Цитаты из книг автора «Владимир Набоков»

«А через год ты на мне женишься, – подумала про себя Магда, машинально продолжая всхлипывать. – Женишься, если, конечно, я к тому времени не буду уже в Холливуде, – тогда я тебя к чорту пошлю». «Умоляю тебя больше не плакать! – воскликнул Кречмар. – А то я и сам зареву». Магда села и жалобно улыбнулась. Слезы на редкость красили ее. Лицо пылало, мокрые глаза лучились, на щеке дрожала чудесная грушевидная слеза.

Магда уже давно чувствовала какой-то недочет, какую-то неполноту ощущений, и это нервило ее, и она вспоминала того, первого, от малейшего прикосновения которого все в ней разгоралось и вздрагивало.

Магда, вкусив жизни, которую ей мог дать Кречмар, жизни, полной роскоши первоклассных фильм, их бриллиантинового солнца и пальмового ветерка, – так боялась все это мигом утратить, что не смела рисковать и даже как будто лишилась на время главного, быть может, свойства своего – самоуверенности. Самоуверенность, впрочем, сразу вернулась к ней, как только они осенью оказались опять в Берлине. «Да, это, конечно, превосходно, – сухо сказала она, окидывая взглядом отличный номер в отличной гостинице. – Но ты понимаешь, Бруно, что это не может так продолжаться».

Магда нагнулась над ним и, весело крякнув, игривым берлинским жестом хватила его по хорошо набитым трусикам.

«Эта квартира, собственно говоря, рассчитана на одного человека», – сказала она, взглянув на чемодан Кречмара. «Пожалуйста, я прошу тебя», – взмолился он.

Он говорил себе, что, если все-таки Аннелиза письма не прочла, ночное свое отсутствие он объяснит как-нибудь, – даже пожертвует своей репутацией трезвенника, – напился пьян, буянил, мало ли что бывает… Однако следовало отпереть вот эту дверь, и войти

У Магды был точь-в-точь снившийся ему очаровательный очерк, – развязная естественность наготы, точно она давно привыкла бегать раздетой по взморью его снов.

«Тем лучше», – подумала Магда, и ей стало вдруг чрезвычайно весело. Посылая письмо, она рассчитывала на гораздо меньшее: муж не показывает, жена злится, топает ногой, старается вырвать… Первая брешь сомнения была бы пробита, и это облегчило бы Кречмару дальнейший путь. Теперь же случай помог, все разрешилось одним махом.

Близ палисадника знакомый почтальон, расставив ноги хером, говорил с толстяком швейцаром. «Мне есть письма?» – задыхаясь спросил Кречмар. «Только что отнес к вам наверх», – ответил почтальон с дружелюбной улыбкой.

Вечером, сидя в смугло-озаренной гостиной с сестрой и зятем, Макс не знал, как держаться, о чем говорить. Он был из тех впечатлительных людей, которые краснеют до слез от чужой неловкости. Теперь же случилось нечто во сто крат худшее.