Король, дама, валет

Ах, господин Набоков, ну что же Вы делаете? Ведь это же совершенно невозможно и даже невыносимо — хоть сколько-нибудь внимать сюжетному действу, когда слова Ваши и строки, эпитеты и метафоры, такие выпуклые, искрящиеся, сочные, барабанят по страницам, шуршат, и щекочут, и вздрагивают; когда раскаты и переливы их, шёпот и томленье, тихое ли журчание иль громогласный рокот... Упоительно, и мучительно, и разяще. Совершенно невыносимой бывает красота.

     Красота уходит, красоте не успеваешь объяснить, как её любишь,
     красоту нельзя удержать, и в этом — единственная печаль мира. Но какая печаль!
     Не удержать этой скользящей, тающей красоты никакими молитвами,
     никакими заклинаниями, как нельзя удержать бледнеющую радугу или падучую звезду.

И, читая, чувствуешь себя словно на берегу морском, в ожидании мощной волны: вот, накатило чуток, принесло сладость, но мало, надо еще... вооот, больше волна, больше, сильнее, ну давай же, когда же, и... она! Накрыла с головой, и сразу — кульминация, блаженство, экстаз.

До новых встреч, господин виртуоз!

Обманул, чертяка, обманул. Написал в заглавии "Король, дама, валет", а ты сиди и распределяй, кто из них есть кто. Набоков в это время радуется, потому что все персонажи на заявленные роли не тянут. Точнее, король-то есть, вот только не тот ожидаемый.

Драйер, без сомнения, не король, а туз. Всё у него в жизни где-то там, под прочным фундаментом непробиваемой уверенности в том, что всё будет ништячком, потому что почти во всех играх туз бьёт остальные карты. Туз, конечно, не самый значимый — бубновый (ходу нет, ходи с бубей), поэтому и тормошит его по жизни с такой раздражающей поверхностностью, но всё же карта знаковая.

Марта — вот это король. От дамы в ней только женский пол, но если так распределять по значению, то получается несправедливо. Марта царствует (королевствует?) на полную катушку, живёт по всем дворцовым стандартам. Дом большой - есть, галочка; муж солидный - есть, галочка; платья нарядные; машина быстрая; фитнес подобающий... Любовника не хватает. Так, ты будешь любовником, чтобы всё было как у людей. Дрессирует его, впрочем, не властно и по-царски, а вполне себе утилитарно и демократически: сидеть, стоять, служить, принеси тапочки, улыбайся, фас. Масть без сомнения - крестовая. Для пик не хватает глубины, для червей - страсти, а бубённый-забубённый король не стал бы обращать внимания на условности общества, у казённой же масти должно быть всё чин-чинарём.

Франц же не валет даже, а какая-нибудь сошка без картинки, бубнушка на размен. Вместо него всю дорогу мог бы быть условный без названия кусочек ватмана с нарисованной нелепой рожицей, ничего бы не изменилось. Разве что тапочки королю подавали бы не так эффективно.

В итоге из этих трёх пришедших на руку карт не получается ни одной вразумительной комбинации. Бубны, конечно, составляют пару по масти, но нелепую и бесполезную. Крестушку скинули бы и мы, и автор.

Это уже не "Машенька", но ещё не что-то полноценное. Хорошая задумка, но слишком пошаговое воплощение, которое создаёт атмосферу напряжённого тупого следования плану. Ни Франц, ни Марта, ни даже Драйер не обладают ни каплей воли супротив могучего и великого авторского замысла. Конечно, ни один персонаж (кроме, разве что, исторических) ей не обладает, но иллюзия свободы должна сохраняться хотя бы чуть-чуть. Тут же все трое катятся к финалу, прикованные чугунной цепью к стенкам вагонетки, остаётся только тоскливо озираться по сторонам и ждать, что ещё подкинет автор, чтобы облегчённо вздохнуть в финале, ну наконец-то, я свободен развоплотиться.

Второй минус, который сам бы по себе ещё ничего, но в сочетании с искусственностью сюжета стал виден ярче: неествественный натужный язык. В его красотах нет пока ещё лёгкости, которая придёт потом и отдельные изящные обороты тонут в громоздких "красивостях", явно воткнутых потому, что вот это слово редкое, а вот это ещё реже. Причём вот что интересно - оживление предметов мебели и прочих неодушевлённых сочетается с низведением до ранга вещи живых существ... И не всегда это гладко. "Обветшалая собака" - ясно, что хотел сказать автор и как он хотел поразить неологизмом, но увы, коряво. Ещё хуже - "насупленный ресторанчик", это что же, супа в нём много что ли? Впрочем, надо отдать должное, когда эпитет не единичный, а разворачивается в какую-нибудь мини-сценку с участием персонажа, то это смотрится вполне уместно.

А лучший персонаж в этой колоде, конечно, джокер-старичок, который по мере надобности может стать конём, старушкой, курочкой, любой другой картой или просто заставить весь этот мир исчезнуть.

Роман "Король, дама, валет" - это довольно банальный любовный треугольник, но в исполнении виртуоза литературного языка Владимира Набокова, он играет такой насыщенной палитрой красок, что забываешь о всякой тривиальности происходящего и получаешь настоящее эстетическое удовольствие.

К супружеской чете Драйеров, проживающей в столице, приезжает Франц - бедный дальний родственник из провинции. Курт Драйер - владелец крупного магазина и человек-позитив, легко увлекающийся и обладающий неиссякаемым запасом жизненного любопытства, но порой не замечающий очевидных вещей, происходящих у него под носом, берется устроить его к себе на работу приказчиком. Марта Драйер - скучающая в супружестве женщина, которая живет согласно своим планам, пунктикам и предварительным расписаниям. Она не любит своего мужа, а лишь формально исполняет обязанности супруги, поддерживая удобный для обоих совместный быт. Собственно, Курт тоже свою жену не любит, так как просто не знает ее. Он любит образ жены, который, по большей части, сам же и создает в своей голове.

Курт и Марта берут шефство над молодым, стеснительным и закомплексованным провинциалом. Франц строит честолюбивые планы на будущее, поэтому охотно принимает любые их заботы и часто бывает у Драйеров. У Марты, неудовлетворенной жизнью в браке, возникают мысли об использовании Франца в качестве любовника. Между ними происходит сближение, не замечаемое Куртом, и вот они уже бросаются с головой в омут страсти. Постепенно они приходят к четко оформленной мысли, что Курт мешает их счастью, и его необходимо устранить. Вот тут Набоков выдал лучшую часть романа, когда два совершенно негодных на "мокрое дело" человека начинают планировать убийство. Мысли-переживания-отупение-безумие. Ну и самое интересное в том, что тяжело предсказать развязку, где-то инстинктивно чувствуешь, как все закончится, но все же до самого конца еще сомневаешься: " А так ли будет?"

Даже не раскрыв в полной мере всех скрытых авторских замыслов, а они непременно присутствуют, чего только стоит харизматичный образ гнусного старичка-извращенца или образ воды, постоянно преследующий героев в виде дождя, я получил незабываемое удовлетворение от прочтения, казалось бы, столь незамысловатой истории, всецело поддавшись очарованию от гения литературной мысли и совершенства языка Владимира Набокова.