Ева
Первые два дня я училась понимать их язык. Не слова – я их знала, но звучали они иначе, словно кто-то переставил акценты в привычной речи. Я вслушивалась, вглядывалась, ловила губами каждое слово, но, кажется, выглядела при этом полной дурой. Слуги переглядывались, обеспокоенно спрашивали о моём самочувствии, а отец – да, здесь у меня есть отец – с подозрением изучал меня, словно пытался угадать, не повредился ли мой рассудок.
Я бесцельно бродила по дому, отчаянно пытаясь придумать, чем заняться. Но вскоре столкнулась с проблемой, которая пересилила всё – гигиена. Вернее, её полное отсутствие.
Это было невыносимо.
Я пыталась бороться. Строго настрого приказала кипятить воду перед употреблением, отмывать столы, следить за чистотой посуды. Моё рвение встретили с недоумением. Отец смотрел на меня, как на умалишённую. Для него – и для всех остальных – мысль о том, что грязь может убить, казалась нелепой. Они добавляли в воду алкоголь, чтобы "очистить" её, или пили вино. Я не могла понять, почему здесь до сих пор нет поголовного алкоголизма.
Но самая тяжёлая битва началась, когда я потребовала, чтобы все регулярно принимали ванну.
Это вызвало такую бурю негодования, что меня чуть не выгнали из дома. Отец, вспыхнув от ярости, заявил, что отправит меня в дом умалишённых, если я немедленно не прекращу свою "одержимость чистотой". Но я не из тех, кто сдается. Женское коварство – великая вещь. Пришлось устроить истерику.
Мы сошлись на компромиссе: ванна раз в неделю. Это было не идеально, но всё же лучше, чем ничего.
С едой же договориться не удалось. Слишком много соли, странные сочетания продуктов, отвратительное качество… Я быстро начала терять вес, но, что хуже всего – теряла силы.
И вот тогда я впервые осознала: реальность шестнадцатого века далека от романтики книг.
Здесь женщины – товар. Их мнения никто не спрашивает.
Я узнала это слишком поздно.
Всё началось с приезда портных. Я обрадовалась, что, наконец, смогу сменить свои бесформенные платья на что-то более удобное. Пусть и в рамках здешних правил. Но радость быстро угасла, когда я услышала за спиной перешёптывания слуг:
– Бедняжка! Она даже не помнит, что через месяц выходит замуж.
Мир перед глазами качнулся.
Я, не раздумывая, ворвалась в кабинет отца. Он сидел за массивным столом, сосредоточенно листая бумаги, но, увидев меня, нахмурился.
– Что-то случилось?
– Это правда? – прошипела я, не заботясь о вежливости. – Я выхожу замуж?
Он удивлённо вскинул брови.
– А когда это женщине требовалось знакомство с мужем?
– Но…
– Довольно! – Голос его потяжелел, и он поднялся, нависая надо мной. – Ты моя дочь, и ты сделаешь, как я сказал.
– А если я откажусь?
Он скрестил руки на груди и с холодной усмешкой произнёс:
– Тогда можешь идти на улицу прямо сейчас. Потому что другого шанса выйти замуж у тебя не будет.
Я открыла рот, чтобы возразить, но он не дал мне сказать ни слова.
– Девушка без приданого – всё равно что земля, не дающая урожая. Мне выпал шанс, и я им воспользуюсь.
Шанс? О чём он говорит?
– Девочка моя, – его голос вдруг стал мягче. – Я делаю это не из-за отсутствия любви к тебе. А потому, что люблю. Однажды ты поймёшь и скажешь мне спасибо.
Он вышел, оставив меня наедине со своими мыслями.
Я медленно опустилась в кресло, чувствуя, как по коже пробегает холод.
– Чёрт, – прошептала я, уронив голову на руки. – Это будет сложнее, чем я думала.
Сегодня моя свадьба.
Если бы мне сказали об этом ещё несколько месяцев назад, я бы рассмеялась. Нет, я бы сочла это абсурдом. И, наверное, любой нормальный человек на моём месте поступил бы так же.
