– Мы могли бы поговорить – как это по-вашему – Тет-а-тет? В прошлый раз нам это не удалось… – переводчик в точности воспроизвел просительную интонацию.

– Невозможно… Все переговоры ведутся строго в присутствии наших советников. Согласно Уставу Альянса Негоциантов, как вы, возможно, знаете.

Антуан удивленно покосился на сестру. Виноватую робость ее возражения не украсил румянец. А он крайне гармонировал бы с красным с золотом… Он как-то упустил момент, когда Брут и этот гильдеец, капитан Марсий, заполучили столь высокие статусы. В подтверждение его мыслей новоявленные советники переглянулись, и лица их тотчас же приняли солидное выражение. И до боли потешное! Пришлось изрядно поднапрячь лицевую мускулатуру, чтобы не уронить себя в хохот.

Дабы разрядить неловкую ситуацию, Антуан решился пренебречь всеми канонами протокольного этикета:

– Дражайшие господа мои! Ваш ажурный мост выглядит ошеломительно! Какой уникальный проект! Очевидно, он позволяет вашим горожанам передвигаться между частями города гораздо быстрее. Ответьте же скорее, во сколько вам обошлась стоимость столь фантастического сооружения? Клянусь, я выкраду вашего инженера для своего нового фонтана, если не раскроете его имени!..

Колоссальные арки дворцовых окон открывали живописный вид на тот самый многоярусный замысловатый мост, от самих полей соединяющий между собой обе части прехорошенького города. Мысли Антуана унеслись прочь в лирическое воссоздание всего увиденного в самых живописных строках из возможных. Ему уже наяву мерещились рисовые грядки, что проползали сквозь стены и бросали радужные блики на расписной потолок обеденного зала…

– Эта конструкция вовсе не то, чем кажется, – вдруг мечтательно произнесла Селин и с восхищением посмотрела на сидевшую перед ней чету. Стоявшие подле нее разноцветные пирожные отчего-то превратились в птичек, что норовили упорхнуть с тарелки.

– А миледи консул у вас однако наблюдательна! Сия конструкция называется акведук. Исключительное по важности строение, проект которого был разработан нашими предками для увеличения плодородия земель. Он помогает насыщать водой наши скромные поля вне зависимости от здешних причуд погодных условий…

Но польщенный Антуан уже не мог отвечать, и лишь радушно принимал комплименты. Все силы его уходили в созерцание полноцветных картин, что рисовало воображение, подвластное мерному журчанию беседы…

– Правду ли говорят, будто вы растите некий удивительный цветок с черными как смоль лепестками? «Черноцвет», верно? Его Сиятельству постоянно несут доклады о таких его чудодействах, о коих мы и знать не знали!..

В пальцах Селин откуда ни возьмись обнаружилась птичка-пирожное, от которой та с удовольствием откусила бочок, брызнувший струйками алого сока. Или… не сока? Что ты делаешь, Селин?! Нельзя так с птичками! Но ни язык, ни руки больше не были подвластны Антуану. Он все видел и все понимал, но мог только наблюдать как затихает крохотное тельце между пальчиками кузины.

– В нашей культуре это чудодейственное растение называется иначе… Впрочем, как и имя нашего города – вовсе не Мейлонг, в честь земель, откуда мы прибыли, а Чжоуфу. Что означает «благословение доблести»…

Разъяснения Чан Шэня обращались к нему, но умница Селин словно бы услышала всю невозможность его разгоряченного состояния, и перехватила инициативу говорить за него. Внутри Антуана не было никакой паники. Только ужасная неловкость и любопытство от необычайного хмеля, а уж он-то в хмеле был большой знаток!

– Да что вы говорите! Как интересно! Но все же хотелось бы вернуться к этому растению… Это ведь некая редкая специя с поразительными свойствами… Кузен, умоляю, упроси наших хозяев угостить и нашу кухню? Мне так наскучил чабрец в де флопе из фазана…

Высокая прическа кузины показалась распущенной, и поднятые дыбом волосы колебались в такт движениям ее головы, словно молочно-белые змеи. Он попытался сглотнуть. Отчего-то не вышло. Под камзолом заструился необычайно обильный холодный пот.

Надежду Антуану оставляла лишь дружелюбная искренность в звоне ее голоса.

– Разумеется. Вы могли бы и не просить!

