Странный доктор. Не понимаю, что ему нужно. Говорю, что почки беспокоят, а он спрашивает, не мочился ли я в детстве. Какое ему дело до моего детства? Отличное, говорю, у меня детство было. Сухое. Хотя тут же вспомнил, что по семейной легенде я генерала С-ва, того, облил. Прямо на китель с позументом. Да еще папенька все время называл меня «мокрым местом». Правда, это из-за того, что я плакал часто. Кошмары по ночам мучили. Недержание! Ишь ты! Смог бы он мне это прямо в глаза сказать? Сидит у меня за спиной, гадости говорит и дым в затылок мне пускает. Кушетка, наверно, специально так неудобно расположена, чтоб пациенты на этого доктора не смотрели. Надо лицензию у него спросить. Больные почки – это факт. Мне про них знакомый все объяснил. В Карлсбаде. Он уже лет пять там воду пил для здоровья. Мы с ним в пивной познакомились. А доктор знай свое талдычит: « детское недержание, детское недержание». Я давно не ребенок. Не доктор, а провокатор какой-то. Еще имел наглость намекнуть, что это у меня нервное. Нервное! Посмотрел бы я на него, если б у него два нелегала поселились! Причем, такой уголовной наружности! Наверное, курил бы свою сигару уже не так вальяжно. Жужжит над ухом, как оса: «Расскажите, когда у вас появлялись эти симптомы в последнее время. Попробуйте для начала описать ваш день, неделю». Что я ему расскажу? Что просыпаюсь рядом с революционеркой? Что за стеной храпят еще двое подпольщиков? Про партийное задание? Про игры в конспирацию? Лежу и думаю, как бы не сболтнуть лишнего. Под конец не выдержал, говорю: «Может, вы меня все-таки осмотрите, доктор? Что там полагается на первом приеме». Ответ меня просто убил: «А зачем?» Я аж дар речи потерял. Ничего себе доктор! Что за бред?! Какой-то безумный день! А впереди еще объяснения по поводу невыполненного задания! Собрался уходить. Это светило медицины мне в спину: «Вы ничего не забыли?» Я испугался, думал пакет оставил, но нет, вот он – в руке. «Пятьдесят крон, пожалуйста». У меня чуть не вырвалось: «За что?!!! За что пятьдесят крон? За нелепый разговор? За кушетку? Почему меня все грабят?! Все, кому не лень. Эти «товарищи» деньги из меня вытягивают, теперь вот шарлатан какой-то в карман лезет. Что я за рохля такая, что я за тряпка. Вот возьму и не дам ничего!» Доктор невозмутимо смотрел мне прямо в глаза. «Черт с тобой. Получи. Мы больше не увидимся», – попрощался я мысленно с жадным шарлатаном и достал портмоне.

Домой я вернулся, так и не придумав оправдание моему провалу. Анна встретила меня наигранной веселостью: «Как первое задание?» Я молча протянул пакет. Руки предательски дрожали. Сейчас меня окатят презрительным взглядом, скажут: « все с тобой понятно», потом выйдут два хама, и один другому бросит: «Я же говорил». Мне останется только застрелиться.

– Дорогой, извини. Мы днем ошиблись. Сегодня там никого не было. На явочную квартиру надо завтра сходить. Понимаешь, эта дурацкая смена календарей вечно подводит. Все время забываю, сколько дней разница. Когда мы придем к власти обязательно введем нормальный календарь!