За этот месяц я многое узнала. Улучшила свой английский, насколько это вообще возможно в такой среде. Освоила кое-какие законы, постигла несколько суровых истин и, наконец, выяснила, что мой будущий муж – богат. Безмерно богат. Слуги шептались об этом на каждом углу, причитая, как мне повезло. Но я-то знала: деньги не гарантия счастья.
Теперь, стоя перед высоким зеркалом, я разглядывала своё отражение.
Свадебное платье было голубым – нежный оттенок бархата мягко струился вниз, переходя в длинный, почти бесконечный подол. Я провела рукой по ткани, пытаясь хоть как-то отвлечь себя от мыслей. Всё внутри сжималось в тревожном предчувствии.
Я не ждала счастья.
Я даже не надеялась на терпимое будущее.
Ведь если он богат, значит, он, скорее всего, стар. Наглый. Самодовольный. Какой-нибудь толстый аристократ, привыкший брать от жизни всё, что пожелает.
С этой мыслью я вгоняла себя в ещё большую тоску.
Я мечтала о семье. О любви. Но не так. И уж точно не в XVI веке, где кровопускание считается вершиной медицины.
Я снова посмотрела в зеркало. Длинные светлые волосы мягко спадали на плечи, обрамляя лицо, которое казалось мне чужим. Большие губы, слишком выразительные глаза… Я выглядела не так, как здешние красавицы.
– Да, – выдохнула я с грустной усмешкой. – Мона-Лизой мне не быть.
Дверь скрипнула, впуская в комнату моего отца.
– Ева, ты готова?
Я посмотрела на него, задержав дыхание. Как там говорят? Перед смертью не надышишься?
– Да, – ответила я тихо, бросая последний взгляд на своё отражение. – Готова.
~***~
Всё происходило в спешке. Я почти не успевала осознавать происходящее.
Дом жениха был великолепен. Стоило мне ступить за порог, как я тут же ощутила, что всё вокруг дорого, изысканно, по-настоящему роскошно. Витражные окна, массивные колонны, потолки не меньше четырёх метров… Я всегда любила красоту и не могла не отметить это.
Отец сказал, что священник не обязателен, но жених – его светлость, маркиз Уинчестер – настоял на его присутствии.
Я услышала, как слуги шепчутся: после церемонии мы с мужем вернёмся домой, а затем три дня будем праздновать. Традиция. Я не понимала её смысла. Да и какая теперь разница?
Но вот что по-настоящему выбило меня из колеи – отец боялся, что жених передумает.
Он даже тайком договорился с маркизом, чтобы свадьбу провели здесь, в его доме.
Значит, он не хочет этого брака?
Но если у него есть выбор, то у меня – нет.
~***~
Меня проводили в просторную спальню, выдержанную в бежевых тонах.
Я огляделась.
Балдахин над кроватью, мягкий ковёр, витражное окно, массивный стол у стены, пара стульев. Высокие потолки с затейливыми узорами. Всё это выглядело величественно.
Я подошла к столу и медленно села, сжимая кулаки. Всё, как в тумане.
Я даже не знаю имени будущего мужа.
Никто не удосужился мне его назвать.
Подумаешь, мелочь.
Дверь приоткрылась. Вошла женщина, лет сорока, с добродушным лицом.
Я нервно вскочила, одёргивая платье.
– Доброе утро, госпожа, – склонилась она в лёгком поклоне. – Я миссис Хиггинс.
Я не ответила сразу, напряжённо вглядываясь в неё.
– Простите, госпожа, – её голос дрогнул, словно она боялась сказать что-то не то. – Я жена дворецкого, мистера Джонатана Хиггинса.
– О, приятно познакомиться, – по привычке протянула я руку.
Она замерла, побледнела, словно увидела перед собой привидение.
Я тут же убрала руку, осознав ошибку.
– Прошу прощения, – пробормотала я. – Я здесь никого не знаю…
Миссис Хиггинс быстро опустила голову, но щёки её залились краской.
– Ничего страшного, госпожа. – Она улыбнулась мне, но голос её был взволнованным. – Я пришла с поручением.
Она медленно достала что-то из кармана.
