Почти четыре недели перехода до Азорских островов пролетели незаметно. Лишь однажды налетел шторм, свидетельствующий о том, что в Северном полушарии осень уже вступила в свои права, да пару раз на горизонте мелькали паруса встречных кораблей. Вот и все происшествия. И, не смотря на то, что никому особенно скучно не было, действовала открытая Абрахамом Ван-Вейденом навигацкая школа, а Мигель де Торес периодически устраивал лекции то на одном, то на другом корабле маленькой эскадры, повышая тем самым общий образовательный уровень будущих колонистов. Все с нетерпением ждали захода в Понто-Делгада – главный порт и столицу Азорских островов, где можно не только почувствовать под ногой твёрдую землю, но и нормально поесть, потому как ежедневная похлёбка с солониной и сухарями, даже приправленная овощами, которые, как и лимонный сок, выдавались для профилактики цинги, уже порядком поднадоела. Хотелось чего – ни будь жареного, только что с вертела, под хорошее вино с ароматным белым хлебом. И всё это ждёт на берегу, в уютных кабачках и тавернах Понто-Делгада. Но столь радужным надеждам не суждено было сбыться, и лишь благодаря счастливой случайности Понто-Делгада не стал конечной точкой экспедиции. Но обо всём по порядку.
Остров Сан-Мигель, самый крупный и самый населённый из всей группы Азорских островов, появился вскоре после полудня, выплыв из-за юго-западной части горизонта. Но, не смотря на то, что погода была великолепная, лёгкий бриз и почти полное отсутствие волн, океан был пустынен и это сразу насторожило Абрахама Ван Вейдена. Ведь Азорские острова – это основной перевалочный пункт для кораблей, идущих в южную Америку и острова Карибского моря. И в былые времена от кораблей здесь было не протолкнуться. А тут никого. И даже если предположить, что им просто повезло не встретить здесь и сейчас ни один корабль, то где рыбаки? Уж чего – чего, а всякой рыбацкой мелочи в этих водах всегда хватало, а тут будто вымерли все. В высшей степени странно, если не сказать больше.
– Я, гер Штерн, в этом отношении с гером Ван-Вейденом согласен, – капитан Олаф Ларсон опустил подзорную трубу после очередного осмотра горизонта.
– Что – то здесь не так. И даже если предположить, что пираты устроили налёт на Сан-Мигель, как это не раз бывало, то рыбаков это не касается, их пираты не трогают. Тем более мы у западной оконечности острова и до Понте-Делгада отсюда не близко. А больше лакомых кусков здесь для пиратов нет.
– Справа по борту парус, – прокричал вперёдсмотрящий с Фор-марса (примечание: 19)
– Где он? – Абрахам Ван-Вейден пошарил подзорной трубой.
– А, вот.
В поле зрения подзорной трубы появились идущие круто к ветру, под всеми парусами, два корабля: фрегат (примечание: 20) и шлюп (примечание: 21). Причём, как следовало из флагов, фрегат был французским, а вот шлюп английским, что было в высшей степени странным, в том смысле, что политическая ситуация в Европе месячной давности никак не располагала к совместным действиям кораблей двух стран. А тут такое во всех отношениях странное дефилирование, вместо того, чтобы вцепиться друг другу в глотку, но похоже с явным намерением удрать от чего-то. Во всяком случае, из результатов наблюдений за действиями обоих кораблей у Абрахама Ван-Вейдена сложилось именно такое впечатление. Но в этом случае возникал вполне закономерный вопрос, что могло так напугать, как англичан, так и французов, что они пытаются сбежать, совместно забыв про какие-либо политические противоречия их стран. Если всё же пираты, то какими же силами они должны атаковать Понте-Делгада, чтобы обратить в бегство два военных корабля. И если для шлюпа бой с пиратами один на один может представлять реальную опасность, то вот фрегат, фрегат без особого труда в состоянии разобрать своей артиллерией на дрова все пиратские бригантины и шхуны.
– Гер Штерн, прикажете зарядить пушки? – наконец нарушил затянувшееся молчание капитан Олаф Ларсон.
– Нет, не надо. Только панику поднимем.
Исаак Штерн, не отрываясь от подзорной трубы, следил за приближающимися кораблями.
– Это явно не из-за пиратов. Ни на фрегате, ни на шлюпе боевых повреждений не видно, а без них бы не обошлось. Ни англичане, ни французы трусами никогда не были, чтобы просто сбежать, лишь только завидев противника. Тут что-то другое, но что?
