Глава 13. Сны Майкона

Уже несколько дней Майкону не разрешали выходить из камеры заточения, которая совсем не казалась таковой. Роботы чудесно за ним ухаживали, выполняя каждую его прихоть. Время досуга тоже изобиловало возможностями. Он мог попросить компьютер с огромным галогенным экраном показать ему любой фильм, начиная с первых немых картин начала двадцатого века и заканчивая новейшими комедийными сериалами, в основном про юношей и девушек колонии, которые решили заняться не своим делом, а также всевозможные ток-шоу со знаменитостями. Но Майкона абсолютно не интересовали ни фильмы, ни старые или новые сериалы: он был ученым, и все, чего он хотел, – снова оказаться в своей лаборатории и продолжить работу над стволовыми клетками. А еще он мечтал о свободе, возможности пойти туда, куда хочет, и тогда, когда хочет. «Как бы ни была прекрасна золотая клетка, птичке всегда хочется на волю», – вспомнил он пословицу из детства.

Когда он учился в школе, им рассказывали, что раньше на Земле существовали зоопарки, в которых очень бережно заботились о животных, но те крайне редко воспроизводили потомство в неволе. Вот и Майкон чувствовал себя таким же животным в прекрасно благоустроенном зоопарке. Казалось, времени, для размышлений было навалом, но, как бы ученый ни напрягал мозг, он не мог придумать никакой новой идеи.

Читать ему тоже не хотелось, хотя книг было намного больше, чем в его собственном доме. В голове была только одна мысль: “На свободу! На свободу! В лабораторию!” Единственное, что он мог делать, – это есть и спать. Майкон часто просил впустить в его комнату эссенции и музыку сна и, растянувшись на удобной кровати, проваливался в тяжелую дрему. Ученому снились сны.

Подсознание уходило в период, когда люди вели войны с инопланетянами. Войны, от которых небольшая группа практически последних гражданских, покидавших Землю, так удачно спряталась на Луне, что смогла остаться необнаруженной и выжить. Ему все время снился один и тот же сон, но с разными вариантами.

Майкон видел перед собой ящера – динозавра небольшого размера, примерно с целофиза или троодона. Когда-то в школе, на уроках по естественной истории они, наряду с велоцирапторами, были одними из его любимых видов динозавров. Он помнил, что троодон был самым умным среди динозавров из-за количества мозга, помещающегося в его черепной коробке. К тому же глаза его были расположены так, что он мог смотреть вперед. Учитель рассказывал им гипотезу, что если бы динозавры не вымерли после падения метеорита, то именно троодоны, а не люди, могли бы создавать цивилизации на планете. Этот ящер твердо стоял на задних ногах, его тело было заковано в броню, на голове – шлем. Маленькие ручки вдеты в рукава, которые удлинялись и превращались в длинные сильные ручищи, держащие бластер. Другие виды оружия, пристегнутые к его поясу и находящиеся за спиной, Майкон никогда раньше не видел. Ящер стоял на крепких задних ногах, опираясь на хвост, к которому было приделано устройство, создающее электромагнитные помехи. Когда динозавр определенным образом нажимал на хвост, помехи распространялись на десятки метров, и все электроприборы, бластеры, рации и так далее, находящиеся в радиусе действия помех, на какое-то время переставали работать. В снах Майкона ящеру то противостоял целый отряд военных в полном вооружении и на бронемашинах, то толпа безоружных людей, защищающихся тарелками, ножами и кастрюлями. Во сне, все время находясь как бы за спиной у динозавра, ученый никогда не мог увидеть, каким именно образом он убивал этих людей. Майкон с детства не переносил никакой вид насилия и даже во сне каждый раз зажмуривался, когда инопланетянин нажимал на гашетку. Когда он открывал глаза, все уже исчезали, а ящер растворялся в воздухе. Он как бы разбирал себя на атомы, чтобы вновь собраться в другом месте и продолжать сеять смерть. Но в его недавнем сне все было немного по-другому. Maйкон стоял как бы сбоку от инопланетянина и увидел, что из его бластера вылетают не лазерные вспышки, а сильные струи воды. Вода, бьющая под напором, и брызги, попадавшие на людей, вызывали у них сильнейшие ожоги, образуя дыры в их телах. Ящер повернулся к ученому, как бы отчетливо его увидев перед собой, и медленно начал снимать шлем. Под шлемом в безобразной морде рептилии Майкон узнал черты своего собственного лица.

