ПОСВЯЩЕНИЯ И ПИСЬМА (1991)

«Мне очень легко быть рядом с тобой…»

А.К.

 
Мне очень легко быть рядом с тобой
В этом шумном озлобленном цирке,
В сумятице века, где, видно, любой
Заложен, как встарь, под копирку.
 
 
Где страшно смеяться и глупо реветь
Над тем, что зовется репризой,
И думать о том, как навязчиво смерть
Гуляет дождем по карнизам.
 
 
И только-то света, что ты, но потом
Никто не ответит, что хочет.
И тени бездумные бродят кругом,
А клоун надрывно хохочет…
 

1991

«Как грустно, Анечка, как грустно!..»

А.К.

 
Как грустно, Анечка, как грустно!
Мешать ли тени за столом,
В образовавшийся разлом
Бросая пошлости и чувства?
 
 
О чем еще? Кому? Когда?
Как усыпительные струи
Я принимаю поцелуи —
И просыпаться нет стыда…
 
 
Откуда взяться тем ключам
И не придуманы ли мною
Печальный свет над головою
И черный шорох по плечам?..
 

1991

Стекло

Пять сонетов, посвященных А.К.

 
1.
 
 
Уже давно невидим меч,
Что занесен над головою;
Но вот успела осень стечь
По крышам черною водою,
В саду успела листья сжечь,
Успела сладить с тишиною,
И вот уже спешит за мною
Любовницей внезапных встреч.
Но за окном – все тот же бред,
И по утру сверкает иней,
И в глубине печально синей
Я вижу тот же самый след
Осенних, резких, нервных линий
В непредназначенный рассвет.
 
 
2.
 
 
Тебе, к тебе… – зачем те строки,
Когда уже незримый яд
Благодаря судьбе жестокой
Был влит в изящество палат?
Когда беспечно и до сроку
Свой перстень бросил Поликрат,
И тот был океаном взят, —
Кому нужна души морока,
Когда и без нее могла
Судьба быть правильной и чинной,
И в одиночестве гостиной
Считать до верного числа
И к небесам спешить пустынным —
В квадрат обычного стекла…
 
 
3.
 
 
Как хорошо не знать удачи
И быть вне женщин, но в вине;
И сидя у закрытой дачи,
Я думал – это обо мне.
Но оказалось все иначе —
В тяжелом дымном полусне
Меня касаются оне;
И по ночам едва не плачу,
Когда бессонница спешит
Ко мне, как будто бы на поезд;
Она бессовестно следит,
Глядит, как я в бумагах роюсь,
Ища неначатую повесть
Своих претензий и обид.
 
 
4.
 
 
Среди стеклянных безделушек
В дыму дешевых сигарет
Мне – утешителю старушек —
Уже давно покою нет;
Среди немытых чайных кружек
И в предвкушении побед —
Такой же, как и все, поэт,
Который никому не нужен;
Который крутится юлой
Средь тех, кому дарован холод,
Еще не стар, но и не молод,
Не грешник, как и не святой,
Своей свободой перемолот
И мертв – свободою чужой.
 
 
5.
 
 
Все кончится, возможно, скоро —
Осталось подождать чуть-чуть;
И незаслуженным укором
Тебя случайно не спугнуть.
Тебя, рожденную простором
Темницы, где хранится суть;
И я пойму когда-нибудь
Небытовые разговоры,
Едва все кончится; тогда
Я не коснусь тебя губами,
Мы захламим весь мир словами,
Мы будем сонны, как вода, —
Мы, не познавшие стыда
Гордиться мертвыми стихами!..
 

1991

Пять посланий, написанных под утро

 
1. САМОМУ СЕБЕ
 
 
Один, печален и смущен
Далеким, безразличным светом,
И фиолетовым лучом,
Нежданной вьюгою отпетом.
Один, как ласковый монах,
Что растопил порядок снежный,
Едва кукушка на часах
Считать устала путь безбрежный,
Теряясь в сумерках и снах.
В такую пору даже Бог
Один, прекрасен и убог…
 
 
2. Г. БЕАРУ
 
 
О, где бы вам искать раздора,
Дарить презрения мечи,
И пучеглазые мячи
Надбрасывать поверх забора?
О, где бы вам искать стыда,
Челом стучать, клонить колено?
Еще не высохла вода,
Струится бойко кровь по венам, —
Таки нет божьего труда
Выдумывать себе число —
О, где бы вам исполнить зло!
 