Вопрос остался без ответа, но ненадолго. Взяв ещё более круто к ветру, благо косое парусное вооружение это позволяло, шлюп, приблизившись к «Аврааму», лёг на контра-курс, а стоящий на квартердеке матрос заработал флагами, и всё стало ясно. Причём настолько ясно и однозначно, что у знакомого с флажковой азбукой Абрахама Ван Вейдена буквально зашевелилась шляпа на голове, поскольку волосы под ней встали дыбом, ибо из сообщения, переданного английским матросом, следовало: В Понте-Делгада чума!!!
– Господи, лучше бы пираты, – Абрахам Ван-Вейден проводил взглядом удаляющиеся фрегат и шлюп.
– От пиратов хотя бы отбиться можно, а чума, чума – она…
Только и оставалось последовать примеру англичан и французов, ибо после такого известия ни о каком заходе в Пуэнте-Делгада для отдыха и пополнения запасов не могло быть и речи, себе дороже. И более того, на общем совете было принято решение идти сразу в Капштадт, не рискуя заходом вместо Азорских, на лежащие по пути Канарские острова или острова Зелёного мыса на случай, если чума добралась и туда. А по пути более детально обследовать остров Тристан де Кунья на предмет возможности создания там перевалочной базы для идущих в Австралию кораблей с будущими партиями переселенцев. Поскольку Капштадт, при всей его привлекательности в виде наличия удобной бухты и хорошо отлаженной системы снабжения кораблей всё же принадлежит Голландии. А как отнесётся правительство Соединённых провинций (примечание: 21) к факту объявления независимости колонии Израиль одному Богу известно. Так что иметь неподконтрольную никому из Европейских держав перевалочную базу на полпути из Европы выгодно во всех отношениях, вплоть до объявления над островом Тристан де Кунья суверенитета колонии Израиль.
– Будем иметь это в виду, как возможный вариант на будущее, – подвёл итог совета Исаак Штерн.
– Гер Ван-Вейден, прокладывайте курс до Тристан де Кунья, а по пути, если кого встретим, так же предупредим о чуме на Азорах. Мы сегодня без малого по лезвию ножа прошли. Застань нас чума в порту на рейде, и всему делу конец. Возможно, вообще бы никто не выжил.
За остаток дня встретили ещё два корабля: испанский галеон и голландский флейт, (примечание: 23) предупредив их экипажи о чуме на Азорах. А потом…
Это случилось перед самым заходом солнца, когда чуть в стороне от курса заметили очередной корабль и подвернули, чтобы предупредить команду не соваться на Азорские острова. Но по мере приближения стало ясно, что этот корабль, оказавшийся при ближайшем рассмотрении средних размеров бригом, ведёт себя как-то странно. Несмотря на поднятые паруса, он не шёл по курсу, а беспомощно дрейфовал, рыская то туда, то сюда под ударами ветра и волн при полном отсутствии людей на верхней палубе и надстройках.
– Корабль в дрейфе с неубранными парусами. Пустая палуба.
Абрахам Ван-Вейден почувствовал, как от возникающей в голове догадки его второй раз за день начала бить мелкая дрожь.
– Да этот бриг, он же…
– Чумной, – Исаак Штерн опустил подзорную трубу.
– Команда – мертвецы. Упокой Господи их души.
– Гер Ларсон, готовьте пушки! Отправим заразу к Нептуну.
– Одного залпа «Авраама» хватит?
– Не уверен, гер Штерн.
Капитан Олаф Ларсон оценивающе посмотрел на бриг-призрак.
– Корабль довольно крупный.
– Тогда всей эскадрой. Пускай канониры потренируются.
А через несколько минут общий бортовой залп галеонов отправил чумной бриг в его последнее плавание на дно Атлантики, избавив тем самым мир от источника чёрной смерти, (примечание: 24) много столетий подряд терзавшей человечество и собиравшей с каждым своим приходом обильную жатву человеческих жизней.
– Если глубины позволят, высаживаться будем здесь, – резюмировал Исаак Штерн после осмотра берега в подзорную трубу.
– Хотя рейд почти открытый, но по барометру шторма не предвидится, а главное вода рядом и много никакой-нибудь ручей, почти река.
– Так что, гер Ларсон, спускайте шлюпки с лотом и будем надеяться, что нам повезёт.