4

«Т» начал второй сеанс с подробных расспросов о предыдущем пациенте. Они столкнулись на лестничной площадке. Естественно я не рассказываю о своих подопечных никому. Но тут решил подстегнуть любопытство «Т», чтобы быстрее вовлечь в лечение. Не называя имени, рода деятельности, я максимально абстрактно обрисовал «С» и его проблемы. «С» лечился от паранойи. Успешно. Когда он пришел ко мне, ему казалось, что за ним следят какие-то неизвестные люди, и что его жена в сговоре с этими людьми. Достаточно ему было заметить какой-нибудь жест человека, чтобы принять этого человека за преследователя, который подает знак сообщникам. Особенно его пугали субъекты со свертками в руках. Он называл их бомбометателями. Сейчас мы подошли к стадии выздоровления. Есть четкое понимание, что паранойя была вызвана ревностью к жене и страхом, что она снова забеременеет (принесет сверток). Нам осталось докопаться до самых глубоких, бессознательных мотивов: «С» сам испытывает сильнейшую тягу к измене, но не может себе в этом признаться.

Рассказ произвел эффект. «Т» даже повернулся ко мне и впервые выпустил пакет из рук. Пакет, видимо, был чем-то вроде амулета на удачу. Или, как я называю, «компромиссным делом». Дело, которое прикрывает или поддерживает поход к доктору. Пациент принимает решение лечиться, но с условием. Например, он готов зайти к доктору, но только по дороге куда-то еще. Например, в магазин. Пакет из магазина – это награда за лечение. «Т» выпустил пакет из рук, значит готов лечиться без всяких условий. Пользуясь моментом, я рассказал про метод свободных ассоциаций, с помощью которого мы обязательно найдем корень его психологических проблем и решим их. «Боюсь, мои проблемы можно вылечить только кардинальными средствами», – он картинно застрелился из пальца и добавил с патетикой, – «Смерть – лучший доктор, у которого нет неудачных случаев». Такой депрессией нас не обманешь. С одной стороны пациент намекает на суицид, с другой –хвастается знанием немецкой философии. Рисуется. Инстинкты вполне живого человека! «О, вы читали Фейербаха!», – похвалил я его. Доверительные отношения с пациентом – фундамент успеха. «Читал, а что толку? Поставить этого Фейербаха на мое место, он бы быстро раскаялся и вернулся к религии!» После этого «Т» признался, что он снова обратился к богу. Стал раздеваться (опять инфантильный эксгибиционизм), чтобы продемонстрировать крест на шее и какой-то амулет «ladanka», который ему подарила старушка-няня. Решил не затрагивать тему религиозных ритуалов и прочих навязчивых действий, чтобы не спугнуть пациента. А то замкнется окончательно. Рассказать о своих проблемах конкретно «Т» отказался. Сопротивление лечению остается сильное. Пришла в голову мысль: «А вдруг быть больным психологически удобно?!» Надо обдумать. Я заметил, что мне трудно ему помочь, не располагая никакими сведениями. «Т» сказал, что не может возложить свои проблемы на другого. Для разрядки я предложил обсудить какую-нибудь незначительную, маловажную мелочь. Например, пакет, с которым он пришел. Я собирался показать «Т» работу его бессознательного. Разрядки не получилось. «Т» весь напрягся, затем суетливо засобирался, оправдываясь неотложными делами. Деньги положил на стол, а не отдал в руки.

5

На ошибках учатся. Я решил выйти заранее, чтобы прийти на явку вовремя. К тому же, в моей квартире положительно невозможно находиться. Эти двое хозяйничают, как у себя дома. Недавно заметил, что рылись у меня в бюро. Выразил свой протест. «Мы искали бумагу». Оказывается, на мои деньги они приобрели мимеограф Эдисона и попробовали его освоить. Гремели так, что если б нагрянула полиция, мы бы ее не услышали. Напечатать на русском прокламации не получилось. Машинки с кириллицей не нашлось. Взялись печатать на немецком. Немецкий у Анны так себе. Развесили сушиться свои безграмотные воззвания прямо в гостиной перед входной дверью. Австро-Венгерская империя – терпимая страна со всеобщим избирательным правом, но за такие орфографические ошибки их точно упекли бы в тюрьму. И меня с ними. В конце концов, моя подпольщица потребовала еще денег на печатную машинку с русским шрифтом. Тут же напомнила про основную сумму. Я сказал, что раздобуду и выскочил за дверь.