 
3. В. фон ЭФФЕНУ
 
 
Опять ни весточки, ни сна —
Должно быть, почту разогнали;
И вот чужие имена
Нелепы в грусти и печали.
Опять ни слова, ни звонка,
Часы все спутаны и карты.
Едина нить, но так тонка —
Совсем-совсем истрется к марту;
Так странно верить, что пока
Весне спешить накладно, лень,
Опять вернется прошлый день.
 
 
4. Ю. ПОПОВУ
 
 
Откуда путь ведешь, мой брат?
Давай сегодня вместе будем,
И не спеши в пустой посад —
Никто не ждет нас в злобе буден.
Откуда путь ведешь, друг мой?
Час не пришел для тех селений,
Еще пропитанных смолой
Сосновой, в сырости осенней, —
Так будет долгим сей покой!
В конце концов, зачем нам знать:
Откуда и куда шагать?..
 
 
5. А. КИПНИС
 
 
Ошибок жизнерадостных и тленных
Десятой доли не было пока.
И жизнь еще спонтанная и мгновенна,
Но устремляет взоры за века.
Очнись, чего желать нам в водах Леты,
Что приготовил сумеречный сад?
Еще бессвязны всполохи рассвета,
Совсем не те черновики горят —
Так разбросать бы дивные монеты
Вокруг себя, и радоваться им.
О бог мой, что останется за сим?..
 

1991

«Все прокурено в квартире…»

А.В.

 
Все прокурено в квартире:
И одежда, и обои —
И в таком туманном мире
Что поделаешь с тобою?
 
 
Не оставишь, не прогонишь,
Словно призрак новогодний.
Не забудешь и не вспомнишь —
Мы с тобой легки сегодня.
 
 
Добавляя к чаю мяты,
Не замедлим улыбнуться…
Если сны и вправду святы —
Нужно поспешить проснуться.
 

1991

«Это было бы в Царском Селе …»

Ю.О.

 
Это было бы в Царском Селе —
Откровенье простуженных парков,
Но последние дни в феврале
Остаются нелепой ремаркой,
 
 
Послесловием к строгости строк,
Что написаны твердой рукою,
Если б я на мгновение смог
Возвратиться в ту строгость с тобою,
 
 
И буянить, целуя уста,
Бунтовать среди мертвого сада,
Обретая в квадрате листа
Беспорядочной страсти усладу.
 
 
И чернила, подобно золе,
Согрешили б на новое слово —
Это было бы в Царском Селе,
Если б мы оказались там снова…
 

1991

«Нам не сойтись на полустанке…»

Н.М.

 
Нам не сойтись на полустанке,
Увы, но и не разойтись,
Когда вокзальной перебранке,
Как эху, путь предписан ввысь,
 
 
Над пересудами вагонов,
Под шелест листьев, под покой
Гармоники, и блеск перронов
Уж пуст давно, и не впервой
 
 
Его встречать на остановке,
Повиснув словно акробат
На поручнях, и гений ловкий
Уже крапит стихи подряд.
 
 
А все о том, что пусто ныне,
Что нам не встретиться, увы,
И словно нищие в пустыне
Мы океана видим сны,
 
 
И с ними – вечные разломы,
Того, что стать не довелось,
Но что давно уже знакомо,
Как будто долгожданный гость
 
 
К тебе ли, и ко мне ль приходит,
Средь бреда станций и огней,
И так безбожно хороводит
Судьбой твоей, судьбой моей…
 

1991

«Свет луны сухой и бледный…»

Н.М.

 
Свет луны сухой и бледный
Чертит волны, чертит скалы;
Словно проволокой медной
Время тянется устало.
 