– Его светлость велел передать вам это.
Я посмотрела вниз и увидела кольцо.
Большое золотое кольцо с рубином, глубоким, словно застывшая капля крови.
– Оно семейное, – шепнула миссис Хиггинс.
Я осторожно взяла его в руки.
Оно было тяжёлым.
И почему-то внушало тревогу.
– А теперь, – мягко продолжила она, – давайте подготовим вас к церемонии.
Итан
Я знал, что если не успокоюсь, то сорвусь окончательно.
Поэтому налил себе виски. Один стакан. Потом второй. К третьему я уже не задумывался о мере. Очнулся лишь тогда, когда наполнял четвёртый.
– Нести тебя к алтарю я не собираюсь, – раздался сухой голос Ричарда.
Он без церемоний выхватил мой стакан и отставил его в сторону.
На мгновение я задумался: а что, если напиться до беспамятства? Тогда, может, женитьба и вовсе не состоится?
Но нет. Это самообман.
– Ты ведёшь себя так, будто тебя ведут на казнь, – вздохнул Ричард, усаживаясь в кресло.
Я скривился.
– Так и есть.
– Ты преувеличиваешь.
Он выглядел слишком довольным. И это меня насторожило.
– Я видел её.
Я резко повернулся к нему, пытаясь понять, шутит он или говорит серьёзно.
– Представь себе, я тоже, – пробормотал я, вспоминая смутный образ девушки.
Мутное, бесцветное впечатление.
Я потянулся к бутылке, но замер, не долив в стакан.
– Говорят, она мила. Сдержанна. Образованна. – Ричард усмехнулся.
Я лишь поморщился:
– От кого ты это услышал?
– От твоей прислуги. Они только и делают, что шепчутся о ней. Уверяют, что она чудесна. Что тебе с ней повезло.
Я едва не расхохотался.
– Повезло? Ты это серьёзно?
– А почему бы и нет?
Ричард сделал невинное лицо, но я его знал. Этот человек жил розыгрышами.
– Думай о том, какие привилегии даст тебе этот брак, – небрежно бросил он, откинувшись в кресле. – И смирись.
Я молча смотрел на него. Возможно, это единственное, ради чего я это делаю.
Если бы существовал рейтинг самых ужасных свадеб, моя уверенно заняла бы первое место.
Стоя перед священником, я слышала его голос, тянущий молитвы. Рядом – он. Из-за фаты я не видела лица своего будущего мужа, но запах перегара чувствовала слишком отчётливо.
Прекрасно. Ко всему прочему он ещё и алкоголик.
Я сжала пальцы в перчатках. Даже через фату ощущала его напряжение. Он тоже не горел желанием жениться. Особенно на девушке без приданого. Но тогда почему он здесь?
– Ева Шарлотта Клиффорд? – голос священника вырвал меня из мыслей.
Я моргнула. Кажется, только что что-то пропустила. Может, из-за органа – он играл так громко, что, казалось, грохочет в самой голове.
С другой стороны от меня раздалось надтреснутое покашливание. Отец.
Я осторожно покосилась в сторону. Он был похож на раскалённый чайник, готовый взорваться от злости.
– Ева, – прорычал он сквозь зубы. – Святой отец спрашивает, согласна ли ты стать женой этого человека.
Вопрос, конечно, риторический.
Я не питала иллюзий. В этом мире без мужчины мне не выжить.
– Да, – произнесла я.
– Итан Джонатан Паулет, маркиз Уинчестер, согласны ли вы взять эту женщину в жены?
Повисла тишина.
Моё сердце ухнуло вниз.
А если он скажет «нет»? Если просто развернётся и уйдёт? Если я проделала весь этот путь, привела себя в порядок, только чтобы оказаться отвергнутой перед всем светом?
– Да, – сквозь зубы выдавил он.
Я выдохнула, сама того не осознавая.
– Я соединяю вас в супружество во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, – произнёс священник.
Заиграл орган.
Я вздрогнула.
– Можете поцеловать невесту.
Мой новоиспечённый муж откинул фату, и наши взгляды встретились.