На Пратер не заезжал. Пива не пил. Просто опрокинул рюмку ликера по дороге. Для бодрости. Ну, пару рюмок. Где я деньги достану? Уже неделя, как я снова начал играть в рулетку. Как всегда неудачно. Играю и кляну себя на чем свет стоит. Если затянет, то опять проиграюсь в пух и прах. Что меня спасет? Только чудо или пиковая дама! Выиграю, рассчитаюсь и уеду куда-нибудь на край света, как Миклухо-Маклай. Иду, шепчу про себя отрывки молитвы, какие смог вспомнить. У нового собора Обета, построенного по случаю чудесного избавления от смерти какого-то эрцгерцога, я даже перекрестился. Я тоже что-нибудь сделаю, если избавлюсь от этого ужаса. Надеюсь, для бога разделение церквей пустая условность. Вдруг замечаю, что за мной пристально наблюдает какой-то субъект. Видимо я так нелепо выгляжу в своей ажитации, что привлекаю внимание. Собрался, сделал повседневное, деловое лицо и двинулся дальше. Смотрю, субъект движется параллельно, не спуская с меня глаз. Может, показалось? Прошел еще немного по Рингштрассе. Субъект не отстает. Все! Выследили! Охранка или местные? Надо уводить хвост от явки. Пустился петлять по кварталу. Сердце стучит, как механический молот на родной фамильной фабрике. Начинается паника. Боже! Да минует меня чаша сия! – возопил я мысленно и нырнул в пивную. Выпил. Вот ведь. Говорят же, не зарекайся. Сижу у окна, спрятался за геранью. Вроде, никого подозрительного. Вокруг беспечные студенты. Вернуться или идти дальше? Решил подождать и выпить еще. Подождал. Выпил. Время. Надо принимать решение. Выпил. Решение не пришло. Выпил. А, была не была. И вот снова Берггассе,19. Снова опаздываю, но уже только на пять минут. Вот она – нужная дверь. Собираюсь звонить в колокольчик и тут – бац! Сверху спускается шпик, которого я подцепил у собора Обета. В глазах потемнело, колени предательски дрожат. Мигом протрезвел. Неровным шагом прохожу мимо субъекта вверх по лестнице и демонстративно стучу в дверь к этому докторишке.

Служанка раздела и провела меня в кабинет. Не говоря ни слова, я падаю на кушетку. Надо собраться с мыслями. Лежу, молчу. Этот шарлатан тоже молчит. Не выдерживаю, спрашиваю: «Вам, доктор, не знаком господин в светлом костюме, шляпе, слегка полноватый, с крысиным выражением лица, темными маленькими глазами? Буквально только что был в вашем подъезде?» Доктор: « А что такое?» Я неловко вру, благо, лица моего не видно: «Он мне показался знакомым». «Скорее всего, вы опознались. Этот господин – мой пациент». Слава богу! К концу истории про одержимого манией преследования мужа я смеюсь чуть ли не в голос. Господи, какая ирония! Я думал, что меня преследует этот человек, а он тоже самое думал про меня! Наверняка он принял меня за сумасшедшего бомбометателя! Правда, получается, что я сам становлюсь параноиком. И мне самому пора к доктору. Стоп, так я же у него и нахожусь! Тут только до меня дошло, что этот доктор – модный психиатр, психолог или как их там. Вот почему у него нет ни микстур, ни инструментов! Мне немного полегчало. Гроза прошла мимо. Я удобно расположился на кушетке и благосклонно выслушал его абракадабру про какое-то бессознательное. Впрочем, про метод свободных ассоциаций я уже где-то слышал. На юридическом факультете кто-то делал доклад новых веяниях в науке допроса. Если преступника спрашивать о первом, что пришло ему в голову по поводу наводящих слов, то он невольно выдаст себя. Эх, если б я доучился в университете до конца, сейчас бы уже был