Почти двухмесячный переход от Азорских островов до острова Тристан да Кунья, наконец то, завершился, и теперь галеоны лежали в дрейфе примерно в полумиле (примечание: 25) от северного берега этого необитаемого, затерянного в просторах южной Атлантики острова, случайно открытого в 1506 г. португальским мореплавателем Тристаном да Кунья и назвавшим остров своим собственным именем.
Ближе полумили подойти не решились в виду полного незнания о наличии возможных навигационных опасностей вблизи берега, поскольку сам Тристан да Кунья, будучи первооткрывателем, на берег не высаживался, а лишь определил координаты открытого им острова, обозначив место того на карте, чем и ограничился. Упоминаний о более поздних, более детальных исследованиях острова при подготовке к экспедиции, несмотря на все усилия, обнаружить не удалось, из чего напрашивалось вполне закономерное предположение о том, что возможно этот лежащий в стороне от морских путей остров, второй раз за более чем полтора столетий, прошедших с момента его открытия, предстал перед глазами европейцев, теперь с вожделением его рассматривающих с борта всех четырёх галеонов. Три месяца в море – нелёгкое испытание даже для бывалого моряка, а чего уж говорить о пассажирах, впервые покинувших сушу и столь жестоко обманувшихся в своих надеждах на полноценный отдых на Азорских островах. Но приходилось ждать, ибо существовал вполне реальный шанс сесть при подходе к берегу на скрытую под водой мель или хуже того напороться на камни. А стало быть до возвращения шлюпок с результатами промера глубин вперед к берегу ни на дюйм. Только и оставалось, что разглядывать остров издалека невооружённым взглядом или в подзорную трубу. А посмотреть было на что. Обширное, поросшее густым ковром зелени, возвышающееся на несколько сотен футов над волнами океана плато со скалистыми, почти отвесными берегами, плавно переходящее во внушительных размеров гору со скошенной, дымящейся вершиной, покрытой ослепительно белыми, сияющими в лучах восходящего утреннего солнца ледниками. Типичный вулканический остров, в незапамятные времена поднявшийся из глубин океана и дающий теперь пристанище множеству морских птиц, гнездящихся на скалах береговых обрывов и прочей морской живности, такой как тюленям, облюбовавших себе ту часть берега, где отвесные скалы плавно переходили в покрытый чёрным вулканическим песком пляж, возле которого сейчас и сновали шлюпки, проводящие промеры глубин.
– А мы здесь похоже далеко не первые за полтора века, – сделал вывод Абрахам Ван-Вейден, обратив внимание на то, как всполошились при приближении шлюпок греющиеся на солнце тюлени. В оптику подзорной трубы было прекрасно видно, что лежащее на берегу небольшое стадо не просто проявило беспокойство при появлении чего-то ранее им неизвестного. А все как один поднялись и бросились в воду.
– Вот оно как! – Исаак Штерн на минуту задумался.
– В таком случае, при обследовании острова следует обращать внимание на возможные следы присутствия человека.
– И ещё, – он обратился к стоящему рядом командиру морских пехотинцев Арону Ягеру.
– Гер Ягер, ночью выставите посты и максимальная бдительность.
– Всех, включая группу, что будет обследовать остров, вооружить ружьями нового образца.
– Не исключено, что тут у пиратов база или склад награбленного.
– Уж больно место удобное. Конечно, вряд ли они сейчас здесь, но предосторожность лишней не будет. Тем более, что мы уже далеко не в Европе, и прятать наши новинки больше нет смысла.
– Одну из новинок, – мысленно поправил главу экспедиции Абрахам Ван-Вейден.
– Потому как имеющиеся у них ружья нового образца или ружья с ударным воспламенителем, действительно, на порядок превосходят всё более и более широко распространяющиеся по Европе ружья с кремнёвым замком. Во-первых, двухствольные, что даёт преимущество второго выстрела без перезарядки, а во-вторых, что самое главное, вместо кремня для поджигания пороха используется надетый на бранд-трубку (примечание: 26) медный колпачок с особым веществом на донышке, воспламеняющимся при ударе по колпачку спущенного курка (примечание: 27) Огромный шаг вперёд по сравнению с кремнёвым замком, в котором искру может запросто сдуть ветром или хуже того, затравочный порох на полке отсыреет, тогда уж совсем не выстрелишь. Да и вспышка перед глазами этого самого затравочного пороха на полке-тоже дело малоприятное, не говоря уже о том, что ночью она демаскирует стрелка.
