемого Пещерной Змеей. Он должен был выйти на исходные позиции для атаки раньше всех. Он уже готов к внезапному нападению и ждет остальных.

Отряды Злой Игуаны и Хитрой Лисы, очевидно, еще на подходе, сигналов от них пока нет.

Главный вождь кочевников чичимеков Черный Орел все продумал и рассчитал. Его отборный отряд шел на главном ударном направлении. От стремительности и внезапности его атаки зависел успех всей военной операции по захвату города. Здесь собраны лучшие воины, самые опытные, самые беспощадные.

Вчера лазутчик принес хорошую новость: сегодня в ночь на северном ударном направлении в дозоре будет молодой и малоопытный воин. Этим надо обязательно воспользоваться. Перед рассветом его бдительность ослабеет, он нестерпимо захочет спать, и тогда можно будет подкрасться к посту дозорных на расстояние выстрела из лука. Лучший стрелок Орлиный Глаз не знает себе равных.

Снова тоскливо и противно завыл койот. Но на этот раз дважды на западе. Ему трижды ответил другой койот – на юге. Молодому часовому показалось странным, что два койота перекликаются, будучи далеко друг от друга. Может быть, разбудить многоопытного напарника по ночному караулу? Или не стоит? Вдруг Твердая Рука поднимет на смех его подозрения или, того хуже, отчитает за мнительность?

Пока Легкое Перо размышлял, койот завыл снова! Только теперь он был совсем рядом, где-то поблизости от их поста.

Что такое?

Напрягая зрение и слух, юноша пытался понять, почему койот на этот раз завывал четырежды? Почему этот трусливый зверь, обычно избегавший встречи с человеком, так решительно и быстро приближается к ночному дозору? Здесь что-то не так.

Но он не успел разбудить Твердую Руку.