Оставшись одна с детьми на руках, 32‐летняя мать Дзержинского старалась воспитать своих детей достойными и образованными людьми, поэтому Феликса уже в семилетнем возрасте отдала в гимназию, где он не показал высоких результатов. Абсолютно не зная русского языка, Дзержинский два года просидел в первом классе и по окончании восьмого класса выпустился со свидетельством, в котором оценка «хорошо» стояла только по Закону Божьему. Но причиной его плохой успеваемости стал не слабый интеллект, а постоянные трения с педагогами, при этом он самых юных лет мечтал стать ксёндзом, поэтому и не старался грызть гранит науки.

Говорят, будто юный Феликс страстно влюбился в сестру Ванду, а девочка не отвечала ему взаимностью. Охваченный безумной ревностью мальчик, страстный и импульсивный от рождения, застрелил её из отцовского ружья. Есть и другая, не менее ужасная, версия смерти девочки. Однажды братья Феликс и Станислав решили пострелять по мишени. Вдруг на линии огня появилась сестрёнка… Ей было всего 14 лет. Чья именно пуля её убила – Феликса или Станислава, – осталось неизвестным.

В 1894 году, будучи гимназистом Виленской гимназии, Дзержинский вошёл в социал-демократический кружок, в 1895 году вступил в партию «Социал-демократия Королевства Польского и Литвы» (СДКП и Л), вёл кружки ремесленных и фабричных учеников (получил от них имя «Яцек»), изучал марксизм.

В 1897 году Дзержинский вёл революционную работу в Ковно (ныне Каунас, Литва), выпускал на польском языке нелегальную газету «Ковенский рабочий». В июле 1897 года он был арестован и в августе 1898 года сослан на три года в Вятскую губернию, откуда через год бежал. В Варшаве участвовал в восстановлении разгромленной полицией социал-демократической организации. В январе 1900 года арестован и в январе 1902 года сослан на пять лет в Вилюйск, но в связи с болезнью был оставлен в Верхоленске. В июне 1902 года он бежал, вернулся в Варшаву.

В первой ссылке он повстречал свою первую же любовь, которая, как говорят, не забывается. Впрочем, о том, вспоминал ли уже состоявшийся революционер своё первое серьёзное увлечение прекрасным полом, мы ещё поговорим.

Итак, 1898 год, совсем юного Дзержинского отправляют в ссылку. На теплоходе он познакомился с Маргаритой Николаевой. Девушка разделяла взгляды революционеров, помогала им, печатая и распространяя запрещённую литературу. За это и поплатилась. Маргарита родилась в Саратовской губернии в семье сельского священника. Она получила домашнее образование, затем, упорхнула в Петербург, где на Бестужевских курсах и прониклась революционными идеями. Сражаться за правое дело Маргарита решила при помощи любимой литературы.

Николаеву сослали в Нолинск. И Феликс, который, похоже, влюбился в девушку с первого взгляда, решил попасть туда же. Его ходатайство удовлетворили. Но воссоединиться к Маргарите не давала судьба. Сначала сел на мель теплоход, в котором конвоировали Дзержинского. Феликс не растерялся и попросился в Нолинск без конвоя, за свой счёт. Ходатайство удовлетворили.

Какое-то время влюблённые были вместе. А потом Дзержинского отправили в Кайгородское, откуда он впоследствии сбежал в Варшаву.

Дзержинский млел при виде Маргариты, не знал, как себя вести, и очень боялся брака. К тому же он всё же думал, что его главная цель – помочь революции свершиться. А семейное, личное – это всё будет мешать. Но не только это смущало Феликса. Он чувствовал, что неопытен в делах сердечных.

Первая любовь, как показывает практика, не бывает долгой, но запоминается на всю жизнь. Впрочем, Дзержинский очень быстро забыл Николаеву. Перед побегом Феликса они виделись. А когда ФД вернулся в Россию, то и думать забыл о Маргарите. Та же, кажется, помнила Дзержинского всю свою жизнь.