Прозвучало отрывистое распоряжение на непонятном. Хорошенькое личико Ву Си неожиданно потекло с ее головы, и осталась лишь сомкнутая змеиная пасть, промеж сухих губ которой мелькало раздвоенное жало. Бедному Антуану вдруг сильно захотелось наградить аплодисментами происходившие метаморфозы. Но поделать он ничего с собою не мог: тело почему-то все хуже слушалось его ума.

– Антуан, с тобой все хорошо?

Прикосновение к собственной руке отозвалось нестерпимым щекотанием. Он с трудом повернул на Селин лицо и хихикнул, радостно уставившись на колебания ее волос.

– Должно быть, ваши виноделы преуспели во вкусе напитка, господа, – Селин, несомненно, переживала те же видения, что и он сам.

– А не несет ли мнэээ… вреда ваша «специя»?

Совершенно лишенный воли Антуан перевел глаза на капитана Марсия. Хвала Всеведущему, он остался прежним. Только татуировки на его лице… ожили! Чем сильнее вглядывался, тем больше деталей раскрывала бурная жизнь синих линий. Короткий зигзаг внезапно раздвинулся подобно треснувшему льду и превратился в снежный шторм.

– Уверяем, речь никак не может пойти о каком бы то ни было ущербе. Сами посудите, разве может нанести вред какая-то трава? – вкрадчиво-любезный ответ победил всякие сомнения в искренности намерений хозяев переговоров.

Голова переводчика казалась надетой на руку Чан Шэня. Красивый рот его беззвучно двигался, царственный мейлонгец смыкал и размыкал пальцы. Голос же издавала голова с идеальным срезом, словно от топора, на шее.

– Вы не поверите, Их Сиятельству также доносят многочисленные жалобы о последствиях вашей деятельности на Да-Гуа, – тон Селин стал заговорщическим, как у заправской сплетницы. – Дескать, образовались огромные территории пустошей. И якобы вы процветаете, а аборигены вынуждены голодать… Говорят даже, кто-то попал в некую ужасающую зависимость…

Тягостное, нестерпимое, молчание разлилось почти на целую вечность. Затем Чан Шэнь заговорил, лишь изредка давая переводчику место для его работы. И в ровном голосе его звучала зловещая холодность металла.

– Миледи консул, неужто вы верите сплетням наших завистников? Отчего мне кажется, будто вы заняли сторону островитян? Дикарей, что атакуют наши с вами города, поля и пастбища. И порты, судя по донесениям… Здесь, на Да-Гуа, все не то, чем кажется, уверяю вас. Эти создания – не более чем животные, принявшие человеческий облик. Рационально ли отстаивать их интересы в данном случае? Они бестолковы и не прогнозируемы. Нелогичны в своих действиях. Варвары и сущие звери, кои движимы единственно инстинктами. Мыслят и близко не так, как мы с вами – потомки древнейших цивилизаций. Они слабы и уже весьма немногочисленны, но все еще вредоносны. В то время как мы предлагаем вам коалицию на понятных и взаимовыгодных условиях. Новая Вердена станет процветать. Ваши люди смогут наконец перестать переживать о том, будет ли у них завтра кусок хлеба. Набеги этих зверей прекратятся. Подумайте об этом, миледи. Мы видим, что вы неравнодушны к их судьбе. Мы же – неравнодушны к вам. Не хотелось бы, чтобы наши разногласия привели к печальным последствиям. Вы же понимаете: победит сильнейший…

Судя по промелькнувшей тревоге на лице Брута, Антуан почуял значительность прозвучавших слов, смысл которых понимать перестал. Североморец был мрачен более чем обычно. Лицо Селин ничего не выражало, кроме интереса, но льдистые голубые глаза ее остановились на ораторе. Белые локоны тем временем продолжали парить над ее головой, словно очутились под толщей воды. Наконец кузина поставила на стол чашку чая. Рука чуть дрогнула, но ни капли не пролилось.

– Чан Шэнь, как же вы правы! Увы, с горечью вынуждены признать… Вы раскрыли нам глаза! И подумать не могла о столь тонком подлоге со стороны самой природы… Как консул, я здесь прежде всего для того, чтобы позаботится о своих людях. Островитян очень жаль, бедные твари… но вы, Мейлонг, и впрямь не только цивилизованы, но и щедры в предложениях. Ах, с вами действительно куда как проще будет найти общий язык…

Оживление и улыбки на лицах собеседников неприятно контрастировали с недоумением и осуждением на физиономии Брута.