– А здесь ничего этого нет. Заряжай и стреляй, если, конечно, знаешь, как вещество- воспламенитель сделать, состав и способ изготовления которого является строго охраняемой тайной, призванной дать преимущество колонистам, в случае весьма вероятной войны за независимость колонии Израиль. Как и бранд-снаряды (примечание: 28) для пушек, в немалом количестве хранящихся в крюит-камерах (примечание: 29) всех четырёх галеонов и способных превратить в костёр любой оказавшийся в зоне их поражения корабль.
Причём действие этих самых бранд-снарядов Абрахаму Ван-Вейдену довелось наблюдать во время перехода из Роттердама в Гамбург, когда недалеко от входа в Ла- Манш их шхуну попытался атаковать пиратский шлюп, посчитав небольшое двухмачтовое судёнышко, вооружённое всего лишь несколькими вертлюжными пушками (примечание: 30) сравнительно лёгкой добычей. И каково же было удивление уже готовых к абордажу пиратов, когда шхуна под флагом вольного города Гамбурга, вместо того, чтобы попытаться удрать или лечь в дрейф и сдаться на милость победителя, вдруг дала бортовой залп с дальней дистанции, но не обычными чугунными ядрами по корпусу или картечью по палубе, как это всегда бывало, а чем-то странным и непонятным, изрыгнув из стволов своих казавшихся ещё мгновение назад столь неопасных вертлюжных пушек, сияющие ярче солнца огненные шары ослепительного белого пламени. Причём огонь велся с исключительной точностью, поскольку из трёх этих поистине дьявольских снарядов непосредственно в корпус шлюпа попало два. Третий же, пройдя с перелётом, а может быть, оно так и было задумано, прежде чем бухнуться в воду, подпалил паруса, разверзнув над головами джентльменов, месье, а может быть, и сеньоров удачи, флаг пираты не удосужились поднять, настоящий огненный ад. Впрочем, по интенсивности горения, многократно уступая тому аду, что разверзся на палубе пиратского корабля, ибо два оставшихся огненных снаряда, врезавшись в борта, почти мгновенно подожгли просмолённое дерево обшивки и палубного настила, испуская при этом такой невыносимый жар, что потушить их было совершенно невозможно, сколько не лей воды. И как закономерный итог – паника среди команды и взрыв пороха в крюйт-камере.
– Вот и всё, господа. Были пираты и нет, – подвёл итог скоротечного боя Исаак Штерн, оглядывая в подзорную трубу тлеющие на воде обломки.
– И спасать некого, никто не выжил. Может оно и к лучшему. Палачу работы поменьше, а нам не нужны свидетели.
– Курс прежний – Гамбург. А нас здесь нет и никогда не было.
– Что это за снаряды, гер Штерн? Греческий огонь? – только и смог выдавить из себя вопрос находящийся в состоянии глубокого шока от увиденного Абрахам Ван-Вейден.
– Скорее индийский, хотя возможно древние греки тоже что-то подобное использовали. Но я этот рецепт у одного индуса купил. Дорого, правда, заплатить пришлось, – Исаак Штерн сделал паузу, ещё раз взглянув на уже оставшуюся далеко за кормой груду ещё недавно бывших пиратским кораблём обломков.
– Но, как видите, себя оправдывает. И водой не потушить. Горит так, что железо плавится (примечание: 31).
– Так что, будь сегодня у пиратов нечто более серьёзное: бригантина, бриг, фрегат или даже линейный корабль, результат был бы тот же.
– Мы, гер Ван-Вейден, в случае войны за независимость, будем как Давид и Голиаф. В бою на мечах или копьях у Давида против Голиафа не было шансов, и он, это прекрасно понимая, использовал пращу. Так вот и эти бранд-снаряды – тоже, своего рода, наша праща Давида, причём не единственная. Но об этом чуть позже, гер Ван-Вейден, а пока без лишней огласки, сами понимаете.
– Дядя Абрахам, а извержение будет? А то вон как вулкан дымит, – вопрос двенадцатилетнего Мордехая или Морди, по причине юного возраста, отвлёк Абрахама Ван-Вейдена от воспоминаний событий четырёхмесячной давности.
– Не знаю, сынок, но надеюсь, что нет. Это только в рассказах сеньора де Тореса извержение выглядит красиво, а на деле ничего хорошего. Один пепел чего стоит. Попали мы как-то раз с нашим капитаном гером Ларсеном под пеплопад возле Исландии. Полдня корабль отдраивать пришлось.
О проекте
О подписке