К концу своей жизни Николаева уехала в Пятигорск, где готовила книгу про поэта Лермонтова. Некоторые находят большое сходство между молодым Феликсом Эдмундовичем и Михаилом Юрьевичем в ранние годы…

В июле 1903 года в Берлине на 4‐м съезде Социал-демократии Королевства Польского и Литвы Дзержинский был избран членом Главного правления. Активно участвовал в Первой русской революции, в 1905 году возглавлял первомайскую демонстрацию в Варшаве, работал в Варшавской военно-революционной организации РСДРП.

В июле 1905 года на Варшавской партийной конференции Дзержинский был арестован и заключён в Варшавскую цитадель, в октябре освобождён по амнистии.

В 1906 году он был делегатом 4‐го съезда РСДРП, на котором впервые встретился с Владимиром Лениным и был введён в состав ЦК РСДРП как представитель СДКП и Л.

В 1906–1917 годах Дзержинский неоднократно арестовывался, заболел туберкулёзом. Был три раза в ссылке. С того момента, как в 17 лет он пришёл в революционную деятельность, на свободе почти не был. Шесть лет провёл на каторге и пять в ссылке. Иногда в кандалах. Иногда в одиночке. Иногда в лазарете. Жандармы предлагали свободу в обмен на сотрудничество – отказывался. Готов был к худшему. Явно не отрёкся бы от своей веры и перед эшафотом.

Он полагал, что нет оснований быть снисходительным к тем, кто держал его и его единомышленников на каторге. В борьбе не на жизнь, а на смерть он не считал себя связанным какими-то нормами морали.

Он сидел бы в тюрьмах вечно, но его, как и других политических заключённых, освободила Февральская революция. Он вошёл в состав Московского комитета РСДРП (б).

Летом 1917 года Дзержинский, находясь на лечении, заочно был избран во ВЦИК.

Член президиума ВЦИК. С декабря 1917 года по февраль 1922 года был председателем Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК), ГПУ и ОГПУ. Один из организаторов «красного террора». За твёрдость характера, доходящую до жестокости, его называли «Железный Феликс».

Его считали аскетом, поражались его целеустремлённости и принципиальности. Был у него очевидный интерес к следственной работе и испепеляющая ненависть к предателям.

Дзержинский считается непрофессионалом, но это он ввёл внутрикамерную «разработку» заключённых. К ним подсаживали агентов, которые выведывали то, о чём на допросах арестованные не говорили. Этому он научился у царских жандармов. Когда он сидел в тюрьме, провокаторы его возмущали. Когда сам стал сажать, мнение изменилось.

Настоящего расследования не проводили – для этого не было ни времени, ни умения, поэтому от следователя требовалось одно – добиться признания. Доносчиков, осведомителей, секретных агентов ценили как главный инструмент следствия.

ВЧК большевики создавали для того, чтобы расправиться с армией чиновников, которые бойкотировали новую власть и саботировали распоряжения Совета народных комиссаров. Но руководители партии быстро поняли цену органам госбезопасности как важнейшему инструменту контроля над страной.

Дзержинский потребовал права самостоятельно уничтожать врагов: «Право расстрела для ЧК чрезвычайно важно». 21 февраля 1918 года Совнарком утвердил декрет «Социалистическое Отечество в опасности!». Он грозил расстрелом как внесудебной мерой наказания «неприятельским агентам, германским шпионам, контрреволюционным агитаторам, спекулянтам, громилам, хулиганам».

Важно отметить эту формулировку: внесудебная мера наказания! Принцип: политическая целесообразность важнее норм права. И чекисты по всей стране без суда ставили к стенке тех, кого считали «врагами народа и революции». Попутно массово уничтожали и заложников, на которых никакой вины и вовсе не было.

Дзержинский заложил основы кадровой политики в ведомстве госбезопасности, назвав главным критерием преданность власти. Объяснял управляющему делами ВЧК Генриху Ягоде: «Если приходится выбирать между, безусловно, нашим человеком, но не особенно способным, и не совсем нашим, но очень способным, у нас, в ЧК, необходимо оставить первого…»

В учётной карточке председателя петроградской ЧК Семёна Лобова в графе «Образование» было написано: «Не учился, но пишет и читает». Неграмотность не мешала его успешной карьере. Лобов пошёл в гору после того, как в одну ночь арестовал в Петрограде 3 тысячи человек.

