– Вот и прекрасно! Давай ручку, – начал билетер, но вдруг осекся. Сердце Элизы замерло, словно парашютист, сосредоточившийся перед прыжком, и сорвалось с высоты груди в область пяток после короткого вопроса. – А шлем твой где?

– А я без шлема, – смущенно улыбнулась девушка. – Он прическу мне портит.

– Да неужели? – загоготал Боров, и Элиза поняла, почему его так зовут, так как смех больше всего напоминал довольное хрюканье благородного животного. – А ветер тебе никуда не задувает?

Девушка вздрогнула и посмотрела снизу вверх на Борова. Стало ясно, что байкерская легенда получила пробоину, и в ее трюм прямо сейчас хлынули потоки воды, способные затопить прекрасную идею прямо у дверей клуба.

– Ладно, проходи! – кивнул ей байкер и крикнул начинающей роптать толпе. – Нормально все!

Хрюкнув напоследок, Боров обхватил запястье девушки и на удивление аккуратно надел на него симпатичный браслетик, на котором было написано: «Хеллз Белз. Звеним до утра!». Элиза уже собралась шагнуть вперед, но краем глаза заметила какое-то движение справа от нее. Рука Борова, схваченная в тот же миг, замерла в сантиметре от заднего кармана джинсов. Байкер смущенно хмыкнул и постарался аккуратно освободить руку.

– Один-один! – подмигнула Элиза и вошла в клуб.

Внутри бара было громко, накурено, жарко, и, как почувствовала Элиза, очень весело. Она ловко лавировала между столиками, уворачиваясь от тянущихся к ней своими ложноножками улыбчивых байкеров, и вызывая крайнее неудовольствие их спутниц. За несколько минут она добралась до тихого уголка с краю барной стойки, где вскарабкалась на высокий стул и попыталась погрузиться в свои мысли.

– Товарищ бармен! – прогремел над ухом чей-то голос. – Пять пив, пожалуйста! Или пивов – тоже подойдет!

Элиза осторожно посмотрела на источник шума. Им оказался симпатичный голубоглазый парень. Он был крайне доволен эффектом, произведенным на озадаченного бармена, и теперь с улыбкой смотрел на незнакомую красотку.

– А ты что будешь? – спросил он у нее. – Тоже пиво или еще что-нибудь?

– Чай, если можно, – смущенно потупив глаза, ответила девушка.

– Чай? – искренне удивился парень. – Ну, ты даешь!

Отвернувшись от Элизы, он заказал для нее горячительный напиток. Спустя несколько минут девушка обняла ладонями пивную кружку, извергающую к потолку столб пара.

– Ну, что, пойдем к нам! Чай пить! – предложил ее спонсор.

– Извините, не могу, – улыбнулась молодая особа и пожала плечами.

– Ну, как хочешь. Если что – мы у столика под плакатами. Увидимся!

Голубоглазый сгреб в охапку свои кружки и двинулся прочь, осторожно отмеряя шаги к своему столику, очень неудачно оказавшемуся на другом конце зала. Поэтому, пока парень добрался туда, он пролил, по меньшей мере, половину своей ноши. Элиза смогла догадаться об этом по добродушной ругани, сопровождавшей его перемещение по клубу.

Вернувшись к своим мыслям, девушка погрузилась в созерцание плавания половинки лимона, стремительно пересекающего кружку. Сделав небольшой глоток кипятка, Элиза действительно узнала в нем черный чай. Хотя выглядел он не слишком презентабельно, на вкус оказался вполне хорошим. И горячим. А сейчас Элизе Грант нужнее всего было согреться. Буквально мгновенье назад до нее дошло, как она замерзла.

Если бы Элиза хорошо запоминала посмотренные ею фильмы, то она бы достаточно быстро поняла: основная идея плана, над которым она размышляла, была не раз и не два отснята кинематографистами. Например, в одной из лент, посвященной борьбе нескольких придурков с нашествием зомби, в нескольких фразах содержался весь план Элизы: «Едем домой. Мочим отчима. Забираем маму. Отдыхаем!» В деталях схемы несколько различались, но в главном совпадали. Девушке было нужно добраться до Тихвинского переулка. Затем перед ней вставала задача избавиться или хотя бы нейтрализовать Петра Красилова. Как подозревала Элиза, он должен был оказаться там очень скоро. Но главным было разыскать артефакт, спрятанный в одном из зданий, и вернуться домой. Она понимала – чем проще план, тем он надежнее. С другой стороны, что-то подсказывало: для реализации такой схемы нужен еще какой-то элемент. Что-то или кто-то. Но ни первого, ни второго у нее не было. Перед девушкой стояла лишь кружка чая.

