Тяжело и невыносимо, нестерпимо больно смотреть на мучения гибнущего в ледяной пучине товарища. Но как поступить, как повести себя, когда твой друг в беде? Когда он тонет и замерзает в ледяных тисках обрушившейся на него стихии. Ну конечно же броситься на помощь! Это даже не обсуждалось, однако сдерживали обстоятельства. Плот Василия отнесло далеко и он мог лишь издали наблюдать за происходящим, не смотря на то, что вся команда, изо всех сил гребла веслами и руками к месту трагедии. Вовка, готовый прыгнуть в омут за другом, прекрасно понимал, что тогда придется спасать не друга, а его самого. В итоге, ребята в испуге растерялись от неожиданности произошедшего. А у долговязого Соли просто-напросто не осталось выбора. Холод и ужас погнал его протестующее тело к далекому берегу; туда где не было ужасающе, едкой хватки ледяной воды и вязкой грязи топкого дна, туда где теплилась слабая надежда на спасение, куда гнал инстинкт выживания, никогда не теряющий время на размышления.

Сильно мешало двигаться намокшее и отяжелевшее, демисезонное пальто. Но не смотря ни на что, Соля видел путь к спасительному берегу. Он маячил где-то вдали, но разобрать где, оказалось сложнее всего, потому как в ногах кучились и путались невидимые, затонувшие кочки. Спотыкаясь поочередно о каждую из них он вновь и вновь погружался в леденящий ужас воды и поднимаясь, лишь на время, в отчаянии находил в себе силы, чтобы рваться к пустому берегу, на котором не было никого, кто мог бы прийти на помощь. Криком ужаса наполнилось пространство, еще больше сжимая болью сердца друзей, вынужденных беспомощно взирать на страдания товарища.

Оказавшись со стихией один на один, Соля полагался лишь на собственные силы. Думать о помощи и ждать ее не было ни времени, ни возможности. Его промерзшее, деревенеющее с каждой секундой тело, липкой хваткой держало мерзкое болото и казалось нет больше сил для спасения. Но юноша изо всех сил боролся, с навалившейся на него напастью. Он натужно рвался к далекому берегу, а друзьям, оставшимся на плотах, казалось, что их попавший в беду товарищ, вовсе не спешит добраться до него, а движется медленной походкой. Они верили: он вот-вот выйдет и спасется… он должен, он сможет! Но очередная кочка, преграждая путь к спасению, вновь погружала и топила их товарища, почти с головой уходящего в ледяную пучину озера, не желавшего выпускать их друга из холодного плена, ввергая его в хаос отчаянной борьбы за жизнь.

Соля собирал последние силы и в очередной раз, крича от изнеможения, в конце концов вцепился скрюченными от холода руками в грязный берег лесного озера. Выполз и, скинув с себя столь ненавистное демисезонное пальто, дрожа телом, вздохнул с облегчением, радуясь берегу и едва ощутимому, но спасительному прикосновению теплого весеннего солнца, к которому изо всех сил рвались его страдающее, дрожащее тело и измученная, но непокоренная душа.

Шло время, а друзья все никак не могли прийти на помощь. Василий со слабосильными подростками старательно гребли к берегу, забыв про Вовку с братом, так и оставшимся стоять на запутавшемся в кустах плоту, не имея никакой возможности сняться с якоря и идти на выручку товарищу. В эти минуты о них забыли… Выбравшись на берег, глядя на трясущегося Солю, Василий принялся срочно разводить костер, спешно отправив подростков собирать сухие ветви. Тринчику было уже не до шуток и он первый снял с себя теплую одежду, чтобы хоть как-то согреть посиневшего, трясущегося телом товарища. Костер занялся быстро и видя как друг понемногу стал приходить в себя, Василий, в одиночку, отправился за оставшимися на плоту моряками. Предстояла нелегкая операция по спасению братьев, которая имела вполне реальный шанс обернуться еще одним купанием в ледяной воде. Поэтому Василий подошел к делу со всей ответственностью. Хорошо рассчитав план перехода на просторный и устойчивый плот попавших в западню друзей, он полностью возглавил операцию. Вовке предложено было, как и прежде, не выпускать из рук вершину кустарника, к которому, как показалось остальным, он прирос основательно. Старший брат, Анатолий, тем временем, умело и без лишней суеты, перешагнул на причаливший плот. Василий строго предупредил Анатолия делать плавные шаги, без прыжков, иначе им всем не избежать купания и тогда места у костра на всех желающих обогреться может не хватить. После успешного перехода старшего из братьев, плот Василия, на глазах у всех, значительно просел.