Дзержинский не был патологическим садистом, каким его часто изображают, кровопийцей, который наслаждался мучениями своих узников. Но уж очень быстро он привык к тому, что вправе лишать людей жизни. 2 августа 1921 года, уже после окончания Гражданской войны, приказал начальнику Всеукраинской ЧК Василию Манцеву:

«Ввиду интервенционистских подготовлений Антанты необходимо арестованных петлюровцев-заговорщиков возможно скорее и больше уничтожить. Надо их расстрелять. Процессами не стоит увлекаться. Время уйдёт, и они будут для контрреволюции спасены. Поднимутся разговоры об амнистии и так далее. Прошу Вас вопрос этот решить до Вашего отпуска…»

Иначе говоря, Дзержинский приказал казнить людей без суда и следствия, понимая, что этих людей вообще могут амнистировать! Феликс Эдмундович твёрдо был уверен, что уж он-то справедлив и зря никого не накажет. Наверное, не думал о том, что, присвоив себе право казнить и миловать и позволив другим чекистам выносить смертные приговоры, он создал систему полной несправедливости.

Во главе «карательного аппарата» ВЧК Дзержинский стал не только борцом с «белым террором», но и «спасителем» Республики Советов от разрухи. Благодаря его неистовой деятельности во главе ВЧК было восстановлено более 2000 мостов, почти 2,5 тыс. паровозов и 10 тысяч километров железной дороги.

Также Дзержинский лично отправился в Сибирь, которая на момент 1919 года была самым урожайным хлебным регионом, и проконтролировал заготовку продуктов, что позволило поставить в голодающие районы страны порядка 40 млн тонн хлеба и 3,5 млн тонн мяса.

Глава ВЧК также взялся за спасение молодого поколения России – он возглавил «детскую комиссию», которая помогла основать на местах сотни трудовых коммун и детских домов, которые были преобразованы из отобранных у богачей загородных домов и особняков.

Во время советско-польской войны 1920 года Дзержинский был членом Временного революционного комитета (ВРК) Польши в Белостоке.

Некоторые руководители партии и государства полагали, что после Гражданской войны чрезвычайщина не нужна, от услуг чекистов можно отказаться, а преступниками займутся милиция и прокуратура. Дзержинский нервничал, опасался, что созданное им ведомство распустят. Писал своему заместителю Вячеславу Менжинскому:

«Нам необходимо пересмотреть нашу практику, наши методы и устранить всё то, что может питать такие настроения. Это значит, мы должны, может быть, стать потише, скромнее, прибегать к обыскам и арестам более осторожно, с более доказательными данными; некоторые категории арестов (нэпманство, преступления по должностям) ограничить… Необходимо обратить внимание на борьбу за популярность среди крестьян, организуя им помощь в борьбе с хулиганством и другими преступлениями».

Руководитель Наркомата юстиции Николай Крыленко обратился в политбюро: «ВЧК страшен беспощадностью своей репрессии и полной непроницаемостью для чьего бы то ни было взгляда». Он бил тревогу: чекисты не передают дела арестованных в суд, а выносят приговоры внесудебным путём – через особое совещание и «судебную тройку». Крыленко предлагал ограничить строго и жёстко права ГПУ на внесудебный разбор дел, следствие поставить под контроль прокуратуры.

Дзержинский отверг предложения Крыленко: ведомство госбезопасности не правосудие осуществляет, а уничтожает политических врагов. Главный чекист возмущался: «Практика и теория наркомата юстиции ничего общего с государством диктатуры пролетариата не имеют, а составляют либеральную жвачку буржуазного лицемерия. Во главе прокуратуры должны быть борцы за победу революции, а не люди статей и параграфов. Я уверен, что наркомат юстиции растлевает революцию».

