Цитаты из книги «Нормальная история»

Россия по-прежнему верит в слова больше, чем в реальность.

энтропия лишает человека бытовой и экзистенциальной опоры, вызывая у него панику и фрустрацию.

– Москова-а-а-а-а… Рот растягивается то ли в зевоте, то ли в недоумении-удивлении:– Москова?!Что-то болотисто-лягушачье в названии столицы нашей, одновременно с чем-то бабьим, румянощеким, жопасто-грудастым, и с отрыжкою после сытного обеда, в зевоту переходящею, и с деревенской спесью, задором, надрывным окриком, пердежом, гордостью и спесью, теперь уже столичной: – Мы – Москова, а вы кто такие?!

“Две опасности не перестают угрожать миру – порядок и беспорядок”, – проницательно подметил Поль Валери.

глум, подкалывание, подтрунивание, подъебка, высмеивание, пересмеивание, хмыканье, прысканье, ухохатывание, умора, смехотура, смешинки и смехуечки будут наполнять наше жизненное пространство. Да и слава богу! Жизнь вообще не сахар, а в России тем более, выживать здесь без смеха и водки архитрудно. Я знал стариков, ровесников “века-волкодава”, прошедших сквозь мясорубку сталинского времени и сохранивших бодрость духа благодаря своему умению посмеяться над всем, в том числе и над русской ме

Как заметил редко, но едко смеявшийся Ницше, смех – последний бастион раба. Благодаря вечной армии природных весельчаков и холопов всех мастей, страна наша богата смеховой культурой невероятно. Эти залежи повнушительней нефтегазовых пластов и иссякнут только вместе с русской метафизикой. А покуда она вокруг нас – хохот, хихиканье, насмешки, ерничество, зубоскальство, ржание,

Идею охоты исчерпывающе сформулировал Даниил Андреев в “Розе мира”: “Подло подкараулить и убить животное”. И это все, господа охотники. Вся романтика. Слышал ли кто из вас крик раненого зайца? Я б его записал и подарил бы запись каждому охотнику.

Тебе тринадцать. Сухое лето. Оседлание велосипеда, выруливание по песчаной тропинке от сарая к воротам. Выезд за ворота на Первомайскую улицу, первый сосновый корень под колесом, второй. Старший друг детства у калитки соседнего двора. В его правом кулаке смятый рубль, украденный у родителей. Левая рука держит сумку с пустой бутылкой. Друг садится на багажник. Велосипед вихляет по песку, усыпанному сосновыми шишками. Путь до станции. Пристанционная площадь с подсолнечной шелухой и окурками. Палатка. Очередь в четыре человека. Рубль и пустая бутылка исчезают в руках продавщицы. Вскоре она протягивает бутылку, наполненную портвейном “777”. Друг закупоривает ее припасенной газетной пробкой, убирает в сумку. Путь назад. И за сараями, на досках, в бузине – первый в жизни глоток портвейна.

Фильмов, превзошедших свои литературные оригиналы, предостаточно: “Бегущий по лезвию”, “Заводной апельсин”, “Гарри Поттер”, “Доктор Живаго”, “Крестный отец”, “Смерть в Венеции”

Хаос богемной жизни предполагает опору в творчестве. Рембо, Модильяни, Верлен, Бодлер, Есенин, Паунд, Зверев, Губанов отдавались хаосу в промежутках между творческими актами, требующих соблюдения четкой иерархии ценностей, мастерства и абсолютного Порядка.