– Гляди, как погрузился! Это тебе не двух тощих шкетов на борту возить! Боюсь втроем мы потонем! – заволновался Вовка, не желая расставаться не только с плотом, но и с кустом, ставшим ему достаточно родным и привычным.

– Давай переходи, не глупи! Выдержит, а то и вправду не на чем тебя будет забрать. Останешься тут надолго.

– Нет! Василий, ты лучше нас как дед Мазай, по одному перевези! Втроем точно потонем, а у меня короткие сапоги и как Соля я бегать под водой не умею. Видел, как ему досталось? Мне такое представить страшно, а купаться тем более, рановато. Так что греби давай поскорей к берегу, я здесь обожду…

– Ну смотри, Вовка, ты свой выбор сделал! Была у тебя возможность спастись, но ты чувствую трусишь, далеко тебе еще до капитана. У меня учись! В общем сиди грифом на вершине и тихо жди попутного рейса, – уговаривать Василий более не стал; сомнение закралось, вдруг Вовка прав окажется? Тогда его капитанской карьере точно конец придет, а Тринчик с юмором всем будет рассказывать, как отважный капитан, не желая покидать судно, потонул вместе с ним, да еще и двух матросов с собой потянул, дабы не скучно было…

Анатолий, молча стоял на плоту, отчасти понимая, что в самом главном, наверное, его младший брат прав; не самое время пустить на дно единственный плот, да еще с экипажем. Друзья уплыли и Вовка, словно предчувствуя недоброе, ощутил себя одиноко: «До берега далеко, там костер полыхает, Солю греет и сушит после жуткого купания. А ведь могло быть куда хуже того, что есть…» – успокаивал он себя. Хотя и очень хотелось оказаться на спасительном берегу, но сейчас лучше было подождать, потеряв лишнее время. Его вон сколько – целое лето… И потом, не такой уж он невезучий, как Соля, ему ничего не грозит. Ну посидит на плоту, помечтает, а там и за ним приплывут, полагал Вовка, терпеливо ожидая очереди на спасение.

Тем временем, клонившееся к горизонту, остывающее светило, зашло за тучи и далекий, серый берег осветился яркими бликами играющего костра. Там, радуясь лучистому теплу огня, уютно устроились ждавшие возвращения плота, ребята.

На подходе к полыхающему кострищем берегу, Василий, увлекшись греблей, совсем не заметил едва торчащий из воды старый пень от срубленного по осени дерева. Он оказался настолько крепок, что при столкновении развалил едва державшийся на плаву геройский плот, которому до берега оставалось всего-то несколько метров. От неожиданного удара обоих ребят сильно качнуло и бросило вперед по ходу движения. Будучи не в состоянии удержаться на палубе от внезапно возникшей качки, оба приятеля, чувствуя что их отчасти ожидает участь Соли, оттолкнувшись от остатка прославленного судна, прыгнули в направлении берега, чтобы как можно скорее избавиться от сюрпризов, которые то и дело подбрасывало им смирное с виду озеро. Вода была уже не так глубока и провалившись по колено в ее стылый ад, друзья с воплями, шумно и быстро выскочили на берег. К их счастью он встретил очередных неудачников теплом и смехом уже отогревшегося Соли, окруженного участливой заботой друзей, которых обошла участь суровой «Солиной купальни»; так они окрестили его мужественное преодоление водных рубежей злосчастного, ледяного водоема.

Вновь прибывшие с шумом принялись стягивать друг с друга резиновые сапоги, чтобы теплом костра поскорее отогреть успевшие застыть, намокшие ноги. В стихийно возникшей суете и неразберихе, все увлеклись происходящим, смеялись над неудачей постигшей второго причалившего капитана, потерпевшего почти аналогичное бедствие, что и первого.

– Не капитаны вы, а мокрые курицы! – продолжил шутить Тринчик. – А кстати, где Вовка?.. Почему его нет с вами? Вы что забыли его с Тальника снять? – спросил, он вдруг. На некоторое время воцарилось молчание.

– А об этом ты его же и спроси. Не захотел плыть и все тут, побоялся потонуть, – отмежевался от серьезного вопроса Василий, сочувственно понимая, что в этом случае спрос только с него.

– Что значит, побоялся?.. И как же его теперь от туда доставать? – не унимался обеспокоенный случившимся приятель. – Кто за ним поплывет и самое главное; на чем?.. Смотри куда ваш плот унесло. – И действительно, остатки брошенного при прыжке в воду суденышка стремительно отдаляясь от берега, лишили оставленного посередине озера Вовку, последней надежды на возвращение.

