Редактор А. В. Симаков

© Владимир Симаков, 2018

ISBN 978-5-4490-1105-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

С Т И Х И

Память

Что есть история? Где правда в ней? Где ложь?

Ответить на загадку эту сложно…

Во все века на правду точат нож,

И кривда истиной зовется непреложной.

Какие подвиги, искания и муки

Достались людям в оны времена?

Нет очевидцев. Летописи глухи.

На саркофагах сбиты имена.

Кто славы удостоился по праву,

И кто ее бессовестно украл?

Кто укреплял трудом своим державу,

А кто ее бездарно разорял?

Вопросов много. Всех не перечтешь…

Ответов мало, половина – ложных.

Что есть история? Где истина? Где ложь?

Ответить на вопрос сей невозможно.

*****

Как, взявшись за перо, избегнуть суесловья?…

Как, взявшись за перо, избегнуть суесловья?

Как правду донести до внуков и детей?

И веру – верою назвать, любовь – любовью

И заблуждением – надежды прошлых дней?

Как рассказать, что с нашею державой

Нам испытать и видеть привелось,

Чтоб слово наше истиной дышало,

Не толковалось каждым вкривь и вкось?

В стихах и прозе помнить бы о главном:

Не сеять в душах смуту и войну,

Чтоб ведали потомки православных

Цветущую и мирную страну…

*****

Городу

Рожденный в дни стремлений и свершений

Крещен в купели невской град Петров.

Он возведен трудами поколений,

Талантами великих мастеров.

Деянья их не смыть годам и водам,

И наша доля – Петербург хранить

Как символ единения народов

И как времен связующую нить.

Над ним не властны грозные стихии.

Он мужество явил планете всей!

Окном в Европу ставший для России,

Окном в Россию стал он для друзей.

Нева устремлена к морским просторам,

А город – в ожидаемую новь.

Ему благословеньем и опорой —

Народа-созидателя любовь.

*****

Вновь пришла зима в город снегопадом…

Вновь пришла зима в город снегопадом,

Зазвучал рояль где-то в доме рядом,

И вернулась память к горьким дням блокады

В город, что врагами не был побежден.

Но кругом рвались бомбы и снаряды,

Зал концертный стал для солдат палатой:

Пианист играл раненым анданте

И своей игрою заглушал их стон.

И внимал роялю город осажденный,

Изможденный голодом, но непокоренный.

Музыка плыла молитвой затаенной

Обо всех, кто голодом и в бою убит.

Но под эти звуки возникали тени,

Тех, кто отдавли городу свой гений,

И вселяли веру: «В новых поколеньях

Подвиг ленинградцев будет не забыт!»

*****

Говорим уже много лет…

Говорим уже много лет:

Мы – не дети войны, нет!

Порожденье войны – сиротство,

Инвалидность или уродство.

И блокадный голод, и горе,

И угасшая жизнь во взоре,

Города, обращенные в прах,

И в душе затаившийся страх.

У детей какие грехи?

Мы растем войне вопреки!

Дети – это звенящий смех,

Дети – это летящий бег,

Дети – это жизни цветы,

Продолжение дел и мечты!

В честь какой же нашей вины

Нас считают детьми войны?

*****

Граммы хлеба уже не делили…

Граммы хлеба уже не делили:

Слишком мал был дневной паёк…

Таковы блокадные были —

Смерть и голод пришли на порог.

Истощенные до предела

И продрогшие до костей,

Не имея ни сил, ни тела,

Непохожие на людей,

Как огарки свечей угасая,

Вы лишь веру в себе несли.

Этой верой себя спасая,

Город свой для мира спасли.

*****

Шекспир двадцатым веком превзойден…

Шекспир двадцатым веком превзойден

Количеством и жертв, и преступлений.

Но классик прав: прервется нить времен,

Когда исчезнет память поколений.

Цветы раз в год несем к могилам мы,

Где Родина окаменела в горе,

Где полегли безмолвные холмы,

Где даты возвращают нас в историю,

Где безымянным имя – миллион.

Отдавшим жизни на алтарь Победы…

Но нет могил и в памяти – имен,

Кто городом блокадным жил и ведал.

Вернуть бы площадям их имена,

Освободить из-под архивной пыли.

Любая городская сторона.

Их помнит… Как же люди позабыли?

…С забвением достойнейших имен

Удастся ль сохранить нам связь времен?

*****

Сколько лет мы строили новь…

Сколько лет мы строили новь,

Всей планете служа примером,

Но погрязли в трясине слов

И утратили цель и веру.

Я стою у груды камней,

Что фундаментом дому были:

Из него в одну из ночей,

Деда на расстрел уводили.

Очевидцев поздно кричать,

Нет ни стен, ни вдовьих стенаний.

Ну а камни привыкли молчать

И не любят воспоминаний.

Кто их любит? Кому нужна

Боль из века, что нами прожит,

Где огромнейшая страна

Шла к свободе по бездорожью?

Были взлеты, падения, стон,

Отдавались жизни и силы…

Мы зажгли жертвам вечный огонь…

Но огонь своих душ погасили.