– Нет! НЕТ! Это не я!!! – истошно закричал ученый. Он вскочил с кровати и начал бегать по комнате, сбрасывая и ломая все, что попадалось ему под руку. По комнате начали летать лампы, книги, компьютер, стулья и шкафы. Шелестя, звеня и с треском ломаясь, они напрямую отражали изломанную душу ученого.

В комнату вбежали два охранника, схватили взбесившегося медикуса и, заломив ему руки за спину, выволокли из комнаты.

Глава 14. Там, куда выбрасывают мусор

Грузовик жужжал все сильнее, было ощущение, что он развил довольно приличную скорость. Машина ехала очень плавно, изредка совершая дугообразные повороты. Миру тошнило не столько от движения и качки, сколько от вони, исходящей от мусорных мешков с отходами. Все, сделанное из искусственного сырья, в колонии собиралось отдельно, а весь остальной органический мусор вывозили, чтобы сжечь в печи на самой окраине колонии. Мира знала, что ни одному человеку не разрешалось там находиться – это было царство машин и роботов.

Когда Мира была готова поделиться с мешками содержимым своего не очень-то полного желудка, грузовик стал замедляться и, сделав разворот, остановился. Стальная пленка отъехала, и мусорный бак накренился. Мира кубарем покатилась вниз вместе со всем мусором, сильно ударившись обо что-то. Ее завалило мешками так, что воздух едва проходил. Когда грузовик уехал, Мира судорожно попыталась выкарабкаться, но мешки были слишком тяжелыми, и ничего не получалось. Она дергала ногами, пытаясь найти опору, но от ее толчков одни мешки уходили вниз, а другие еще сильнее придавливали ее сверху. Девочка пыталась рвать их руками, но мешки оказались слишком крепкими. Колючий озноб пробрался под кожу, сдавив маленькое сердечко.

Мира поняла, что вот-вот наступит конец ее короткой жизни. Скоро мешки втянутся в жаровню, и она сгорит вместе с мусором. Подумав о том, что ей по-настоящему жалко оставлять в этой жизни, она перебрала все свои игрушки, наряды и любимые занятия и всё это отбросила. Перед глазами осталась только мама – одинокая маленькая женщина с запавшими глазами и очень бледным лицом. Мирин отец ушел в экспедицию и не вернулся. Девочка осталась без отца, когда ей не было и четырех лет. Она совсем не помнила его лица, знала только имя – Эфрон. Мама рассказывала об отце с такой любовью, что Мира сама его очень полюбила, но маму она любила больше всего на свете!

Девочка зарыдала во весь голос. Она представила себе, как будет страдать ее мама, когда не найдет свою дочь. Слезы душили Миру, попадая в рот и нос, воздуха не хватало, но девочка кричала и плакала, как никогда в своей жизни. Постепенно она перестала бороться и обмякла. Ее мир сжался до одного единственного слова – мама, которое она продолжала повторять уже совсем тихо.

Мира не заметила, как давление тяжелых мешков на нее становилось все меньше и вокруг нее светлело. Когда сильные руки подхватили ее и вытащили из кучи мусора, она заплаканными глазами увидела расплывчатую голову лохматого человека с перевязанным тряпками лицом. Девочка завизжала так сильно, что чуть сама не оглохла, и чисто инстинктивно пнула ногой в грудь своему спасителю. Он выпустил ее, сам не ожидая такой реакции, и Мира полетела назад в мусор. Когда она перестала орать, руки снова потянулись к ней, и в этот раз, уже понимая, чего от нее хотят, Мира сама схватилась за них и была благополучно вынесена из кучи мусорных мешков. Только сейчас она наконец услышала спокойный мужской голос, звучащий из-под тряпок на лице, который всё это время говорил ей добрые, нежные, полные сострадания слова. За его спиной слышался женский голос, тоже очень приятный на слух. Мира вытерла слезы и оглядела своих спасителей.