Внезапно музыка в клубе смолкла. Противно взвизгнул микрофон, а рядом с Элизой кто-то изо всех сил завопил:

– Не знаешь, где найти Алекса? Мамонта?

Вопль предназначался бармену, так вовремя подавшему девушке кружку с чаем. Источником шума был симпатичный молодой человек лет двадцати шести или двадцати семи. Судя по тому, как в первый момент он втянул голову в шею, такого эффекта не планировалось. Для бармена подобный формат вопроса тоже оказался сюрпризом. Шарахнувшись в сторону, он влетел головой в стену бутылок и графинов, рухнув за стойку под градом всевозможных сосудов. Элиза еще раз внимательно посмотрела на парня со странным именем Три, как его назвали со сцены, и заглянула вниз, чтобы посмотреть, как себя чувствует барменом. Тот слабо шевелился на полу, пытаясь подняться, но все время поскальзывался на сладких ликерах. Удержаться на ногах не помогали даже сильные, крепкие напитки. «Хоть бы его стекло не порезало!» – подумала Элиза, и с укоризной обратилась к шумному мотоциклисту.

– Ну и зачем было так орать? – и продолжила уже гораздо миролюбивее и с искренним любопытством в голосе. – А почему вас Три зовут?

Но виновник торжества, не услышав вопроса Элизы, уже направился к двери, где его ждал так громко разыскиваемый товарищ. «Может быть, тоже так заорать нужно было?» – пожала плечами девушка и повернулась к барной стойке. Именно там и застал ее вернувшийся Тритий.

…Элиза слушала, как Три и его друг Мамонт, рассуждали о происходящих в мире странных вещах. Про ветер перемен, про то, что и кому он несет. Почти остывшая кружка в ее руках стала вновь нагреваться – девушка настолько крепко ее сжала, что забыла о технике безопасности по обращению со стеклом. Оставив ее и сжав кулаки, она уставилась в пол, будучи не в силах встать и уйти или вступить в разговор. Но каждую секунду она помнила о своей миссии: вся жизнь ее, родителей и всех поколений обитателей Призрачного замка были посвящены тому, чтобы не давать свершаться разрушениям миров и останавливать их любой ценой. Удавалось это не всегда. Но Элиза была твердо уверенна – со своей миссией она справится. Должна. Обязана. Не имеет права не справиться. Именно эта уверенность удержала ее от решительного шага. Или слова. В данном случае это было одним и тем же.

Элиза почувствовала, будто оказалась между двух огней. Первым огнем был Три. Он горел уверенным, но пока еще слабым костром, чей цвет был похож на глаза ее отца. Огонь Алекса Мамонта был другим. Он был хищником. Сейчас пламя слегка сжалось и как будто приготовилось к прыжку. Чувствовалось, что оно чего-то ждет. И когда Алекс получит то, что хочет, то вспыхнет ярче сверхновой, и тогда лучше держаться от него подальше. Но даже в этом случае стоило иметь в руках огнетушитель.

Петр Красилов добрался до Новослободской достаточно быстро. Трафик на дорогах был весьма свободным. Ветер подталкивал машину и в то же время разгонял перед ней мусор и других участников дорожного движения, очень веселя водителя. Господин Красилов скучающим взглядом осматривал окрестности. Он начал жалеть о своем решении отослать «Безумного Макса». Ехать сейчас, конечно, было удобнее, но совсем безыскусно. К тому же сидевший за рулем Сережа, как он сам представился, был абсолютно бесполезен во всем, не относящимся к данной поездке. Но, пожалуй, сотрудники одного или двух научных учреждений им могли бы все же заинтересоваться: в Кунсткамере или в Московском зоопарке вполне обрадовались бы подобному экспонату.