Если бы не Дзержинский, ведомство госбезопасности, возможно, вовсе бы исчезло после Гражданской войны и судьба России сложилась иначе. Феликс Эдмундович превратил своё ведомство в инструмент тотального контроля и подавления. Конечно, указания о репрессиях шли сверху, но чекисты не только прилежно исполняли приказы, но и, доказывая свою полезность, сами проявляли инициативу, придумывали врагов и фальсифицировали дела. Жестокость и беспощадность оправдывались и поощрялись. За либерализм могли сурово наказать, за излишнее рвение слегка пожурить.

Беззаконие, массовый террор не могли не сказаться на психике людей и представлениях о жизни. Вот почему гражданская война продолжилась в мирное время.

В апреле 1921 года назначен наркомом путей сообщения, одновременно занимал посты председателя ВЧК и наркома внутренних дел. С 1921 года Дзержинский был председателем Комиссии по улучшению жизни детей при ВЦИК.

С 1920 года поддерживал Иосифа Сталина в его борьбе с Львом Троцким за власть. После лишения ГПУ права выносить смертные приговоры в 1922 году добился создания при НКВД Особого совещания, где он являлся председателем, с правом ссылать «контрреволюционеров». Был одним из вдохновителей высылки в 1922 году за рубеж многих известных деятелей науки и культуры.

В 1922 году Дзержинский возглавил Высший совет народного хозяйства – ВСНХ СССР. С 1924 года – член Оргбюро и кандидат в члены Политбюро ЦК РКП (б).

В 1924 году Феликс Дзержинский стал главой Высшего народного хозяйства СССР. На этом посту революционер с полной самоотдачей принялся бороться за социалистическое переустройство страны. Он выступал за развитие частной торговли, для которой требовал создать благоприятные условия. Также «железный» Феликс активно занимался вопросами развития металлургической отрасли в стране.

При этом он боролся с левой оппозицией, так как она угрожала единству партии и проведению Новой экономической политики. Дзержинский выступал за полное преобразование системы управления страной, опасаясь того, что во главе СССР встанет диктатор, который «похоронит» все результаты революции.

Он был очень скромен и достаточно бескорыстен, никогда не пьянствовал и не воровал. Кроме этого, глава ВЧК завоевал себе репутацию абсолютно неподкупного, непоколебимого и настойчивого человека, который хладнокровно достигал своих целей ценой жизни «неверных».

В большой политике Феликс Эдмундович не преуспел. Он так и не стал членом Политбюро, остался кандидатом. Менее авторитетные в партии люди легко обошли его на карьерной лестнице. Ленин не особо его жаловал и не выдвигал в первый ряд. «Это был фанатик, – вспоминал Дзержинского философ Николай Бердяев. – Он производил впечатление человека одержимого. В нём было что-то жуткое. В прошлом он хотел стать католическим монахом, и свою фанатическую веру он перенёс на коммунизм».

Феликс Дзержинский продолжает бороться с высокопоставленными коррупционерами. 1 января 1926 года Ф. Э. Дзержинский на Пленуме ЦК ВКП (б) выступает с речью, в которой разоблачает лидеров «новой оппозиции». 9 июля 1926 года Дзержинский на совещании ответственных работников ВСНХ СССР произносит речь «На борьбу с болезнями управленческого аппарата». 14–20 июля 1926 года Дзержинский участвует в работе объединённого Пленума ЦК и ЦКК ВКП (б), где прямо говорит о вопиющих злоупотреблениях высших должностных лиц.

Чудес в жизни Феликса Эдмундовича Дзержинского было много. Он чудом выжил в автомобильной катастрофе, которая унесла жизнь его шофёра, чудом не умер от туберкулёза за 11 лет тюрем и каторги, на которые его раз за разом приводила его революционная деятельность. Чудом не был застрелен врагами в ходе Гражданской войны. И чудом спасся, когда в окно его кабинета на Лубянке кто-то бросил гранату. Но даже в жизни человека, которого родители назвали счастливым, чудеса рано или поздно кончаются. Дзержинскому их хватило только до 49 лет.

20 июля 1926 года Феликс Дзержинский резко выступал в Москве на пленуме ЦК.