Антуан было расслабился, когда сестра сделала знак переводчику, взяла с тарелки новую птичку и вдруг деловито продолжила:

– Итак, для вхождения в Альянс Негоциантов условия таковы: вы обязуетесь ежемесячно направлять в Новую Вердену четырнадцать обозов лучшей провизии. Также мы, как консорциум, представляющий прочим участникам ваши интересы, хотим получить половину от той суммы, что вы имеете с продаж черноцвета и его… рецептов. К сожалению, таковы условия… И нам было бы любопытно воочию увидеть образцы местной фауны, то есть островитян, что согласно донесениям, причастны к поджогам в порту Новой Вердены, и находятся сейчас у вас. Для плодотворного товарообмена и сотрудничества нам требуется снять с себя санкции этой въедливой Гильдии Мореходов. Преступников мы обязаны отловить и представить к суду Новой Вердены. Приговоры к соответствующему наказанию уже приготовлены и подписаны. Я все верно сказала, кузен?

Засыпающего Антуана передернуло от густого гнетущего напряжения в зале. Голова его сама собою осуществила кивок. Казалось, все присутствующие перестали дышать после слов Селин, сказанных вкрадчивым, и оттого еще более зловещим, голосом.

– А у вас большие аппетиты. – Сквозь сомкнутые Антуаном веки улыбка Ву Си так и сочилась ядом. – Прошлый управитель был гораздо скромнее в запросах…

– Не от того ли он мертв, что плохо кушал? – искренний смех благородного собрания поддержал шутку Селин. – Наши же аппетиты… Да, великоваты, соглашусь. Но только сообразно статусу наших новых покровителей, господа. Или мы неверно оценили всю вашу силу и величие?

Тяжелые головные уборы качнулись в одобрении. Золото изысканных шпилек ответило мелодичным перезвоном. Ву Си скромно потупила глаза:

– С вами приятно иметь дело, драгоценные гости. Вы верно понимаете положение дел. Но у нас есть небольшое встречное требование. О, сущий пустяк, уверяем… Вы должны оказать помощь в освобождении этих благословенных земель от дикарей. До знакомства с вами, при всем могуществе Мейлонга нам недоставало лишь капли для исполнения задуманного. Ваша гвардия, как и все дружественные ей подразделения Лиги Доблести, очень пригодятся нам, чтобы наполнить гармонией наш мир… Как мы знаем, при всей неразвитости, дикари владеют опасным колдовством, пользуются звериными преимуществами для управления дикими животными. Ну а о лучших знаниях местности и говорить не приходится… А их ужасные колдуны так вообще…

– Ву Си, дорогая, не ослышалась ли, вы предлагаете напасть на островитян совместными силами? – кузина будто затруднялась произнести дальнейшие слова, – Чтобы… истребить их, так?

– Да-да, миледи консул, все так. На первый взгляд, звучит конечно чудовищно. Мы понимаем. Но вам ли не знать: такова участь всех правителей – во имя процветания выбирать меньшее из зол. Мы долгие годы понуждаем к дрессировке этих животных. Но с болью в сердце мы поняли: либо мы, либо они на острове. Также нам пригодится рабочая сила…

Селин повернула голову в окно с шагающими горами на горизонте, чуть помедлив, кивнула, чуть всколыхнув летающую над собой собственную шевелюру. Североморец озадаченно потер бороду и тронул ее за рукав:

– Миледи консул, дважды подумайте. Вы уверены в своем решении?

– Не вы ли, капитан, все эти месяцы с согильдийцами ратуете за прекращение угрозы для кораблей и морских перевозок? Нам любезно дают ключ к решению проблемы!

Она подобострастно подняла глаза на Ву Си и Чан Шэня:

– Для нас – великая честь выступить плечом к плечу против общего врага, господа. Ваше доверие потрясло меня до глубины души. Похоже у нас действительно нет другого выбора, если мы хотим жить в мире. Я принимаю… мы принимаем ваше предложение. Да, кузен? Дорогие друзья, в ближайшие дни ожидайте гонцов с подписанными бумагами!

Антуан, не просыпаясь, снова кивнул.

 
***
 

Шахта винтовой лестницы, ведущей в подземелья Лиги Доблести, пахла затхлой сыростью. Селин то и дело прикладывала к ноздрям надушенный платок в надежде хоть как-то спастись от тяжелого духа обреченности застенков.

Сопение гвардейца с факелом впереди эхом отдавалось в ушах. Гнетущая тяжесть молчаливой безнадежности вливалась с каждым новым шагом. Знакомый с устройством казематов Брут заметно расслабился, и, казалось, даже повеселел. Его доверительное ворчание раздражало до злобы.