Кроме Сережи служителя Цитадели раздражала и скорость поездки – слишком быстро. Элиза Грант должна была вывести его к артефакту. Но вряд ли она пользовалась такси и поэтому должна была оказаться на месте гораздо позже его. Не исключено, что ее пришлось бы ждать. А приличного кафе в тех районах было уже не найти. Конечно, хорошо было бы разделаться с ней еще с утра, но у господина Красилова были далеко идущие планы. Конечно, хорошо было бы разделаться с девчонкой еще с утра. Но господин Красилов еще в юности прекрасно усвоил поговорку: «Ранняя пташка клюет червячка, но вкусная приманка в мышеловке достается только второй мышке». Ему пришлось немало потрудиться, кружа вокруг Элизы, чтобы оценить, куда наиболее безопасно ударить ее своим любимым жалом, чтобы она была уверенна: спасение – дело рук чудесного провидения, а вовсе не ловкости господина Красилова. Иначе, если бы на пути стилета не оказалось телефона, девушка была бы мертва, сам художник – вполне доволен проделанной работой, но вот артефакт так бы и остался без хозяина. И этот момент никак не мог его устраивать. Не слишком понравилось ему и то, как водитель проинформировал о прибытии на место. Художник чувствовал: сейчас просто необходимо сбросить энергию, так и не высвободившуюся с момента встречи с девушкой. Через его тело прошла волна тока.

– Приехали, – сказал Сережа и стал всматриваться в зеркало заднего вида, уже готовясь отъехать от тротуара.

– А как же поблагодарить за выбор вашего такси?

– У меня не такси. Мне пора.

– Как скажете, – вздохнул Красилов и откинул полу плаща.

Когда он вышел из машины и аккуратно захлопнул дверцу, автомобиль какое-то время оставался на месте, а затем медленно проехал несколько метров до девушки, отчаянно машущей рукой в тщетных попытках привлечь такси. Переговоры оказались недолгими, и пассажирка заняла место рядом с водителем. Художник задумчиво смотрел вслед удаляющейся машины. От раздумий его отвлек резкий голос.

– Брат, закурить не найдется?

– Я вам не брат, – не поворачивая головы в сторону спрашивающего ответил Красилов.

– Да ладно тебе! Такой весь на понтах что ли? – собеседник был очень настойчив.

Медленно повернувшись художник взглянул на своего визави. Перед ним, чуть покачиваясь, стоял неприятно пахнущий субъект с явными признаками абстинентного синдрома. От него явственно разило агрессией.

– Вы уверенны, что обратились к правильному человеку? – аккуратно поинтересовался слуга Цитадели.

– Ну дык! Ты вон как разодет! Еще и кроме сигарет наверняка что-нибудь для бродяги найдется! – рука с заскорузлой кожей и несколькими килограммами грязи под ногтями вцепилась в лацкан светлого плаща.

Внезапный порыв ветра в ту же секунду вернул собственность ее владельцу. Бездомный с удивлением смотрел, как взметнулись полы одежды и в воздухе блеснул солнечный зайчик стального оттенка. Острая боль заставила его схватиться за живот. Грязная ладонь начинала предательски блестеть. На асфальт капнули первые капли крови. Бродяга упал на колени и, не задерживаясь в таком положении, уткнулся лбом в землю.

– Попросил прикурить, чтоб его, – прохрипел он и закрыл глаза.

Художник расправил плащ, приосанился и зашагал прочь.

Огненная магия, окружающая разговор двух байкеров под завороженным взглядом Элизы Грант, была развеяна первым порывом ветра, ворвавшимся в распахнутую дверь. Девушка видела, как Три и Мамонт оказались в центре драки не на жизнь, а на смерть, и как вокруг них сгустились тучи и несколько тяжелых фигур. Но потом все развеялось.

К тому моменту, когда двое заинтересовавших ее молодых людей собрались уходить из клуба, Элиза также была готова двигаться дальше. Следуя чуть позади, она прекрасно видела, как началась и закончилась схватка. С достаточного расстояния и оставаясь совершенно незаметной, она наблюдала, как Тритий оказался на земле, но все же смог помочь Алексу. И как тот, словно превратившись на мгновенье в вихрь, разметал противников, превратив их в безжизненные мешки с костями. Элиза поежилась, в очередной раз убедившись: если так и не научилась разбираться в людях к своим двадцати пяти, то инициированных Цитаделью способна почуять за версту. Или по соседству за барной стойкой.