*****

Солдата делает присяга…

Солдата делает присяга

В строю, у полкового стяга,

Защитником своей державы,

Ее спокойствия и славы.

Но карта Родины печальна,

Когда становится игральной,

Когда меняют гербы, флаги,

Слова заветные присяги,

Где дань междоусобной брани —

Солдат-изгой, солдат – изгнанник.

На поле боя не убитый,

Во власть пришедшими забытый,

Бесправный, он везде обуза —

У прибалтийцев, у французов,

Сам должен пред собой виниться,

Что оказался за границей,

Что мыкался в Архипелаге

За верность воинской присяге

И ожидал бесславной смерти,

Российский флаг держа в Бизерте…

Остался в прошлом век двадцатый,

Но и сейчас нужны солдаты,

И та же истина важна:

Солдату Родина нужна,

Где не меняют гербы, флаги.

Где все верны одной присяге,

Лишь раз произнесенной в жизни

На верность долгу и Отчизне.

*****

И вновь колеблются знамена…

И вновь колеблются знамена

Подобно вечному огню

Над сединою опаленной

Солдат, прошедших ту войну.

Забытые и награжденные,

Они уходят в тишине,

Добытой ими с миллионами,

Оставшихся на той войне.

Мы снова зажигаем свечи

И различаем сквозь года

В дыму освенцимские печи,

Разрушенные города,

Команды слышим инородные,

Разрывы падающих бомб,

Безмолвье города голодного

И безучастный метроном.

Дела тех лет хранят архивы,

Не сохранив душевных ран.

Спят безымянные могилы.

Густеет в памяти туман.

И только сполохи салютные

Напоминают раз в году

Победу нашу многотрудную

И всенародную беду.

Бессмертному полку

Они глядят пытливо с фотографий,

И нас не донимают укоризнами,

Не требуют ни слез, ни эпитафий,

Давно поправши смерть своими жизнями.

Ушедших безымянными в бессмертье,

Погибших и пропавших ищем мы,

И заполняем наше долголетье,

Годами, что у них похищены.

Мы помним и не предадим анналам,

Их, спасших от фашизма сущее…

И память пусть послужит пьедесталом

И славе прошлого, и подвигам грядущего…

*****

Дорожные стихи

Дорога – вот где вечное движение:

Кто обгоняет, кто навстречу мчит…

Велосипед – не «Лада», тем не менее

Он подо мной послушно колесит.

Я мог бы беззаботно сесть на поезд,

В купейный или общий взяв билет,

Но, по-солдатски флягу вдев на пояс,

Рюкзак набив, я взял велосипед.

Я мог бы на автобусе плыть в дали,

На остановках выбегать в буфет,

Соседей беспокоить: «Скоро Таллин?»

Но я… я предпочел велосипед.

Он не подвел, он выдержал дорогу,

Бесшумно и безропотно бежал…

Когда ж я отдыхал, его не трогал,

Металл звенел. Мне думалось – стонал.

*****

Над земными напастями, водами, пашнями…

Над земными напастями, водами, пашнями,

Осеняя собою восход и закат,

Словно слово к живущим из века вчерашнего

Белоснежные храмы над Русью парят.

Ни ветрам не качнуть, ни снегам не засыпать их,

Временам не разрушить – стоят на века!

И ни жалоб, ни стона из камня не выпытать.

Враг у древних один – человечья рука..

Стерлось в памяти суетной их назначение,

И лишенные веры – не радуют взор:

Под склады приспособлены их помещения,

И на месте ограды – убогий забор..

Разрушается то, что с любовью содеяно,

И без света тех храмов суровеет даль.

Так на поле, что добрым зерном не засеяно,

Прорастают привольно сорняк и печаль.

*****

У дороги, пропахшей бензином…

У дороги, пропахшей бензином,

Увядает букет жасминный…

Преднамеренно или оплошно

На обочину был он брошен?

Источая нежность и жалость,

Он глядит в небесную ясь.

Чья же встреча не состоялась?

Чья надежда оборвалась?

*****

Ропша

Сюда царь пришел, подписав отреченье —

Неординарный акт…

Третий век дворец в небрежении,

В запустении парк.

Здесь искал он отдохновений,

Радужных снов поутру,.

Другим предоставив славу свершений

И каждодневный труд.

Надо ль по этому поводу сетовать?

Что нам давняя смерть?

Мало высокое званье наследовать —

На высоту надо сметь..

Век этот делал Россию державою,

Требовал рук и творцов,

В память вошел он воинской славою,

Громадами новых дворцов.

Но разве тот, кто сошел на обочину,

К смерти приговорен?

И почему до сих пор опорочен он

Судом новейших времен?

Разве не требует уважения

Ушедший от власти и благ?

Третий век дворец в небрежении,

В запустении парк…

*****

К*** (Торжок, Прутень)

Она и не знала, когда его встретила,

Что эта минута ее обессмертила,

Что жизнь ее рядом с великой поставлена,

И будет в потомстве навечно прославлена

Не красотою, что в юности славилась,

Не царским вниманием, коим тщеславилась,

Не мемуарами, очень негромкими

И не талантливыми потомками…

Не долгою жизнью, а только мгновением,

Сведшим ее с современником Гением.

*****