Вскоре, увидев пущенное в свободное плавание, разломанное на две вполне самостоятельные части судно, с легкостью двигающееся мимо, брошенный всеми младший брат Анатолия принялся искать возможность высвободить свой плот самостоятельно и хоть как-то доплыть до берега. В противном случае ночь застанет его врасплох. Предположив, что случилось нелепое «кораблекрушение» и вероятно за ним в ближайшее время вовсе не приплывут, Вовка попытался докричаться до ребят. Но было далеко и звуки встревоженных голосов хоть и долетали до его ушей, однако были неразборчивы, и спешно терялись среди прочего хаоса происходящего. К тому же видимость далекого костра перекрывали кусты, мимо которых совсем недавно, утопая в ледяной воде, падая и поднимаясь вновь, бежал в спасительной надежде его друг. Он добежал, он спасся, и Вовка глубоко уважал его за мужество и стойкость: «Но почему за ним никто не приплыл? Почему Василий бросил плот, оставив его здесь одного? Как такое могло случиться? Как же он теперь выберется?..» – Тревожные мысли понемногу, стали проникать внутрь души, напоминая о себе въедливой прохладой близившегося вечера.

День подходил к концу. Ранней весной и смеркается рано, а там не только вода, но и воздух грозил наполниться ночным, жутким холодом. Понимая это, брошенный всеми «моряк» ставил перед собой всем известный, не простой вопрос; как быть? Что делать, если друзья не смогут прийти на помощь? В это не хотелось верить, но факт увиденного явно свидетельствовал об обратном. Однако, несмотря на волнения, он твердо знал; ребята рядом, они оказывают помощь пострадавшему товарищу и скоро обязательно вспомнят о нем, нужно набраться терпения и не паниковать. Но бездействие рождает лень и апатию, а это было никак не свойственно юной пытливой душе.

Безуспешная попытка снять плот с крепко державших ветвей, результата не дала. Видимо нижняя часть накрепко зацепилась за скрытый водой сук и он прочно сидел на острой вершине. Вовка принялся искать, хоть какую-то плаху, при помощи которой можно будет грести. Однако подходящую доску он так и не сумел отыскать; леса были сырыми, холодными и накрепко сколоченными. На удачу, одно из бревен, на которых лежал плотно сбитый остов ворот, оказалось свободно. Встав на колени, Вовка, не без усилий, но все же одолел его и шаг за шагом, покручивая стал вытягивать из под плота, погружая ствол рукой в болотную пучину. Однако в воде бревно казалось легким, а вот втащить его на плот не удалось: «Да и к чему?» – мелькнула мысль. Одержимый работой, он понял, что пригодиться оно могло лишь как плавучее средство. Придерживая бревно рядом с поверхностью плота, Вовка задумался: «А что если?..»

В это самое время, взволнованные произошедшим друзья пытались отыскать материал для еще одного плота, ведь надо же было как-то добраться до терпящего бедствие, друга. Но, как назло, все, что осталось было либо непригодным, либо невыносимо тяжелым, до невозможности трухлявым и бесполезным. Воротившись ни с чем, озабоченные ребята решили обследовать берег озера: вдруг да и вынесет уплывший плот, прибьет волной или, на удачу, обнаружится что-либо полезное. Тогда можно будет вновь воспользоваться всем, что станет пригодным.

Время шло, съедая остатки дня и надежды. Двое ребят отправились в лес, добыть сухостойные стволы, какие возможно было отыскать или повалить, используя их как материал для плота. Вскоре вновь собрались у костра. Все старания были тщетны. Жалели, что никто не прихватил с собой, на всякий случай, хотя бы топорик или лопатку. Василий, пользуясь правом старшего, решил отправить Сергея с Тринчиком в поселок за помощью. Надо же было до темноты успеть вызволить оставленного в беде друга. Однако не успели озадаченные гонцы отойти от костра, как с воды донесся крик о помощи.

– Я здесь! Помогите! Тону! – вцепившись обеими руками в бревно, Вовка медленно тралил промерзшими ногами липкое дно водоема стремящегося наказать последнего из незадачливых мальчишек, опрометчиво дерзнувших покорять ледяные просторы коварного озера.

Друзья оцепенели, глядя на отчаянного приятеля, отважившегося ради спасения, не ждать не весть какой помощи, а лезть в ледяную воду. И лишь Соля, один из всех, сидя в еще не просохших штанах перед костром, вскочил и, не в пример другим, вновь, не раздумывая бросился в ледяную воду, спасать друга. Ведь в эти трудные мгновения, лишь он один по настоящему знал и чувствовал; какая она из себя – «Солина купальня».