На секунду он замер. Или мне показалось?
Я ожидала увидеть перед собой мерзкого старика, но передо мной был мужчина. Молодой. Хмурый. Недовольный.
Он смотрел на меня, будто ожидал чего-то другого.
В зале раздалось очередное нетерпеливое покашливание.
Итан схватил меня за шею – резко, почти грубо. Его губы коснулись моих на долю секунды, без намёка на нежность. Всё было сделано настолько быстро, что я едва успела осознать происходящее.
В зале раздались аплодисменты. Поздравления. Начался хаос.
Я хотела сбежать.
Прошло шесть бесконечных часов.
Конкурсы, танцы, обряды – для счастливой жизни, для плодовитости, для долгого брака. Болтовня девушек, ни одна из которых не сказала ничего, поддающегося логике.
А мой муж исчез. Исчез три часа назад, и никто даже не заметил.
По крайней мере, у него хватило ума уйти.
К вечеру меня по-тихому вывели из общего зала и проводили в комнату. Теперь она моя. Смежная с его покоями.
Я уже почти уснула, когда услышала шёпот двух девушек, оставшихся тушить свечи.
– Ты видела? Без обряда первой брачной ночи. Без танца невесты. Всё нарушено.
– Гостям сказали, что они сбежали.
– Сбежали?
– В закат.
Они хихикнули.
Я закрыла глаза.
Этой свадьбе не суждено было стать обычной.
~***~
Ева
Прошло три недели с момента свадьбы.
Мой муж так и не удосужился появиться. Не на следующее утро, не через неделю, не через три.
Сначала его отсутствие казалось мне благом. Но ко второй неделе оно начало раздражать. К третьей – приводило в бешенство.
Маркиз или нет, но это не даёт ему права относиться ко мне с таким пренебрежением. Он мог бы выделить хотя бы пару минут для разговора.
А пока что слуги находили в его исчезновении свою любимую тему для обсуждения. Они шептались по углам, стараясь делать это незаметно. Но я-то знала.
Опыт, так сказать.
Я не раз сталкивалась с этим, когда только начинала своё дело. О, как сложно было добиться трудовой дисциплины! На работе должны работать, а не сплетничать.
Но с прислугой я почему-то не торопилась разбираться.
К тому же у меня нашлась другая война – война за чистоту.
– Без его светлости мы не смеем что-либо менять, – твердили они.
Тьфу.
В доме моего отца, на окраине города, был сад, и можно было выйти на прогулку. А здесь, в самом центре Лондона, я ощущала себя в клетке.
Я исходила весь дом вдоль и поперёк, заглянула в каждую комнату. И уже начинала сходить с ума.
Думала, будет ли безопасно выйти на улицу одной? Стоит ли взять кого-то в сопровождение?
Я откинулась на спинку дивана и прикрыла глаза.
– Почему я не учила историю?
Надо срочно восполнить пробелы в знаниях.
– Госпожа?
Я вздрогнула. Горничная появилась в комнате бесшумно, как призрак.
– Да?
– Миссис Уинчестер, пришёл джентльмен.
– Джентльмен? – переспросила я, удивлённо вскинув бровь. – Скажите ему, что маркиза нет.
– Мы так и сказали. Но он хочет видеть вас.
Меня?
Кто это может быть?
– Проводи его в гостиную. И подайте эль нашему гостю.
Я быстро поправила причёску и платье, спустилась вниз.
Перед дверью в гостиную замешкалась.
Может, развернуться? Может, это вовсе не ко мне?
Но пока страх не взял верх, я толкнула дверь и шагнула внутрь.
С кресла навстречу мне поднялся мужчина.
Высокий, широкоплечий, с обворожительной улыбкой и золотыми глазами.
– Миссис Уинчестер, – произнёс он, слегка кланяясь.
– Простите, но мы не знакомы, – я сделала отрепетированный реверенс. – Мистер…
– Простите мою неучтивость, миледи, – улыбнулся он, и его глаза вспыхнули лукавым светом. – Ричард Энтони Стенли, третий граф Дерби. Но для вас – просто Ричард.
О проекте
О подписке