Выглянув на Новослободскую, она быстро и не привлекая внимания, проскользнула мимо сидящего на земле молодчика. Тот держался за окровавленную голову, раскачивался и, казалось, беззвучно выл. Рядом с ним лежали два тела, пугая пространство неестественными положениями конечностей. Оглядевшись по сторонам и услышав вдалеке отзвуки сирен, она быстрым шагом направилась по направлению к Тихвинскому переулку.

По мере приближения к цели девушка все сосредоточенно размышляла о плане действий. Ему требовалась существенная доработка. В идеале он должен был быть точным и детальным план, а не представлять собой примерную схему действий, нарисованную широкими мазками. Но на детали у Элизы не было времени. Ноги сами несли ее к заброшенному дому. Ей даже почти не приходилось шевелить ни чем, кроме извилин, так как заботливый ветер словно взял ее под руки и повлек за собой по немноголюдной улице. Увидев нужный указатель, Элиза огляделась по сторонам. Она прекрасно понимала, что Красилов вряд ли покажется ей на глаза до того момента, как будет полностью уверен в полном контроле над ситуацией. Но с другой стороны, нужно было подумать о том, где можно укрыться. Начав свои самостоятельные путешествия вместе с ветром после того, как пропал ее отец, она достаточно быстро поняла простую истину: зачастую лучше знать пару-другую приемов на убегание, чем каратэ, джиу-джитсу, дзюдо и другие страшные слова. Впрочем, Элиза никогда не колебалась, когда нужно было врезать кому-нибудь по физиономии или забрать чье-нибудь дыхание. Это у нее получалось весьма элегантно. Она всегда знала, ради чего это делает.

Петра Красилова терзала неприятная мысль. Про столь ценный предмет, как артефакт, за которым охотилась Грант, он узнал совершенно недавно и то – по чистой случайности. В его голову стали забредать мысли о том, не поторопился ли он с подписанием нового контракта с Цитаделью, и каковы его перспективы, если о подобных вещах он узнает у низших элементов пищевой цепочки. Хотя говорить об истинном уровне этих слуг Оформителей, было достаточно сложно. Твари, которых недолюбливал и даже остерегался он сам, время от времени могли оказать хорошую службу. По сути, именно так и произошло несколько дней назад, когда Красилов, идя по следу Элизы, столкнулся с Червем, занимающимся декорированием очередного московского туннеля. Демонстративно взмахнув клинком, он расчистил себе дорогу, вызвав озлобленное шипение существа, выплывшего ему навстречу в маске кролика с пририсованными окровавленными клыками.

– Как же я не люблю, когда ваша братия так начинает разговор, – устало произнес Красилов, приставив клинок тому месту, где по его оценке должно было быть горло существа.

– Ну, что вы, господин Красилов, – прошептал Червь. – Всего лишь покорнейшее и нижайшее приветствие столь сиятельного гостя.

– Врешь. Как всегда, – холодно ответил художник, убирая оружие.

– Как скажете, – сказал с намеком на поклон саблезубый кролик. – Вы кого-то или что-то ищете в наших краях?

– С каких это пор они стали твоими? Ищу.

– Вот-вот станут нашими. Будьте уверены, господин. Тогда, когда ваша миссия завершится успехом. Вы ведь выражаете заинтересованность в госпоже Грант? – даже сквозь маску чувствовалось, как оскалился Червь.

– Ты неплохо осведомлен, – согласился Красилов. – Впрочем, это и так не является секретом. Даже для Элизы.

– Конечно, конечно, – поспешил с ответом Червь. – Наверное, вы также заинтересованы в предмете, который планирует разыскать юная леди Грант?

Сталь вновь взметнулась к горлу собеседника Красилова. Тот попятился и вжался в стенку.

– Червь, я не всегда понимаю тебя, – задумчиво произнес слуга Цитадели, поигрывая оружием. – А я не люблю, когда что-то не понимаю. Начинаю нервничать, знаешь ли.