По свидетельству Анастаса Микояна, на пленуме «Дзержинский почувствовал себя плохо и, не дождавшись конца заседания, вынужден был с нашей помощью перебраться в соседнюю комнату, где лежал некоторое время. Вызвали врачей. Часа через полтора ему стало получше, и он пошёл домой. А через час после этого его не стало…»

По заключению врачей, причиной смерти революционера стал сердечный приступ, который случился с ним во время двухчасового эмоционального доклада, посвящённого состоянию экономики СССР. Но возникает ощущение, что вскрытие производилось кое-как, наспех, – и уж точно никто не искал в теле Дзержинского следов яда, о таких поисках в описании вскрытия речи не идёт.

Известно, что проблемы с сердцем у главы ВЧК были обнаружены ещё в 1922 году. Тогда врачи предупреждали революционера о необходимости сократить рабочий день, так как чрезмерная нагрузка убьёт его. Несмотря на это, 48‐летний Дзержинский продолжал полностью отдаваться работе, в результате чего его сердце остановилось.

Похоронен в Москве на Красной площади. С тех пор прошло уже без малого 100 лет, но ответа на вопрос, что же стало истинной причиной смерти «первого чекиста» страны Советов, до сих пор нет.

Феликс Дзержинский был женат на Софье Мушкат (1882–1968), участнице революционного движения в Польше и России. В Советской России она работала в Наркомпросе, в Польском бюро при ЦК РКП (б). Была научным сотрудником и ответственным редактором в институте Маркса ‒ Энгельса ‒ Ленина, работала в аппарате исполкома Коминтерна.

Их сын Ян родился в 1911 году в Варшавской женской тюрьме во время заключения матери. Окончил военно-инженерную академию, с 1943 года работал в аппарате ЦК ВКП (б). До 1953 года жил с женой и сыновьями в Кремле, затем в Доме на набережной. Скончался в 1960 году в Москве.

Дзержинский был награждён орденом Красного Знамени (1920).

Его именем названы города в Московской и Нижегородской областях. Его имя носят почти 1,5 тысячи улиц, площадей и переулков России.

Среди многочисленных памятников Феликсу Дзержинскому наиболее известен памятник, установленный в 1958 году в Москве на Лубянской площади. В августе 1991 года памятник был свергнут с постамента и позднее помещён в парк искусств «Музеон».

Революционная деятельность «железного Феликса» в современном обществе оценивается неоднозначно – одни считают его героем и «грозой буржуазии», а другие вспоминают как безжалостного палача, ненавидевшего всё человечество. Данные свежего опроса ВЦИОМ у многих вызвали шок: оказывается, и сегодня почти половина россиян поддерживает возвращение Железного Феликса на Лубянскую площадь.

Алексей Алексеевич Брусилов родился в Тифлисе, сын генерала. Образование получил в пажеском корпусе, откуда был выпущен в 15‐й драгунский Тверской полк. В 1877–1878 гг. участвовал в русско-турецкой войне. В 1881 году поступил на учёбу в Петербургскую кавалерийскую школу. В последующие годы Брусилов занимал должности старшего учителя верховой езды и выездки лошадей, начальника отдела эскадронных и сотенных командиров, помощника начальника школы, вырос в чинах до генерал-майора (1900), был причислен к штату лейб-гвардии. Его знали и ценили руководители Военного министерства, главный инспектор кавалерии великий князь Николай Николаевич. Брусилов пишет статьи о кавалерийской науке, посещает Францию, Австро-Венгрию и Германию, где изучает опыт верховой езды и работы конных заводов. В 1902 году Брусилов по праву был выдвинут на должность начальника Петербургской кавалерийской школы. «Лошадиная академия», как её шутливо называли в армии, под его руководством сделалась признанным центром подготовки командного состава русской кавалерии.

Алексей Брусилов искренне ценил прямого, как он часто выражался: «толкового» «русского мужика» Александра III, на период правления которого пришёлся бурный рост его военный карьеры. Тем не менее с Николаем II отношения у Брусилова не складывались.

Его второй любовью стала Надежда Владимировна Желиховская, племянница знаменитой русской оккультистки и теософки Елены Петровны Блаватской.