 
В этом мраке, в этом мраке
Все давно в оцепененье —
И деревья, и собаки,
И хмельные откровенья.
 
 
Даже чайки бездыханны,
И недвижны, и бескрылы.
Это море, словно в ванной
Кафель, серый и унылый.
 
 
Без тебя мне одиноко —
На свободе, как в темнице.
В этой гавани порока
Корабли – чужие лица.
 
 
Где ты, где ты, кто с тобою
Ныне делит хлеб и ложе,
Оставляя шум прибоя,
Словно тапочки в прихожей?..
 

1991

СТИХОТВОРЕНИЯ 1991 ГОДА

«Лишь стает ночь, и утро будет вздорным…»

 
Лишь стает ночь, и утро будет вздорным,
Сверкнет на солнце радостно булат.
И ветер, изгоняя дух тлетворный,
Раскроет окна заспанных палат.
 
 
И завопят ленивые калеки,
Что пролежали здесь без года век,
О том, что им названье – человеки,
И гордо-звучно слово «человек».
 
 
Но все сметет с пути воскресший демон:
Пробирки, склянки, пепельницы и
Холодной бритвой полоснет по венам
И возвестит пророчества свои.
 

«Какая ночь, какая тишь!..»

 
Какая ночь, какая тишь!..
Но до утра уже полшага.
Все невесомо, странно, лишь
Огней естественна ватага.
 
 
И спят облезлые дома,
Укрывшись серой штукатуркой.
Какая чудная тюрьма,
Где вечно все играют в жмурки.
 
 
И натыкаются впотьмах
На куст оттаявшей сирени,
И мнут задумчиво в руках
Обрывки сонных наваждений;
 
 
Идут, не зная ни о чем,
И запинаясь о коряги,
И нервно дергая плечом,
Пытаются взмахнуть мечом
В порыве смуты и отваги…
 

«Это будет немного печальней, чем звук колокольчика сонный…»

 
Это будет немного печальней, чем звук колокольчика сонный.
Это будет похоже на память, что вдруг объявилась сегодня.
Шелест тонких страничек блокнота спешит в фейерверк заоконный,
Мне остается только осевший и тающий снег прошлогодний.
Что ж, на этом спасибо за милость, за миг, что еще не отравлен
Ни стрелой, ни забавною шуткой, ни завистью злобной и дикой.
Я и так понимаю, что сам я своей же рукой обезглавлен,
И откуда мне ждать или жаждать последнего жадного крика?..
 

Прогулка

 
Одет неброско – в костюме Босха,
со слоем грима.
Шагаю мимо
ларьков, лотков, старушек-развалюшек
и других неведомых зверушек.
Шагаю мимо
домов, столбов, витрин комиссионки.
Навстречу мне – две милые девчонки.
Я их люблю – я должен их любить.
Ходить
вот так абсурдно, но приятно —
одет опрятно…
Воды? – здесь рядом питьевой фонтанчик,
а за углом есть милый ресторанчик
с вином и коньяком —
он мне знаком – я в нем
частенько проводил приятные часы.
Весы
качнутся в сторону тревожно.
Я заказал мороженое – можно
позволить сладкий холод в теплый день.
Не лень,
совсем не лень
ходить, расталкивая ближних,
беспомощных и лишних,
таких же,
как и я.
Одет я – верх приличия.
И даже в шляпе фетровой.
Читаю Вику Ветрову.
Здесь, в парке,
не очень жарко.
А так – все как всегда,
хотя немного влажно;
за пивом бьюсь отважно —
не важно,
что сосед уж пьян
и нос сует в стакан —
одет привычно —
лишь галстук заграничный,
отличные
усы скрутились, как могли —
такие ж – у художника Дали.
Людей я путать начинаю,
не замечаю,
не отличаю.
Трамваи
как прежде поедают что попало:
сухого дедушку, здорового нахала,
авоськи, маски, краски,
дым сигареты —
все было где-то, как будто в сказке.
Мужик метлою метет за мною.
И наши мысли неуловимы.
Шагаю мимо…