Лезвие совершило быстрое движение, вызвав жалобный писк Червя.

– Если я не знаю о предмете, разыскиваемом Элизой, – задумчиво продолжил художник, – значит, тебе или твоим хозяевам было нужно, чтобы я им заинтересовался…

– Вы читаете мои мысли, господин Красилов! – радостно зашелестел Червь. – Но речь идет не только о моих хозяевах. Они также и ваши.

– У меня нет хозяев, – отрезал Петр Красилов. – У меня есть только заказчики.

– Как вам будет угодно, – поклонился Червь, стараясь отодвинуться от угрожающей стали клинка, но она последовала за ним. – Если бы вы только могли позволить мне почувствовать ваше любопытство в отношении этого вещицы, я с радостью поделился бы всеми имеющимися у меня сведениями.

– Оно остро, как никогда! – кивнул Красилов и чуть сильнее надавил на клинок.

– Я ощущаю ваш интерес более чем отчетливо, – прошептал Червь и покорно склонил голову.

– Я весь внимание!

– Юная леди Грант сейчас направляется на поиски некоего артефакта, некогда принадлежавшего ее семье. Он представляет собой нечто неведомое ни мне, ни моим братьям. Известно лишь одно: с его помощью она наивно надеется изменить наши планы и отменить дружественное поглощение мира, где мы сейчас находимся.

– Продолжай.

– Я уже практически все поведал вам. Не сомневаюсь, речь идет всего лишь о девичьих фантазиях, ибо никто не слышал о предметах подобной силы уже многие тысячи лет. Я лишь покорнейше предположил, что такие сведения могут быть вам интересны. И если вы воспользуетесь ими, то вспомните, кто вас направил к ним.

– Можешь быть уверен – вспомню. Особенно, если на пути мне встретятся неприятно пахнущие сюрпризы. Откуда ты узнал обо всем? Вряд ли сам разнюхал, – поморщился Красилов.

– Конечно, вы правы, господин. У нас есть некий источник из Призрачного замка, не так давно обратившийся к вашим покорным слугам, – Червь поклонился. – Не ожидая подобного визита, мы встретили гостя весьма недружелюбно. Но гибель нескольких братьев и настойчивая просьба донести информацию до ключевой персоны, коей вы являетесь, убедили нас со всем вниманием отнестись к происходящему. Ведь мы руководствуемся лишь самыми искренними пожеланиями успеха вашему смелому начинанию.

– Что еще за источник? – заинтересованным тоном произнес Красилов. – У Цитадели есть свой агент в Замке? Я думал, последний был раскрыт и казнен еще тысячу лет назад. Поэтому я и сам не стал резидентом.

– К сожалению, строжайший запрет, наложенный на нас, не позволяет мне хоть как-то ответить на ваш вопрос, – печально взмахнул тряпьем Червь. – Но я могу сообщить вам, где находится артефакт. Он в центре города. Мои братья внимательно наблюдают за перемещениями юной леди. Подтолкнуть ее к тайнику может именно встреча с вами.

– Запрет? Для меня? – разъярился художник. – Верно вздумал пошутить надо мной? – но внутри Красилов сомневался в своевременности ухудшения отношений с Цитаделью, непременно испортившихся бы убей он ее слугу, по крайней мере, пока не приблизится к таинственному предмету. – Хотя я в любом случае собирался повстречаться с Элизой. Правда, теперь нужно подумать над другим финалом.

– Я уверен, ваш финал будет настолько же тонким и изысканным, насколько тонким является ваш клинок и насколько элегантными – манеры, – Червь вновь сделал попытку поклониться.

– Я буду ждать от тебя или от твоих братьев новостей, куда отправится девушка, – пряча клинок в полы плаща, сказал охотник.

– Конечно, господин Красилов. Именно так мы и поступим.

…Петр Красилов вышел из машины через двести метров после указателя на Тихвинский переулок и медленно пошел в обратную сторону. «Хорошо хоть уже не нужно играть с Элизой. Надоело мне! Впрочем, новый телефон она все равно наверняка не успела раздобыть», – подумал он и шагнул в переулок.